Серия «Правда о том, как надежа-царь женился»

Как надёжа-царь женился-2

Аннотация

Это повесть о том, как женился надёжа-царь (это повзрослевший и подуставший Иван-царевич). Каждая глава сопровождалась бы иллюстрацией-лубком (это такой старорусский комикс), если бы автор умела рисовать.

Ранее рассказывалось, что надёже-царю всё надоело и хочется движухи. Сейчас, собственно, она и начнётся.

1. Неудачная/удачная охота

Надежа-царь пальнул из пищали, присел и затосковал. Тоска его была вековечная традиционная тоска русского человека по старым-добрым временам. "Вот раньше, - думал печально надежа-царя,  - раньше этих вонючих пищалей не было.  А был лук. Легонький, красивенький, ловкий такой..." В своей тоске государь тридесятого царства забывал, что ловким должен быть стрелок, а не лук, и как-то казалось ему, что с луком и целиться было легче, и стрелял он куда вернее, и попадал всегда белке в глаз с трехсот шагов. Вот точно так же все государи мечтают об особом, настоящем, народе, которым управлять - одно удовольствие, об особых, чрезвычайно честных, чиновниках и об особой, героически храброй, беззаветно преданной и сметливой, армии.

"Или возьмем сокола, - продолжал мечтать царь, - птица благородная, дело свое знает, а ты перчатку натянул, колпачок с сокола снял, присвистнул - и вот те цельный журавль, а когда и лебедь". Надежа царь уважал жареных целиком лебедей.

Между тем пищальный дым развеялся, и мой герой с удивлением заметил, что подстрелил-таки какого-то серого селезня. Двинувшись к нему через кусты, он по инерции продолжил сетовать: "И что с того, что подстрелил? Ползи к нему теперь по болотине. А есть зачнешь, так одна кожа да кости окажется, да куски металла, потому что повар плохой пошел, не тот, не настоящий пошел повар".

И, как назло, у селезня оказалось раздроблено крыло, а во всем остальном птица была живехонька и весьма споро улепетывала в сторону какого-то островка.

Надежа-царь поднажал и повысил скорость. Селезень тоже поднажал и скрылся в ивняке. Государь задрал кафтан повыше и внедрился в кустарник. И тут же услышал слова, словно донесшиеся из той самой, бесконечно любимой им старины:

- Исполать тебе, надежа-царь!

К удивлению моего героя, с этими словами к нему обращался никто иной, как подстреленный им селезень. Впрочем, красноречивая птица не долго любовалась изумлением царя, а тут же грянулась оземь и обернулась отроком, одетым на манер дворцовых служек.

- Ты кто таков? - спросил надежа-царь, изо всех сил стараясь быть таким же грозным и важным, как в судебной палате.

- Ай! - махнул рукой отрок, - что обо мне говорить. Я мелкая сошка: летаю, куда посылают, говорю, что велят.

- Да кто ж тебя послал?

- А послал меня мой повелитель, великий и преславный Кощей. - Надежа-царь охнул. Кто ж не знал Кощея!

- Так что есть у него до тебя дельце, и просил он тебя пожаловать отобедать с ним сегодня в три пополудни.

- Да я с удовольствием, - надежа царь помедлил, а потом радостно добавил, - только ведь я дороги не знаю. Да и не успею уже, пожалуй, солнце-то вон как высоко.

- Ай! - опять махнул рукой отрок,  - это если б у тебя была нужда к Кощею, долго бы тебе его искать пришлось. А уж когда у Кощея к тебе нужда, то тогда он близехонько тут, неподалеку будет. Ни клубка волшебного тебе не понадобится, ни ступы с помелом - враз найдешь. Вот она, видишь, дорога торная, а в конце ее - ворота дубовые, а за ними - палаты каменные. В тех палатах и ждет тебя свет-Кощей, не сомневайся.

И точно, смотрит надежа-царь, прямо из-под ног у него стелется ровный хороший тракт, а в конце его, недалеко совсем, и полверсты не будет, - дубовые ворота.

Бегать от Кощея - последнее дело. Да и любопытство разобрало - чего ждет великий маг и сутяга от него, скромного надежи-царя? Пошел, водой в сапогах хлюпая.

