Экой тебя угораздило то, а! Хорошо, что я у делянки своей был и крики услышал, а то так бы и плутал ты по лесу до ишачьей пасхи. Это надо же, прямо в самые дебри залез, почти до Прокопеевки дошёл! Ну ладно, ничего, с кем не бывает. Меня Михал Семёнычем кличут, лесник я местный. А тебя? Ммм, понятно. Зачем пожаловал? Не моё дело, так не моё, да только кто в лес на Сдвиженье то ходит? Ну хватит лыбиться мне тут, я серьёзно. То что суеверия и объяснить всё можно это понятно, да вот только объяснение это не каждому по душе придётся. Я человек бывалый, многое слышал, ещё больше видел. Есть у меня парочка историй, после которых от твоего недоверия и следа не останется, хочешь расскажу? Чай дорога длинная, время есть ещё. Ну, тогда слушай...
Значится, жил у нас раньше в деревне дурачок один, по прозвищу Сашка Рябой. Мать его прямо в самый разгар войны родила. Голод тогда был страшный – траву по полям собирали и варили, лишь бы хоть чем-нибудь брюхо набить. Многие тогда на покой ушли, вот и Сашкину семью беда стороной не обошла. Мальчишке ещё года не исполнилось, когда матушка перед богом преставилась. Благо, повезло юродивому – Мария Прохоровна, доярка наша, к себе его взяла, ибо очень сердобольная женщина была. Выходила, выкормила, да вот только видимо чувствовал он сердцем, что не так что-то, отразилась всё же на нём смерть матери. Заговорил мальчишка лишь годам к пяти, не раньше, да и то в основном только мычал и кивал. Вся дворовая ребятня над ним потешалась – привяжут к ноге банку с камнями, да и давай гнать по двору. Тот несмышлёный совсем был, да от звука громкого всё убежать пытался, мог часами так носиться, пока кто-нибудь из взрослых не заметит. Одна отдушина у рябого была – любил он в лес ходить. По началу мачеха то ему строго-настрого запрещала от дома далеко отходить – не ровен час, в болоте утопнет, иль на кабана дикого нарвётся. Да только Сашка улыбался, кивал на Прохоровны наставления и всё равно в лес шёл. Никто тогда ещё не знал, чем конкретно он там занимался. Да и не до того было – после войны проблем и так было по горло, а дурачок он и есть дурачок, что с него взять?
Одногодки его подросли, стали на девок деревенских засматриваться, а он всё в лес ходит. Стало ребятам нашим интересно, чем же он там занимается и решили за ним проследить. Долго же за ним по чащобам крались, да набрели в конце концов на большую поляну. А на ней, как сейчас помню, сосед мой рассказывал, куча коряг сухих раскидано, будто приволок кто. Сашка стал посреди поляны, посмотрел по сторонам, а затем подошёл к одной из деревяшек и постучал. Подождал пару минут, а затем ухо к коре прислонил. Потом так же со следующей корягой сделал, а затем ещё и ещё... В общем, всю поляну так обошёл, а ребята в это время со смеху в кустах умирали — это надо же, совсем из ума вышел, с корягами разговаривать! Вернулись в деревню, да и разболтали всем, чем это там таким особенным Сашка в лесу промышляет. Все посмеялись, да и забыли. А потом несчастье случилось — дочка нашего председателя колхоза за клюквой пошла, да так и не вернулась. Целый день мужики по лесу бродили, но так никого и не нашли. И тогда Сашка, всегда жизнерадостный и весёлый, вдруг помрачнел. Подошёл к председателю, да и сказал, что сам в лес сходит, у друзей спросит, где дочку его искать. Тот глянул на рябого, да и махнул рукой, мол, пусть идёт, хуже то не будет.
Не было юродивого до полуночи. Уже хотели мужики его самого идти искать, как вдруг видят, выходит из лесу улыбчивый Сашка и ведёт за собой девочку. Как его тогда председатель до смерти не задушил, пока обнимал, даже не представляю. Мужики всё допытывались потом, как же ему в одиночку удалось девочку в лесу отыскать. Да только тот всё отмахивался. Друзья, говорит, подсказали.
