afrikata

Маршрут по требованию. Часть 1 (начало).

Корпусов и бараков попадалось всё больше, небо мрачнело всё сильнее. Дорога шла близко к обрыву, под которым блестела темная вода Лозьвы.

Путники уже изрядно устали и проголодались. Маша вдруг остановилась, шагнула в сторону и села на траву.

— Всё. Я больше не могу, никуда отсюда не пойду, — сказала она решительно.

— Маш, ты чего? — удивился Антон. — Ну-ка, вставай, не позорь меня. Под грозу хочешь попасть?

Вдруг где-то в стороне обрыва прогремели несколько выстрелов, быстро, один за одним.

Все замерли.

— Так. Будьте здесь, я схожу и посмотрю, что там такое, — Никитин боялся, что все пассажиры разбредутся снова.

— А чего это вы раскомандовались? — Зорин завелся не на шутку.

— А с того, что я при исполнении и пытаюсь сделать так, чтобы вы добрались до пункта назначения в целости, — Алексей достал удостоверение и придержал перед глазами Антона. — Никто никуда не уходит, пока я не вернусь. Ясно?

Женщины в унисон кивнули. Зорин смотрел холодно, но перечить больше не стал.

Никитин ушёл в сторону выстрелов, а троица осталась между двумя полосами леса.

Но Антона будто какая-то муха укусила. Сначала он ходил взад-вперёд, позыркивая на Катерину. Потом подошёл к Маше и потянул её за локоть, но девушка дёрнула рукой и осталась на месте.

— Да не трогайте вы её! Пусть посидит, если устала, — Катерина смотрела на Зорина, который, казалось, сейчас просто взорвётся.

— А вы чего вмешиваетесь, — его голос внезапно стал выше на пару октав. — Вы вообще кто такая? Идите в лес, ищите свою кошку дикошарую!

— Антон! — возмутилась Маша.

— Мы для чего сюда ехали? Чтобы на траве сидеть?! — мужчина побагровел. — Или ты сейчас же идешь со мной, или я ухожу один, без тебя! — Он надел рюкзак и несколько минут, не мигая, смотрел на девушку.

— Антоша, да что с тобой? — Маша нерешительно улыбалась. — Я думала, мы на отдыхе. Чтобы провести время вместе. А ты будто от кого-то убегаешь. Куда нам спешить?

Больше они не сказали друг другу ни слова. А через час капитан вернулся с еле живым Виктором. Тот висел на Никитине, медленно переставляя ноги. Он был бледен, по лицу текли слёзы.

Алексей завёл учителя в палатку, которую успел поставить Антон, и попытался снова поймать связь.

Катерина сидела с Виктором, придерживая крышку от термоса, в которую налила горячий чай. Учитель мелко дрожал, стуча зубами и пытаясь что-то сказать. Получалось плохо – передавленное горло выдавало только какой-то хрип. Но все же Катерина разобрала про изумруды, которые украли.

— Наде на лечение, — прошептал учитель. — Жена болеет. Для неё нужно.

Катерина потрогала лоб Виктора — он горел.

— В больницу вам надо. Только не дозвониться теперь, — женщина задумчиво смотрела куда-то мимо учителя. — Если ваши камни забрал тот, кто потом стрелял, то его уже нет, и искать там нечего.

Виктор вопросительно посмотрел на неё. Катерина грустно улыбнулась. В палатку заглянул Никитин.

— Ну, как? Связи нет. Помощи, видимо, скоро ждать не стоит. Пока хватятся, что автобус не приехал вовремя, пока найдут, где мы… — Никитин тревожно смотрел на учителя, который выглядел очень плохо.

— Значит, переждём до утра и дальше пешком до ближайшего телефона, — ответила Катерина.

Капитан немного помолчал и спросил у женщины:

— Слушайте, а я вас мог где-то раньше видеть?

— До утра ему совсем худо станет, — Катерина очень внимательно смотрела на капитана. — Позовите всех сюда. Я кое-что расскажу.

***

— В годы революции тут много всякого лютого народа промышляло, — начала Катерина, когда Никитин, Маша и Антон собрались в палатке. — Не то красные, не то белые. Не за идею они были, а просто бандиты. И повадилась одна банда оленей у манси угонять, а если кто слово против них сказать смел, так и людей могли посечь, сжечь дома. Однажды мужики, среди которых был и мой прадед, собрались и отправились в лес, где у тех бандитов стояло логово. Только не застали они никого. Пустой дом, а в логу рядом — несколько разрубленных медвежьих туш, да и другой живности по мелочи — зайцы, белки, один волк. Так бандиты развлекались, убивая лесного зверя.

А когда мужики вернулись домой, то вся деревня уже горела — уходя в город, бандиты оставили «гостинец». Пригрозили: если кому пожалуетесь — вернемся и добьем всех. Кто-то из женщин тогда успел спастись, кто-то — нет. Моя прабабка не успела, а бабушка Нюра со своей бабушкой — моей прапрабабкой, получается — ходили по грибы, поэтому уцелели.

Самые старые женщины, кто местных духов почитал и подкармливал, пошли тогда к бандитской избушке, собрали куски от животных и сшили, как из лоскутков, одного большого Зверя.  Морда от волка, а вместо лап — руки одной из женщин, которая погибла в пожаре, спасая своих детей. Только руки от нее, бедной, и остались. Вместо глаз положили изумрудные серьги, да еще колечко с рубином на палец надели — то было самое дорогое, что осталось у жителей деревни. Ночью на поляне, которая была, как пятак посреди густого леса, над сшитым телом Зверя камлали и слова всякие читали, а потом ушли.

