Серия «Неволшебные сказки»

Однажды у шута разболелся зуб. Он сел в уголку и пригорюнился, да не тут-то было.

Зовут шутки шутить да срамные песни петь. А как? Только он раскроет рот, ледяной дворцовый сквозняк скользнет по больному месту, и кажется бедолаге, что сотни буравчиков ввинчиваются ему в челюсть, в ухо, в висок.

Однако, голову терять не хочется. Принялся шут выделывать разные трюки: прошелся на руках, сделал колесо, фляк, засунул обе ноги за уши и на заднице попрыгал. Придворные гогочут, король милостиво улыбается, даже королева платочек к прекрасным глазам приложила и смотрит ласково.

Схватил шут пищалку, сунул ее в кувшин с водой, набрал полную, подбежал к самой стеснительной даме, да всю воду ей на корсаж и выбрызгал. Дама визжит, пищалка пищит, тонкий батист напитался влагой, и сквозь него два розовых пятнышка соблазнительно просвечивают... Придворные в ладоши бьют, король заинтересованно всматривается, королева ревниво глазом косит.

Но зуб-то не перестает болеть! Пришлось засунуть кровяную колбасу в гульфик и изобразить, как похотливый монах пробирается в спальню к хорошенькой ханже. И тут старый граф, до того смеявшийся со всеми, вдруг побагровел, подскочил к шуту и тяжелой рукоятью толедского кинжала как даст прямо в челюсть!

И все это молча, страшно вращая глазами! Кровь брызнула, губа распухла, а больной зуб выпал.

И вроде бы облегчение, да не совсем: кто знает, не наймет ли старый граф громил, чтобы вечером подкараулили шута, да пересчитали ему все кости, а то и сунули ему в темном переулке нож в левый бок, да и поминай, как звали!

— Ты где пропадала? — сурово сказал кот женщине, встретившей его на краю тумана. Та ничего не ответила, только улыбнулась.

— Ты подумала, на кого меня оставляешь? — продолжал отчитывать женщину кот, однако, когда она вошла в туман, последовал за ней.

— Они кормили меня всякой дрянью и не в то время! — кот, жалуясь, бежал за женщиной и старался ненароком прижаться лбом или пушистым боком к ее теплой ноге. — Они кидали в меня тапком, когда мне ночью было страшно и одиноко и я приходил к ним за помощью! Они даже не умели меня гладить: руки у них были жесткие и холодные, и вместо того, чтобы скользить пальцами по моей шубке, они больно тыкали меня в беззащитный животик!

Я так ждал, я так надеялся, а ты все не приходила и не приходила! А они ещё говорили: «Смотрите, как Мурзик весело играет с солнечным зайчиком. Он уже совсем забыл свою старую хозяйку». И мне снова становилось грустно.

Женщина наклонилась и почесала коту спинку. Некоторое время кот шёл рядом с ней молча. Туман постепенно рассеивался, и утренние лучи солнца, ещё не жаркие, приятно касались пушистого тельца.

— Эге! Да ты как будто помолодела! — заметил кот, разглядев, наконец, лицо женщины. — Да, пожалуй, и постройнела! — мимо пролетела пёстрая бабочка, кот погнался было за ней, подпрыгивая, но скоро вернулся. — Что это я, как котёнок? — проворчал он, — не солидно! — но против его воли лапки бежали споро и пружинили ловко, совсем, как в юности.

Между тем день разгорался над душистым лугом, и чувствовалось, что будет он не душным, а тёплым и приятным — в самый раз, думал кот. А ещё кот думал, что в этом месте должна быть славная охота. О чём же думала женщина — я не знаю.

Хочется написать сказку.

Допустим, белокурая пухленькая Грета заблудилась в лесу и наткнулась на полуземлянку-полудомик, в котором решилась укрыться от неожиданного дождя.

Допустим, внутри это странное строение оказалось гораздо больше, чем снаружи. Там, внутри, — огромные залы с высоченными потолками и длинными узкими окнами, сквозь витражные стекла которых льется сумрачный багровый или пурпурный свет. Там такие громадные камины, что целые сосновые стволы горят в них мрачным пламенем и огромные туши быков жарятся на опасно заостренных пиках. Там гобелены со сценами охоты и усекновения головы Иоанна Предтечи шевелятся сами собой, словно за ними пробираются таинственные обитатели странного жилища.

Но жильцов в жилище нет! Некому отведать жареной говядины и погреться у пламени очага... Некому сесть за дубовый стол и выпить густого вина из кувшина, хотя вот они — и кувшин, и кубок стоят на том самом столе...

Удивленная еще более, чем перепуганная, бродит Грета по странному месту и вдруг находит маленькую дверцу, которая ведет во внутренний садик. А там, в этом садике, среди цветущей мяты и тимьяна, среди кустов шиповника и ежевики растет, точно маленькая звездочка, белый-белый, чистый-чистый, прекрасный-прекрасный цветок.

И девушка застывает, пораженная его красотой. И становится... Вот тут и загадка. Кем она становится? Незримой тенью, скользящей за шпалерой? Маленьким стеклышком в витражном окне? Ароматным стебельком мяты? каплей воды на шипе ежевичника? Частью чего становится белокурая пухленькая Грета, по несчастью заблудившаяся в лесу и застигнутая внезапным дождем?

Мало кто из вас знает (и правда, откуда вам знать?), что восьмого марта у Амура выходной. Он в этот день вешает лук на гвоздик, колчан со стрелами прислоняет к стене, а сам идет к какому-нибудь горному ручью с удочкой. И весь день ловит форель. Потом чистит её, жарит, тут на приятный запах заявляется развеселый Вакх с кувшином-другим и вечной свирелью. Они напиваются, наедаются, щиплют речных нимф за круглые попки и горланят песни на древнеримском языке.

Понять, что они там орут, совершенно невозможно даже профессорам Оксфорда и знатокам латыни. Потому что Амур и Вакх — носители языка, а не знатоки.

Но самое забавное не это. Самое забавное, что все это время, с самого утра, вокруг Амура бегает, заламывая руки, мать и голосит небожественным голосом:

— Сынок, одумайся! Сынок, а как же я? Ты меня в аид вгонишь! — и прочие несуразицы. Целый день на земле никто не влюбляется — естественно, женщине обидно. Грациям, как верным служанкам богини нежной страсти, тоже обидно было.

И вот однажды они, надев самые затрапезные юбки, кофты и пальто, спустились вниз с Олимпа и принялись бутетенить простых земных женщин. «Как это так? Мы тут стираем, готовим и ребенков рожаем день и ночь, а они там на рыбалках прохлаждаются!» — ну, или что-то про сокращение рабочего дня и избирательное право, я уж за давностью лет и позабыла. Бутетенили они, бутетенили и взбунтовали. Там пошли манифестации, забастовки на семейном фронте (Вспомнили Лисистрату), сжигание корсетов, а затем уж и лифчиков, защита диссертаций о мизогинии и все вот это вот, о чем вы лучше меня знаете.

А Амуру что? Бессовестный крылатый бог, как рыбачил восьмого марта, так и продолжает рыбачить.

Нужно метко прыгать по правильным платформам и собирать бустеры. Чем выше заберетесь, тем больше очков получите  А лучшие игроки смогут побороться за крутые призы. Жмите на кнопку ниже — и удачи!

ИГРАТЬ