Одинокий угнетаемый негр-трансгендер, угрюмо озираясь по сторонам, несмотря на страх перед ёбаными легавыми, мешавшими ему быть ферзем, в противоречивую эпоху первоначального накопления капитала, пытался удержать выпадающий из кармана пакетик крэка, за который ему должны были передать ствол и пару айфонов, снятых с одной убитой белой шлюхи, задумавшей остановить дело великой революции.
Сердце переполняла гордость за родную Америку.
Ещё вчера ему платили жалкое пособие по безработице, которого еле хватало на еду и один жалкий джойнт, способный скрасить усталость после тяжёлого трудового дня.
Воспитанный эпохой толерантности, темнокожий гражданин Острова Свободы всегда знал, что белые его где-то наебали.
Школа, по не самому лучшему стечению обстоятельств управлялась сраным конфедератом, любившим выходить из депрессивного состояния, вызванного плотной прозак-терапией, долгими разговорами в собственном роскошном кабинете, где он делился фотографиями из семейного альбома и рассказывал о временах, когда его прапрапрадед владел небольшой чайной плантацией возле Нью-Орлеана, подрезая его предкам сухожилия, сочетая этот процесс с курением сигар и хорошим односолодовым виски.
В этот момент, он любил смотреть мальчишке прямо в глаза и добавлять " ты думаешь, в нашей стране что-то изменилось ?
Вот увидишь, тебе так же подрежут твои пяточки и каждый твой шаг, каждый чих - воля белого человека. А знаешь что самое блядское во всей этой революции, пафосных речах.
То что я, блять, такой же нигер, вот и весь билль о правах".
Уже тогда, кровь, стучавшая в ушах молодого чернокожего, наполняла его сердце яростью и желанием изменить это, а фантазия подкидывала картинки кровавой расправы, с применением большого количества разнообразных инструментов изощрённого насилия.
В 15 он ушел из школы, попал в тюрьму за торговлю травкой, а по выходу, пристрастившись к метадону и анальной педерастии, поменял пол, чтобы не только подтвердить свою diversity, но и спокойно плевать в рожи сторонникам победившего Трампа.
Вой сирен разрезал гнетущую тишину, погруженного в дым анархии Нью-йорка.
Двое молодых "бро", живущих в паре домов от него, избивали китайских туристов, лопочущих на ломаном английском слова извинения.
Чуть поодаль, валялась голова Вашингтона, привезённая с горы Рашмор.
В нее залили пару тонн септика и периодически катали по улицам, показывая пугливым белым то, что будет с каждым из них.
Конечно, он,или точнее сказать она, испытывала лёгкое сожаление, но гормональные скачки, вызванные сочетанием большого количества энергетиков и инъекций эстрогена помогали вернуться в состояние неистового, сугубо женского состояния ненависти ко всему живому, которое даже не нужно было подпитывать какой-то рациональностью.
Итак - день Z настал.
Он подходил к площади, где были десятки тысяч его братьев по крови.
Угнетенных " недолюдей", сказавших себе, что они " право имеют".
Толпа скандировала лозунги, кто то по привычке впал в баптистский транс.
Углубившись в море разъяренной толпы, краем взгляда она заметила двух женщин, заходящихся в приступах кашля.
Одна из них упала на асфальт, к ней тут же подбежала разжиревшая на дешёвых продуктах нигерша и забрав сумку, спокойно проломила череп арматурой.
"Вот она - революция" - подумала про себя счастливая обладательница билета в дивный новый мир...
Через два недели трансгендерная афроамериканка Таниша Уильямс умерла от коронавируса.
Из 130 тысяч афроамериканцев, умерло больше половины, 30 тысяч покончило жизнь самоубийством, узнав о собственном бесплодии.
Директор Смит был прав. Все мы - нигеры, предназначенные быть пешками в большой игре. И плевать кто ходит первым. Белые или Черные.
Июль, 2020.