Вырыли землянки, чтобы не ночевать под открытым небом. Еды особо не было — что в лесу найдется, то и ели. Оленей и крупную скотину бандиты забрали с собой, а все, что росло в огородах — сгорело вместе с деревней. В общем, всем, кто не погиб в пожаре, было бы худо зимой: или уходить, или помирать. Но как раз близился Купала, и бабушку, как самую младшую, которая умела говорить (младше неё были совсем уже груднички), отправили просить Зверя за всех жителей, чтобы спас.

Бабушка рассказывала, что началась гроза и Зверь вышел к ней. Она просила, а он подошёл, погладил её рукой по волосам. Что было потом, она не помнила — темно, говорит, стало.

Но только через три дня все олени сами вернулись в деревню, а тех лихих людей больше никто не видел. Потом в бредне, с которым по Лозьве ходили, попалась рука с наколкой, да ещё голова одного из бандитов. На том и закончилось всё. Больше никто сюда не лез — боялись Зверя, которые доброму поможет, как своему ребенку, а злого и не найдут больше, по крайней мере, целым. Главное, просить в Иванову ночь, то есть один раз в год. И на той самой поляне, где Зверя когда-то сшили.

Катерина замолчала, прикрыв глаза. Тишину нарушил Зорин:

— Вы предлагаете попросить у этого вашего Зверя помощи? Для учителя? Или хотите, чтобы он вам кошку нашел, — Антон ухмыльнулся.

— И ему помощь нужна, и каждому из нас, наверное, есть, что попросить, — ничуть не смутилась Катерина.

—  Вы ведь тоже бабушка? — спросил Никитин, и женщина вздрогнула. — Мне очень жаль вашу внучку.

— Катерина выглядела очень бледной. — Да, я хочу найти выродка, который сделал это с моей девочкой. Раз наша полиция … извините, не может никак его найти.

— Что с вашей внучкой? — спросила Маша, не понимая, о чём говорят Катерина и капитан.

— Несколько девочек от пяти до двенадцати лет были найдены задушенными в нашей и соседних областях, — нехотя проговорил Алексей. — Их заманивал мужчина, предлагая посмотреть на котят, или просто представляясь знакомым родителей. Катерина, ваша Муха была как раз котенком, которого нашли около тела… около вашей внучки?

— Да, Мушенька бегала там. Он ей заманил мою девочку, да там и оставил. Вы её узнали? Точно не меня — я ведь не давала показаний. Бабушек обычно не опрашивают, если есть родители…

— Кошку я, если честно, не особо и рассмотрел, но у вас редкое имя. Вы ведь и по паспорту именно Катерина —так не часто сейчас записывают, а ваше имя упоминается в деле. И ещё, внучка была на вас очень похожа. — Никитин на пару секунд замолчал, но потом продолжил. — И вот ведь удивительное дело, убийца ни разу не попал на камеру, как будто знал, где и в каком дворе они висят… — Капитан вдруг осёкся, понимая, что среди сидящих не видит Зорина. — Маша, а где Антон?

— Сказал, что ему нужно «по малой нужде», — девушка ответила шепотом и махнула в сторону леса. — Сейчас вернётся.

***

Антон сначала шёл, а потом уже бежал сквозь темную чащу. Ветки хлестали по лицу, но мужчина только прибавлял скорость. Он выберется, обязательно выберется отсюда. А Машу, будь неладна её болтливость, он потом заберёт, как только найдет работающий телефон и вызовет транспорт. Или вертолёт — дорого, конечно, но нужно было сразу так и передвигаться. А вот сейчас он без связи, не пойми где, со всеми этими странными людьми, один из которых — полицейский. Бабка ещё эта, на его голову. Зорина передёрнуло. Да ещё и кошка … глупо получилось с переноской. Он просто хотел, чтобы она сгинула в этом лесу и не напоминала больше о его досадном промахе.

Антон открыл на смартфоне приложение с компасом, но оно вертело стрелкой, хотя телефон был настроен правильно. Ладно, сейчас спустится к воде, а там, если идти по течению, то жилые дома точно есть, значит, и позвонить кто-нибудь пустит.

Шёл он быстро, периодически поглядывая на экран смартфона — не появился ли сигнал. Вдруг Зорин запнулся за корень дерева и рухнул на мокрую землю. Телефон отлетел куда-то в сторону.

Мужчина огляделся, ища глазами гаджет, но было уже слишком темно, а экран, видимо, погас от удара. Он пошарил по земле, наткнулся на пару скользких коряг. Вдруг из-за куста выглянула детская ручка и протянула Антону его смартфон. Зорин поднялся на ноги — перед ним стояла светловолосая девочка с его телефоном. Он протянул руку, чтобы взять, но девочка засмеялась, отдернула ручку и побежала вглубь леса.

— А, ну, отдай! — Крикнул Антон, решительно шагая за негодницей.

