Переваливается неуклюже через подоконник, тянет ко мне длинные руки, протягивает в ладонях какой-то нелепый конструктор. Одни детали старые, другие новые. Какие-то ошмётки идей, планов, дел, надежд, игральные карты, деревянная щепка от хоккейной клюшки, куски конструктора лего, шорох бумаг, длинная аудиодорожка…
Детали, которые не клеятся друг к другу. Их никак не собрать.
— Чего ты хочешь?
Он кружит меня, кружит… Я уже не помню, где я была и что делала. Я не чувствую своё тело. Я снова себя не узнаю. Куда меня занесло?
Я пытаюсь составить ему из букв какой-то план, дать совет, показать траекторию.
Что ему сказать, говорю как есть:
— Это плохой конструктор. Его не собрать. Не хватает деталей. Нет схемы и это вообще не детали, это просто куски смыслов, домыслов, твоих вожделений. Понимаешь?
Нет. Он не слушает. Не хочет? Не может? Кажется, он хочет просто поддержки.
— Все будет хорошо. Все получится.
Зачем он здесь, что ему нужно? Неважно. Ушел.
Все хорошо. Но что-то не так. Теперь не только Он, но и его свита все время стучится в окно. Вчера приходил его паж, жаловался на короля. Много ныл. Принес мешок усталости и стакан истерики.
Пришлось мыть дом и жечь простыни. Надо собраться с силами и доделать дела.
Я вся погрязла в таблицах, сводках, рабочих драмах, нелепых попытках оживить неживое, надломить природу, пригладить выпуклости, выгнуть жесткое…
Он снова здесь. В моем телефоне, в моих мыслях. Он чувствует мою силу и хочет её присвоить. Или просто хочет глоток? Жизни? Глоток меня? Я не хочу.
Но у меня нет воли, где она? Почему я слушаю это аудиосообщение почти на час? Шуршат бумаги. Двое мужчин голосом перекидывают друг в друга мячики слов. Один боится и плетет длинные замысловатые предложения. Второй злится, давит своей волей: я хочу, мне нужно, я думаю, я так считаю!
Мне скучно, мне душно, мне сухо… У меня внутри заваривается крик.
— Твои ноги в моём тумане. Помнишь?
Время лопается. Мой дом заполняет туман. Влажный, ползучий холод царапает спину, мурашками карабкается по шее. Туман проникает за мою трикотажную кольчугу. Входит в меня, под кожу, глубже и глубже, обволакивает сухожилия, холодит воспаленные суставы. Какой это хищник сегодня? Осьминог, паук, олень, волк? Я сжимаю зубы, кулаки и бедра.
— У тебя нет кожи. У тебя нет от меня защиты, — шепчет туман.
Как так вышло? Как я снова попала в капкан? Хожу с ошметками мяса на костях.
У меня нет кожи. Еще немного — и я растворюсь. Я слышу шорох маракасов. Ещё чуть-чуть, и мое сердце остановится.
Я вижу, как по стене ползет ветка. Это плеть. Сейчас будет удар. Эта плеть сломает мне кости. Раздробит позвоночник — и я стану пеплом, пылью, тленом, новой волной, вибрацией, фоном. Призраком в чатике.
Я чувствую, что заслужила. Выдох. Удар.
— Учись любить боль, — шепчет туман.
Кажется, я начинаю узнавать этот голос.
Из меня текут буквы, одни и те же буквы, меняющие температуру. Внутри меня растекается вода, это туман оседает на артерии и вены. На сопряжения внутренних рек.
Теперь я внутри озера. Надо мною толщи воды. Я на дне. Я вижу странное, искореженное, переломанное нечто… Я не могу понять, что это за фигура, какой формы, я не вижу: всё в тумане.
— Отпусти себя в тело, — шепчет туман.
Я чувствую сильные руки, сжимающие мои ребра. Я чувствую холодные пальцы у себя на горле.
Он и его свита. Опять! На моей кухне. Из тумана я их вижу иначе.
Мальчик, пытающийся подпрыгнуть выше всех, с ним влюбленная, острая девочка, их лакеи и мастера. Всей гурьбой на моей кухне. Пришли запивать смерть. Ну и пусть себе пьют. Посмотрим, что выйдет.
Он не видит меня. Он видит свое отражение. Призраков себя из прошлого, мальчишку, подростка, свои детские мечты. Он видит в моих глазах себя в будущем, своего супергеройского персонажа. Он не слышит меня, только себя, я могу орать во весь голос.
Он видит улыбки, ужимки, ложку вместо вилки у меня в руке, слушает музыку, пьет водочку, видит картинки, слышит свои истории, захлебывается своими эмоциями.
Я кричу изо всех сил. Но туман крепко зажимает мой рот левой рукой, правой — держит меня за горло, чтобы в порыве страстей я не вышагнула с изнанки.
