Серия «Никарагуа»

Ездили медицинской бригадой на хорнаду — выездной приём пациентов в деревню Санта Хулия. От нашей клиники это примерно 10-12 километров, точно никто не измерял.
Чтобы проехать это расстояние, нужно заплатит 500 кордоб (это примерно 1300 рублей) дону Чеме — владельцу одной из двух на всю нашу деревню машин. Нас дон Чема везёт в Санта Хулию бесплатно, как волонтёр. Знает, что мы там очень нужны, потому что большинство жителей не могут заплатить ему за машину и ходят в клинику пешком. Или вообще никуда не ходят, болеют сами, в одиночестве.
С без десяти семь утра почти пятьдесят минут сидели на коробках с лекарствами посреди дороги — ждали дона Чему, который должен был забрать нас в семь ровно. Здесь не особо следят за временем — мы уже привыкли, опоздания тут норма. Приехал, наконец, и хорошо.

Первых пациентов встретили уже на дороге — мотоцикл с мужчиной, женщиной и ребёнком остановил нас. Мужчина спросил, работает ли клиника сегодня — сынишке нехорошо стало ночью, поднялась температура и тошнит, вот и едут на приём. Развернул мотоцикл и повёз семью следом за нашей машиной, в Санта Хулию.
Врачи разместились принимать под навесом у самого богатого дома в деревне. Его хозяева — владельцы магазина с чипсами, газировкой, рыбой и платанами. Здание магазина кирпичное, с решётками и замком, а под навесом отгорожено палками и чёрным полиэтиленом место, где спит вся семья. Здесь же под навесом хранят посуду, чистят рыбу, готовят на огне, обедают, стирают вещи и купают детей.

Пациенты шли один за другим. Шли с привычными уже соплями, лихорадками, температурами и диареями. Двое оказались с менее привычными: зубной болью и психическим заболеванием. Только до обеда, за первые пять часов приёма терапевт Мария приняла 22 взрослых пациента, а педиатр Маргарита приняла 16 детей.
Между очередью пациентов сновали женщины семейства — хлопотали над обедом. Тушили фасоль, жарили рыбу и тортильи, помешивали дрова в очаге старым хвостом игуаны. Обедом нас накормили тут же, под навесом, среди медикаментов. Было неловко видеть, что наш обед сильно лучше: и рыба, и фасоль, и рис, и овощи. Детям и взрослым семьи дали только рис и половинку жареной рыбины каждому. Овощи здесь — роскошь и дефицит.

После обеда приняли ещё несколько пациентов. Трепали и гладили зелёного попугая Лолу, которая периодически прилетает погостить во дворе и утащить пару фасолин из чьей-нибудь миски, оставленной на минуту без присмотра. Снова ждали дона Чему, который нисколечко не смутился своему, уже второму за этот день опозданию. На обратной дороге остановились у одного из домов, приняли ещё одну пациентку с тяжёлым приступом. Вернулись в клинику уже по сумеркам, к скучавшей кошке и светлячкам, рассыпавшимся под пальмами.

Снимала школьников после уроков.
Вообще, они говорили, что у них будет что-то вроде небольшого праздника — так, без повода, просто чтоб не грустно было. Пригласили меня к десяти утра. Праздник к этому времени не организовался, они после десяти только начали цветные простыни вешать на стены. Но просто поснимать ребят тоже неплохо.

Кто-то дёрнул за рукав. Обернулась. Тоненькая девочка, чуть ниже меня ростом.
— А сфотографируешь меня, пожалуйста?
— Да, конечно же. Где ты хочешь?
— Хоть где. Я просто хочу посмотреть, как я выгляжу. Я себя давно не видела, а сегодня хочу танцевать на празднике и мне надо знать, красиво ли я выгляжу.

Снимаю в полный рост и портрет. Показываю.
— Тебе нравится?
— Да, хорошо выгляжу.