Девочка смеялась, но видно её не было, только мелькала красная курточка между деревьев. Звонкий голос эхом разрывало по лесу, и вот будто бы уже не одна, а две, нет — три девочки убегают от Антона. Красная, зеленая, белая курточки, светлые и тёмные волосы. Сейчас он догонит их и заберет свой телефон, а потом выберется отсюда и никаких девочек больше не будет, по крайней мере, пока всё не уляжется.

— Так, стоп, — Зорин резко остановился, хлопая себя по щекам. — Что ты делаешь? Это галлюцинация. Телефон все ещё лежит где-то в траве, а ты сейчас потеряешь дорогу.

Он огляделся, но уже не понимал, в какой части леса находится. Откуда пришёл, как долго он вообще ходит среди деревьев.

Рядом мяукнула кошка.

— Тебя только не хватало, — Зорин увидел трехцветную спину в траве. — Надо было придушить тебя ещё тогда, как и её. — сказал он в темноту.

Кошка мелькнула среди деревьев, а потом села на траву, по-прежнему громко мяукая. К ней на свет вышли и девочки. Самая маленькая, в красной куртке, погладила зверька по голове.

— Вы все морок! Вас нет! — закричал Антон и бросился на кошку, а она помчалась от него, петляя среди деревьев.

***

Как только бурелом закончился и вышли на круглую, без единого деревца, поляну, Катерина велела всем стоять у леса, а сама пошла в центр. Женщина опустилась на колени, достала из сумки и зажгла церковную свечу, прикрывая ладонью от ветра и первых капель дождя. Что-то зашептала.

Никитину не было слышно, что именно произносила Катерина. Только через несколько минут над поляной громыхнуло, и небо осветила первая молния. Капитан, Маша и Виктор — все, как по указке, отвлеклись на этот всполох света.

А когда Алексей снова посмотрел на Катерину, то оцепенел: женщина всё так же стояла на коленях, но над ней уже нависала огромная фигура с горящими зелёными глазами. С чёрного лохматого медвежьего тела клоками свисала шерсть и красные нитки. Волчья пасть что-то говорила Катерине, а рука — человеческая, с красным перстнем на ней — лежала у женщины на плече.

— Мамочки… — прошептала Маша. — Это он, из той истории!

Вдруг Зверь поднял голову и посмотрел прямо на троицу, которая всё теснее жалась к лесу, и поманил их рукой к себе.

Первым, пошатываясь, на поляну вышел Виктор. Он бухнулся на колени перед Зверем и тихо, все ещё с хрипом, запричитал:

— Пожалуйста, спаси её! Спаси мою Надю. Камни — это всё, что я смог достать, чтобы её вылечить.

Зверь положил руку ему на голову, но тут же переключился на Катерину:

— Так, говоришь, хочешь найти того, кто забрал твою внучку?

Катерина закивала. Тогда Зверь протянул руку в сторону леса. И мгновения не прошло, как оттуда, куда указало существо, с громким мяуканьем выскочила Мушка и побежала к женщине. Катерина подскочила, уронив свечу, и взяла кошку на руки.

—Мушенька, родная, ты нашлась!

Дальше, вслед за кошкой, из леса выбежал Антон. Будто не замечая, что происходит вокруг, он кинулся к Мухе, но та зашипела. А Катерине пришлось уворачиваться от рук Зорина, который, как безумный, кричал:

— Ах, ты тварь! Ну-ка, иди сюда, — он, будто слепой, пытался хватать воздух вокруг себя. — И вы здесь? Мои мёртвые девочки. Все вы! Я снова вас достану, я снова заставлю вас всех молчать! О, вы много надо мной смеялись, когда я был такой же маленький и не мог вам ответить. «Зорин кривой, Зорин косой!» — Он достал откуда-то нож и, размахивая им вокруг себя, пытался достать до видимых только ему девочек. — И кто теперь смеется, а?! И кошку эту я все-таки придушу!

Вдруг Антон увидел Машу, которая изумленно смотрела на него с края поляны.

— Машка, а ты чего встала?! Я же хочу на тебе жениться, чтобы мы были, как все. Ты же ничего бы не заметила всё равно! Слепая ты простота, — он рассмеялся. — Ты же детей хотела? Вот, лови своих детей, пока я этого не сделал.

Зорин решительно двинул в сторону Маши, но Никитин преградил ему дорогу. Антон кинулся на капитана. Но ему под ноги с шипением и ревом бросилась кошка. Зорин не удержался и рухнул на землю. Никитин успел защелкнуть на запястьях маньяка наручники и, только тогда тот вернулся в реальность — стал озираться по сторонам, не понимая, что происходит.

Где-то рядом больше не сдерживала слез Катерина. А учитель удивленно рассматривал что-то, блестевшее в траве посередине поляны. Гроза закончилась, и на небе стали появляться первые всполохи рассвета. У Никитина завибрировал телефон — разом пришли все оповещения о звонках: от Кузнецова, мамы и ещё десятка абонентов.

Пассажиры шли в сторону дороги, на которой уже стоял, ожидая их, полицейский УАЗик. Капитан вел Зорина, который покорно брел, изредка поглядывал на Машу, но она не смотрела на него, о чем-то тихо говорила с Катериной.

И думал Никитин, что неспроста, получается, пропали все те люди, которые проезжали здесь, в прошлые годы, маршрутом по требованию, проходящим прямо по местам Зверя. Но в отчёте об этом, конечно, не напишешь — примут за сумасшедшего и досрочно отправят на пенсию…

А Виктор то и дело опускал руку в карман, чтобы проверить, на месте ли его сокровенный кусочек породы, выложенной изумрудами.

