Светлые строки | Рассказы

— Простите, кажется, это мое место...

Анна замерла с сумкой в руках. Из всех людей в мире, из всех рейсов и кресел — почему именно здесь и сейчас? Михаил смотрел на нее снизу вверх, и в его глазах медленно проступало узнавание.
— Аня? — он привстал, неловко задев коленями откидной столик. — Вот так встреча...
— Да уж, — она нервно улыбнулась, чувствуя, как предательски дрожат пальцы. — Никак не ожидала.

Пока она пыталась пристроить сумку на полку, в голове крутилось: "Пять лет. Пять лет не виделись, и вот — соседние кресла в самолете тридцать первого декабря". Насмешка судьбы, не иначе.

— Давай помогу, — Михаил потянулся к ее сумке, их руки на мгновение соприкоснулись.
— Спасибо, я сама.

Она наконец села, расправила складки на платье. Темно-синий шелк, любимый цвет Андрея. "Интересно, — мелькнула непрошеная мысль, — помнит ли Миша, что мой любимый — изумрудный?"

— Летишь встречать Новый год? — как ни в чем не бывало спросил он.
— Да, в Питер, — она старательно избегала его взгляда. — К жениху.

Пауза. Он медленно выдохнул.

— Поздравляю.
— Спасибо.

"Уважаемые пассажиры, наш самолет готовится к взлету..." — равнодушный голос стюардессы стал почти спасением.

Они пристегнули ремни. Анна достала книгу — первую попавшуюся в аэропорту, даже названия не помнила. Михаил уткнулся в телефон. Самолет начал разбег.

— А помнишь... — вдруг начал он.
— Не надо, — перебила она. — Пожалуйста.

Снова молчание. За окном проплывали огни ночной Москвы, постепенно превращаясь в россыпь световых точек.

— Знаешь, — Михаил говорил тихо, почти шепотом, — я часто думал, что бы сказал, если бы мы встретились. А теперь не могу подобрать слов.

Анна сжала книгу так, что побелели костяшки пальцев.

— Пять лет прошло, Миша. Зачем ворошить?
— Затем, что мы оба знаем — все закончилось глупо.

Она наконец повернулась к нему. Все тот же упрямый подбородок, морщинка между бровей, когда серьезен. Только в висках серебрится седина — раньше не было.

— Глупо? — переспросила она. — По-твоему, это было глупо?
— А разве нет? Подумай сама: мы расстались из-за...
— Из-за того, что ты не мог определиться! — В ее голосе прорвалась обида пятилетней выдержки. — "Давай подождем", "еще рано", "надо встать на ноги"... А я хотела семью, детей. Обычного женского счастья.

Пожилая женщина с соседнего ряда с интересом повернулась в их сторону. Анна заставила себя говорить тише:

— И знаешь что? Я рада, что все так вышло. Андрей... — она запнулась. — Он надежный. Знает, чего хочет.

Михаил усмехнулся:
— Как и пять лет назад, ты умеешь делать больно.
— А ты, как и пять лет назад, пытаешься переложить ответственность на других.

Стюардесса катила тележку с напитками. Они синхронно попросили воды, и эта случайная синхронность заставила обоих замолчать.

— Ты изменилась, — заметил он, разглядывая ее профиль.
— Все меняются.
— Но твои глаза... — он замялся. — Они все такие же грустные.

Анна резко повернулась к нему:
— Не надо, слышишь? Не надо делать вид, что ты меня знаешь. Тот человек, которого ты знал, остался в прошлом. Я другая.
— Правда? — он наклонился ближе, и она уловила знакомый запах его одеколона. — Тогда почему дрожат руки? Почему не смотришь в глаза?

Она отвернулась к окну. Внизу проплывали огни маленьких городов, похожие на россыпь новогодних гирлянд.

— Знаешь, что я понял за эти годы? — продолжал Михаил. — Что иногда мы принимаем самые важные решения, когда не готовы к ним. И потом жалеем, но гордость не позволяет признать ошибку.

— У тебя есть кто-то? — вдруг спросила она, сама удивившись своему вопросу.
— Нет, — он покачал головой. — Были отношения, но... Все как-то не то.

"Внимание, пассажиры! Наш самолет входит в зону турбулентности. Просьба оставаться на своих местах и пристегнуть ремни безопасности".

Самолет ощутимо тряхнуло. Анна непроизвольно схватилась за подлокотник — и обнаружила, что ее рука лежит поверх руки Михаила. Она хотела отдернуть ладонь, но он удержал ее пальцы.

— Помнишь, как мы летели в Сочи? Ты тоже боялась турбулентности.
— Перестань, — прошептала она. — Прошу тебя, перестань.

Но память уже предательски подбрасывала картинки: они, молодые и беззаботные, строят планы на будущее где-то между небом и землей, пьют пластиковый самолетный кофе и смеются...

Новый толчок турбулентности заставил вздрогнуть обоих. За окном в темноте поблескивало крыло самолета.

— Знаешь, — медленно произнес Михаил, все еще не отпуская ее руку, — говорят, под Новый год...
— Не надо про чудеса, — перебила она. — Я не верю в сказки.
— А я верю, — он улыбнулся. — Особенно когда судьба дает такие недвусмысленные намеки.

Она наконец высвободила руку:
— Судьба тут ни при чем. Просто совпадение.
— Знаешь, что еще я понял за эти годы? Совпадений не бывает.

До Санкт-Петербурга оставалось два часа полета. За окном простиралась черная декабрьская ночь, а внутри у Анны бушевала метель воспоминаний, сожалений и непрошеных надежд.

***

— Будете кофе? — голос стюардессы вывел Анну из оцепенения.
— Да, пожалуйста. Два сахара, — автоматически ответила она.
— Черный без сахара, — одновременно с ней произнес Михаил.

Стюардесса улыбнулась, протягивая им стаканчики. Анна поймала в этой улыбке намек на понимание — наверное, со стороны они выглядели как семейная пара, которая знает привычки друг друга наизусть.

— Ты всё ещё пьешь с двумя кусочками, — заметил Михаил. — А я думал, ты перешла на стевию, как собиралась.
— Откуда ты... — она осеклась, вспомнив их последний разговор по телефону, пять лет назад. — А, да. Не получилось. Некоторые привычки сильнее нас.

Она отпила кофе, морщась от привкуса пластика. Михаил смотрел в окно, где не было видно ничего, кроме собственного отражения.

— Расскажи про него, — вдруг попросил он. — Про жениха.
— Зачем?
— Хочу понять, что в нем такого... особенного.

Анна хотела огрызнуться, но что-то в его голосе — искренний интерес? боль? — заставило ответить:

— Андрей... Он архитектор. Мы познакомились на совместном проекте год назад. Он... — она замялась, подбирая слова, — надежный. Серьезный. Знает, чего хочет от жизни.

— Как папа хотел, — тихо заметил Михаил.

Анна вздрогнула. Да, именно так говорил отец: "Тебе нужен серьезный человек, а не этот мечтатель". Тогда она защищала Мишу. Теперь...

— Не начинай, — она поставила стаканчик на столик. — Ты же помнишь, чем закончились твои мечты о стартапе?
— Вообще-то, — он повернулся к ней, — стартап взлетел. Я теперь технический директор той самой компании.

Она замерла:
— Что?
— Два года назад все получилось. Правда, к тому времени ты уже не отвечала на звонки.

Анна почувствовала, как к горлу подступает ком. Она вспомнила их последнюю ссору, свои упреки в безответственности, его отчаянное "просто поверь в меня"...

— Почему... почему ты не написал?
— А ты бы ответила?

Она промолчала. Действительно, ответила бы? После того как сама сказала "между нами всё кончено"?

За окном мелькнула зарница — где-то внизу, в зимних облаках, зарождалась гроза.

— Знаешь, что я вспоминаю чаще всего? — вдруг спросил Михаил. — Тот вечер на крыше, помнишь? Когда мы запускали фонарики?

Конечно, она помнила. Это было их особенное место — крыша его старой хрущевки. Они часто сбегали туда от всех проблем, смотрели на звезды, мечтали...

— Ты тогда сказала: "Давай загадаем желание — быть вместе несмотря ни на что".
— Миша...
— А я ответил: "Зачем загадывать? Мы и так будем вместе".
— Перестань, — её голос дрогнул.
— Знаешь, что я понял? Иногда нужно именно загадывать. Просить у судьбы. Бороться. А я... я просто был уверен, что всё само собой сложится.

Анна закрыла глаза. Под веками предательски щипало.

— А помнишь, как ты готовила борщ по маминому рецепту? — продолжал он с улыбкой. — И забыла про бульон на плите...
— И у нас сработала пожарная сигнализация, — невольно улыбнулась она. — Пришлось всем подъездом проветривать.
— А соседка снизу кричала, что мы устроили конец света.
— "Молодёжь безответственная!" — передразнила Анна ворчливую соседку и вдруг осеклась, осознав, что они оба смеются, как раньше.

Смех оборвался. Повисла тишина, нарушаемая только гулом двигателей.

— Последний раз я был на той крыше месяц назад, — сказал Михаил. — Там теперь закрыто, но я договорился с консьержкой.
— Ты все еще живешь там?
— Нет, переехал в центр. Но иногда приезжаю... вспомнить.

Он достал телефон, пролистал что-то:
— Смотри.

На экране была фотография заката с той самой крыши. Тот же вид на город, те же антенны на соседних домах. Только в углу кадра виднелся силуэт одинокого бумажного фонарика, улетающего в небо.

— Ты запускал фонарики один? — тихо спросила она.
— Иногда мечты надо отпускать, — он убрал телефон. — Даже если не хочется.

Анна отвернулась к окну, но в темном стекле отражалось только ее лицо — и она с ужасом заметила, что по щеке катится слеза.

"Уважаемые пассажиры, мы входим в зону турбулентности. Пожалуйста, займите свои места и пристегните ремни".

Самолет тряхнуло. Анна машинально вцепилась в подлокотник, но на этот раз Михаил не стал удерживать ее руку. Он просто сидел, глядя прямо перед собой, и его профиль в тусклом свете салона казался высеченным из камня.

— Андрей ждет тебя в аэропорту? — спросил он, не поворачивая головы.
— Да, — она достала зеркальце, торопливо промокая глаза салфеткой. — Мы едем к его родителям, будем объявлять о свадьбе.
— Когда?
— Весной. В мае.

Он кивнул, все так же глядя перед собой:
— Значит, у меня осталось четыре месяца.
— Для чего?
— Чтобы все исправить.

До Санкт-Петербурга оставался час полета. За окном в черном небе зарождался рассвет последнего дня года, а в душе Анны рождался страх — не перед турбулентностью, а перед тем, что она начинает понимать: некоторые истории не заканчиваются, сколько бы времени ни прошло.

***

Индикатор "пристегните ремни" наконец погас. До посадки оставалось меньше часа, и в салоне начиналось предпосадочное оживление. Кто-то доставал сумки с верхних полок, дети капризничали, уставшие от долгого полета.

— Знаешь, — Михаил говорил очень тихо, почти шепотом, — я ведь искал тебя. Первый год после расставания.
— Зачем? — Анна старалась, чтобы голос звучал ровно.
— Хотел сказать, что ты была права. Насчет всего. Определенности, будущего, семьи...

Она невесело усмехнулась:
— И что изменилось?
— Я изменился. — Он повернулся к ней. — Понял, что нельзя откладывать жизнь на потом. Что "когда-нибудь" может не наступить.

За окном забрезжил рассвет, окрашивая облака в нежно-розовый цвет. Где-то там, внизу, был Санкт-Петербург, Андрей, новая жизнь... Почему же сердце так предательски сжималось?

— А помнишь, — вдруг улыбнулся Михаил, — как мы встречали Новый год на той съемной квартире? Когда елка не влезла в дверь, и мы наряжали фикус?
— И в полночь отключили свет, — подхватила она, не успев себя остановить. — Мы жгли свечи и пели под гитару...
— И ты сказала, что это лучший Новый год в твоей жизни.

Анна прикусила губу. Да, тогда она действительно была счастлива. Абсолютно, бездумно счастлива – несмотря на съемную квартиру, пустой холодильник и неопределенное будущее.

— Миш, — она с трудом подбирала слова, — зачем все это? Зачем бередить прошлое?
— Потому что иногда прошлое — это наше настоящее, которое мы по глупости приняли за прошлое.

Он достал что-то из внутреннего кармана куртки — маленький бумажный фонарик, сложенный вчетверо.

— Я храню его с той ночи на крыше. Нашел недавно, разбирая старые вещи.

Анна смотрела на помятый фонарик, и внутри что-то рвалось, болело, кричало.

— Через полчаса мы приземлимся, — её голос дрожал. — Меня встретит Андрей. Мы поедем к его родителям. Будем пить шампанское, есть оливье и строить планы на будущее. Понимаешь? У меня есть план. Четкий, понятный план на жизнь.
— А ты счастлива?

Простой вопрос, от которого она бегала последний год.

— Я... спокойна. Уверена в завтрашнем дне.
— Это не ответ, Ань.

В салоне объявили о начале снижения. Там, внизу, их ждал заснеженный Питер, новогодняя ночь и два разных пути.

— Знаешь, что я тебе скажу? — Михаил говорил медленно, взвешивая каждое слово. — Когда самолет приземлится, я буду ждать тебя у выхода из терминала. Просто стоять и ждать. И если ты придешь... — он сделал паузу, — мы запустим этот фонарик. Прямо там, у аэропорта. Загадаем то самое желание — быть вместе несмотря ни на что.
— А если не приду?
— Значит, я отпущу его один. И больше не побеспокою тебя никогда.

Самолет заходил на посадку. Внизу проплывали заснеженные крыши, шпили соборов, замерзшая Нева.

— Осталось десять минут до посадки, — прошептала Анна.
— И вся жизнь до следующего взлета.

Она закрыла глаза. В голове звучал голос отца: "Главное в жизни — стабильность". Голос мамы: "Доченька, Андрей — такая хорошая партия". Голос подруг: "Ты с ума сошла, пять лет ждать?"

Но громче всех звучал её собственный голос из прошлого: "Миша, я хочу быть с тобой. Просто быть — и неважно где и как".

Шасси коснулись посадочной полосы.

"Уважаемые пассажиры, мы приземлились в аэропорту Пулково. Температура за бортом минус пять градусов. Местное время..."

— Ну вот и всё, — Михаил встал, доставая сумку с верхней полки. — Я буду ждать у выхода из терминала. Один час.

Она смотрела, как он идет по проходу — прямая спина, чуть седеющие виски, такой знакомый и такой чужой. У выхода из самолета он обернулся, словно хотел что-то сказать, но передумал.

Анна достала телефон. Три пропущенных от Андрея и сообщение: "Я уже в аэропорту. Жду тебя у зоны выдачи багажа. Люблю".

Впереди было тридцать минут до встречи с женихом, час до наступления Нового года и целая жизнь, в которой нужно было сделать выбор — между правильным и настоящим, между спокойствием и счастьем, между планом и мечтой.

За окном аэропорта падал снег, а где-то в новогоднем небе места хватало для всех фонариков — и тех, что взлетают парами, и тех, что поднимаются в одиночестве.

***

Анна стояла у ленты выдачи багажа, крепко сжимая телефон. На экране светилось сообщение от Андрея: "Я у стойки такси, тут огромная очередь. Подойди туда".

Она смотрела на свое отражение в зеркальной колонне. Растрепанные волосы, следы туши под глазами, растерянный взгляд. Не такой она представляла себе эту встречу Нового года.

— Объявление для пассажиров, — разнесся по залу механический голос. — До Нового года осталось 50 минут.

