reader163

Малыш захлопнул дверь и прислушался. Как всегда телевизор на всю громкость, хохот Карлсона, запах чего-то спаленного.

— Карлсон, ты чего-то готовил?

Развалившись на диване, с трехлитровой банкой клубничного варенья, рыжий летчик смотрел Камеди Клаб на ТНТ.

— Жопа! Писька! – искрил юмором Харламов.

Карлсон завалился на спину и заржал, замотав ногами. Он как всегда был небрит, в своей засаленной майке и семейных трусах в горошек.

— Карлсон, убавь эту дрянь, мне курсач писать.

— О, Малыш! Это же клоуны!

Батрудинов показывал залу голую задницу.

Карлсон от смеха уронил банку на пол.

— Это деградация, Карлсон. Животный юмор. Быдлятина. – Малыш взяв пульт выключил телик.

— А про говноеда твоего смешно, значит? – Карлсон не увидел шедевреальности в «Зеленом слонике» и после просмотра надолго замолчал, съев два килограмма халвы.

Малыш ничего не ответил. В этом деле у них не было единения. Карлсон тяжко вздохнул и поднял банку с вареньем.

— Дай хоть новости посмотреть.

— Чтобы ты мне потом потом весь вечер мозг хохлами выносил и грозился лететь на Донбасс?

Повисло молчание. Карлсон потупил взгляд и загрустил. Не понимал он Малыша. Изменился Малыш. Фильмы про говноедов, презрение к людям, безрадостность. Серые зимние дни. Даже варенье не помогало.

— Пойду, погуляю.

Одев невообразимых размеров пуховик и напялив джинсы, Карлсон громко хлопнул дверью.

«Ну и вали», подумал Малыш и уселся за комп. Отбросив лишние мысли, он принялся за курсовую. Время шло. Карлсон все не появлялся. Малыш стал беспокоиться. Он выключил комп и подошел к окну. Уже стемнело, на небо выползла желтая луна.

«Где же тебя носит, вертолетчик»

Пройдя на кухню, Малыш понял, почему пахло горелым. Кривое подобие торта, обильно помазанный всеми возможными видами варенья.

— Карлсон!

Накинув куртку Малыш рванул на улицу. Чувство тревоги засело в груди. Редкие прохожие, темные переулки, гаражи. Почему то Малыш был уверен, что Карлсон здесь.

Навстречу к нему шла тройка сгорбленных фигур под шансон из динамиков телефона. Малыш повернул назад, но перед ним уже выросли еще две фигуры.

— Опаньки, че за нах? Че почем, куда спешим?

— Ребят, вы тут не видели мужичка рыжего, в огромном пуховике?

— А не пидор ли ты часом? – шутканул один из гопников.

Гопота загыгыкала над глупой шуткой.

Ненависть наполнила Малыша. Стиснув кулаки, он сделал самый глупый поступок в своей жизни. Плюнул в рожу гопнику.

Повисло молчание. Гопник забыл как дышать.

— Ты… сука… тебе ж не жить, падла!

Удар, еще один удар и Малыша повалили на снег. Удары сыпались градом.

— Банзай, твою мать!

Гопники отвлеклись от Малыша. Рыжий толстяк как берсерк раскидывал гопоту.

— Моего. Друга. Тронули. Суки.

Вдруг в руках одного из упырей блеснуло лезвие.

— Карлсон!

— Шухер! Валим!

Где-то вдали выли сирены ментов. Малыш подполз к Карлсону. Тот тяжело дышал.

— Вот такие пироги, Малыш.

— Не умирай, прошу. Карлсон. Прошу. – Малыш плакал.

— А ну не реви!

— Я и не реву.

— Не реви, я тебе сказал!

Малыш смахнул слезы.

— Сегодня мой день варенья, между прочим, - прошептал Карлсон и закрыл глаза. Падал снег. Пахло малиновым вареньем