Небо быстро темнело — надвигалась гроза. От сильного рваного ветра гудел лес, огромные стволы деревьев качались, создавая долгие зеленые волны. Бабушка положила руку Нюрке на плечо и осадила её вниз:

— На колени опустись, девонька. Как он из лесу выйдет, так голову прижми к земле и проси, как мы с тобой учили. Поняла?

Девочка кивнула и испуганными глазами посмотрела в сторону леса.

— Ну, вот и хорошо. А я отойду, чтобы не мешать — он должен только тебя здесь найти. Да не бойся ты! — старуха увидела, как побелела внучка. — Он ведь только с виду страшный, но чистую душу, вроде тебя, ни в жизнь не тронет.

Бабушка заковыляла прочь, а Нюрка, все так же стоя на коленях, выпрямила спину, перекрестилась и стала всматриваться в чащобу. Ветер трепал её светлые волосы, бросал одуванчиковым пухом в глаза, пугал низким, утробным завыванием. Но девочка не дрогнула — знала, что окромя него, никто уже не поможет. Первый гром с неистовой силой обрушился на поляну. Небо рассекла белая кривая молния, и в её свете девочка увидела черную фигуру, возвышающуюся на фоне лесной чащи.

***

Первый за месяц выходной капитана Никитина закончится уже к обеду — полковник Кузнецов попросил зайти, не объяснив причины.

Никитин стукнул пару раз в дверь кабинета начальника и, не дожидаясь приглашения, зашёл.

— Пал Евгеньевич, вызывал?

— Да, Алексей, дело к тебе есть, — Кузнецов положил на стол перед капитаном увесистую стопку папок. — Смотри.

Никитин пролистал первую папку, заглянул во вторую.

— Пропажи людей? И самое новое из дел годичной давности… Товарищ полковник, у нас, сами знаете, серийник сейчас. Может, подождет?

Начальник посмотрел на Никитина прямо и холодно.

— Леша, послушай, пожалуйста, тут такое дело… Все эти пропажи, если заметил, относятся к одному району, и все случились примерно в одно и то же время, в начале июля. Только годы разные.

Капитан ещё раз просмотрел даты на корешках дел:

— Ну да, за прошлый год — два, за позапрошлый — еще три. До этого – одно. И места: все между Ивделью и Вижаем. Одна пропажа была немного севернее.

— Вот, ты правильно заметил. Между этими пунктами автобусы ходят редко. В лучшем случае, пускают рейс три раза в неделю. А ехать как-то надо. Там люди по всей Лозьве живут и дальше. Вот и решили три года назад пустить ещё один маршрут, по требованию. Едет вдоль Лозьвы. Как всех развезёт, так и обратно, в Ивдель возвращается. Там ехать всего ничего, часа два, если по прямой. А если по Лозьве, чтобы развезти кому куда надо, то за три часа обычно до Вижая успевали. Всегда, в любой месяц примерно одно и то же, но только не в начале июля. Каждый год одна и та же ерунда: люди выходят на своих остановках, идут, куда им нужно, но не все добираются до места. Или вот, два года назад автобус просто отказался ехать посреди маршрута — сломался. Все разбрелись по лесу, двое так и не вернулись. Понятно, поиск тут же организовали, всю территорию бывшего Ивдельлага обошли. Да не один раз. Но, как ты уже понял, потеряшек и след простыл.

— А мы-то что сделать можем? То, что пропадают только в июле и только на этом маршруте — конечно, странное совпадение, — Никитин усмехнулся. — Но вы же не верите, что это из-за «дня Ивана Купалы», каких-нибудь местных барабашек или всех этих народных пугалок? Как с "перевалом Дятлова" было, когда версий насочиняли — одна краше другой.

— Ты не веришь, я не верю, но местные верят, — ответил Кузнецов. — Поэтому нужен человек с холодной головой, со стороны, чтобы посмотрел и сказал, что никакой мистики или, тьфу-тьфу, еще одного серийника нет. Но, конечно, пусть лучше никто не пропадет в этом году. Поэтому тебя и отправляю.

— Так, а наш маньяк тогда как? Там ведь уже восемь девочек, Пал Евгеньевич, — взмолился Алексей.

— Это на пару дней всего. Там только один маршрут будет, шестого июля, в 10 утра отправление. Скатаешься, присмотришь за пассажирами. Или, может, чего странного сразу углядишь, и вернешься к работе, — полковник серьезно посмотрел на Никитина. —  Как друга прошу, Лёш. И серийника мы тоже обязательно поймаем.

***

До Ивдели из Екатеринбурга Никитин доехал поездом, который, после короткой остановки, укатил дальше, в сторону Приобья, оставив капитана на плохо освещенном перроне ждать попутки.

Когда Алексей добрался до автостанции, уже рассвело. Капитан взял в баре неподалеку два стакана горячего кофе, перелил себе в термос и вышел на улицу, чтобы оглядеться. Где-то жужжала газонокосилка, около пыльных кустов лениво перескакивали с ноги на ногу местные голуби.

Наконец, подъехал автобус, бело-голубой ЛАЗ, видимо, недавно вымытый. Блестящие, чистые окна, изнутри задёрнутые кружевными шторками, так и сияли на утреннем солнце.

