Я понимаю, что такой образ создает ощущение безопасности, надежности, предсказуемости, большой силы. Проще доверять психологу, который как будто не подвержен угрожающим, интенсивным, плохим чувствам, идеально владеет своим состоянием, является эмоционально-неуязвимым киборгом-убийцей всех травм и психологических барьеров, выдерживающим, принимающим и понимающим вообще все-все.

Многим клиентам важно, чтобы психолог был для них таким какое-то время, и чрезмерная эмоциональность или вообще намек на субъектность психолога действительно могут напугать, ранить или вообще испортить терапию.

В терапии нужно контролировать свое поведение и выбирать экологичную и «правильную» для каждого клиента форму участия.

Но значит ли это, что психолог внутри себя должен заниматься репрессиями?

Хочется спросить у вас, коллеги, клиенты, читатели – как вы считаете:

Какие чувства допустимо переживать психологу в работе и допустимо ли вообще что-то чувствовать? Можно ли выражать эти чувства и каким образом? Где проходит граница между «правильным» и «неправильным» обращением с чувствами?

Когда и зачем бежать в супервизию или личную терапию? Когда ты что-то почувствовал и понял это? Когда ты не понял, что почувствовал? Когда ты почувствовал и не справился с этим?

Имеет ли право психолог сильно переживать о расставании с клиентом спустя две «ознакомительные» сессии? Или должно пройти 5, 10, 15, 150 встреч? Когда уже начинаются «настоящие» отношения, в которых эмоции будут «разрешены»?

Второй момент:

Заметил противоречивое и даже какое-то негативное отношение к правилу «завершающей» консультации. В кавычках пишу, так как дела обстоят еще хуже, потому что консультация может оказаться не завершающей для бедного клиента – коварный психолог может насильно заставить ходить дальше на терапию.

Сеттинг в терапии (все эти формальные правила по времени, оплате, распределению ролей и ответственности) выполняет много разных функций. Одна из них – обеспечение безопасности и стабильности терапевтических отношений.

Когда все хорошо, и мы такие няшки, все нам нравится или мы хотя бы просто готовы терпеть друг друга – никаких вопросов обычно не возникает.

Но стоит случиться конфликту в терапевтической паре, и клиент или психолог (тут скидок никому не делаем) из-за резко подскочившей тревоги, уязвимости, негативных эмоций, с которыми не получается справиться, могут захотеть разорвать отношения, избежать конфликта.

Чтобы успеть понять, с чем это связано: реально не можем сработаться, сопротивление, какие-то лютые переносы-контрпереносы актуализировались, с которыми можно и нужно поработать, саботаж-самосаботаж, манипуляции, борьба за власть или что-то еще,- на этапе заключения контракта устанавливаются такие предохранители, как обязанность прийти на сессию и на ней обсудить сомнения, недовольства и желание завершить, чтобы мы даже в сильных эмоциях, на волевом усилии, встретились и вместе разобрались с кризисом.

История про «завершающую» сессию действительно может выглядеть, как попытка напоследок срубить бабла или желание психолога удержать клиента ради себя. Но на это можно посмотреть иначе, как на минимальный гарант сохранности отношений, их живучести, даже в самые сильные бури негативных переносов и конфликтов.

Но как найти ту грань, где заканчивается равноправное сотрудничество и начинается насилие?

Насколько мягкими или жесткими должны быть границы ответственности в сеттинге? Как трактовать нарушения сеттинга, и как к ним относиться? Как понять – психолог или клиент критически оценивают ситуацию или действуют по велению своих внутренних тараканов, из страха, тревоги и «непроработанных» конфликтов?

Друзья, накидал тут вопросов уйму, поделитесь, кому, что откликается, что вы думаете? Мне правда интересно какой-то плодотворный диалог устроить из всего этого.

Спасибо за внимание!)

Я чувствую обиду, несправедливость, возмущение, беспомощность, тревогу, желание все исправить, злость. Чувствую, будто меня использовали, а потом выбросили.

Целый коктейль переживаний, которые я никак не могу увязать с «правильной» терапевтической позицией. Я должен относиться к этому иначе, принимающе, экологично. Понять, отпустить, переварить.

«Правильно, заткнись и схавай»- снова звучит мерзкий голос в моей голове. На самом деле мне хочется послать этого клиента куда подальше, сообщить насколько сильно он ошибается, сказать, что он еще пожалеет о своем решении.

Меня осеняет – это была не психотерапия, это было собеседование, меня принимали на работу, я не прошел отбор, мне вынесли вердикт. Тут не может быть никаких обсуждений, никакой терапии, никакого договора. Здесь есть только всесильный начальник и бессильный, отвергнутый кандидат.

Это и есть главный страх клиента – с ним он пришел в терапию – страх, что он не будет соответствовать ожиданиям на своей работе, страх показаться некомпетентным перед начальством, ощущение, что ему никто не скажет, в чем проблема, и он будет беспомощен что-либо исправить.