Из моего тела льются метафоры, стоны, звуки, картинки, образы, жесты, смыслы, призраки, миражи.
Я кричу этому молодому горячему зверю на моей кухне:
— НЕТ! Вот уж нет. Нет тут твоей воли.
Показываю картинку. Ставлю музычку.
— Не выйдет. Не войдет. Не тот. Не там. Это как совать диван в дупло!
Он видит отпечаток моего лица из тумана. У него перед носом меч или хуй? Его нет. Но он видит то, что хочет. Или то, чего боится? Ему хочется сыграть со мной в игру.
— Ну давай просто поиграем фо-фан! Ну и бабки заодно, тоже кайф! Это же весело!
Я смеюсь улыбкой чеширского кота.
— Нет уж, больше никаких душных игр с хищниками. Тащи карты — поиграем в покер на деньги, раз ты такой азартный! В прямую — кто кого переглядит, а? Переблефует? В честную!
Я вхожу в комнату — я знаю, там меня ждет туман.
Мне точно знаком этот голос…
Невидимая рука сжимает мое горло сильнее. Дыхание замедляется. Я чувствую, как в бедра вонзаются зубы. Мою грудную клетку пробивают ветви, извиваются, разрастаются, крошат ребра, разрывают вены, пробивают почерневшее сердце, из червоточин льется серая жижа. Я кричу. Меня разрывает крик. Я разваливаюсь на куски, распадаюсь на звуки и ошметки живой плоти, растекаюсь кровью, лимфой, желчью, слизью, водой, растворяюсь в тумане.
Я просыпаюсь на мокрых простынях. «Обнять буквами», — плывет по внутренней стороне век. Я слышу звуки дождя. Или это течение внутри. Туман течет во мне. Мне уже не избавиться от этих букв по моим венам.
Я открываю глаза — туман рассеивается. Я вижу движение тени, слышу шорохи, звуки, хрипы, вздохи, стоны. Я узнаю силуэт, эти тонкие запястья, я вижу гибкие позы. Тень движется легко, плавно, она мягкая и текучая. Я встаю и иду за тенью. Подхожу к зеркалу. В отражении я вижу знакомое лицо.
Я снова чувствую тело. Смотрю на руки — из них больше не торчат кости. Когда я заблудилась во сне?
— Тогда, милая, ещё той ранней весной… — кажется, это мой голос.
— Ох, да! Я вижу! Я вижу главного героя так ясно. Как его будут звать? – кричу в туман.
Мои ноздри, легкие, вены наполняются запахами. Я различаю очертания, цвета, формы, фактуры. Во мне бурлит время: разгоняет сердце, распирает меня изнутри, топит, кружит в своем потоке.
Дыхание углубляется, набирает ритм, катиться от легких к животу волнами. Я хочу вырваться из тела, прорваться глубже наизнанку, узнать что будет дальше, придумать будущее сейчас!
— Потом придумаешь — неважно. Пиши! — говорит мне строгим голосом Туман, ухмыляется знаками препинания.
Я чувствую на своих ребрах крепкие руки, они сжимают мое тело. Дыхание замедляется, кровь становится гуще, течет медленнее. По плечам ползут мурашки, разбегаются ледяными паучьими лапами по позвоночнику, спине, пояснице, бедрам.
Перед глазами вены, ветви, горы, реки. Вены как ветви, ветви как вены. Горы как зубы — зубы, разрывающие плоть на куски. Руки в краске, крови, земле и белой саже. Потоки горных рек, текущие в обратную сторону. Вода бьется о камни, облизывает их гладкую поверхность. Разбивается, разлетается каплями, оседает на жухлой весенней траве, просачивается в землю.
Меня переваривает время? Я распадаюсь на страхи, мысли, идеи, вопросы:
— Тебе горько? Тебе сладко? Это твое или мое? Что хотел сказать автор? Что сказалось? Что это было? В чем смысл? Туман или изнанка?
Туман внимательно смотрит на меня глазом объектива. Вздыхает. Говорит мне мягким, ровным, тихим голосом:
— Алиса, пиши. Хватит болтать. У тебя уже лучше выходит, — я слышу улыбку в тени от слов. Мое имя звучит иначе, как шепот, как шорох.
Мои глаза послушно смотрят в монитор. По экрану быстро бегут буквы, курсор перескакивает по строчкам. Пальцы стучат: ритм, бит, такт. Пространство расслаивается, мои глаза видят живых и призраков, отражения и персонажей, проекции и страхи, коридоры, комнаты, лица, реки, лес, горы, годы, карусель лет, мест, постоянно меняющийся, бурлящий жизнью ландшафт. Я чувствую кожей, костями, жилами, клапанами сердца, нутром. Во мне варится новый голос.
Границ больше нет. Время остановилось.