Автобус сделал круг и остановился в тени. Вышел водитель — мужчина лет сорока, коротко стриженный, в джинсах и ветровке. Он еще раз оглядел автобус и зашёл внутрь автостанции, неся под мышкой папку с путевым листом. Никитин намётанным глазом заметил крестообразные следы от сведённых татуировок на тыльной стороне кисти водителя.

Тем временем начали подтягиваться пассажиры. То, что они собирались ехать именно на том же, что и капитан, автобусе, сомнений не было, так как и сам автобус был единственным. И рейсов на этот день больше не было — Никитин заранее уточнил это в кассе.

Первыми к зданию автостанции подошли двое: молодые мужчина и женщина. Она была очень хороша, а он слегка косил глазами и заметно сутулился. Обоим около тридцати, у обоих за плечами рюкзаки. «Туристы», — подумал капитан.

Следующим из-за угла появился высокий и худой очкарик, лет пятидесяти, со спортивной сумкой. «Профессор», — про себя окрестил его Никитин. Очкарик, устало выдохнув, поставил тяжёлую сумку на землю и стал разминать запястья.

«Неужели все? Как-то мало пассажиров, чтобы ещё и начали пропадать», — усмехнулся про себя Алексей. Хотя, если люди уже не раз исчезали без следа, то Кузнецов, конечно, был прав — проверить этот маршрут следовало.

Водитель вышел, открыл автобус и подогнал его к месту посадки. Никитин, туристы и «профессор» поднялись внутрь. Капитан сел позади всех, чтобы было видно салон и всех, кто заходит и выходит. Водитель уже закрыл дверь, когда снаружи закричали:

— Постойте! Подождите! — полная невысокая женщина бежала к автобусу так быстро, как только могла. В одной руке у нее была объемная сумка, в другой — переноска, судя по размеру, кошачья. Наконец, женщина поднялась внутрь. Она запыхалась и покраснела, но первым делом заглянула внутрь переноски.

— Фух, слава богу, живы. Да, Мушенька? — спросила она у того, кто сидел в пластиковой клетке. — Муха — это кошка. — Объявила женщина всем присутствующим, будто это было важно.

В проём кабины выглянул водитель.

— Теперь точно все в сборе? Поехали.

Автобус тронулся, поскрипывая своим не самым новым, но таким уютным нутром. Самодельные шторки, белые подголовники на сиденьях. И, конечно, тот особый запах, который бывает только в видавших виды советских автобусах, уже отовсюду списанных и доживающих свой век в маленьких городах и поселках. Около кабины белела свежая табличка: «Вас обслуживает водитель Ларионов Иван Ильич».

***

Первые полчаса прошли легко, без происшествий. ЛАЗик весело подпрыгивал на кочках, иногда его кренило куда-то в бок, но дорога была сухая и даже сносная для сельской местности. Пейзажи за окном радовали: зелень всех оттенков, от нежных молодых листьев, до тёмного изумруда высоких елей, росших на крутых склонах, и, доходивших, казалось, до самого неба. А вот небо как раз было неспокойно: с севера к Ивдели приближались тёмные, тяжёлые тучи.  И, когда автобус доехал до посёлка Полуночное, стало понятно, что будет гроза.

— Кто докуда едет? — растягивая гласные, спросил из кабины водитель. — Все до Вижая или нужно будет завернуть?

— Мы до Вижая, — ответил турист, посмотрев на свою девушку.

— Я чуть раньше сойду, но там по дороге, отдельно довозить не нужно, — сказал очкарик.

— Я тоже до конечной, — чему-то обрадовалась женщина с кошкой.

Все посмотрели на Никитина, который уже и забыл, что тоже пассажир.

— Да, и я до Вижая, — кивнул он.

— Ну, вот и хорошо. Тогда перекурим и поедем дальше, без остановок, может, и до грозы успеем, — Ларионов открыл обе двери и вышел.

Никитин хотел тоже было выйти — подышать и размять ноги. Но все, кроме водителя, остались в салоне, и ему пришлось остаться, дабы никого не потерять из виду.

Девушка наклонилась к переноске, чтобы разглядеть кошку. Хозяйка тут же открыла дверцу и улыбнулась.

— Можете даже погладить — Муха у меня ласковая. А у вас домашние животные есть?

— Нет, к сожалению, — девушка потянулась к отверстию, из которого вынырнула черно-рыжая кошачья голова.

— Маша, — представилась она. — Мы с Антоном решили в отпуске побыть туристами. Чтобы он хоть на неделю отдохнул от своего бизнеса. Здесь очень красивые места!

— Вы предприниматель? — спросил Никитин у туриста. — Чем занимаетесь?

— Сигнализации, наружное наблюдение, — ответил Антон.

— «Зоркий глаз», слышали, наверное? — сказала Маша, не скрывая гордости за своего мужчину.

— Да, слышал, — кивнул капитан. — Несколько районов к вам подключено. Хорошее название для таких систем. — Произнес Никитин и вдруг понял, как двусмысленно все это прозвучало. Турист будто прочитал его мысли:

— Это не из-за того, что я такой … косой, — Антон смутился. — А из-за моей фамилии, Зорин.