Пятьдесят минут. Почти как пять лет назад, когда она сидела на той самой крыше и думала, что жизнь кончена. Тогда казалось — без Миши она не сможет дышать. А потом научилась. Выстроила новую жизнь, где всё разложено по полочкам. Где нет места безумным мечтам и бумажным фонарикам.

Её чемодан медленно выплыл из недр транспортера. Красный, приметный — Андрей сам выбирал, сказал: "Практичный цвет, не потеряется". Она потянулась за ним, но рука замерла на полпути.

Вспомнился старый рюкзак, с которым они путешествовали с Мишей. Потрепанный, с наклейками из разных городов. "Зачем тебе эти наклейки?" — спрашивала она. "Это же наша история", — отвечал он.

Телефон снова завибрировал. Андрей:

"Милая, ты где? Родители уже звонили, спрашивают, когда приедем".

Анна посмотрела на часы. Сорок пять минут до Нового года. Пятнадцать — до окончания того часа, который назначил Михаил.

Она решительно схватила чемодан и покатила его к выходу из терминала. Сердце колотилось где-то в горле. "Просто посмотрю, — уговаривала она себя. — Просто убежусь, что его там нет. Что всё это было наваждением, случайностью, игрой воображения..."

Двери разъехались, впуская морозный воздух. Снег падал крупными хлопьями, оседая на ресницах. Анна щурилась, вглядываясь в темноту.

И увидела его. Михаил стоял чуть в стороне от толпы встречающих, поднимая воротник куртки от снега. В руках — тот самый бумажный фонарик.

Их взгляды встретились.

Время остановилось.

— Анечка! — голос Андрея прозвучал так неожиданно, что она вздрогнула. — А я тебя потерял!

Высокий, красивый, в дорогом пальто — её надежная гавань, её спокойное будущее. Он подошел, чмокнул её в щеку:
— Замерзла? Давай чемодан, машина ждет. Родители уже стол накрыли...

Анна смотрела на Михаила поверх плеча Андрея. В его глазах застыл немой вопрос.

"До Нового года осталось 30 минут", — снова объявил механический голос.

— Андрей, — её голос звучал глухо, словно издалека. — Подожди минутку.
— Что такое? — он проследил за её взглядом. — Ты кого-то знакомого увидела?

Она глубоко вздохнула:
— Знаешь, я должна кое-что тебе сказать...

...Когда куранты начали отбивать полночь, два бумажных фонарика поднимались в небо над заснеженным Пулково. Они летели рядом, чуть покачиваясь на ветру, поднимаясь всё выше и выше — туда, где звезды были ярче огней аэропорта.

— Загадал желание? — спросила Анна, глядя вверх.
— А зачем? — улыбнулся Михаил, обнимая её за плечи. — Мы же и так будем вместе.
— Нет уж, — она покачала головой. — Теперь я верю в силу желаний. И в новогодние чудеса тоже верю.

Где-то в темноте прогремел салют. Начинался новый год — и новая история, в которой было место и практичным чемоданам, и потрепанным рюкзакам с наклейками, и бумажным фонарикам, улетающим в звездное небо.

ЕЩЁ РАССКАЗЫ

– Андрюш, я тебе бульон куриный сварила. Свеженький, как ты любишь, с морковочкой и укропом.

Ирина присела на край кровати, с тревогой вглядываясь в осунувшееся лицо мужа. За двадцать пять лет совместной жизни она привыкла, что Андрей болеет редко, но тяжело.

- Спасибо, Ириш, - он слабо улыбнулся, приподнимаясь на подушках. - Только есть пока не хочется.

- Надо, милый. У тебя температура третий день, силы нужны.

Она помогла ему сесть повыше, поправила подушку. Пальцы невольно задержались на его плече – горячий. Внутри всё сжалось от щемящей нежности и... другого чувства, которому она боялась дать название.

- Может, врача вызовем? – тихо спросила Ирина, хотя знала, что он откажется.

- Не надо, - Андрей поморщился, отодвигая тарелку. – Само пройдёт. Я же уже на больничном.

"На больничном," - эхом отозвалось в голове. Ирина почувствовала, как предательски задрожали руки. Перед глазами снова всплыл белый листок, случайно выпавший вчера из его портфеля. Больничный лист на имя Светланы Викторовны Мироновой. И следом – глянцевый чек из ювелирного магазина. Золотое колье, 75 тысяч рублей.

- Ты что-то побледнела, - голос мужа вернул её в реальность. – Не заболела?

- Нет-нет, - она торопливо встала. – Просто устала немного. Ты поешь, а я пойду, белье постираю.

Выходя из спальни, Ирина привычным движением поправила фотографию на стене – их свадебный снимок. Совсем молодые, счастливые. Она в белом платье с кружевной отделкой, Андрей в строгом костюме. Тогда она даже подумать не могла, что когда-нибудь будет вот так... сомневаться.

В ванной гудела стиральная машина, монотонно отсчитывая минуты. Ирина механически сортировала белье, а в голове крутились обрывки мыслей, воспоминаний, подозрений.

Светлана Миронова. Новый финансовый директор. Андрей говорил о ней пару раз – умная, профессиональная, незаменимый сотрудник. Ирина видела её мельком на прошлогоднем корпоративе – эффектная брюнетка, лет сорока пяти, с идеальной осанкой и внимательным взглядом карих глаз.

Зазвонил телефон. На экране высветилось:

"Катенька".

***

- Мамуль, привет! Как там папа? – голос дочери звучал обеспокоенно.

- Температура пока держится, но бульон пьёт, - Ирина старалась говорить бодро.

- Ты же знаешь этого упрямца, ни за что к врачу не пойдёт, - Катя вздохнула. – Мам, ты сама-то как?

Комок подкатил к горлу. Дочь всегда чувствовала её состояние, даже на расстоянии.

- Всё хорошо, солнышко. Просто устала немного.

- Точно? У тебя голос какой-то... странный.

- Правда всё в порядке, - Ирина сглотнула. – Ты лучше расскажи, как там ваш переезд?

Катя начала рассказывать про новую квартиру в Питере, про работу мужа, про планы на обустройство детской – они с Димой ждали первенца. Ирина слушала, поддакивала, а сама думала о том, что дочь переехала три месяца назад, и именно тогда Андрей стал чаще задерживаться на работе.

"Проекты, отчёты, квартальный баланс..." – привычные объяснения, которым она всегда верила. А теперь в голову лезли совсем другие мысли.

- Мам, ты меня слушаешь? – голос Кати вырвал её из размышлений.

- Конечно, солнышко. Просто задумалась немного.

- Точно всё хорошо? Может, мне приехать?

- Не выдумывай, - Ирина постаралась рассмеяться. – У тебя там дел полно, а мы справимся. Не в первый раз болеем.

Попрощавшись с дочерью, она прислонилась к стене ванной. В зеркале отражалась усталая женщина с растрёпанными русыми волосами, в которых уже заметно проступала седина.

Когда это началось? Когда она начала замечать морщинки вокруг глаз, серебряные нити в волосах? Когда впервые мелькнула мысль, что молодость осталась позади? И почему именно сейчас в портфеле мужа появился этот злосчастный больничный лист и чек из ювелирного?

Стиральная машина звякнула, объявляя конец стирки. Ирина встрепенулась, достала влажное белье. "Надо развесить, проветрить комнату, заварить Андрею чай с малиной..." – привычные заботы помогали не думать о том, что мучило душу.

Но мысли упрямо возвращались к глянцевому чеку и имени "Светлана Миронова", выведенному аккуратным почерком врача на больничном листе.

***

- Может, тебе чаю с малиной? – Ирина поправила штору, впуская в спальню весенний свет. – Я мёд свежий купила, липовый.

- Спасибо, родная, - Андрей отложил телефон. – Только сначала помоги найти в портфеле один документ, а то Светлана Викторовна звонила, спрашивала про больничный...

Ирина замерла у окна. Сердце пропустило удар.

- Какой больничный? – голос прозвучал глухо.

- Да она приболела на прошлой неделе, я её документы у себя оставил, чтобы в бухгалтерию передать, - Андрей закашлялся. – В папке синей должен быть.

"Значит, не скрывает, - подумала Ирина. - Сам говорит о ней, о больничном..." Она медленно подошла к портфелю, стараясь унять дрожь в руках.

- А я вчера убиралась здесь... может, случайно переложила, - слова царапали горло.

- Да ладно, потом поищу, - Андрей снова взялся за телефон. – Лучше правда чаю завари.

***

В кухне Ирина машинально доставала чашки – две, как всегда. Любимая андреева с корабликами и её – с васильками. Свадебный подарок от свекрови, до сих пор целы, только рисунок местами потускнел.

Память услужливо подсунула картинку: молодая свекровь учит её заваривать чай "как любит Андрюша". Три ложки заварки, пять минут настояться, немного молока...

- Доченька, - говорила тогда Анна Степановна, - главное в семье – внимание к мелочам. Муж может и не заметит, но душа его будет чувствовать заботу.

Звякнула ложка о блюдце. За окном ветер трепал первые листочки на берёзе – той самой, что они с Андреем посадили, когда въехали в эту квартиру. Двадцать лет назад...

Тонкий прутик превратился в красивое дерево, они состарились вместе. Каждую весну Ирина ждала появления первых листочков – как привет от той молодой счастливой пары, что когда-то сажала деревце и мечтала о будущем.

Телефон на столе засветился новым сообщением. Андрей забыл его, когда выходил завтракать. Палец дрогнул над экраном... Нет, нельзя. Она никогда не читала его переписки.

"А больничный чужой женщины и чек из ювелирного тоже никогда не находила," – шепнул предательский внутренний голос.

- Ириш, ты где там застряла? – донеслось из спальни.

- Иду! – она торопливо поставила чашки на поднос. – Задумалась просто...

- О чём? – Андрей принял из её рук дымящуюся чашку.

- Да вот, вспомнила, как мы берёзу сажали. Помнишь?

- Конечно, - он улыбнулся. – Ты ещё платье испачкала своё любимое, голубое. А потом мы строили планы, как будем с внуками на скамейке под ней сидеть.

"Помнит, - кольнуло сердце. - Каждую деталь помнит..."

- Скоро уже и правда с внуками будем, - Ирина присела на край кровати. – Катя звонила, говорит, детскую начали обустраивать...

- Да, время летит, - Андрей отхлебнул чай. – Слушай, а помнишь, как мы кроватку ей выбирали? Ты ещё тогда все магазины обошла, искала именно с бабочками...

Он закашлялся, и Ирина привычно протянула руку, погладила по спине. Такой родной, знакомый каждой чёрточкой... Неужели способен предать?

А может, она всё придумала? Накрутила себя из-за случайной находки? Ведь правда – сам говорит о больничном, не скрывает...

Телефон на кухне снова звякнул. Андрей дёрнулся:

- Слушай, принеси телефон, а? Там должны из офиса позвонить.

Ирина встала. В горле пересохло.

- Может, не стоит сейчас о работе? Тебе отдыхать надо...

- Ириш, там важный проект, я должен быть на связи. Принеси, пожалуйста.

Она медленно вышла из спальни. На экране телефона светилось уведомление:

"Светлана Миронова: Андрей Николаевич, я заберу документы сегодня вечером, если вы не против. Просто брату нужно..."

Буквы расплывались перед глазами. В висках стучало. "Вечером... заберёт документы... брату..."

- Ирин, нашла? – голос мужа вырвал её из оцепенения.

- Да... – она сделала глубокий вдох. – Уже иду.

***

Вечер медленно опускался на город. Ирина стояла у плиты, помешивая суп, а сама то и дело поглядывала на часы. Шесть вечера. Светлана должна прийти за документами...

- Ириш, - голос Андрея из спальни заставил её вздрогнуть. – Ты не могла бы помочь мне встать? Хочу хоть немного пройтись по квартире.

- Температура же! – она поспешила к мужу. – Куда ты собрался?

- Надоело лежать, - он попытался улыбнуться. – Да и Светлана Викторовна сейчас подъедет за бумагами...

Ирина почувствовала, как холодеет спина. Значит, всё-таки приедет. Сюда. К ним домой.

- Может, я сама спущусь, передам ей? – голос предательски дрогнул.

Андрей внимательно посмотрел на жену:

- Ириш, ты какая-то странная сегодня. Что-то случилось?

- Нет, всё в порядке, - она помогла ему подняться, стараясь не встречаться взглядом. – Просто устала немного.

- Точно? – он придержал её за локоть. – А мне кажется...

Звонок в дверь оборвал его фразу. У Ирины ёкнуло сердце.

- Я открою, - она быстро вышла из спальни.

На пороге стояла Светлана – строгий деловой костюм, идеальная укладка, едва уловимый аромат дорогих духов. Совсем не похожа на больного человека.

- Добрый вечер, - улыбнулась она. – Я за документами к Андрею Николаевичу.

- Проходите, - Ирина отступила в сторону, чувствуя, как предательски дрожат колени.

Светлана уверенно прошла в квартиру, на ходу доставая из сумочки какой-то конверт.

- Андрей в спальне... болеет, - зачем-то добавила Ирина.

- Да-да, я знаю. Очень неудачно заболел, как раз перед важной презентацией, - Светлана говорила что-то ещё, но Ирина уже не слышала.

Перед глазами всплыл тот самый чек. Золотое колье. Семьдесят пять тысяч. "Как раз перед важной презентацией..."

- Светлана Викторовна! – голос Андрея из спальни. – Проходите сюда, я тут как раз документы приготовил.

Ирина смотрела, как женщина скрывается в дверях спальни. Их спальни. Где они с Андреем прожили столько лет. Где на стене висит их свадебная фотография...

В горле стоял ком. Она механически вернулась на кухню, взялась за ложку. Суп давно остыл.

Из спальни доносились голоса – деловой тон Светланы, какие-то цифры, проценты... Андрей что-то объяснял про квартальный отчёт.

"А ведь она моложе меня, - вдруг подумала Ирина. - И красивее. И работает на руководящей должности, а не сидит дома с кастрюлями..."

Звук шагов заставил её выпрямиться. Светлана вышла из спальни, держа в руках папку с документами.

- Всего доброго, - кивнула она. – а Андрей Николаевич, пусть выздоравливает. Он нам очень нужен на работе.

"Нам..." – эхом отозвалось в голове.

Когда за Светланой закрылась дверь, Ирина ещё несколько минут стояла, глядя в одну точку. Потом медленно подошла к шкафу, достала старый фотоальбом.

***

Вот они с Андреем на море – молодые, загорелые, счастливые. Вот он держит на руках маленькую Катю. Вот их первая семейная поездка на дачу...

- О чём задумалась? – его голос за спиной заставил вздрогнуть.

- Андрей! Ты зачем встал?

- Соскучился, - он попытался обнять её, но она отстранилась.

- Тебе нужно лежать. И... и вообще... – голос предательски дрогнул.

- Ирина, - он вдруг стал серьёзным. – Что происходит? Я же вижу – что-то не так.

Она почувствовала, как по щекам покатились слёзы.

- Не так? – голос сорвался. – Я нашла в твоём портфеле больничный лист Светланы! И чек из ювелирного! Семьдесят пять тысяч, Андрей! Колье! Для кого?!

Последние слова она почти прокричала. А потом обессиленно опустилась на стул, закрыв лицо руками.

- Господи, Ириша... – Андрей опустился рядом с ней на корточки, несмотря на слабость. – Так вот в чём дело... Глупая моя, родная...

- Не надо, - Ирина попыталась отстраниться, но Андрей крепко держал её руки. – Я же не слепая... Я всё понимаю... Ты успешный руководитель, она – красивая, умная женщина...