С тех пор относиться к Сашке стали по другому. В нём больше не видели обычного дурачка, что бесцельно слоняется по деревне и подолгу пропадает в соседнем лесу. Кто-то стал поговаривать, что мать его настоящая ведьмой была, да перед смертью сыну успела дар свой передать. Кто-то, что блаженному был ниспослан дар божий и теперь он может чудеса творить. Жизнь в деревне стала чуточку лучше. С Сашкой всегда стали здороваться, мужики руку пожимать. Некоторые даже иногда с проблемами своими захаживали, совета спросить. Юродивый хоть и отвечал тихо, невпопад, да только прав всегда оказывался.
Пришёл как-то к нему сосед мой Петька и спрашивает, чего это жена его такой грустной стала. Тот улыбнулся и тихо так ему сказал — "куры". Ну, Петька сперва пальцем у виска покрутил, да и плюнул, а потом смекнул, что к чему. Был у него знакомый, к которому жена его, тогда ещё любимая, неровно дышала. Но не сложилось у них что-то, вроде как, не было у того ни гроша за душой, потому и не сошлись. А спустя время у знакомого жизнь потихоньку налаживаться стала, хозяйство своё появилось. Куры. Вот она и бесится, что шанс такой упустила.
Много ещё историй, да ссор семейных успел Сашка разрешить, но, увы, продлилось это дело недолго. К осени всё поголовье коров скосила хворь какая-то – скотина зачахла, да молоко давать перестала, не ровен час, к зиме бы совсем издохла. Ещё и урожай в тот год скудный был, в общем, к большому голоду дела шли. Стал народ готовиться к тёмным временам. Доярка наша, Мария Прохоровна, мать Сашки названая, как-то раз ходила за скотиной ухаживать, как вдруг услышала из стойла голос странный. Протяжный такой, печальный. Ну, она баба то боевая, схватила подвернувшееся полено, да и забежала внутрь. А там Сашка стоит босой, корову обнимает, да напевает что-то. А на улице уже холода! Она хвать его за шкирку и домой отволокла, отогреваться. Да вот только поздно уже было – после того Сашка заболел сильно, да и умер вскоре. А вот скотина напротив – все коровы в скором времени поправились и зиму перенесли на ура.
Хоронили Сашку, как говорится, всем селом – мужики гроб сколотили, бабы венки сплели. Из соседней деревни священника даже позвали отпевать и это в те времена то! И чудилось всем, что в гробу Сашка живой живёхонек лежит – даже батюшка, когда только приехал, подумал, что мы его разыгрываем. Кожа у мертвеца была розовая, кровью налитая, а на лице всё та же блаженная улыбка. Сколько лет прошло, а мы всё также дурачка нашего вспоминаем. Среди ребят, что помоложе, даже игра одна есть – ходют значит на поляну ту, где юродивый пропадал, да по корягам стучат и ухо прикладывают, ждут всё, что Сашка им что-нибудь ответит.
Ну, такая вот история. Что говоришь? Не веришь? Совпадение? Ну, тут как посмотреть. Не всегда всё можно списать на простое совпадение. Иногда вещи бывают настолько жуткими и странными, что сам диву даёшься. Знаю я и про такой случай...
Есть у нас в лесу такое местечко, что местные волчьей тропой кличут. И не потому, что по ней волки бродят, а как раз наоборот — даже те, хоть и к чащобам да болотам привычные, обходили её десятой дорогой.
Бабка моя, царствие ей небесное, раньше знахаркой была и не раз говорила, что место то проклято, сила нечистая там обитает и любой мол, кто тропой этой с деревни уйдёт, навеки сгинет. Говорили, что ещё во времена царя-батюшки дорога эта нехорошей считалась, потому как частенько пропадали там грибники, да скотина заблудшая.
И не искал их после этого там никто — где ж ты такого дурака возьмёшь, что сам полезет в волчью тропу то? С виду конечно местечко ничем не примечательное – рядом ручеёк журчит, солнышко сквозь ветви светит. Да вот только ни пения птиц, ни стрекотания букашек всяких не слышно. Я сам там бывал и даже мне, человеку, что за годы в лесу многое повидал, как-то не по себе становилось. Бабка мне рассказывала, что во время войны частенько в деревеньку нашу немцы захаживали. За ящик тушёнки, да мешок картошки предлагали провести через лес тропками знакомыми, чтобы к партизанским лагерям с тыла зайти. Вот тогда-то старожилы и указывали им на эту самую тропу. Батальона два немчуры тогда полегло в местечке этом, не меньше. И хоть никто не знал что ж за нечисть там такая обитает, да только про себя благодарили Бога, что хоть такая защита от захватчиков была.