— А я Катерина, очень приятно, — представилась женщина. — Мы с Мухой едем к моей сестре в гости, она недалеко от Вижая живет. А вы? — Обратилась женщина к капитану и «профессору», посмотрев на обоих по очереди.

— Алексей, до конечной, — ответил Никитин.

— А я Виктор, тоже что-то вроде туриста. Собираю материал для студентов, — улыбнулся «профессор». — Преподаю в вузе историю и, пока отпуск, решил пройтись по местам Ивдельлага, поснимать. Тут такие интересные, в прямом смысле, исторические места.

Слова преподавателя прервало резкое кошачье шипенье: Антон тоже потянулся было погладить кошку, но, в отличие от его девушки, не был встречен ласково. Муха отодвинулась от окошка переноски и теперь махала лапой. Катерина спешно закрыла дверцу, за которой продолжало раздаваться грозное урчание.

— Что-то ты переволновалась, Мушенька, на людей кидаешься, — извиняющимся взглядом женщина посмотрела на Зорина. — Так-то она у меня ласковая, никого еще не обидела.

***

Дальше ехали молча. Каждый занимался своим делом. Катерина вязала, периодически наклоняясь к переноске, чтобы через отверстия погладить кошку. Виктор изучал какой-то древний журнал, близко поднеся его к близоруким глазам. Антон неотрывно смотрел в окно на мелькающие поля и деревья, а Маша смотрела на него и гладила по руке.

Было душно, как обычно бывает перед грозой. Небо становилось все более сизым, ветер качал деревья и приминал к земле траву.

Вдруг автобус затормозил, и пассажиры резко подались вперед. Что-то сзади неровно стучало, клубился темно-серый дым.

Водитель быстро выскочил из заглохшего автобуса, бросив на ходу:

— Все на улицу.

Пятеро пассажиров и кошка в переноске оказались на обочине, среди густой травы. Водитель открыл капот и дым повалил еще сильней.

— Думаете, это серьёзно? — Спросил Никитина учитель. — Двигатель?

Капитан не стал никого обнадеживать и пожал плечами. Не нравилось ему все это. Кузнецов тоже говорил про поломки автобуса в предыдущие годы. Как бы все не разбрелись, кто куда.

Но, оглядев своих товарищей по поездке, он не увидел Антона и Маши.

— Так, а где наша парочка? — обратился Алексей к оставшимся.

— Куда-то в лес пошли, — ответила Катерина. — Ой, так неловко, но мне бы тоже надо, по малому делу.

Она уже развернулась к лесу, однако Никитин окликнул её.

— Катерина, пожалуйста, не уходите далеко, сейчас поедем.

Женщина кивнула и засеменила в сторону деревьев. Виктор пошел в сторону поля, и Никитин понял, что потерял из виду всех, кого должен был стеречь. «Так-то, Алексей ты выполняешь просьбу начальства…»  — думал капитан, заходя в лес и пытаясь разглядеть хотя бы силуэты пассажиров. — «Вот и собирай их теперь по лесу. Какая уж тут чертовщина, если просто все разбредаются, кто куда хочет. Как малые дети, честно слово».

***

Маша увлеченно собирала землянику, которой было больше у самой кромки леса. Антон отказался от ягоды, но стоял недалеко от Маши. Лес казался ему недружелюбным, даже пугающим.

Вдруг где-то в чаще засмеялся, а потом что-то крикнул ребенок. На этот звук поднялась с клёкотом лесная птица.

— Маш. Ты слышала? — Антон сделал шаг внутрь леса.

— Что? Птица какая-то? — не поднимая головы, ответила девушка.

Антон снова услышал смех ребенка, ему хотелось посмотреть, кто ходит в лесу. Туристы с детьми, перед грозой?

Он вдруг увидел, как из-за дерева выглянула девочка лет пяти. Светлые растрепанные косички, красная курточка. Девочка потянула к мужчине руку и засмеялась.

— Антон! — громкий оклик Маши заставил Зорина оглянуться. А когда он снова посмотрел туда, где была девочка, то не увидел ничего, кроме темного леса.

— Антон, ну ты чего? Где тебя носит? — Маша взяла его за руку.

— Ты сейчас никого тут не видела? — спросил он у удивленной девушки.

— Кого? Тут только такие отчаянные, вроде нас, будут гулять перед грозой. А что?

— Девочка… Мне показалось.

— Девочка? — переспросила Маша. — Это я тебя уже свожу с ума своими разговорами о детях. Но всё, я обещала, что мы не будем торопиться, раз пока нам не до детей.

— Я же тебе говорил, что дети будут, когда переедем отсюда, — раздраженно ответил Антон, быстро выходя из леса на хорошо освещённое, после чащобы, поле.

***

Никитин осматривался, мысленно держась за точку, где он вошел в лес. Вокруг было по-странному тихо, учитывая, какой ветер гулял снаружи леса. А тут, внутри, стояла мгла – от земли поднимался густой сизый пар. Где-то впереди скрипнула ветка, потом ещё и ещё.

Алексей поднял голову, посмотрел по сторонам и вверх. На согнутом дереве, преграждающем путь, он увидел привязанную красную ленточку, на которой болтался игрушечный медведь, чёрный, сшитый их мелких тряпочек. Никитин не успел толком рассмотреть игрушку, как услышал крики:

— Алексей! А-у! Вы где? — похоже, что потеряли уже его.