- Так, - Андрей вдруг рассмеялся, но тут же закашлялся. – Господи, Ириша, какие глупости лезут в твою умную голову!

Он с трудом поднялся, держась за спинку стула:

- Пойдём-ка со мной.

- Куда? – она растерянно смотрела, как он, пошатываясь, идёт к шкафу.

- Сейчас всё поймёшь, детектив мой ревнивый.

Андрей достал из шкафа свой портфель, с трудом расстегнул молнию:

- Вот, полюбуйся на результат своих расследований.

На стол легла бархатная коробочка. Рядом – какие-то документы.

- Открой, - кивнул он на коробочку.

Дрожащими пальцами Ирина подняла крышку. Внутри сверкнуло золотое колье с небольшим кулоном в форме буквы "К".

- Это... – она запнулась.

- Это подарок нашей дочери на рождение малыша, - Андрей сел рядом. – Помнишь, Катя говорила, что хочет такое же колье, как у тебя, только с буквой "К"? Я специально заказывал у того же мастера, что делал твоё украшение на двадцатилетие свадьбы.

- Но... больничный Светланы...

- А теперь смотри сюда, - он развернул бумаги. – Это документы на материальную помощь. У Светланы брат попал в аварию, нужны деньги на операцию. Мы всем отделом собирали. Я, как руководитель, оформлял. А больничный она брала, чтобы ухаживать за братом в больнице.

Ирина молчала, чувствуя, как краска стыда заливает щёки.

- Глупая моя, - Андрей притянул её к себе. – Как ты могла подумать... За двадцать пять лет неужели не поняла – ты у меня единственная?

- Я... – она уткнулась лицом в его плечо. – Прости меня. Просто когда я нашла эти документы... А она такая красивая, уверенная в себе...

- А ты у меня какая? – он приподнял её лицо за подбородок. – Самая красивая. Самая любимая. Мать моей дочери. Женщина, которая знает, какой чай я люблю и как успокоить мой кашель. Которая делает лучший в мире куриный бульон...

- С морковкой и укропом, - всхлипнула Ирина.

- Именно, - он поцеловал её в макушку. – И между прочим, я его так и не доел. Может, разогреешь?

Она рассмеялась сквозь слёзы:

- Сейчас, только умоюсь...

- Подожди, - Андрей удержал её. – Знаешь, я думал сделать сюрприз... Но раз уж так вышло... У меня через неделю отпуск. И я купил нам путёвки на море. Только вдвоём, как тогда, в молодости. Помнишь?

- Помню, - прошептала она. – Ты ещё медузу испугался...

- Я не испугался! Я благородно пытался защитить тебя от неё!

Они рассмеялись, и Ирина почувствовала, как отпускает тяжесть последних дней.

- Андрюш, - она погладила его по щеке. – Ты же болеешь. Давай-ка обратно в постель.

- Только с тобой, - он лукаво подмигнул. – Будешь читать мне на ночь, как раньше?

- Будешь слушаться – буду читать.

В спальне Ирина укрыла мужа одеялом, поправила подушку. Их свадебная фотография на стене словно светилась в лучах заходящего солнца.

- Знаешь, - вдруг сказал Андрей, - я иногда смотрю на эту фотографию и думаю: какое счастье, что всё так сложилось. Что ты тогда согласилась стать моей женой.

Ирина наклонилась и поцеловала его в лоб:

- Температура у тебя, вот и говоришь всякие глупости.

- Это не глупости, - он поймал её руку. – Это правда.

За окном шелестела листьями их берёза, на кухне остывал куриный бульон с морковкой и укропом, а в шкафу ждало своего часа маленькое колье с буквой "К" – подарок для дочери, которая скоро станет мамой.

"Как хорошо, - подумала Ирина, - что иногда самые очевидные улики могут привести к совершенно неожиданным открытиям..."

Рекомендую также:

• — Давай начнем сначала — предложил муж, услышав её разговор с любовником (Часть 1, 2)

• ЕЩЁ РАССКАЗЫ

Часть 1. Случайный звонок

- Да, любимый, я тоже очень соскучилась... - тихий голос жены из кабинета заставил Андрея замереть на пороге собственного дома.

Он вернулся раньше обычного - впервые за последние пять лет отменил вечернее совещание. Хотел сделать сюрприз Вере, может быть, сводить её в ресторан. Двадцать лет брака всё-таки...

- Конечно, встретимся. Завтра, как обычно... - в голосе жены звучали незнакомые интонации - мягкие, бархатные. Так она не говорила с ним уже много лет.

Андрей прислонился к стене, чувствуя, как предательски подгибаются колени. В висках застучало. Первым желанием было ворваться в кабинет, выхватить телефон, устроить скандал... Но что-то остановило его. Может быть, эта непривычная нежность в голосе жены - нежность, предназначенная другому.

- И я тебя целую, Миша...

Михаил. Их общий друг, его партнёр по бизнесу. Человек, который бывал у них дома чаще других, крёстный их дочери...

Андрей беззвучно прошёл на кухню и налил себе воды. Руки дрожали, расплёскивая капли на идеально чистую столешницу. Вера всегда следила за порядком - единственное, что оставалось в её жизни, кроме пустоты ожидания вечно занятого мужа.

Он опустился на стул, глядя в окно на догорающий февральский закат. Почему-то вспомнилось, как двадцать лет назад они с Верой любили гулять по вечерам, взявшись за руки. Она всегда мёрзла, и он укутывал её в свой шарф, грел дыханием покрасневшие пальцы...

Когда это закончилось? Когда успех в бизнесе стал важнее вечерних прогулок? Когда последний раз он спрашивал жену не о том, что приготовить на ужин, а о её мечтах, планах, чувствах?

- Андрей? - голос Веры вывел его из оцепенения. - Ты уже дома? Что-то случилось?

Она стояла в дверях - красивая, ухоженная женщина. Только сейчас он заметил новую причёску, элегантное платье. Для кого она так старается? Для Миши? Или всё-таки надеялась, что муж заметит?

- Нет, ничего, - он попытался улыбнуться. - Просто решил пораньше вернуться. Двадцать лет вместе - не шутка.

Что-то дрогнуло в её лице - удивление? испуг? надежда?

- Ты... помнишь?

- А ты думала, забуду? - он встал и подошёл к жене. - Вера, мы можем поговорить?

Она отступила на шаг, обхватив себя руками - защитный жест, который он помнил ещё со времён их первых ссор.

- О чём?

- О нас. О том, что мы потеряли за эти годы. И о том, можно ли это вернуть.

Вера побледнела и опустилась на стул.

- Ты... всё знаешь? - её голос упал до шёпота.

- Знаю, - он сел напротив. - Но прежде чем что-то решать, я хочу понять - почему? Когда мы перестали быть близки? Когда работа, деньги, статус стали важнее наших отношений?

Она молчала, теребя салфетку дрожащими пальцами. За окном окончательно стемнело, и в полумраке кухни их лица казались особенно беззащитными - словно спали все маски, которые они носили последние годы.

- Я не помню, когда ты в последний раз спрашивал, как прошёл мой день, - наконец тихо сказала Вера. - Когда интересовался чем-то, кроме чистых рубашек и готового ужина. Я стала частью интерьера, Андрей. Красивой, удобной, но... неживой.

Её слова били точно в цель, и каждое было правдой. Он создал идеальный дом, обеспечил жене комфортную жизнь, но забыл о главном - о любви, о внимании, о простых знаках заботы.

- И Миша... - она запнулась, - он просто слушал. Спрашивал. Замечал...

- А я разучился, - Андрей с горечью усмехнулся. - Когда начал строить бизнес, решил, что главное - обеспечить семью. А в погоне за благополучием потерял саму семью.

За окном мелкими хлопьями падал снег - февраль прощался метелью. Они сидели в темноте, не включая свет, и впервые за долгие годы действительно разговаривали.

- Знаешь, - Андрей встал и включил маленький светильник над столом, создавая уютный полумрак, - я ведь сегодня шёл домой с букетом. Хотел как в молодости - сделать сюрприз, пригласить в ресторан...

- А где букет? - Вера невольно огляделась.

- Выбросил. После твоего разговора с Мишей как-то... - он замолчал, подбирая слова.

Вера вздрогнула и закрыла лицо руками:

- Господи, какой стыд... - её плечи задрожали.

Андрей смотрел на жену и вспоминал их первую встречу. Институтская библиотека, она роняет стопку книг, он бросается помогать... Её смущенный смех, розовые щеки, упавшая на глаза прядь волос. Тогда он впервые почувствовал это острое желание защищать её, оберегать, быть рядом.

- Помнишь наш первый поход в театр? - неожиданно спросил он.

Вера подняла заплаканное лицо:

- Когда ты перепутал время и мы опоздали на первый акт?

- И просидели всё второе отделение в буфете, потому что было стыдно входить в зал...

- Пили ужасный растворимый кофе...

- И строили планы на будущее, - закончил Андрей. - Какие мы были глупые и счастливые, Вера.

Она через силу улыбнулась:

- Ты мечтал открыть свою фирму...

- А ты хотела писать детские книги. Кстати, почему не написала? У тебя же были такие чудесные истории.

Вера пожала плечами:

- Сначала была беременность, потом маленькая Алёнка... А потом... потом ты стал так много работать, и мне казалось важным создавать тебе надёжный тыл. Чтобы всё было идеально - дом, быт, ужины...

- А я этого даже не замечал, - горько усмехнулся Андрей. - Принимал как должное.

За окном ветер усилился, швыряя в стекло колкий снег. Где-то вдалеке завыла собака.

- Что нам теперь делать, Андрей? - тихо спросила Вера.

Он молчал, глядя на её руки - всё такие же красивые, с тонкими пальцами, но теперь с едва заметными морщинками у запястий. Руки, которые двадцать лет назад он укрывал своими ладонями от холода. Руки, которые качали их дочь, готовили завтраки, гладили его рубашки... Руки, которые теперь ласкали другого мужчину.

- Я не знаю, - честно ответил он. - Знаю только, что не хочу решать сгоряча. Мы слишком многое построили вместе, чтобы разрушить всё в один момент.

- Ты сможешь... простить?

Андрей встал и подошел к окну. Его силуэт чётко вырисовывался на фоне падающего снега.

- Дело не в прощении, Вера. Дело в понимании. Я сам виноват не меньше твоего. Просто... - он запнулся, - мне нужно время. Нам обоим нужно время.

- А как же Миша? - её голос дрогнул.

- Это тебе решать, - он повернулся к жене. - Я могу сказать только одно: если ты выберешь его - я пойму. Но если есть хоть малейший шанс всё исправить... Я готов бороться за наш брак. Только уже по-другому. Без работы до ночи, без вечных совещаний. Хочу вернуть те вечерние прогулки, разговоры обо всём на свете... Если ты тоже этого хочешь.

Вера встала и сделала шаг к нему, но остановилась на полпути:

- Я запуталась, Андрей. Совсем запуталась...

- Знаю, - он грустно улыбнулся. - Поэтому и говорю - нам нужно время. Подумать. Понять, чего мы действительно хотим.

- И что теперь?

- Теперь... - он взглянул на часы, - уже поздно. Давай просто попьём чаю. Как в старые добрые времена. Помнишь, как мы сидели на кухне до рассвета и мечтали?

Вера кивнула и потянулась к чайнику. Их пальцы случайно соприкоснулись, и оба вздрогнули от этого прикосновения - такого привычного и одновременно давно забытого.

Часть 2. Старые фотографии

Следующим вечером Андрей сидел в своём кабинете, машинально пролистывая бумаги. Работа не шла - все мысли возвращались к вчерашнему разговору. И к тому, что сейчас его жена, вероятно, встречается с Мишей "как обычно"...

Звонок мобильного заставил его вздрогнуть.

- Андрей Петрович, тут Михаил Сергеевич спрашивает, будете ли вы на завтрашнем совещании? - голос секретарши звучал привычно ровно.

- Передайте, что заболел, - он с силой сжал телефон. - И все встречи на неделю отмените.

- Но сделка с "Восток-Инвест"...

- Пусть Михаил Сергеевич сам занимается, - отрезал Андрей. - У него хорошо получается... брать на себя мои обязанности.

Положив трубку, он откинулся в кресле и прикрыл глаза. Перед внутренним взором всплыло лицо Миши - открытое, улыбчивое. Друг, почти брат... Как давно это началось? Как он мог не заметить?

Скрип двери заставил его очнуться. На пороге стояла Вера - бледная, с покрасневшими глазами.

- Я не ходила к нему, - сказала она, прежде чем Андрей успел что-то спросить. - Не смогла.

Она прошла в кабинет и опустилась в кресло напротив мужа:

- Знаешь, весь день думала о том, что ты сказал вчера. О времени, когда мы были счастливы...

Андрей молча открыл нижний ящик стола и достал старый фотоальбом в потёртой кожаной обложке. Вера удивлённо приподняла брови:

- Ты хранишь его здесь?

- Иногда пересматриваю, - он начал перелистывать страницы. - Вот, помнишь этот день?

На фотографии молодая Вера смеялась, сидя на качелях. Ветер растрепал её волосы, а в глазах плескалось безграничное счастье.

- Наш медовый месяц, - она провела пальцем по снимку. - Ты тогда чуть камеру не разбил, пытаясь меня раскачать повыше...

- А вот это - первый день в нашей квартире.

Следующий снимок показывал пустую комнату с единственным раскладным диваном и горой коробок. Они сидели на полу, уставшие и счастливые, и ели пиццу прямо из коробки.

- Господи, какие же мы были бедные, - улыбнулась Вера.

- Но счастливые, - тихо добавил Андрей.

Они молча листали альбом - первый день рождения Алёнки, семейные праздники, отпуск на море... С каждой страницей улыбок на фотографиях становилось всё меньше, а официальных поз - больше.

- Когда всё изменилось, Вера?

- Не знаю... Наверное, когда ты стал всё реже бывать дома. Сначала я ждала, потом обижалась, потом... привыкла.

- А Миша?

Она вздрогнула:

- Он просто оказался рядом, когда мне было особенно одиноко. Стал заходить всё чаще, звонить... Говорил, что ты слишком много работаешь, что не ценишь меня...

- И в какой-то момент эти разговоры перешли в нечто большее? - голос Андрея звучал глухо.

- Три месяца назад, - она опустила голову. - На корпоративе, помнишь? Ты весь вечер обсуждал с партнёрами новый проект, а Миша пригласил меня танцевать...

- Я помню этот вечер, - Андрей встал и подошёл к окну. - Ты была в том синем платье, которое я подарил тебе на прошлый Новый год. Я ещё подумал тогда - какая же ты красивая... Но не сказал. Как обычно, не сказал.

За окном мигали огни вечернего города. Где-то там была его прежняя жизнь - успешная, расписанная по минутам, с бесконечными встречами и переговорами. Жизнь, в которой он потерял самое главное.

- Знаешь, что самое страшное? - он повернулся к жене. - Я не испытываю к Мише ненависти. Только... благодарность. Он заставил меня очнуться, понять, что я натворил за эти годы.

Вера поднялась с кресла и подошла к книжному шкафу, провела рукой по корешкам:

- А помнишь, как ты дарил мне книги? На каждый праздник - новый томик стихов. С надписями...

Она достала один из сборников, открыла - оттуда выпал засушенный цветок.

- "Моей единственной..." - прочитала она выцветшие строчки. - Когда ты перестал дарить мне книги, Андрей?

- Наверное, когда решил, что букет из roses forever и золотые украшения - более статусные подарки для жены успешного бизнесмена, - он горько усмехнулся. - Знаешь, я ведь до сих пор помню твоё лицо, когда ты открывала каждую книгу... Как сияли глаза, как ты искала любимые стихи...