Лубок  [П1

Хроники тридесятого царства: Надежа-царь стоит, гордо держа в правой руке новомодную пищаль, уперев левую руку в бок, одной ногой попирает огромного оленя с ветвистыми рогами. На заднем плане виднеется туша поверженного вепря. Вокруг нее суетятся необыкновенно маленькие фигурки егерей.

[П1]Изображение с подписью, отличающееся простотой и доступностью образов. В старину заменяли крмиксы.

Показать полностью

Как надежа-царь женился

Пролог

Надежа-царь сидел на высоком троне, суд судил, ряд рядил. Трон был неудобный, жесткий и ребристый. Шею натирало и, прости, Господи, задницу тоже. А глупая челядь опять подсунула бархатную подушку не под болезную пятую точку, а под ноги. Ноги, конечно, без подушки не доставали до выложенного голландской лазоревой плиткой пола, но уж лучше бы он сидел на троне, болтая ступнями, зато мягко и привольно.
Надежа-царь покосился на купчину, который уже с полчаса тараторил "А он тогда... А я ему... А он мне...", и спросил важно:
- Так чего просишь-то?
- Дык ведь - замялся купчина, - дык ведь за пятнадцать аршин сукна не заплатил. Надежа-царь, мне б хоть по семь с половиной копеек за аршин, да еще с полкопейки за бесчестие прибавить. И чтоб извинился. А то перед всем базаром осрамил!
Стоявший в стороне боярский сын откашлялся и сказал:
- Не верь ты ему, надежа-царь! И сукно-то у него поганое, никак не дороже пяти копеек будет, да и уговор у нас с ним был, чтоб до трех рублев в долг отпускал. А до трех рублев далеко еще!
- Как далеко! Как далеко! - горячился купец, - А надысь кто шапку, куницей отороченную, из венецианской парчи для своей жены в долг забрал? Аль скажешь, не ты!
- И парча-то была ненастоящая, и куница траченная, - лениво процедил, как бы про себя, боярский сын.
Купчина задохнулся от гнева:
- А за меч! - вдруг завопил он во всю глотку, - за меч булатной с прошлого году не плочено! А ведь он подороже трех рублев-то будет!
- Меч - не твое собачье дело, - неожиданно зло ответил боярский сын. - Меч ты должон. Меч - дело государственное. Правильно я говорю, надежа-царь?
"И вот так - кажный день," - грустно подумал надежа-царь - "То одна боярская жонка другую за глаза жабой назовет, а той мамки да няньки донесут. То младенец несмышленый яблоки из архимандричьего двора уворует. То шорник гнилую упряжь продаст... Где настоящие государственные дела! Господи, тут даже если кто и убьет кого, так по пьяному делу, не со зла кружкой в лоб треснет и тут же перед всем людом в землю грохнется и вопит: "Вяжите меня православные, Моя вина, я убивец!" Хоть бы война, что ли. Уехать в шемаханские степи, разбить лагерь и слушать, как орел клекочет в небушке".
- Так что, надежа-царь, решишь? Моя правда аль его? - вмешался в царевы раздумья боярский сын.
Купец умильно заглядывал в глаза. Купца обижать было нельзя. Царь и сам-то забрал у него товаров не на одну сотню рублей под царское слово, которое стоит много, но которое в оборот не пустишь.
- Значит, так. За сукно расплатиться надо. Еще не хватало, чтоб по чужим странам разговор пошел, что у меня бояре одежу из ворованного сукна носят. - Боярский сын вздохнул.- Шапку представить в грановитую палату на рассмотрение качества, - боярский сын приосанился. - Меч - дело государственное, под меч выдать царскую гарантию... - Боярский сын усмехнулся. - И гасить в счет жалованья в течение двенадцати месяцев. - Боярский сын нахмурился. - А с тебя, - повернулся надежа-царь к купчине, - полтина в счет судебного сбора.
Боярский сын расплылся довольной улыбкой.
Эти двое вышли из тронного зала, а в зал уже рвалась дебелая бабища, толкая впереди себя невысокого тощенького мужика. "Опять дело о нарушении обещания жениться" - грустно подумал надежа-царь.
А где-то далеко, в шемаханских степях, клекотал высоко в небе орел, выслеживая зайца.

Показать полностью
Отличная работа, все прочитано!