***

Когда капитан вышел к автобусу, то застал всю компанию с телефонами в руках. Ларионов курил, вид у пассажиров был кислый.

— Мы думали, вы заблудились, — Катерина подняла руку с телефоном вверх, пытаясь поймать сигнал. — Тут не ловит, представляете?

Никитин достал из кармана телефон — действительно, сигнала не было совсем.

— Значит так, — водитель выбросил бычок и отряхнул руки. — Автобус всё. Связи, чтобы позвонить, нет, поэтому я схожу во-он туда. — Он кивнул в направлении, где, судя по месту их остановки, должен был быть Вижай. — У меня там знакомый живет. Позвоню в управление, приедут нас забрать. А вы не разбегайтесь. Я быстро.

Иван Ильич ушел, пассажиры вернулись в автобус, который уже перестал дымиться, и одиноко стоял, окруженный лесом и высокой травой.

Никитин заметил, что влюблённая парочка как-то слишком сильно взволнована. У Маши щёки пошли красными пятнами, а Антон, наоборот, выглядел слишком бледным.

Виктор шумно перебирал что-то в сумке.

— Знаете, — он озадаченно посмотрел на остальных. — В моих вещах кто-то хорошо так порылся. Журнала нет.

— Чего нет? — спросил Антон.

— Журнала. Там все записи, которые мне нужны по Ивдельлагу.

— Жаль, в нет автобусе камеры, а то бы посмотрели, кто взял, — сказала Маша. — Антон вот, недавно, в наши городские автобусы камеры устанавливал.

— Маша, — одернул ее Зорин. — При чем тут моя работа? У человека вещи пропали, а ты всё про свое.

—Да ничего, я уже на самом деле, все наизусть помню, — учитель рассеянно застегнул сумку. — То место и с закрытыми глазами найду.

— Что за место? Какое-то особенное? — полюбопытствовала Маша.

Но Виктор ничего не ответил, за него это сделала Катерина:

— О, тут места вообще уникальные. Да и время сейчас, сами знаете какое, — загадочно сказала она.

— Какое? — Никитину было интересно, что Катерина может рассказать.

— Ну, как же, Купала нынче. А про эти места, которые были под Ивдельлагом и дальше на север, мне еще моя бабушка, Анна Николаевна, Царствие ей небесное, рассказывала, — Катерина перекрестилась. — Она была из манси, говорила, что тут Зверь близко. И подпускает к себе он именно в ночь на Купалу.

— Что за зверь? — спросил учитель. — А, это, наверное, про менква — так манси называют «снежного человека».

— Нет, — Катерина улыбнулась. — Менквы, они, конечно, тоже есть, наверное. Манси их и сейчас видят. Но Зверь — он особенный. Это не «снежный человек», да и вообще не человек. Если издалека, то на медведя, говорят, похож. Только не обычного, а как будто сшитого из частей от разных животных.

Алексей вспомнил подвешенного на ленте тряпичного мишку, которого полчаса назад видел в лесу. По спине капитана пробежал холодок.

— Так вот, — продолжала Катерина. — Около ночи Ивана Купалы Зверь подпускает к себе близко и сам выходит из чащи. Кто с добрыми помыслами, тому поможет, а кто со злыми — того к себе приберёт. Чем ближе к Зверю, тем сильнее нутро человека проявляется. Он морок наводит, а то и вовсе может увести. Ищи потом…

Все молчали, обдумывая рассказ женщины, больше похожий на детскую страшилку. Но капитан заметил, что Антон как-то слишком сильно отреагировал на слова Катерины, да и учитель сидел, будто не в себе.

Небо стало тёмным, хотя до вечера было ещё далеко. Заметно похолодало.

Первым из ступора вышел Виктор:

— Я, видимо, сейчас своим ходом пойду, пока совсем не стемнело.

— А как же карта? — спросил Никитин.

— Карту я и без журнала помню. Ждать больше не хочу, — учитель взял сумку и направился к выходу.

И, покинув автобус, двинулся вдоль дороги. Остановить его Никитин не мог, но и оставить остальных троих — тоже. Подвязался, значит, капитан на свою голову, «пасти» пятерых взрослых людей, двое из которых — водителя он тоже посчитал — уже разошлись в неизвестном направлении.

— Может, и мы пешком пойдем? — тихо спросила Маша, больше у Зорина, чем у остальных. — Пока гроза не началась? Вдруг, водитель не вернется за нами? Не хочется тут до утра в темноте дожидаться.

— До Вижая ещё, конечно, пешком далеко, но мы сейчас оставим записку, пойдем вдоль дороги — нас по ходу подхватят, — заключил Антон.

Капитану очень все это не нравилось — как ловить потом всех пассажиров, он не знал.

— Идти в грозу, по непонятному маршруту — это самоубийство, — попытался образумить Никитин молодых людей. — Катерина, вы-то хоть останетесь?

Но женщина уже собирала вещи, до этого разложенные на сиденье.

— Так мне тоже быстрее будет своим ходом, — пожала она плечами. — Я не боюсь, я не одна – со мной Муха. До сестры быстрей дойду, чем новый автобус приедет.

— Давайте тогда пойдём все вместе, — развёл руками капитан. — Где-нибудь по ходу нас и заберут. Надеюсь, до грозы будем все в безопасности.