Вера прижала книгу к груди:

- Иногда я перечитываю твои надписи. И плачу. Потому что в них - тот прежний Андрей, который замечал, чувствовал, понимал...

- А теперь?

- А теперь... - она запнулась. - Теперь ты словно в броне. Весь в делах, цифрах, встречах. Когда ты последний раз смотрел на закат? Или гулял под дождём? Или просто сидел вот так, без телефона, без ноутбука...

Андрей подошёл к шкафу, достал ещё одну книгу:

- "Не отрекаются любя..." - прочитал название. - Помнишь, это была первая книга, которую я тебе подарил?

Вера кивнула:

- На третьем свидании. Ты сказал тогда: "Эти стихи - о нас. О том, что настоящая любовь сильнее любых испытаний..."

Они стояли рядом, не прикасаясь друг к другу, но чувствуя тепло, исходящее от старых книг, хранящих память о их прежней любви.

- Что мы теперь будем делать с Мишей? - тихо спросила Вера. - Он ведь твой партнёр, друг...

- Был другом, - Андрей аккуратно поставил книгу на место. - Сегодня отправил ему сообщение - хочу выкупить его долю в бизнесе. Пусть начинает своё дело.

- Но ты столько лет строил компанию вместе...

- Компанию можно построить заново. А вот доверие... - он помолчал. - Знаешь, я всё думаю о том разговоре, который случайно услышал. О том, как ты с ним говорила... В твоём голосе была такая нежность. Так ты когда-то говорила со мной.

Вера отвернулась к окну:

- Он напоминал мне тебя прежнего. Того, кто читал стихи, дарил книги, замечал новое платье... Наверное, я просто пыталась вернуть прошлое. Глупо, да?

- Не глупо, - Андрей покачал головой. - Я сам виноват. Но знаешь... - он сделал паузу. - Может быть, ещё не поздно всё вернуть? По-настоящему, без заменителей.

Он осторожно коснулся её плеча:

- Давай начнем сначала? Как будто мы только познакомились. Первые свидания, первые разговоры... Я хочу заново узнать тебя, Вера. Какая ты сейчас, о чём мечтаешь, чего боишься...

Она повернулась к нему, в глазах блестели слёзы:

- А как же работа? Твоя вечная занятость?

- К чёрту работу, - неожиданно твёрдо сказал он. - Двадцать лет я гнался за успехом, а в результате едва не потерял главное. Больше не хочу таких ошибок.

За окном начинал накрапывать дождь. Где-то вдалеке прогремел первый весенний гром.

Вера подошла к окну, прижалась лбом к холодному стеклу:

- А я ведь начала писать снова. Тайком от тебя... Когда становилось совсем тоскливо.

- Правда? - Андрей оживился. - И о чём?

- О нас. О том, как мы были счастливы когда-то. О первых встречах, о том времени, когда только появилась Алёнка... - она запнулась. - Знаешь, наверное, поэтому я и не смогла сегодня встретиться с Мишей. Пока писала, словно заново прожила всю нашу жизнь. И поняла - то, что между нами было... оно настоящее. Было настоящим.

- А с Мишей?

- С ним всё как в романах, которые я когда-то любила читать. Красиво, волнующе, но... - она покачала головой. - Как декорация. За ней пустота.

Андрей почувствовал, как что-то сжалось в груди:

- Покажешь мне? То, что написала?

Она впервые за вечер улыбнулась:

- Только не смейся. Я давно не практиковалась...

- Помнишь, как ты читала мне свои первые рассказы? На той скамейке в парке...

- ...где мы потом целовались под дождём, - закончила она. - И ты сказал, что я обязательно стану известной писательницей.

- А ты ответила, что тебе всё равно - известной или нет. Главное, чтобы я всегда был рядом и слушал...

Они замолчали, погрузившись каждый в свои воспоминания. Дождь усиливался, барабаня по стеклу все громче. Вдруг Вера тихо спросила:

- Андрей, а ты правда готов всё начать сначала? Свидания, разговоры...

- И даже поцелуи под дождём, - он слабо улыбнулся. - Если ты этого хочешь.

- А как же... все эти месяцы? Миша...

- Знаешь, - он задумчиво посмотрел в окно, - я тут думал много. О верности, об изменах... И понял одну вещь: бывает измена тела, а бывает - души. Я сам предал нашу любовь, Вера. Годами предавал - невниманием, равнодушием, вечной занятостью. Так что... мы квиты.

- Ты действительно так считаешь? - она повернулась к нему, глядя недоверчиво.

- Действительно, - он протянул руку и осторожно убрал прядь волос с её лица. - Знаешь, что я хочу сейчас сделать?

- Что?

- Пройтись под дождём. Как раньше, помнишь? Без зонта, без плаща... Просто идти и чувствовать себя живым.

- Но ты же всегда говорил, что это несолидно...

- К чёрту солидность, - он решительно направился к двери. - Идём?

Вера колебалась секунду, потом кивнула:

- Идём.

Они спустились по лестнице и вышли под тёплый весенний дождь. Первые минуты шли молча, потом Вера вдруг рассмеялась:

- Господи, я и забыла, как это здорово!

- А помнишь, - Андрей взял её за руку, - как мы бегали под дождём в парке, в нашу первую весну?

- И простудились оба... А потом лежали с температурой и по очереди читали друг другу стихи...

Их пальцы переплелись - привычно, как будто и не было этих лет отчуждения. Впереди был долгий путь к возрождению их любви, но первый шаг они уже сделали.

Продолжение рассказа - Часть 3, 4

-->>>>>>> ПРИСОЕДИНЯЙТЕСЬ К НАШЕМУ СООБЩЕСТВУ В ПИКАБУ <<<<<<<--

– Двадцать восемь пропущенных... – Ирина непонимающе смотрела на экран телефона, который только что нашла в кармане старой куртки мужа. – Андрей, а зачем тебе второй телефон?

Она стояла посреди кладовки, держа в руках потёртый кожаный чехол с незнакомым аппаратом. Вокруг громоздились коробки с хламом, который она собиралась разобрать в это субботнее утро. Пахло нафталином и старыми вещами.

Измена

Муж что-то буркнул из комнаты, не отрываясь от ноутбука.

– Что? – Ирина вышла в коридор, всё ещё сжимая находку. – Я спрашиваю, откуда у тебя второй телефон?

Андрей поднял голову. Его взгляд на долю секунды замер на чёрном чехле в её руках, а потом как будто соскользнул в сторону.

– А, это... Рабочий старый. Думал, выкинул давно.

Что-то в его голосе заставило Ирину вздрогнуть. За двадцать лет брака она научилась улавливать малейшие изменения в интонациях мужа. Этот равнодушно-небрежный тон... Так он говорил, когда врал.

– Рабочий? – Она прошла в комнату, чувствуя, как сердце начинает стучать быстрее. – А почему я о нём не знала?

– Ира, ну что за допрос? – Андрей попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой. – Мало ли какие у меня рабочие телефоны были.

Её пальцы сами нажали кнопку включения. Экран загорелся.

– Тогда почему он рабочает? И почему... – Она запнулась, глядя на дату последнего входящего звонка, – почему последний звонок был вчера вечером?

В комнате повисла тишина. Такая густая и вязкая, что, казалось, её можно потрогать руками. Где-то на кухне монотонно капала вода из крана – кап-кап-кап – словно отсчитывая секунды до того момента, когда привычный мир рухнет.

Андрей медленно закрыл ноутбук.

– Дай сюда, – его голос стал жёстким.

– Нет.

Ирина сама не узнала свой голос – тихий, чужой. Она сделала шаг назад, продолжая разглядывать экран.

– Ира, не дури. Отдай телефон.

– "Котёнок" – это кто? – Её палец скользил по списку контактов. – А "Любимая В."? Андрей, кто это?

Он встал. В два шага оказался рядом, попытался выхватить телефон, но Ирина отпрянула, прижимая находку к груди. Сердце колотилось как сумасшедшее.

– Значит, вчера в девять вечера ты задержался на работе? – Она листала сообщения, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. – "Спокойной ночи, милый. Люблю тебя." Это тоже рабочие переписки?

– Прекрати истерику.

– Истерику? – Ирина подняла глаза на мужа. Таким она его ещё не видела: бледный, желваки ходят, взгляд злой. – Пять лет... Я листаю эти сообщения – они идут пять лет назад. Пять лет, Андрей! Это не истерика. Это... – Она задохнулась, не находя слов.

***

За окном светило яркое октябрьское солнце. Обычное субботнее утро. Она собиралась разобрать кладовку, потом приготовить борщ – Андрей любит по выходным борщ... Любит? Любил? Как теперь говорить о нём – в настоящем или прошедшем времени?

– Давай поговорим спокойно, – Андрей потёр переносицу знакомым усталым жестом. – Ты всё неправильно поняла.

– Неправильно? – Ирина горько усмехнулась. – Что именно я неправильно поняла? Вот фотография – ты с какой-то женщиной на море. Три года назад. А мне говорил, что едешь в командировку в Новосибирск.

– Ира...

– Пять лет, – повторила она, словно не могла осознать эту цифру. – Пять лет я жила с чужим человеком. Готовила тебе, стирала, ждала... А ты...

Звонок в дверь заставил их обоих вздрогнуть.

– Это, наверное, соседка за солью, – машинально произнесла Ирина. – Она обещала зайти...

Андрей дёрнулся к двери:
– Я открою.

– Нет! – Вдруг выкрикнула Ирина. – Стой! Это она? Она решила прийти сюда?

Повисла новая пауза, во время которой звонок прозвенел ещё раз, требовательно и настойчиво.

– Какая разница? – Андрей смотрел куда-то мимо жены. – Рано или поздно это должно было случиться. Мы с Верой...

– Вера, – Ирина кивнула, словно что-то для себя решив. – Значит, её зовут Вера.

Она подошла к окну. Внизу, у подъезда, стояла светловолосая женщина в красном пальто. Молодая, красивая... Совсем не похожая на неё, Ирину.

Двадцать лет совместной жизни вдруг пронеслись перед глазами: первое свидание, свадьба, рождение сына, отпуска, праздники, будни... Всё это время она жила в выдуманном мире, где её муж был верным и любящим. А настоящий Андрей создавал параллельную реальность с другой женщиной.

– Я сейчас открою, – голос мужа звучал глухо. – Только давай без сцен. Нам всем нужно поговорить.

Ирина повернулась к нему, и он невольно отступил – таким незнакомым был взгляд его всегда покладистой жены.

– Без сцен? – Она вдруг рассмеялась, и от этого смеха у Андрея мурашки побежали по спине. – Хорошо. Сцен не будет.

Быстрым движением она разблокировала телефон, нашла нужный контакт и нажала "вызов".

Внизу, у подъезда, женщина в красном пальто достала из сумочки телефон.

– Алло, – раздался молодой женский голос из телефона. – Милый, я внизу. Спускайся?

Ирина молча смотрела на мужа. За двадцать лет она никогда не видела его таким растерянным.

– Вера... – Андрей дернулся к жене, пытаясь забрать телефон. – Подожди...

– Андрей? – в трубке послышалось беспокойство. – Что случилось? Почему ты молчишь?

– Здравствуйте, Вера, – голос Ирины звучал неожиданно спокойно. – С вами говорит жена Андрея. Поднимайтесь на седьмой этаж, квартира 703. Думаю, нам действительно нужно поговорить.

Она нажала "отбой" и повернулась к мужу:
– Ну что же ты? Встречай свою... гостью.

– Ира, послушай... – Андрей провел рукой по лицу. – Я не хотел, чтобы всё так вышло.

– А как ты хотел? – Она опустилась на диван, всё еще держа в руках злополучный телефон. – Чтобы я до конца жизни ничего не знала? Или чтобы сама ушла, избавив тебя от необходимости что-то объяснять?

В дверь позвонили – на этот раз робко, неуверенно. Андрей метнулся в прихожую.

***

Ирина сидела, глядя на семейную фотографию на стене. Прошлогодний Новый год – они втроем: она, Андрей и сын Димка, уехавший теперь учиться в Москву. Все улыбаются, счастливые... Интересно, в тот вечер он тоже писал своей Вере поздравления? Или, может, встречался с ней первого января, пока жена отсыпалась после праздничной ночи?

– Проходи, – голос мужа из прихожей. – Только... это не совсем то, что мы планировали.

Цокот каблуков по паркету. Шелест дорогого пальто. Легкий запах французских духов.

– Здравствуйте.

Ирина подняла глаза. Вера оказалась ещё красивее, чем выглядела со двора. Высокая, стройная, ухоженная... Холеные руки с безупречным маникюром, модная стрижка, уверенный взгляд. Только сейчас этот взгляд выражал растерянность и что-то похожее на страх.

– Присаживайтесь, – Ирина кивнула на кресло. – Раз уж вы пришли... в гости.

– Я не знала... – Вера замялась. – Андрей, ты говорил...

– Он многое говорил, правда? – Ирина невесело усмехнулась. – Например, что часто ездит в командировки. Или что задерживается на работе. А что он рассказывал обо мне? Или меня для вас не существовало?

– Ира, прекрати! – Андрей стоял у окна, сжимая и разжимая кулаки.

– Что прекратить? – Она вдруг почувствовала, как внутри поднимается горячая волна гнева. – Задавать неудобные вопросы? Портить вашу красивую историю любви? А как же мне прекратить думать о том, что последние пять лет моей жизни были ложью?

Вера опустилась в кресло, сжимая в руках сумочку.

– Я... мы не хотели причинять вам боль.

– Не хотели? – Ирина качнула головой. – Знаете, что я нашла в этом телефоне? Фотографии с совместного отдыха – в те дни, когда я думала, что муж на конференции. Сообщения с признаниями в любви – в те вечера, когда он якобы задерживался в офисе. Даже... – Она запнулась. – Даже фото из роддома. Вы ведь родили три года назад, правда?

Вера побледнела. Андрей резко повернулся от окна:
– Откуда ты...

– Фотография в телефоне. Ты с букетом роз у роддома №7. Я помню тот день – ты сказал, что едешь на важную встречу с клиентами. А я еще удивилась, почему ты так нарядился... – Ирина через силу улыбнулась. – У вас девочка или мальчик?

В комнате повисла тяжелая тишина. Было слышно, как на кухне всё так же монотонно капает вода из крана. Тот же солнечный день за окном. Тот же диван, те же фотографии на стенах... Всё то же, но уже совсем другое.

– Девочка, – тихо ответила Вера. – Ей три с половиной...

– Маша, – вдруг произнес Андрей. – Её зовут Маша.

Что-то надломилось в груди Ирины. Она знала, как муж хотел дочку. Когда после рождения Димки врачи сказали, что больше детей у неё не будет, он долго не мог смириться...

– Значит, Маша, – она медленно кивнула. – И где она сейчас?

– У моей мамы, – Вера нервно теребила ремешок сумочки. – Она часто сидит с ней, когда я на работе...

– А папа, значит, навещает по вечерам? – Ирина перевела взгляд на мужа. – После работы заезжает? Или по выходным, когда говорит, что встречается с друзьями?

– Вы его не знаете, – вдруг сказала Вера, поднимая глаза на Ирину. – Не знаете, какой он на самом деле. Андрей совсем другой со мной...

– Не надо, – оборвал её Андрей.

– Почему не надо? – В голосе Веры появились истеричные нотки. – Думаешь, можно вечно жить на два дома? Врать всем? Я устала прятаться, устала делить тебя с ней! Маша постоянно спрашивает, почему папа не живёт с нами...