Как война закончилась, так стало всё потихоньку забываться. Старожилы от возраста уже преставились все, бабка моя, царствие небесное, тоже, а молодняк, по заветам старших, той части леса, в которой тропа эта злосчастная была, избегал. До одного случая. Как-то раз приехал в деревню политработничек один, что-то про агитцентр рассказывать. И надо же было кому-то ляпнуть про тропу эту треклятую. Ух, как же у партийного глаза то загорелись. Захотел он значит, указать народу на их предрассудки, да авторитет среди местных заиметь. Сказал, что сам по тропе проедет и ничего с ним не случится, мол, суеверия это всё, да мракобесие. Ну, никто отговаривать не стал. По правде, молодые то сами не особо верили во все эти истории, но проверять самостоятельно всё же побаивались – а вдруг правда? И вот настал заветный день.
Залез агитатор в свой "Москвич" , да и двинул в путь. Не было его часа два, не меньше, а потом вдруг объявился. Выезжает из леса и говорит мол, пройдена тропа ваша и нет там нечисти никакой, айда за мной до города. Ну молодёжь раззадорилась – это ж теперь лес обходить не придётся, чтоб в райцентр попасть! Двинуло тогда человек двадцать за ним. И никого из них больше не видели. Вот тут то и вспомнили деревенские слова моей бабки – "любой, кто тропой той с деревни уйдёт, навеки сгинет". С деревни, а не в неё! Да только поздно уже было. Чуть погодя прибыли из города милиционеры и долго всех расспрашивали, партийного искали. Когда им про тропу рассказали, они сначала не поверили, а потом как-то вдруг посерьёзнели резко, да уехали. А спустя пару дней заявились снова, целым конвоем, да под ночь в лес двинули. Потом стрельба была, крики, только под утро затихло всё. Никто уж не видел, как они оттуда выходили, да вот только тропа та после этого волчьей быть перестала – сначала животные туда вернулись, а потом и люди, хоть и с большой опаской, но всё же стали захаживать. Поговаривают, что вдоль тропы до сих пор можно найти то каску немецкую, то кость человечью обглоданную. Я сам там бывал после этого. И знаешь, хоть теперь и поспокойнее стало, всё равно обходить тропу ту стараюсь, неуютно мне на ней как-то. Кажется, будто кто-то смотрит из кустов, недобро так смотрит, выжидает. Ты, кстати, почти до того самого места дошёл. Это хорошо, что я заметил, а то один Бог знает, чем бы это могло закончиться.
А чего это ты лыбишься? Опять не веришь небось? Думаешь, то волки были? Медведь? Ага, конечно. Всё это вы сейчас знаете. Интернеты у вас, компьютеры всякие. А простых вещей не замечаете. Всякое может в жизни случиться и ко всему нужно подход свой искать. В моё время, только на собственную смекалку приходилось полагаться, тем и спасались. Вот помнится мне один случай...