Мнётся, не отходит, жуёт пальцы, глядит на меня.
— Может быть ты хочешь ещё фотографий?
— Да. Ты можешь пойти со мной ко мне домой?
— Могу, конечно. Ты хочешь дома сфотографироваться?
— Я хочу, чтобы ты сфотографировала моих братьев, они никогда себя не видели.

Идём по чёрным бархатистым волнам вулканического песка в сторону самых последних домов деревни. По дороге знакомимся. Её зовут Леона и ей одиннадцать лет. В школу ходит первый год, уже умеет читать, но путается в счёте. Говорит только шёпотом и медленно подбирая слова — заикается. Живёт в маленьком клеёнчатом доме с двадцативосьмилетней мамой и двумя трёхгодовалыми братьями-близнецами. Папа утонул в океане.

Пришли. Делаю фотографии её братьев, показываю. Мама тоже просит себе фото, радуется, что дети посмотрели на себя. Варит шестилитровую кастрюлю риса, поясняет, что это всей их семье на три-четыре дня, чтобы каждый день не искать и не тратить дрова на варку.

Возвращаемся в школу.
— Знаешь, я хочу быстро успеть всё выучить, у меня времени мало.
— Почему мало? Тебе только одиннадцать лет, успеешь.
— На следующий год меня, наверное, замуж увезут. Сестру старшую два года назад увезли, ей тоже тогда двенадцать лет было. Вот я и спешу.

Убежала вперёд меня, танцевать.

Джереми шесть лет.
Бабушка привела его в клинику на выходных. Мы в выходные принимаем только неотложные случаи, экстренные. Привела с глухим кашлем и температурой, упросила принять — думает на пневмонию и очень боится за мальчика. Приняли.
Повезло, что педиатр Марго на целый месяц в нашу клинику приехала — осмотрела мальчика быстро и уверенно, послушала, померила всё, что нужно.
— Не переживайте, у него нет пневмонии совершенно точно! Это бронхит, мы дадим вам лекарства и приходите в следующий понедельник на приём, посмотрим.

В понедельник они пришли снова. Джереми уже был более активным, кашлял меньше, когда не кашлял — делал Марго комплименты, что она самая красивая и добрая доктора. Марго растаяла и вручила ему карамельку, которая мгновенно исчезла за щекой мальчика.
Бабушка успокоилась и разговорилась со мной.

Рассказала, что маме Джереми сейчас двадцать два года, а папе — двадцать шесть. Когда-то, семь лет назад энергичный колумбиец приехал в никарагуанскую деревню в поисках работы и более дешёвой жизни. Не нашёл. Зато нашёл никарагуанскую девушку, которая не умела тогда задавать мужчинам нужные вопросы и не знала, что может делать выбор.
Сейчас папа Джереми живёт в Колумбии, он не видел, как родился и каким вырос сын. Там у него новая семья. Мама Джереми уехала в Коста-Рику, потому что там, работая продавцом в магазине одежды, она может получать чуть больше денег, чем в своей деревне. Ещё может учиться на вечерних курсах, чтобы приезжая раз в несколько месяцев домой, привозить сыну не только новые штанишки и футболки, но и новые знания.

Джереми гордо сообщил мне, что знает уже восемь букв — мама научила. И выронил карамельку на пол. Ещё сказал, что не помнит — красивая ли его мама и прижался ко мне липкой щекой. Вздохнул, потёр карамельку о кармашек и сунул обратно в рот. Объявил всем нам, что у него есть девушка. Девушка, по информации бабушки, пока что не умеет нормально ходить на ногах и писается в штанишки. Но очень уж красивая.

Мы смеялись. Джереми смотрел серьёзно и сосал карамельку.
Пообещал, что вечером почистит зубы.

Сегодня обнаружили, что в папке с документами полиняла змея. Слава Богу, самой её там не было. Наша кошка Катушка всё проверила, понюхала, потрогала и сказала "фу". Мы полностью согласны с её оценкой данной ситуации :))))