Ирина смотрела на них и видела совсем другую картину. Пятнадцать лет назад, на даче у друзей. Андрей учит трёхлетнего Димку кататься на велосипеде. "Папа, не отпускай!" – "Не бойся, я рядом". Вечером сын уснул у отца на руках, а она всё не могла наглядеться на них обоих...

– А ты что думала? – Андрей резко повернулся к Вере. – Что я брошу семью? Сына?

– Мы тоже твоя семья! – Вера вскочила с кресла. – Или Маша не твоя дочь? Может, ещё отцовство оспоришь?

– Прекратите, – тихо сказала Ирина. – Пожалуйста... просто прекратите.

Она встала, подошла к книжному шкафу. На второй полке стояла старая фотография в серебряной рамке – их свадьба. Она в белом платье, счастливая, влюблённая... Ирина взяла рамку, провела пальцем по стеклу.

– Знаешь, Андрей, я ведь всё помню. Каждое слово из наших клятв. "В горе и в радости, пока смерть не разлучит нас..." – Она невесело усмехнулась. – Оказывается, нас разлучила не смерть. Нас разлучила ложь.

– Ира...

– Нет, дай договорить, – она поставила фотографию обратно на полку. – Я не виню тебя за то, что ты полюбил другую. Такое случается. Но ты лишил меня права выбора. Пять лет я жила в придуманном мире, пока ты строил настоящую жизнь с другой женщиной.

В прихожей раздался звонок мобильного. Вера достала телефон:
– Это мама... с Машей.

На экране высветилась фотография улыбающейся девочки с папиными глазами.

Ирина отвернулась к окну. Внизу бабушка катала в коляске младенца. Молодая мама с пакетами спешила домой. Обычный выходной в их спальном районе...

– Можешь идти, – глухо сказал Андрей. – Я позвоню позже.

– Позвонишь? – Вера горько рассмеялась. – На какой из телефонов?

Когда за ней закрылась дверь, в квартире повисла звенящая тишина.

– Я подаю на развод, – спокойно произнесла Ирина, не оборачиваясь от окна. – Завтра же.

Андрей шагнул к жене:
– Не делай поспешных выводов. Мы можем всё обсудить...

– Поспешных? – Ирина наконец повернулась к нему. – Знаешь, что я сейчас поняла? Я ведь чувствовала. Всё это время чувствовала, что что-то не так. Помнишь тот Новый год, когда ты "срочно уехал к заболевшему партнёру"? Я звонила в вашу фирму... А три года назад, когда ты стал носить две банковские карты...

Она опустилась в кресло, машинально поглаживая подлокотник – старый, потёртый, такой родной. Сколько вечеров она провела здесь, ожидая мужа с "работы"?

– Я просто не хотела верить. Убеждала себя, что это паранойя, что я сама всё придумываю... – Она вздохнула. – А ведь Димка тоже что-то подозревал. Помнишь, как он спросил про твои частые командировки? А ты отшутился...

– Оставь Димку в стороне, – резко сказал Андрей.

– В стороне? – Ирина покачала головой. – Он твой сын. И у него есть сестра, о которой он даже не знает. Как ты собирался жить дальше? Вечно скрывать один мир от другого?

Андрей опустился на диван, обхватив голову руками:
– Я запутался... Я не хотел никому делать больно.

– Но сделал. Всем. – Ирина встала, подошла к окну. – И знаешь, что самое страшное? Я не могу тебя ненавидеть. Я прожила с тобой двадцать лет. Ты отец моего сына. Ты... – Она запнулась. – Ты был всей моей жизнью.

За окном начинал накрапывать дождь. Первые капли оставляли на стекле извилистые дорожки.

– Я позвоню риелтору, – тихо сказал Андрей. – Продадим квартиру, разделим...

– Нет, – перебила его Ирина. – Квартира останется Димке. Когда закончит учёбу, ему будет где жить.

– А ты?

– А я... – Она впервые за утро улыбнулась по-настоящему. – Я давно хотела перемен. Помнишь, год назад записалась на курсы дизайна? Ты ещё посмеялся – мол, в сорок пять поздно менять профессию...

– Ира...

– Знаешь, – она повернулась к нему, – я благодарна тебе.

– За что? – Он недоуменно поднял глаза.

– За то, что я нашла этот телефон именно сейчас. Не через год, не через пять лет... Сейчас. Когда у меня ещё есть силы начать сначала.

Она подошла к столу, положила телефон:
– Это твоё. Больше не хочу знать, что там внутри.

– Куда ты поедешь?

– К сестре, пока не найду квартиру. – Ирина направилась в спальню. – И да, Андрей... Передай Маше, что у неё очень красивые глаза. Папины.

Вечером, сидя в кухне у сестры, Ирина достала телефон – свой, единственный – и написала сыну:

"Димка, нам нужно поговорить. Это важно."

Потом подошла к окну. Район был незнакомый, чужой. Но почему-то именно здесь, глядя на россыпь огней большого города, она впервые за день почувствовала, что может дышать. Словно где-то там, среди этих огней, её ждала новая жизнь. Жизнь, в которой не будет лжи. Жизнь, в которой она наконец-то станет собой.

Телефон тихо звякнул:

"Мам, что случилось? Ты в порядке?"

Я ответила:

"Да, сынок. Теперь – в полном."

• — Никогда не сомневайся в нас! — воскликнула жена, когда муж раскрыл её секрет

• — Ты давно перестал меня видеть — призналась жена, а я понял, что едва не потерял самое дорогое

• — Я не хочу идеальную маму, я хочу настоящую! — воскликнул сын, и она наконец поняла главное

• ЕЩЁ

- Представляешь, в пятницу корпоратив, а я даже не знаю, что надеть, - донеслось из-за соседнего стола приглушенное щебетание.

- Надень то красное платье, в котором была в прошлый раз. Андрей Николаевич весь вечер глаз с тебя не сводил.

Ирина сделала вид, что полностью поглощена изучением документов на мониторе, но каждое слово впивалось иголкой в сердце. Красное платье. Андрей Николаевич. Её муж.

- Девочки, тише! - прошептала третья сотрудница. - У нас же теперь его жена в соседнем отделе работает.

Ирина почувствовала, как щёки заливает краска. Три недели назад она устроилась в компанию мужа, решив вернуться к работе после двадцати лет, посвященных семье. "Ты что, с ума сошла? В твоём возрасте начинать карьеру?" - говорили подруги. Но ей казалось, что это отличная идея - быть ближе к мужу, вырваться из замкнутого круга домашних забот.

Теперь она понимала, что на самом деле привело её сюда. Те едва уловимые изменения в поведении Андрея, поздние возвращения с работы, бесконечные совещания и корпоративы... Сердце чувствовало неладное, но разум отказывался верить.

- Ирина Александровна, - окликнула её начальница отдела, - зайдите ко мне, пожалуйста.

В кабинете Марины Сергеевны пахло кофе и дорогими духами. Она была ровесницей Ирины, но выглядела моложе - подтянутая, ухоженная, в модном костюме.

- Присаживайтесь. Как вам работается у нас?

- Спасибо, хорошо. Коллектив замечательный, - Ирина старалась говорить спокойно, хотя внутри всё дрожало.

- Рада слышать. У меня к вам предложение - возглавить новый проект. Да-да, не удивляйтесь. У вас прекрасное образование, опыт работы в прошлом, пусть и давно. И главное - вы схватываете всё на лету.

Ирина растерялась:

- Но ведь есть более опытные сотрудники...

- Зато у вас свежий взгляд. И потом... - Марина Сергеевна помедлила, - я считаю, что в нашем возрасте нельзя упускать шансы. Время летит, знаете ли.

Вечером Ирина задержалась на работе, раскладывая по папкам документы. Офис опустел, только в коридоре слышались чьи-то шаги и приглушённые голоса. Она машинально прислушалась.

- Вика, ты с ума сошла! А если кто-нибудь увидит?

Ирина замерла. Это был голос мужа.

- Все уже ушли, - ответил молодой женский голос. - И потом, мне надоело прятаться. Я хочу быть с тобой открыто, понимаешь?

- Ты же знаешь, это невозможно. У меня семья, репутация...

- Да, конечно. Семья. А я так, для развлечения?

Послышался звук каблуков, затем хлопнула дверь лифта. Ирина сидела, вцепившись в край стола. В горле стоял ком, а перед глазами плыли цветные пятна. Она просидела так, наверное, час, пока не стемнело окончательно.

Дома Андрей как ни в чём не бывало читал новости на планшете.

- Как прошёл день? - спросил он, не отрываясь от экрана.

- Нормально, - ответила Ирина, глядя на его поседевшие виски, знакомый профиль, желваки на щеках. - Предложили возглавить новый проект.

Он поднял глаза:

- Серьёзно? И ты согласилась?

- Да, - она сама удивилась твёрдости в своём голосе. - Согласилась.

- Но ты уверена, что справишься? Всё-таки столько лет не работала...

- А ты как думаешь? - она внимательно посмотрела ему в глаза.

Андрей отвел взгляд:

- Ну, тебе виднее. Только не засиживайся допоздна, ладно?

Ирина усмехнулась. Двадцать лет она ждала его по вечерам, волновалась, если задерживался. А теперь... теперь всё будет по-другому.

Она подошла к зеркалу в спальне. Из глубины зазеркалья на неё смотрела усталая женщина с потухшим взглядом и намечающимися морщинками. Обычная домохозяйка средних лет. Такую легко заменить на молодую и яркую.

- Ну что ж, - прошептала Ирина своему отражению, - поиграем?

Этой ночью она долго не могла уснуть, прислушиваясь к ровному дыханию мужа. Рядом спал чужой человек, с которым она прожила половину жизни. А где-то в городе другая женщина, возможно, думала о нём, вспоминая его прикосновения.

Телефон тихо звякнул - пришло сообщение от Марины Сергеевны:

"Завтра в 9:00 совещание по проекту. И да, загляни в обед ко мне - расскажу про хорошего косметолога."

Ирина улыбнулась в темноту. Похоже, начальница всё понимала. Что ж, утро вечера мудренее. А завтра... завтра начнется новая жизнь.

- Мам, ты что, покрасилась? - Лена удивленно разглядывала мать по видеосвязи. - И цвет такой... необычный для тебя.

Ирина провела рукой по волосам, теперь приобретшим глубокий каштановый оттенок с медным отливом.

- А что такого? Решила немного освежить образ.

- Да нет, тебе идет! - поспешила заверить дочь. - Просто непривычно. Ты и макияж стала делать... Случилось что-то?

"Случилось", - подумала Ирина. Но вслух сказала:

- Просто поняла, что жизнь не заканчивается в сорок пять.

Два месяца пролетели как один день. Утренние процедуры у косметолога, вечерние занятия в фитнес-клубе, новый гардероб... Проект отнимал много времени, но странным образом придавал сил. Она чувствовала себя другим человеком.

- Ирина Александровна, - Вика застыла в дверях переговорной, - можно вас на минутку?

Они столкнулись в коридоре после обеда. Ирина отметила её растерянный взгляд, нервное покусывание губ.

- Слушаю вас, Виктория.

- Я по поводу презентации... Андрей Николаевич сказал, что теперь все проекты отдела маркетинга должны согласовываться с вами.

"Андрей Николаевич". Как официально это звучало. Интересно, как она называет его наедине?

- Да, верно. Давайте посмотрим.

Они сели за стол. От Вики пахло теми же духами, что и раньше. Знакомый аромат - Ирина как-то видела такой флакон в машине мужа. "Забыла", - соврал он тогда.

- Вот здесь основные показатели... - Вика листала слайды, поглядывая на Ирину. - А тут статистика за прошлый квартал...

- Простите, что перебиваю, - Ирина мягко улыбнулась, - но весь этот раздел нужно переделать. Цифры неактуальные, подход устаревший. Вот, смотрите...

Она начала объяснять, отмечая, как меняется лицо собеседницы - от недоверия к удивлению, потом к невольному уважению.

- Вы... вы действительно хорошо в этом разбираетесь, - пробормотала Вика.

- Двадцать лет назад я была ведущим аналитиком в крупной компании. До того, как посвятила себя семье.

Их взгляды встретились. В глазах молодой женщины мелькнуло что-то похожее на страх.

Вечером в спортзале Ирина выкладывалась на беговой дорожке, когда рядом остановилась Марина Сергеевна.

- Отлично выглядишь! - она окинула Ирину одобрительным взглядом. - Андрей заметил?

- Он в последнее время слишком занят, чтобы что-то замечать.

- Да уж, - хмыкнула начальница, - особенно когда рядом крутится эта... как её там.

- Марина, - Ирина сбавила скорость, - ты давно знала?

- Догадывалась. Но не думала, что ты придёшь работать к нам. Знаешь, я сначала испугалась - мало ли что может выкинуть обманутая жена...

- А я и не собираюсь ничего выкинывать, - Ирина вытерла пот с лица. - Я просто живу. И, знаешь, мне даже нравится.

Дома она застала необычную картину - Андрей готовил ужин.

- Решил тебя побаловать, - сказал он, помешивая что-то в кастрюле. - Ты в последнее время так поздно возвращаешься...

- Проект, фитнес, - она пожала плечами. - Ты же сам говорил - надо соответствовать.

Он обернулся, внимательно посмотрел на неё:

- Ты изменилась.

- Правда? - она подошла к зеркалу в прихожей. - По-моему, я всё та же.

- Нет, что-то другое... Будто светишься изнутри.

"Светишься". Когда-то он говорил ей такие слова каждый день. А потом стал говорить их другой.

- Кстати, - как бы между прочим сказала она, - завтра презентация нашего проекта. Придёшь?

- Обязательно, - он улыбнулся. - Хочу посмотреть на тебя в деле.

Ночью Ирина проснулась от странного звука. Андрей сидел в кресле у окна и листал старый фотоальбом. Их свадьба, первый отпуск, рождение Лены...

- Не спится? - спросила она.

- Задумался... - он помолчал. - Ира, мы ведь были счастливы, правда?

Она не ответила. За окном мигали огни ночного города, где-то вдалеке сигналила машина. Двадцать лет назад в такую же ночь они мечтали о будущем. Кто же знал, что оно окажется таким?

- Завтра важный день, - сказала она наконец. - Нам обоим нужно выспаться.

Утром, собираясь на работу, она впервые за долгое время надела то самое колье - подарок Андрея на десятую годовщину свадьбы. Капля бриллианта в белом золоте - скромно, но со вкусом. Такой была и она сама - скромной и надежной. Но сегодня бриллиант почему-то заиграл по-новому, рассыпая острые искры.

"Интересно, - подумала Ирина, глядя на своё отражение, - а Вика знает, что у него завтра день рождения?"

Конференц-зал был полон. Ирина стояла у трибуны, чувствуя на себе десятки взглядов. Среди них - два особенных. Андрей сидел в первом ряду, сохраняя непроницаемое выражение лица. Вика - у дальней стены, нервно теребя браслет на запястье.

- Уважаемые коллеги, - голос Ирины звучал уверенно и спокойно. - Сегодня я представляю вам новую стратегию развития...

Она говорила сорок минут, не сбиваясь, не заглядывая в записи. Цифры, графики, прогнозы - всё складывалось в чёткую картину. Краем глаза она видела, как меняется лицо мужа - от вежливого внимания к искреннему интересу, потом к удивлению.

- Вопросы? - Ирина обвела взглядом притихший зал.

- У меня есть вопрос, - Вика поднялась со своего места. - Как вы планируете внедрять эти изменения с учетом текущей ситуации на рынке?

В её голосе слышался вызов. Ирина улыбнулась:

- Отличный вопрос, Виктория. Давайте разберем подробнее...