Картинка постепенно складывается, а чувства упорядочиваются. Для клиента я сейчас «не я» - меня «отменили» как живого участника реальных отношений и сделали «объектом»: «Почувствуй какого мне на самом деле, сделай что-нибудь с этим».

Разные теории называют это по-разному: разрыв контакта, разыгрывание, проективная идентификация.

На это можно смотреть, как на очень мощную защиту, с помощью которой человек пытается овладеть невыносимо болезненными переживаниями своего Я – подавленности, униженности, бесправности. Или даже более того, овладеть невыразимым состоянием небытия, отсутствия собственного Я.

Теперь уже клиент берет на себя роль контролирующего, подавляющего, отменяющего Другого, а психолог переживает себя немым и бесправным объектом, который используют и отвергают.

Моя злость становится мне понятна – я хочу защитить свою субъектность, отстоять свое достоинство, право на мнение и чувства. Нормальное чувство, нормальное желание.

В итоге у меня остается лишь сожаление, что, получив возможность выдержать и переварить эти ощущения, влезть в шкуру клиента, я не смогу этим ему помочь. Так как он, "передав" мне эти опасные для него состояния, воздвиг неприступную стену в отношениях, не оставив шанса взглянуть и переварить эти чувства вместе.

Последнее, что я сделал – это кратко написал в сообщении клиенту свою интерпретацию произошедшего и выразил грусть по поводу того, что наши мнения и ощущения разошлись и мне придется принять его вердикт относительно нашей работы. Я решил, что будет аутентично поделиться своим мнением, выразить свою субъектность в ответ на тот конфликт, который пришлось как бы вместе, но одновременно в одиночестве пережить с этим клиентом.

Что вообще делать в таких ситуациях? Попробовать призвать клиента набраться смелости и сил поразмышлять вместе о происходящем. И надеяться, что искреннее участие, желание поддержать и проявление твердости и стойкости в удержании своей терапевтической позиции, несмотря на боль, тревоги, сомнения, чувство беспомощности и тающую надежду на сохранение отношений, сможет исцеляющим образом подействовать на терапевтическую пару.

UPD: после ряда комментариев к посту у меня сложилось впечатление, что смысл, который я ЗАДУМЫВАЛ донести, и смысл, который СЧИТАЛСЯ комментаторами, - вообще про разное. Считывается, что я - психолог-нытик, который должен бежать на супервизии и личную терапию. Понимаю, как написал, то и получаю))))

Поэтому хочу добавить сюда, какие контексты я вкладывал в эту историю.

Эмоциональный контекст истории: я почувствовал себя отверженным, беспомощным, растерянным, злым и обиженным. Вот такие чувства - с ними ничего не поделаешь. Аффективными состояниями человек еще управлять не научился. Мы можем только попробовать признать эти чувства, попытаться их понять, сделать выводы.

Рациональный контекст истории: есть терапевтическая позиция, в которой мне важно остаться, чтобы эффективно помочь клиенту. Эта позиция - напоминание, что, параллельно всем возникающим обидкам и зацепкам, у нас с клиентом есть договоренности и ответственность друг перед другом соблюдать правила работы, которые были озвучены, когда мы оба были в "трезвом" уме. Это предохранитель, который может спасти здоровую часть взаимодействия даже в самые лютые аффективные бури, разыгрывания и тяжелые, примитивные переносные и контрпереносные реакции, когда, допустим, работаешь с пограничными клиентами с тяжелыми расстройствами личности.

Аналитический контекст истории: что-то происходит неладное, контракт нарушается, отношения терапевтические разваливаются, предохранитель не срабатывает. Я переживаю интенсивные, неприятные чувства. Дальше я выбираю, как к этому отнестись:

-забить и сказать себе "да это ж только начало работы, я что дурак? пусть клиент делает что хочет, мне норм";

- начать манипулировать, спасать отношения, предлагать бесплатные консультации, созвоны, рвать на себе волосы, обижаться, обвинять клиента и страдать;

- отпустить клиента с миром и преисполниться своей просветленностью, опытностью и устойчивостью "какой я выдерживающий, непоколебимый терапевт, в отличие от всяких там нытиков"

- остаться в рамках терапевтической позиции, проанализировать свои чувства, их причины, сделать предположения о ранних интенсивных перенос-контрпереносных реакциях, подумать про что это для меня и клиента, предложить клиенту соблюсти условия контракта и собраться на сессии, чтобы обсудить произошедшее и сделать это частью нашей совместной работы. Быть готовым проявлять участие и поддерживать клиента в исследовании его собственных переживаний в контексте наших отношений.

и так далее, можно придумать еще варианты...

Я выбрал последнее. Клиент ясно дал понять, что он точно не заинтересован в продолжении работы. Ок, мы с ним разошлись, спокойно, уважительно. Я ничего против этого лично не имею. Для себя я описал эту ситуацию, как яркий пример отмены субъективности Другого в отношениях, разыгрывание достаточно травматичной для многих ситуации игнорирующего властного другого и игнорируемого, подавленного Я. На это собственно и сам клиент жаловался. Потом по следам всего произошедшего и переваренного написал виньетку. Не кейс, зарисовку в свободном стиле.