Было у нас раньше в деревне два колодца, ну, как по обычаям старым и нужно. Один посреди деревни, куда все и ходили воду черпать, а второй на опушке леса. Считалось, что к нему всякие духи лесные, да сам леший за водицей захаживали. И было про тот колодец множество слухов всяких. Кто-то говорил, будто по ночам там шёпот можно могильный услышать, кто-то, что вылазит оттуда на Ивана Купалу девица с волосами чёрными, длинными, да парней деревенских с собой утаскивает. А ещё местные шептались, будто судьбу свою узнать можно, в тёмную воду того колодца глянув. Да вот только долго смотреть нельзя – забудешься и духи речные тебя на дно утянут, будешь там вместе с русалками да утопцами жить. И была у нас в деревне девица одна, что Катериной звали. Любила она юношу одного всем сердцем, как и тот её. Хотели уже было свадьбу сыграть, да вот только парня на фронт забрали — война тогда в самом разгаре была, вот и до нашей деревеньки докатилась. Долго же Катька себе места найти не могла, всё думала ходила, вернётся домой суженый, али нет. И дёрнул чёрт её пойти к колодцу этому треклятому. Пришла девица к опушке лесной под самую ночь. Села она значит у колодца, голову свесила через кладку и сидит, смотрит. Воды в нём полным-полно, руку опусти и достанешь. Но тёмная она такая была, что аж звёзды в ночном небе отражались. Сидела Катька там, сидела, как вдруг видит в воде отражение замерцало — смотрит, а там вместо головы её да звёзд суженый по деревне идёт, в форме военной, на груди медали наградные. Как только увидела она это, сразу ум к ней вернулся. Испугалась страшно, закричала, да и рванула к деревне что есть мочи. Вот только забыла девка, что ежели в колодце будущее своё увидишь, надобно плату оставить – гребешок, али зеркальце, в общем, вещь не дорогую, но значимую. Сидела она тогда всю ночь, да глаза сомкнуть не могла – всё ей чудища под окнами мерещились, завывали страшно, к себе на дно колодца звали. А через недельку и служивый её объявился. Как полагается, весь в медалях, при параде, а за спиной мешок, трофеями набитый. Та к нему на шею сразу бросилась, давай расцеловывать, обнимать. Посидели они, отпраздновали возвращение, да и рассказала Катька ему про колодец всё. Мол, что вот уже неделю как к ней черти всякие ходят и ни молитва, ни крест чудотворный от них не спасает. Посидел, подумал солдат, да и отправился к бабке моей знахарке. Та ему про обычай древний и рассказала. Про то, что невеста его мир загробный потревожила и теперь так просто не отделается, духи, мол, не успокоятся, пока кого-нибудь к себе на дно не утянут. Ничего не сказал солдат Катьке тогда, только под ночь собрался и к колодцу пошёл. Девка как увидела, что суженого нет, так сразу разрыдалась, к бабке моей побежала помощи просить. Да вот только та отказала – решение это его было и ему теперь за него отвечать. Что, думаешь, черти солдата вместо Катьки на дно утащили? Как бы не так. Тот как только к месту пришёл, так мешок с плеча снял, тот самый, с которым с войны вернулся, да гранату оттуда достал и в колодец бросил. Взрыв был тогда страшный, вся округа слышала. И вернулся служивый цел целёхонек, через пару дней свадьбу с Катькой сыграл. А с колодца того водица с тех пор ушла – стоит пустой и по сей день, лишь тина болотная на дне виднеется, да лягушки квакают.
Но не всегда подобные истории хорошо заканчиваются. Ибо, помяни моё слово, не стоит заигрывать с тем, чего не понимаешь. А мир иной, тот, что Навью зовётся, человеку понимать и не положено. По своему опыту знаю...
Произошла эта история лет эдак двадцать назад. Был у меня тогда один друг, Гришка беспалый. Прозвище он такое получил за то, что как-то раз по пьяни дрова пошёл рубить, да и остался без безымянного пальца на левой руке. И был он очень жаден до денег. Всё мелочёвку всякую в дом тащил, да продать потом пытался. Что остальные люди выкидывали или просто так отдавали, он бережно хранил в своём сарае, доверху забивая того всякой рухлядью. Главной Гришкиной мечтой было уехать из деревни в большой город, стать, как он любил говорить, "человеком уважаемым". И вот как-то раз вычитал он в какой-то книжонке, что для того чтоб быстро разбогатеть, нужно неразменный рубль себе заиметь. Монетку такую, что всегда к тебе вернётся, куда бы ты её не потратил и где бы ни оставил. Не знаю уж, откуда узнал Гришка про ритуал нужный, из той же книжки, аль подсказал кто, да вот только загорелся он идеей этой, мама не горюй – купил гуся для