Следующие десять минут она методично, пункт за пунктом, раскладывала свой план, замечая, как постепенно гаснет блеск в глазах молодой соперницы.

- Блестяще! - Марина Сергеевна пожала ей руку после презентации. - Совет директоров в восторге. Знаешь, давно не видела Андрея таким... ошарашенным.

- Правда? - Ирина собирала документы, стараясь не показать волнения. - А я и не заметила.

- Да брось, - усмехнулась начальница. - Кстати, он просил передать - ждёт тебя в кабинете.

Андрей стоял у окна, когда она вошла. Обернулся, посмотрел долгим, изучающим взглядом.

- Я даже не подозревал... - начал он.

- О чём? Что твоя жена может быть не только домохозяйкой?

- Ира...

- Знаешь, - она присела на краешек стола, - забавно получается. Двадцать лет назад я оставила карьеру ради семьи. А теперь вернулась к работе, чтобы... - она запнулась.

- Чтобы что?

- Чтобы понять - жива ли я ещё. Не как жена, мать или домохозяйка. А как женщина. Как личность.

В дверь постучали. На пороге появилась Вика - и замерла, увидев их вдвоём.

- Простите... я позже зайду...

- Нет-нет, оставайтесь, - Ирина поднялась. - Я уже ухожу. Кстати, с проектом по маркетингу нужно поторопиться. Жду вас завтра в десять.

Она вышла, чувствуя спиной их взгляды. В приёмной секретарша протянула ей конверт:

- Ирина Александровна, вам письмо. С курьером принесли.

Дома, открыв конверт, она достала глянцевый буклет: "Бизнес-школа. Программа повышения квалификации". И записка от Марины: "Тебе давно пора. Оплачено. Откажешься - обижусь".

Телефон звякнул сообщением от дочери: "Мам, я тут подумала... может, правда приеду на выходные? Соскучилась."

А потом - звонок от Андрея: "Задержусь сегодня. Важное совещание."

Ирина подошла к окну. В стекле отражалась женщина с прямой спиной и лёгкой улыбкой. Та же, что и двадцать лет назад - и совсем другая.

Телефон зазвонил снова. Андрей.

- Да? - она старалась, чтобы голос звучал ровно.

- Ира... - он помолчал. - Нам нужно поговорить.

- О чём? - она знала ответ, но хотела услышать от него.

- Обо всём. О нас. О том, что происходит.

- Хорошо, - она сделала глубокий вдох. - Приезжай домой. Поговорим.

Впереди был долгий вечер. Самый важный вечер в её жизни. Письмо из бизнес-школы лежало на столе, поблёскивая глянцевыми страницами. Колье с бриллиантом мерцало в шкатулке. А где-то в городе другая женщина, возможно, тоже ждала звонка.

Но это уже не имело значения. Потому что главное решение Ирина уже приняла.

Она набрала номер дочери:

- Леночка? Знаешь, я тут подумала... Может, мне тоже приехать к тебе на выходные?

***

Их разговор затянулся далеко за полночь. Два человека, прожившие вместе двадцать лет, впервые за долгое время говорили начистоту.

- Когда это началось? - спросила Ирина, глядя в окно.

- Не знаю... - Андрей сидел в кресле, сгорбившись. - Может быть, когда понял, что старею. Что жизнь проходит, а я... - он махнул рукой.

- И Вика стала твоим спасением от кризиса среднего возраста?

- Ты злишься...

- Нет, - она повернулась к нему. - Уже нет. Знаешь, я должна сказать тебе спасибо.

- За что? - он поднял удивлённые глаза.

- За то, что заставил меня проснуться. Очнуться от долгого сна, в котором я существовала последние годы.

Она подошла к столику, налила себе воды:

- Помнишь, как мы познакомились? Я была ведущим аналитиком, подавала большие надежды. А потом влюбилась, вышла замуж, родила Лену... И растворилась в семье. Исчезла как личность.

- Но ты сама этого хотела!

- Правда? - она усмехнулась. - Или ты хотел видеть рядом с собой удобную домохозяйку?

В комнате повисла тишина, нарушаемая только тиканьем часов.

- Что будем делать? - наконец спросил он.

- Я еду в командировку. На месяц, - она протянула ему буклет бизнес-школы. - А потом... потом посмотрим.

- Ты подаёшь на развод?

- Нет, - она покачала головой. - Я даю нам обоим время подумать. Понять, чего мы хотим на самом деле.

Он встал, прошёлся по комнате:

- А как же Ле...

- Я уже говорила с дочерью, - перебила она. - Она взрослая, Андрей. И понимает больше, чем нам кажется.

Утром она собирала вещи, а он стоял в дверях спальни, наблюдая за её движениями.

- Когда улетаешь?

- Через три дня. Нужно закончить дела на работе.

- А с Викой... как быть?

Ирина застегнула чемодан:

- Это только твоё решение. Я в него не вмешиваюсь.

В офисе её ждала Марина с чашкой кофе и понимающей улыбкой:

- Ну как?

- Нормально, - Ирина включила компьютер. - Жизнь продолжается.

- Знаешь, - начальница присела на край стола, - когда-то я тоже прошла через это. Только в отличие от тебя, устроила скандал, войну, дележку имущества... А потом поняла - все эти страдания были не о муже. О себе. О своей нереализованности.

- И что ты сделала?

- То же, что делаешь ты сейчас. Начала жить.

После обеда в кабинет постучала Вика. Бледная, осунувшаяся.

- Присаживайтесь, - Ирина указала на стул. - Слушаю вас.

- Я... я увольняюсь.

- Почему?

- Вы же знаете... - девушка опустила глаза.

- Знаю. И что?

- Но как же... - Вика подняла на неё растерянный взгляд. - Разве вы не...?

- Не уволю вас? Не устрою травлю? - Ирина улыбнулась. - Виктория, я не воюю с женщинами. Особенно из-за мужчин. Вы хороший специалист. А всё остальное - ваше личное дело.

Вечером, запирая кабинет, она услышала знакомые шаги.

- Ира...

Андрей стоял в коридоре, держа в руках букет - точно такой же, как двадцать лет назад, когда делал ей предложение.

- Не надо, - она покачала головой. - Сейчас это лишнее.

- Я просто хотел сказать... Ты очень красивая. Я как будто заново тебя увидел.

- Значит, прежде был слепым, - она забросила сумку на плечо. - Прости, спешу. Встречаюсь с дочерью.

Через три дня Ирина сидела в самолёте, глядя в иллюминатор на уменьшающийся город. Телефон она выключила ещё в аэропорту - сейчас ей нужна была тишина. Время подумать. Время понять себя.

Достала из сумочки блокнот, открыла чистую страницу. "Новая жизнь", - написала сверху. И улыбнулась своему отражению в стекле. Сорок пять - отличный возраст, чтобы начать всё сначала. Особенно если начинаешь с себя.

• — Не ищи меня дома, я в чужих квартирах! — крикнула жена, а муж уже искал для них новый дом

• — Я верну своего мужа! — решила жена, когда аноним попытался разрушить их брак

• — Я спасала нашу дочь, но муж подумал что я изменяю! — любовь и отчаяние заставили мать пойти на отчаянный шаг

• ЕЩЁ

Разговор

• А вообще-то, ты знаешь... - Михаил замялся, покрутил в руках чашку с давно остывшим кофе. - Может, не стоит об этом?

• Договаривай уже, - Андрей усмехнулся, глядя на друга. За двадцать лет дружбы он изучил все его привычки: если Мишка так мнётся, значит, разговор предстоит серьёзный.

В маленькой кофейне было немноголюдно. Вторник, три часа дня – не самое оживлённое время. Только откуда-то из глубины зала доносился приглушённый смех парочки да монотонно гудела кофемашина.

• Понимаешь... - Михаил поднял глаза, и Андрей вдруг заметил в них что-то похожее на жалость. - Ира... В общем, она встречается с этим... с Сергеем из их отдела. Уже почти год.

Время остановилось. Андрей смотрел на губы друга, которые продолжали что-то говорить, но слов уже не разбирал. В ушах зашумело, словно он нырнул глубоко под воду. Перед глазами всплыло лицо жены – такое, каким оно было сегодня утром: "Андрюш, я задержусь сегодня, совещание важное..."

• Ты уверен? - собственный голос показался чужим.

• Прости, друг. Я долго сомневался, говорить или нет... - Михаил протянул руку, но Андрей едва заметно отстранился. - Просто... все уже знают. А ты... Ты должен был узнать первым, но...

"Все знают". Эти слова ударили больнее всего. Андрей вспомнил недавний корпоратив в компании жены, косые взгляды, неловкие паузы в разговорах. Он списывал это на усталость, на рабочие проблемы, на что угодно...

• А Полина? - вдруг спросил он, и его передёрнуло от мысли о дочери.

• Что - Полина?

• Она... замечает что-нибудь?

Михаил покачал головой:

• Не думаю. Она же почти всё время дома, на домашнем обучении...

Андрей прикрыл глаза. Перед внутренним взором возникла их квартира, светлая детская, где Полина занимается с репетиторами. Её бледное личико, осунувшееся после последнего курса терапии. Её радостная улыбка, когда мама возвращается с работы...

"Совещание важное..." Он вспомнил, как участились эти совещания в последний год. Как Ирина стала чаще задерживаться. Как появились какие-то корпоративные выезды на выходных. Как она похорошела, словно сбросила десяток лет...

• Знаешь, - Михаил придвинулся ближе, - может, поговоришь с ней? Всякое в жизни бывает. Вы столько вместе прошли...

"Столько прошли..." Перед глазами промелькнули бессонные ночи у постели дочери. Больничные коридоры. Очереди к специалистам. Поиски денег на лечение. Вся эта бесконечная борьба за жизнь их девочки, в которой они всегда были вместе...

• Андрюх, ты чего молчишь?

Он поднял взгляд на друга. Внутри было пусто и холодно, словно вынули все внутренности, оставив только оболочку.

• А что говорить? - он достал бумажник, положил на стол купюру. - Спасибо, что рассказал.

• Погоди, ты куда? - Михаил привстал. - Может, не стоит сейчас...

• Мне надо забрать Полину от репетитора, - голос звучал спокойно, даже буднично. - Сегодня у неё английский.

Он вышел из кофейни на улицу, где моросил мелкий осенний дождь. Достал телефон, открыл галерею. Вот они втроём на даче этим летом. Ирина обнимает Полину, смеётся, глядя в камеру. Счастливая. Красивая. Чужая.

Телефон завибрировал – сообщение от жены: "Андрюш, сегодня правда задержусь. Может, даже очень поздно. Не теряйте меня."

Палец завис над клавиатурой. Что ответить? "Хорошо, удачного совещания"? "Знаю, где ты на самом деле"? "Как ты могла?"

В конце концов он просто написал: "Ок. Полину заберу я".

Накрапывал дождь, прохожие спешили по своим делам, кто-то говорил по телефону, смеялся... А он стоял посреди улицы, и внутри разрасталась пустота, заполняя всё существо. Только где-то глубоко внутри пульсировала мысль: "Полина... Надо держаться ради Полины..."

Он посмотрел на часы. До конца занятия оставалось двадцать минут. Двадцать минут, чтобы взять себя в руки. Чтобы улыбнуться дочери как ни в чём не бывало. Чтобы не выдать того, что весь его мир только что рассыпался на осколки.

Андрей медленно двинулся в сторону метро. Дождь усиливался, но он даже не подумал раскрыть зонт. Может быть, эти холодные капли помогут смыть оцепенение, в котором он находился? Помогут понять, что делать дальше? Как жить с этим новым знанием? Как смотреть в глаза жене? Как уберечь дочь?

Вопросы множились, ответов не было. Была только дорога под дождём и мысль о том, что через двадцать минут надо будет улыбаться.

Вечер

• Пап, а почему ты такой мокрый? - Полина подняла взгляд от учебника, когда Андрей вошёл в квартиру.

• Да вот, зонт забыл раскрыть, - он попытался улыбнуться, стряхивая капли с куртки. - Задумался немного.

• Ты как всегда, - дочь покачала головой с забавной серьёзностью. - Мама говорит, ты вечно витаешь в облаках.

"Мама говорит..." От этих слов что-то больно кольнуло в груди. Интересно, что ещё говорит мама? И главное – что она не говорит?

• Ну как английский? - Андрей присел рядом с дочерью, машинально поправляя прядь её тонких волос. После химиотерапии они отросли совсем немного, едва прикрывая уши.

• Нормально. Миссис Беннет говорит, у меня хорошо получается. - Полина закашлялась, и Андрей тут же потянулся за водой. - Пап, не суетись, я же не маленькая уже.

"Не маленькая..." А ведь правда – когда они успели пропустить, как их девочка повзрослела? Пока бегали по больницам, пока зарабатывали на лечение, пока... пока её мать искала счастья на стороне.

• Ты что-то странный сегодня, - Полина внимательно посмотрела на отца. - Случилось что-то?

• С чего ты взяла? - он попытался придать голосу беззаботность.

• Ну... ты какой-то задумчивый. И руки дрожат немного.

Андрей сжал пальцы в кулак. Надо же, а он и не заметил эту дрожь. Двенадцать лет, а всё видит, всё чувствует. В кого она такая?

• Просто устал немного на работе, - он встал. - Ты поела?

• Да, Марья Степановна суп разогревала, - Полина снова склонилась над учебником. - Пап, а мама сегодня опять поздно?

• Да, у неё... - он запнулся, - совещание важное.

• Опять, - вздохнула дочь. - Знаешь, пап, мне кажется, она стала меньше бывать дома.

Андрей замер у окна. За стеклом темнело, дождь усилился, превращая улицу в размытое пятно огней и теней.

• Тебе это... мешает? - спросил он осторожно.

• Нет, что ты! - Полина покачала головой. - Просто... Знаешь, когда я в больнице лежала, она всегда рядом была. А теперь... Наверное, это хорошо, да? Значит, я правда выздоравливаю?

Что-то сжалось в груди от этих слов. Он смотрел на дочь – хрупкую, бледную, но такую сильную. Она научилась находить хорошее даже в отсутствии матери.

• Пап, - Полина вдруг отложила учебник, - а давай сделаем маме сюрприз? Испечём что-нибудь? Ну, чтобы она пришла, а у нас... Я видела на YouTube рецепт яблочного пирога, совсем несложный.

• Сейчас? - он взглянул на часы. Почти семь вечера.

• А почему нет? Всё равно делать нечего, уроки я закончила. И потом, - она хитро прищурилась, - готовить – это же почти как химия. А химия у меня хорошо идёт.

Андрей смотрел на дочь, и внутри что-то переворачивалось. Она хочет порадовать мать, которая сейчас... Он оборвал эту мысль.

• Ладно, давай попробуем, - он улыбнулся, и на этот раз улыбка вышла почти настоящей. - Показывай свой рецепт.

Следующий час они провели на кухне. Полина командовала процессом, зачитывая инструкции с планшета. Андрей послушно взбивал яйца с сахаром, подавал нужные ингредиенты, следил за духовкой.

Руки делали своё дело, а в голове крутились обрывки сегодняшнего разговора с Михаилом. "Все знают..." Интересно, эти "все" тоже делают вид, что ничего не происходит? Тоже улыбаются, встречая их семью? Жалеют его? Или посмеиваются за спиной?

• Пап, ты опять задумался! Тесто убегает!

Он спохватился, подхватил миску. Полина рассмеялась, и от этого смеха стало немного легче.

• Знаешь что? - она вдруг стала серьёзной. - Когда я болела, ты точно так же помогал маме готовить. Помнишь? Она всё время что-то придумывала, чтобы я хоть немного поела...

Андрей помнил. Помнил, как Ирина часами стояла у плиты, изобретая блюда, которые могли бы заинтересовать истощённого химиотерапией ребёнка. Как плакала по ночам, когда думала, что он спит. Как молилась, хотя никогда не была религиозной...

Что случилось с той женщиной? Куда она исчезла? Или... её никогда не было? Может, он сам придумал себе такую Ирину – любящую, верную, преданную семье?

Телефон завибрировал – новое сообщение от жены: "Похоже, совсем поздно буду. Не ждите с ужином. Целую".

• Мама пишет? - Полина выглянула из-за его плеча. - Что там?

• Задерживается, - он убрал телефон. - Ну что, ставим наш пирог в духовку?

• Ничего, - дочь пожала плечами, - зато утром позавтракает вкусненьким. Если ты его до утра не съешь, конечно!

Она засмеялась, и он подхватил её смех, чувствуя, как к горлу подступает что-то похожее на рыдание. Господи, за что его девочке всё это? Мало ей было болезни, так теперь ещё и это...

Пирог получился на удивление красивым – румяным, ароматным. Они с Полиной устроились на диване перед телевизором, но ни он, ни она не следили за фильмом. Дочь задремала, прижавшись к его плечу, а он сидел, боясь пошевелиться, и думал, думал, думал...

Около одиннадцати в замке повернулся ключ. Андрей осторожно высвободил руку из-под спящей дочери и вышел в прихожую.

Как принять правильное решение? И есть ли оно вообще – правильное решение? Что важнее – его гордость или покой дочери?

Дверь открылась, и на пороге появилась Ирина – красивая, немного смущённая, с еле уловимым шлейфом незнакомого парфюма...

Разговор в темноте

• Ой, ты не спишь? - Ирина замерла на пороге, не включая свет. - А я думала...

• Полина пирог тебе испекла, - перебил Андрей. Его голос звучал глухо в темноте прихожей. - Старалась.

• Пирог? - она неловко переступила с ноги на ногу. - Как мило... А почему...

• Хотела порадовать маму, - он сделал ударение на последнем слове. - Думала, ты придёшь пораньше.

Что-то в его тоне заставило Ирину насторожиться. Она щёлкнула выключателем, и яркий свет залил прихожую. Андрей невольно прищурился, но не отвёл взгляд от жены.

• Что случилось? - спросила она тихо. - Ты какой-то...

• Какой? - он криво усмехнулся. - Странный? Необычный? Или просто... неудобный?

Ирина медленно сняла плащ. От неё пахло дождём, духами и чем-то ещё – может быть, чужим теплом? Андрей почувствовал, как к горлу подступает тошнота.

• Пойдём на кухню, - он развернулся, стараясь держаться прямо. - Полина спит в комнате. Не хочу её разбудить.

Она послушно пошла за ним. В тусклом свете ночника на кухне её лицо казалось особенно красивым – и особенно чужим.

• Как прошло совещание? - спросил он, глядя куда-то мимо неё.

• Нормально... много работы... - она запнулась. - Андрей, что происходит?

• Знаешь, - он провёл рукой по лицу, - я сегодня виделся с Мишей.

Ирина застыла. По её лицу пробежала тень, и на мгновение показалось, что она сейчас развернётся и убежит.

• И что... что он сказал? - её голос дрогнул.

• А ты как думаешь? - Андрей наконец посмотрел ей прямо в глаза. - Что он мог рассказать о своём старом друге и его жене, которая уже год встречается с коллегой по работе?

В кухне повисла такая тишина, что стало слышно тиканье часов на стене. Где-то в комнате вздохнула во сне Полина.

• Я... - Ирина опустилась на стул, словно ноги перестали её держать. - Я не хотела, чтобы ты узнал... вот так.

• А как? - он почти шептал, но в этом шёпоте было столько боли, что Ирина вздрогнула. - Как ты хотела? Написать записку? Прислать эсэмэску? Или просто однажды не вернуться домой?

• Перестань, - она закрыла лицо руками. - Всё не так...

• А как? - он шагнул ближе. - Объясни мне, как? Как ты могла? После всего, что мы пережили вместе? После всех этих лет? После...

• Папа? - сонный голос Полины из коридора заставил их обоих замереть. - Мама пришла?

• Да, солнышко, - Ирина мгновенно взяла себя в руки, вытерла глаза. - Иди спать, уже поздно.

• Вы пирог попробовали? - в дверном проёме появилось бледное лицо дочери. - Получилось?

• Обязательно попробуем, - Андрей через силу улыбнулся. - Утром все вместе. А сейчас – спать.

• Хорошо, - Полина зевнула. - Мам, ты завтра не задержишься? У меня по биологии пятёрка...

• Не задержусь, - Ирина подошла к дочери, обняла её. - Обещаю.

Когда шаги Полины стихли, они снова остались одни. Андрей смотрел на жену – такую родную и такую чужую одновременно.

• Зачем? - только и спросил он.

Ирина обхватила себя руками, словно пытаясь согреться.

• Я устала, Андрей. Устала быть сильной. Устала делать вид, что всё хорошо. Устала...

• А я? - он рывком придвинул стул, сел напротив. - Думаешь, мне легко? Думаешь, я не устал? Но я здесь. Я с вами. С ней, - он кивнул в сторону комнаты дочери.

• Сергей... он просто появился, когда мне было особенно тяжело, - она говорила тихо, глядя в пол. - Он слушал. Понимал. Не требовал быть идеальной матерью, идеальной женой...

• А я требовал? - Андрей почувствовал, как внутри что-то обрывается. - Я просил тебя быть идеальной?

• Нет, но... - она подняла глаза, полные слёз. - Ты не понимаешь. Когда Полина болела, я думала только о ней. Потом – только о её реабилитации. А потом... потом я поняла, что забыла, какой была раньше. Просто женщиной. Не матерью больного ребёнка, не твоей женой, а просто...

• И ради этого "просто" ты готова разрушить семью? - его голос звенел от сдерживаемых эмоций. - Ради этого "просто" ты врёшь дочери? Мне?

В коридоре снова послышались шаги...

Решение

Они замолчали, прислушиваясь к шагам. Но это была всего лишь соседка сверху – через тонкие перекрытия часто доносились чужие шаги.

• Знаешь что, - Андрей медленно поднялся, - давай договоримся.

Ирина подняла на него растерянный взгляд.

• О чём?

• Полине осталось пройти два курса терапии. Врачи говорят, результаты хорошие, но сейчас самое важное – стабильность. Никаких стрессов, - он говорил ровно, словно зачитывал деловое предложение. - Поэтому мы будем жить как жили.

• То есть... - она непонимающе моргнула.

• То есть ты продолжишь возвращаться домой. Пусть и поздно. Будешь улыбаться дочери, проверять уроки, печь с ней пироги по выходным, - каждое слово давалось ему с трудом. - А что ты делаешь в остальное время... это твоё дело.

• Андрей...

• Я не закончил, - он поднял руку. - Когда лечение завершится, когда врачи скажут, что опасность миновала – тогда решим остальное. А пока... пока мы просто родители. Ради неё.

Ирина сидела, низко опустив голову. По щекам текли слёзы.

• Ты ведь понимаешь, - она подняла на него глаза, - что я не смогу... что всё уже не будет как раньше?

• А разве сейчас что-то как раньше? - он горько усмехнулся. - Единственное, что осталось неизменным – это Полина. И ради неё...

• Пап? - в дверях снова появилась дочь, на этот раз с встревоженным лицом. - Мам? Вы чего не спите?

• Обсуждаем твои успехи по биологии, - Андрей удивился, как легко далась ему эта ложь. - И пирог пробуем. Правда, мама?

• Правда, - Ирина торопливо вытерла глаза. - Очень вкусный получился.

• Вы какие-то странные, - Полина переводила взгляд с одного родителя на другого. - Что-то случилось?

• Всё хорошо, солнышко, - Андрей подошёл к дочери, обнял её за плечи. - Просто взрослые иногда тоже волнуются по пустякам. Пойдём, уложу тебя.

Позже, лёжа в темноте на диване в гостиной (он не мог заставить себя лечь в супружескую постель), Андрей прокручивал в голове события дня. Казалось невероятным, что ещё утром он жил обычной жизнью, не зная, не подозревая...

За стеной посапывала Полина. Из спальни не доносилось ни звука – Ирина всегда умела плакать беззвучно. Он помнил это ещё по больничным ночам, когда она думала, что все спят.

"Всё для неё изменилось," - вдруг подумал он. - "Для Иры тоже. Не изменилось только для Полины. И не должно измениться..."

Телефон тихо завибрировал – сообщение от Михаила: "Как ты? Держишься?"

Андрей посмотрел на экран и удалил сообщение не ответив. Что он мог ответить? Что решил играть роль счастливого мужа ради больной дочери? Что будет молча терпеть предательство, пока не закончится лечение? Что всё ещё любит женщину, которая больше не принадлежит ему?

В окно светила луна, на стене плясали тени от качающихся на ветру веток. Где-то далеко сигналила машина. Мир жил своей обычной жизнью, не замечая, как в одной московской квартире человек учится жить заново – с разбитым сердцем, но несломленной волей. Ради той, которая нуждается в нём больше всего.

Утром они встретились на кухне – все трое – будто ничего не произошло. Пили чай с вчерашним пирогом, обсуждали школьные новости. Полина улыбалась, Ирина проверяла домашнее задание, Андрей читал новости в телефоне...

Обычное утро обычной семьи.

Только в какой-то момент их взгляды встретились над головой дочери – и оба поняли, что научатся жить и так. Ради неё. Ради их девочки, которая сейчас увлечённо рассказывает о делении клеток, не подозревая, что её родители тоже учатся делиться – делить жизнь на "до" и "после", на "дома" и "вне дома", на правду и ложь.

А за окном падал снег – первый в этом году. Белый, чистый, укрывающий всё своим успокаивающим покрывалом. Стирающий следы прошлого и дающий надежду на будущее. Каким бы оно ни было.

• — Я верну своего мужа! — решила жена, когда аноним попытался разрушить их брак

• ЕЩЁ

Случайная находка

• Максим, это очень важно для меня...

• Конечно, я всё понимаю, Ириш.

• Спасибо, что всегда находишь время выслушать.

Андрей несколько раз перечитал переписку, машинально отмечая время сообщений — 23:47. Почти полночь. Он прекрасно помнил тот вечер двухнедельной давности: Ирина сидела на кухне с ноутбуком, якобы доделывая срочный отчёт. Он тогда ещё удивился, что она до сих пор не легла — обычно жена строго соблюдала режим.

Сейчас, глядя на экран её рабочего ноутбука, который она попросила проверить — "что-то тормозит, посмотри, пожалуйста" — Андрей чувствовал, как внутри растёт холодная пустота. Двадцать лет брака. Двадцать лет, день за днём...

• Андрюш, ты уже освободился? — голос Ирины из прихожей заставил его вздрогнуть. — Получается починить?

• Да, почти... — он торопливо свернул окно мессенджера. — Сейчас закончу.

Ирина появилась в дверях кабинета — красивая, подтянутая, в новом брючном костюме. В последнее время она особенно тщательно следила за собой. Андрей раньше радовался этому, считал, что жена наконец-то начала уделять себе внимание после многих лет, посвящённых семье и быту.

• Что там с ним? — она кивнула на ноутбук.

• Похоже, просто засорилась система... — Андрей старался говорить спокойно, будто внутри не бушевала буря вопросов и сомнений. — Почищу немного, и всё будет в порядке.

• Спасибо, — Ирина улыбнулась той особой улыбкой, которая появилась у неё в последние месяцы — чуть отстранённой, словно мысли были где-то далеко. — Я в магазин, нужно купить продукты. Тебе что-нибудь взять?

• Нет, спасибо...

Входная дверь мягко закрылась. Андрей откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза. В висках пульсировала боль.

"Максим, это очень важно для меня..."

Память услужливо подбрасывала картинки: корпоратив полгода назад, когда он заехал за Ириной. Высокий темноволосый мужчина помогал ей надеть пальто. "Это Максим, наш новый руководитель проекта..." Тогда Андрей отметил только, что жена говорит о коллеге с каким-то особым воодушевлением.

Он открыл следующее сообщение:

• Только ты понимаешь, как это для меня значимо. Андрей никогда...

Дальше читать не стал. Закрыл ноутбук, подошёл к окну. За стеклом моросил апрельский дождь, на карнизе суетились воробьи.

Первым порывом было позвонить ей, потребовать объяснений. Или написать этому Максиму — начальник отдела, молодой, амбициозный... Андрей сжал кулаки. Нет. Он должен понять, где и когда всё пошло не так. Когда их брак превратился в привычку, в отработанный годами механизм?

Звонок телефона прервал поток мыслей.

• Пап, привет! — голос дочери, звонкий и радостный, немного развеял тяжесть на душе. — Как вы там?

• Привет, малыш, — он невольно улыбнулся, хотя Кате уже девятнадцать, и она учится в другом городе. — Всё нормально. Мама вот в магазин пошла...

• Передавай ей привет! Слушай, пап... — Катя замялась. — А вы с мамой в последнее время какие-то... другие. Всё хорошо?

Сердце пропустило удар. Даже дочь заметила. Когда же это началось? Год назад? Два? Или раньше?

• Всё нормально, — солгал он. — Просто много работы у обоих.

• Ну смотри... — в голосе дочери слышалось сомнение. — Я вас люблю. Приеду на выходных!

• И мы тебя любим...

Андрей посмотрел на фотографию на стене: они втроём на море, пять лет назад. Ирина смеётся, он обнимает её за плечи, Катя корчит смешную гримасу. Они были счастливы тогда? Или уже тогда начали отдаляться, не замечая, как между ними растёт стена из недосказанности, усталости, рутины?

Он достал из шкафа старый фотоальбом. Вот их свадьба: Ирина в белом платье, сияющая, прекрасная. Он помнил то чувство — казалось, весь мир принадлежит им двоим. Когда оно исчезло? Растворилось в ежедневных заботах, счетах, болезнях, ремонтах...

Хлопнула входная дверь — вернулась Ирина.

• Андрюш, поможешь с пакетами?

• Иду...

Он смотрел, как она раскладывает продукты, привычно рассказывая о ценах, о встреченной соседке, о планах на ужин. Та же Ирина, его жена, мать его дочери. И в то же время — другая, чужая, с какой-то новой тайной жизнью, в которой есть место для ночных переписок с Максимом.

• У тебя всё хорошо? — она вдруг пристально посмотрела на него. — Ты какой-то задумчивый...

• Всё нормально, — он повторил утреннюю ложь. — Просто устал немного.

Ирина кивнула, не став расспрашивать дальше. Раньше бы обязательно допытывалась, что случилось, пыталась бы помочь, поддержать... Когда они перестали по-настоящему интересоваться жизнью друг друга?

• Ужинать будешь? — спросила она, доставая сковородку.

• Попозже, — ответил он. — Пойду поработаю ещё...

Вернувшись в кабинет, Андрей снова открыл ноутбук. Нет, он не станет устраивать сцен, не будет следить за ней или требовать объяснений. Он должен понять. Должен вспомнить всё, что привело их к этой точке. И решить — можно ли что-то исправить, или их брак действительно превратился только в привычку, в удобную формальность, за которой уже не осталось настоящих чувств?

За окном сгущались сумерки, дождь усилился. Где-то на кухне Ирина гремела посудой, привычно готовя ужин. Всё как всегда. Всё как двадцать лет подряд. Вот только внутри у Андрея что-то надломилось, и он не знал, можно ли склеить эту трещину.