обмена с нечистыми, выкопал яму, где его нужно было его без головы да с потрохами запечь и стал полнолуния ждать. Подношение по законам колдовским нужно было черту отдать, который за него рубль и предложит. Как Гришка мне потом рассказывал, только луна на небе показалась, стал он делать всё как положено – гуся взял, на перекрёсток вышел и стал ждать. Говорил, стоит, ждёт, а самому боязно как-то, неуютно. Хотел было плюнуть, да домой пойти, как вдруг видит, знакомый мимо проходит. Окликнул он его, поздоровался, а тот словно бы в лице переменился. Улыбается так странно и за гуся двадцать рублей предлагает. Ну, Гришка на знакомого так недоверчиво посмотрел и тут видит – лицо похожее, да вот только глаза чёрные, будто вместо них два провала бездонных. Ничего он ему не ответил и стал ждать черта с неразменным рублём. Стоит значит, ждёт на перекрёстке, как вдруг видит, идёт к нему мужик в одеждах старинных, украшенных богато. В камзоле обшитом, шапке меховой с перьями торчащими. Достаёт из-за плеча мешок, а тот доверху набит цацками всякими, да монетами золотыми. Говорит мол, вот тебе, за гуся. По правилам всем отказать нечистому надобно было, да продолжить черта с рублём ждать, только чего уж там. Жадный был Гришка, это его и погубило. Отдал он гуся мужику, да довольный с мешком золота домой пошёл. Поначалу жизнь его действительно наладилась – купил себе одежды импортной, магнитофон. Дом отгрохал в три этажа, дескать, когда в город переедет, вместо дачи будет. Потом в область поехал с деньгами и пропал. Вернулся спустя пару дней мокрый, побитый, весь в обносках. Говорит, только из деревни вышел, так его какие-то негодяи избили да ограбили, еле домой вернулся. Я сразу подумал, что кто-то из нашенских постарался - Гришка ж не только жадный был, но и хвастливый до жути. Да вот только понял потом, что вряд ли – деньги украли, а в деревне никто богаче жить не стал. Потом дом Гришкин раза три горел, скотина дохла. Остатки денег, что припрятать удалось, пропали – замок кто-то на сарае сбил, да и вынес всё подчистую, даже часть хлама Гришкиного прибрал. С тех пор стал беспалый собственной тени бояться. Не знал я тогда даже, чем ему помочь – бабка вот уже как лет десять преставилась, а я в делах потусторонних не очень силён был. Ходил он ещё месяца три как неприкаянный – исхудал, побледнел. Говорил, будто по ночам к нему черти приходят и спать не дают. Руки мне свои показывал, в укусах все. Синяки на них были большущие, как сейчас помню, следы от зубов. Да вот только кожа вся целая, ни царапинки. Будто бы изнутри кусал кто-то. Соседи шептались, что кричал он во сне часто и по дому носился как угорелый. А потом вдруг пропал. Ходил я к нему с мужиками, да вот только ни нашли мы никого – посуда на столе стоит, будто был здесь кто-то недавно, печь затоплена. Но пусто в доме и всё тут. А соседи всё продолжали жаловаться, что крики по ночам страшные из дома слышат. Ну и решил я тогда ещё раз к нему наведаться, авось найду чего. Перешагнул через порог и вдруг чувствую – смрад лёгкий такой повсюду расходится, да у спальни усиливается. Ну, я внутрь зашёл и вдруг вижу, из-под кровати лужица такая неприметная выглядывает. Ещё диву дал, как же с первого раза то не заметил. Отодвинул кровать, а там...
В общем, долго мы потом с мужиками не могли понять, что ж такое мне довелось найти. Это было маленькое, иссохшее тело уродливого старика, будто бы много лет пролежавшее в каком-нибудь подвале. Сначала мы даже и не поверили, что это и есть Гришка то – уж больно та высохшая мумия на человека не была похожа. Да вот только смотрю – у мертвеца пальца на левой руке нет, как и друга моего.
Схоронить его пытались, да только без толку – через пару дней кто-то могилу разрыл, а тело забрал. Мужики подумали, да и решили крест тоже убрать, от греха подальше. Противился я поначалу сильно, но потом смирился – что же мне, против всей деревни в одиночку то идти? С тех пор дом пустует, хоть и хоромы знатные. Много кто пытался туда заселиться, да только все сбегали вскоре. Говорили, будто по ночам из спальни Гришкиной крики жуткие, да стенания доносятся. Мучают его душу черти, до сих пор отпустить не могут.
И такое быва... Ну-ка стой! Нет, этой дорогой не пойдём. Почему? Почему, почему, надо так и всё тут. Треск слышал, будто дерево сухое переломали? Нельзя идти туда, по крайней мере, не сейчас. Ох, ну всё тебе рассказывай. Ладно, только на меня потом не пеняй, что по ночам спать не сможешь...