Осколки прошлого

• Ирин, я сегодня задержусь... Совещание важное.

• Хорошо, — она даже не подняла глаз от телефона. — Я тоже сегодня допоздна, проект горит.

Андрей замер в дверях спальни, глядя на жену. Раньше она обязательно спросила бы про совещание, поинтересовалась деталями. Теперь же... Он вспомнил их первые годы вместе — как Ирина звонила по несколько раз в день, писала сообщения, делилась каждой мелочью.

• Максим требует презентацию к утру, — добавила она, словно оправдываясь, и впервые за утро посмотрела на мужа. — Возможно, очень поздно вернусь.

Максим. Опять Максим. Андрей почувствовал, как к горлу подкатывает горечь.

• Может, поужинаем вместе? — вдруг предложил он. — Я могу заехать за тобой после работы...

Ирина на секунду замешкалась:

• Нет, не стоит... Я правда не знаю, сколько времени это займёт. В другой раз, хорошо?

"В другой раз" — сколько их было, этих "других раз" за последний год? Андрей машинально потёр обручальное кольцо. Двадцать лет назад он надевал его на её палец в ЗАГСе — молодой, счастливый, уверенный, что их любовь будет длиться вечно.

• Я пошла, — Ирина поцеловала его в щёку — мимолётно, привычно, без чувства. — Не забудь оплатить счёт за телефон.

Входная дверь закрылась. Андрей подошёл к книжному шкафу, достал старую коробку с фотографиями. Вот они в парке — она в его свитере, осень, летят жёлтые листья. Ирина смеётся, запрокинув голову. Он помнил тот день — они только начали встречаться, гуляли до поздней ночи, замёрзли, и он отдал ей свой свитер...

• Андрюша, ты такой заботливый, — шептала она тогда, утонув в слишком большом для неё свитере. — Я так хочу состариться с тобой...

Следующая фотография — их первая квартира, маленькая "однушка" на окраине города. Ремонт, коробки, матрас на полу вместо кровати. Но они были счастливы — вместе клеили обои, спорили о цвете штор, мечтали о будущем.

Телефон завибрировал — сообщение от дочери:

"Пап, купила билеты на пятницу! Приеду на все выходные ❤"

Он улыбнулся. Катя. Их маленькое чудо. Вспомнил, как Ирина сообщила ему о беременности — накрыла праздничный ужин, поставила на стол маленькие пинетки...

• Ты станешь папой, — прошептала она тогда, а в глазах стояли слёзы счастья.

Он целовал её, кружил по комнате, строил планы. Они вместе выбирали имя, спорили о цвете стен в детской, читали книги для будущих родителей. А потом бессонные ночи с малышкой, первые шаги, первые слова...

Когда всё начало меняться? Андрей перебирал фотографии, пытаясь уловить тот момент, когда в глазах Ирины появилась эта едва заметная тоска. Может, тогда, три года назад, когда она вернулась к работе после долгого перерыва? Катя уже была достаточно взрослой, и Ирина решила, что хочет большего, чем быть просто мамой и женой.

• Я чувствую, что теряю себя, — сказала она ему однажды вечером. — Понимаешь? Мне нужно что-то своё...

Он тогда не понял. Отмахнулся — работай, конечно, если хочешь. Не прислушался к тому, что стояло за этими словами — к её одиночеству, к жажде самореализации, к потребности быть услышанной.

Звонок телефона прервал его размышления:

• Да, милая?

• Андрей, — голос Ирины звучал взволнованно, — ты не мог бы вечером забрать документы из нотариуса? Я совсем забыла, а они сегодня последний день работают...

• Конечно, — ответил он. — Во сколько?

• В семь. Я скину тебе адрес.

• Хорошо... — он помедлил. — Ирин?

• Да?

• Я люблю тебя.

Пауза. Такая долгая, что он успел сосчитать три удара сердца.

• И я тебя, — наконец ответила она и отключилась.

Раньше она говорила это первой. Каждый день, по несколько раз. Теперь же... Когда они в последний раз говорили друг другу эти слова не механически, а по-настоящему чувствуя их смысл?

Андрей подошёл к окну. На парковке у офиса он заметил Ирину — она шла к своей машине. Рядом шёл высокий мужчина — Максим. Они о чём-то оживлённо говорили. Ирина улыбалась — той самой улыбкой, которая раньше предназначалась только ему, Андрею. Живой, настоящей, освещающей всё лицо.

Он отвернулся от окна. В голове звучали слова из той переписки: "Только ты понимаешь..." А ведь когда-то они с Ириной понимали друг друга с полуслова. Когда это прекратилось? Когда они перестали разговаривать по-настоящему, делиться сокровенным, доверять друг другу свои страхи и мечты?

Вечером, забрав документы от нотариуса, Андрей долго сидел в машине. Дождь барабанил по крыше, на соседнем сиденье лежала папка с бумагами. Развод? Нет, просто какие-то документы на квартиру. Но сама мысль о возможности развода теперь не казалась такой уж невероятной. В конце концов, что держит их вместе — настоящее чувство или просто страх перемен, привычка, нежелание разрушать налаженный быт?

Телефон снова завибрировал — сообщение от Ирины:

"Буду поздно, не жди с ужином."

Андрей завёл машину. Он поедет домой, в их общую квартиру, где каждая вещь хранит воспоминания о счастливых днях. Будет ждать её, хотя она просила не ждать. И думать — можно ли склеить разбитую чашку так, чтобы не остались видны трещины? И нужно ли?

На грани

• Мам, пап, у вас точно всё хорошо? — Катя переводила встревоженный взгляд с одного родителя на другого. — Какие-то вы странные...

Они сидели за субботним завтраком — традиция, которую поддерживали годами. Ирина намазывала джем на тост, Андрей читал новости в телефоне. Со стороны всё выглядело как обычно, но дочь каким-то шестым чувством улавливала напряжение, висевшее в воздухе.

• Всё нормально, солнышко, — Ирина натянуто улыбнулась. — Просто устали оба. Работы много...

• Работы... — Катя хмыкнула. — А почему вы больше не смотрите друг на друга?

Андрей поднял глаза от телефона. Действительно — когда они в последний раз смотрели друг другу в глаза? Не мельком, не мимоходом, а по-настоящему?

• Катюш, ты преувеличиваешь, — он попытался улыбнуться. — Всё правда в порядке.

• Врёте, — дочь отодвинула тарелку. — Знаете, Машкины родители тоже говорили, что всё в порядке. А потом развелись.

• Катя! — Ирина вздрогнула, чашка в её руках звякнула о блюдце. — Прекрати...

• Что прекратить, мам? Говорить правду? — в глазах дочери блеснули слёзы. — Думаете, я не вижу, как вы...

Звонок телефона прервал её. Ирина схватила трубку, словно спасательный круг:

• Да, Максим... Да, конечно, сейчас посмотрю...

Она торопливо вышла из кухни. Андрей заметил, как дрогнули её руки, когда она прикрывала за собой дверь.

• Максим? — Катя вопросительно посмотрела на отца. — Её начальник?

• Коллега, — сухо ответил Андрей.

• И часто он звонит в выходные?

• Катя, прекрати...

• Что прекратить, пап? — она вдруг стала удивительно похожа на мать — тот же прищур, та же складка между бровей. — Вы оба говорите "прекрати", вместо того чтобы поговорить начистоту. Вы вообще ещё разговариваете?

Андрей молчал. Нет, они не разговаривали. Не по-настоящему. Уже давно.

• Мне пора, — Катя встала из-за стола. — У меня встреча с подругами. Знаете, я люблю вас обоих. Но видеть, как вы превращаетесь в чужих людей... Это больно.

Она ушла, оставив их вдвоём с недопитым кофе и тяжёлой тишиной. Ирина вернулась через несколько минут, села за стол.

• Прости за звонок, — сказала она, не глядя на мужа. — Срочное дело...

• Настолько срочное, что нельзя подождать до понедельника?

Вопрос прозвучал резче, чем он хотел. Ирина вскинула голову:

• Что ты имеешь в виду?

• Ничего, — он встал из-за стола. — Просто вопрос.

• Андрей... — она помедлила. — Мы можем поговорить?

Сердце пропустило удар. Вот он — момент истины? Признание? Объяснение?

• О чём?

• О нас, — она сцепила пальцы, костяшки побелели. — О том, что происходит...

• А что происходит, Ира?

Она открыла рот, закрыла, снова открыла. В этот момент снова зазвонил её телефон.

• Извини, — пробормотала она. — Это важно...

• Конечно, — горько усмехнулся он. — Это всегда важно.

Вечером, лёжа в постели, Андрей слушал, как Ирина разговаривает по телефону в соседней комнате. Тихий голос, смех... Когда она последний раз так смеялась, разговаривая с ним?

Память услужливо подбросила картинку: их годовщина свадьбы, пять лет назад. Он подарил ей путёвку в Венецию — она давно мечтала туда поехать. Они гуляли по узким улочкам, катались на гондоле, целовались у моста Вздохов...

• Я так счастлива, — шептала она. — Ты делаешь меня такой счастливой...

Что случилось с той женщиной? С той любовью? С их мечтами?

За стеной стих голос Ирины. Через минуту она вошла в спальню, легла рядом — на своей половине кровати, не касаясь его.

• Андрей...

• Да?

• Ты помнишь, какой сегодня день?

Он напрягся, перебирая в памяти даты. Не её день рождения, не годовщина...

• Двадцать пять лет назад, — тихо сказала она, — мы познакомились. Помнишь тот дождь? Ты одолжил мне свой зонт...

Он помнил. Конечно, помнил. Она стояла на остановке — промокшая, замёрзшая. Он накрыл её своим зонтом, предложил подвезти. Она согласилась...

• Помню, — ответил он.

Тишина. Только дождь за окном — такой же, как в день их знакомства.

• Что с нами случилось, Андрей?

Вопрос повис в темноте. Он мог бы спросить про Максима. Мог бы рассказать про найденную переписку. Мог бы устроить сцену...

Вместо этого он спросил:

• Ты ещё любишь меня, Ира?

Она долго молчала. Потом повернулась к нему — он скорее почувствовал, чем увидел это движение в темноте.

• А ты меня? — её голос дрогнул. — Ты давно смотрел на меня не как на жену, мать твоего ребёнка, а как на женщину? Замечал меня?

Он хотел возразить, но слова застряли в горле. Когда он в последний раз делал ей комплименты? Дарил цветы просто так, а не по поводу? Интересовался её мыслями, мечтами, страхами?

• Я задыхаюсь, Андрей, — прошептала она. — Я так устала быть просто функцией — женой, матерью, домохозяйкой... Я хочу снова чувствовать себя живой. Понимаешь?

Он понимал. И от этого понимания становилось ещё больнее.

Новая глава

• Максим делает меня видимой, — тихо произнесла Ирина в темноту. — Понимаешь? Он... замечает.

Андрей лежал неподвижно, боясь пошевелиться. Вот оно — признание, которого он ждал и боялся последние недели.

• Ты спишь с ним?

• Нет, — её ответ прозвучал твёрдо, без колебаний. — И никогда не буду. Но он... он видит во мне женщину, профессионала, личность. Не просто твою жену или Катину мать.

Она села на кровати, включила ночник. В его желтоватом свете Андрей увидел слёзы на её щеках.

• Знаешь, что самое страшное? — Ирина смотрела куда-то мимо него. — Я начала ждать его сообщений, звонков... Начала красиво одеваться на работу — не для него, нет. Для себя. Чтобы снова почувствовать себя особенной. Живой.

• А я? — голос Андрея охрип. — Я не делаю тебя живой?

• А ты... — она горько усмехнулась. — Ты давно перестал меня видеть. Помнишь, когда ты в последний раз спрашивал о моих мечтах? О том, чего я хочу от жизни? Не о быте, не о Кате, не о работе — обо мне?

Он молчал. Она была права — он не помнил.

• Я нашёл вашу переписку, — наконец признался он. — Случайно, в твоём ноутбуке...

• Я знаю, — она кивнула. — Заметила, что ты изменился после того дня. Стал присматриваться, думать... Может, это и к лучшему.

• Что ты имеешь в виду?

Ирина встала, подошла к окну. Дождь всё ещё барабанил по стеклу, размывая огни ночного города.

• Помнишь, как мы познакомились? Ты накрыл меня зонтом, а я подумала — вот он, мой рыцарь... — она обхватила себя руками. — Мы были такими живыми тогда, Андрей. Настоящими. А потом... потом жизнь затянула нас в свою рутину. Мы стали функциями друг для друга. Перестали расти, мечтать, удивлять...

• И появился Максим.

• Нет, — она покачала головой. — Максим здесь ни при чём. Он просто показал мне, что я ещё могу быть интересной. Могу развиваться, достигать целей, блистать... Что я не только жена и мать.

Андрей встал, подошёл к ней. Осторожно положил руки на плечи:

• А если... если мы попробуем всё исправить?

Она повернулась к нему:

• Как?

• Не знаю, — честно ответил он. — Но я не хочу тебя терять, Ира. Не хочу превращаться в соседей, живущих по привычке. Может... может, начнём с начала?

• С начала? — она слабо улыбнулась.

• Да. Здравствуйте, меня зовут Андрей, — он протянул ей руку. — Я инженер, люблю джаз и пересматривать старые фильмы. А ещё я двадцать лет женат на удивительной женщине, которую, кажется, разучился видеть. Хочу это исправить... Вы поможете?

Она рассмеялась сквозь слёзы:

• Ты сумасшедший...

• Немного, — согласился он. — Ну так что? Поужинаем завтра? Только ты и я, никаких телефонов и разговоров о быте. Я хочу узнать о твоих мечтах.

Ирина долго смотрела на него, словно видела впервые. Потом вложила свою ладонь в его протянутую руку:

• Здравствуйте, Андрей. Я Ирина. Люблю итальянскую кухню, современное искусство и мечтаю написать книгу. И знаете... я, кажется, готова начать всё сначала.

Он притянул её к себе, уткнулся носом в макушку. От её волос пахло домом, прошлым и... будущим?

• Ты ведь уволишься? — тихо спросил он. — От Максима?

• Уже написала заявление, — она обняла его крепче. — Нашла место в другой компании. Я не предательница, Андрей. Просто... заблудилась немного.

• Мы оба заблудились, — он поцеловал её в висок. — Но, кажется, нашли дорогу обратно.

За окном постепенно светало. Дождь закончился, и первые лучи солнца окрасили горизонт в розовый. Новый день. Новая глава. Новое начало.

• Я люблю тебя, — прошептал Андрей. — И хочу узнать тебя заново.

• И я тебя, — ответила она. — Давай попробуем?

Они стояли у окна, обнявшись, и смотрели на рассвет. Впереди было много работы — над собой, над отношениями, над умением видеть друг друга. Но главное они уже сделали — решили не сдаваться. Решили бороться за свою любовь, которая оказалась сильнее обид и рутины. Сильнее времени.

Телефон Ирины завибрировал на тумбочке. Она даже не обернулась:

• Пусть звонят. У меня сейчас важная встреча — со своим мужем. Представляете, оказывается, он любит джаз...

Андрей рассмеялся и крепче прижал её к себе. Кажется, они всё-таки нашли способ склеить разбитую чашку. И пусть трещинки останутся — они будут напоминать о том, как важно беречь то, что имеешь. Как важно не переставать видеть друг друга.

• — Я не хочу идеальную маму, я хочу настоящую! — воскликнул сын, и она наконец поняла главное

• — В шестьдесят жизнь только начинается! — поняла я, помогая соседке с деменцией

• — Давай попробуем начать сначала? — спросила она, надевая обручальное кольцо

ЕЩЁ