Троица посмотрела на Никитина скептически, не поняв его волнения по поводу того, чтобы каждому дальше идти своим путем. Но, когда вышли на дорогу, разбредаться не стали, и правда пошли все вместе.

***

Места здесь были, действительно, необычные. Тёмный величественный лес и виды на скалы неожиданно сменялись картиной сиротливых заброшек — корпусов бывшего Ивдельлага, Такой пейзаж растянулся на сотни километров.

Гроза была совсем близко — тягучий душный воздух висел над дорогой, тяжёлые тучи всё сильнее темнели, но дождя не было.

Через полчаса пути решили сделать привал и попробовать ещё раз поймать сигнал. Местность шла в гору, чуть в стороне шумела Лозьва, и корпусов тут было больше. Никитин предположил, что стоит подняться на крышу одного из зданий, где связь может быть лучше.

Капитан залез по приставной лестнице, стоящей около здания. Лестница хорошо сохранилась, учитывая, как долго эти места обходились без людей. Сел на оголенный кусок кирпичной стены и посмотрел на телефон — связи не было.

Внизу вдруг запричитала Катерина:

— Убежала! Мушка моя, как же так?! Мне же ничего, кроме тебя, от Сонечки не осталось!

Алексей глянул вниз. Женщина держала в руке переноску с открытой дверцей и смотрела в сторону леса.

— Я же закрывала дверцу, я точно помню! — Катерина смотрела на Машу и Антона, будто ища поддержки или, наоборот, пытаясь понять, кто из них причастен к побегу кошки.

Капитан спустился с лестницы.

— Давайте, дойдём до леса? Убежать далеко она не могла, — пытался успокоить он всхлипывающую Катерину. — А Сонечка — это кто?

— Это внучка моя. Оставила мне Муху котенком, чтобы я присматривала. А я раззява… — Катерина остановилась и зарыдала уже в голос.

Кошку искали полчаса, но её и след простыл. Катерина была безутешна и не хотела оставлять в поле переноску, так и несла её пустую.

***

Виктор быстро нашел нужный корпус, хотя среди похожих полуразрушенных зданий, казалось, нетрудно было и потеряться. Но некоторое время назад ему в руки попался дневник одного из местных заключенных. И в дневнике было написано, что этот корпус — единственный, окна которого выходят на изгиб Лозьвы. Причем реку отсюда не просто хорошо видно, но и вся долина впереди этого изгиба кажется значительно светлее, чем часть долины до него. В грозу, конечно, этот эффект мог и не проявиться, но учитель увидел. Не мог не увидеть — насколько ему сейчас нужно было туда попасть. Он еще раз мысленно поблагодарил того заключенного, которые вёл дневник, чудом сохранившийся и попавший к учителю, а затем бережно переписанный в журнал. Но главная благодарность будет позже, лишь бы успеть до того, кто вытащил записи. Виктор поставил сумку на землю и достал из нее металлоискатель.

В корпусе, от которого остались только три стены, он нашёл нужный ему закуток — бывший карцер с маленьким окошком под самым потолком. Из стены торчали трубы, на которых раньше была шконка.

Учитель прошёлся металлоискателем вдоль карцера, потом обошёл по периметру, но нужного сигнала не было. «Как же так, ты ведь указал, где точно искать?» — вопрошал Виктор невидимого собеседника.

Он поводил металлоискателем по почерневшим от времени стенам, залез на трубу, проверил под потолком и у окна — ничего. Чуть не упал, пока стоял на трубе — она заметно пружинила. Виктор слез, отложил металлоискатель и обеими руками схватился за металлический цилиндр. Начал расшатывать. Со стены посыпались крошки кирпичной кладки, труба вдруг поддалась и выскочила из стены, а Виктор ударился спиной о противоположную часть карцера.

Учитель наклонился над открывшимся отверстием, залез в него перочинным ножом и подцепил тряпицу, за которую вытянул на тусклый свет сверток, размером с небольшой огурец. Развернул, и сел прямо на пыльный цементный пол. На тряпице лежали куски породы, из которых поблёскивали ярко-зелёные камни.

Вдруг Виктор услышал шаги — кто-то уверенно шёл в его сторону. Он обернулся — в дверном проёме стоял Ларионов с нацеленным на учителя ружьём в руках.

— Ну, давай сюда, — водитель тряхнул стволом.

— Я так и знал, что это вы взяли журнал, — тихо сказал Виктор, пряча сверток в карман. — Лучше убейте. Все равно не отдам. — Он шарил рукой в поисках рукоятки металлоискателя.

— Ещё бы! Я столько лет здесь живу, никаких ценностей за всю свою собачью жизнь не находил. А тут, видите ли, приезжает какой-то ученый хрен, у которого «карта сокровищ» от местного зека, — Ларионов ткнул дулом двустволки учителю в грудь. — Делиться надо, раз по моим местам шастаешь.

Виктор сделал шаг назад, чуть нагнулся и схватил металлоискатель, ударив им по стволу ружья. Но водитель, перехватив ствол двумя руками, прижал им шею учителя к стене и стал душить. Виктор захрипел, обмяк.

Ларионов тут же достал из кармана учителя сверток, спрятал за пазуху. Взял и сумку с металлоискателем. Вышел из корпуса довольный — камни, по виду похожие на изумруды, потянут на нехилую сумму. Отдаст долги и уедет куда-нибудь к морю, где теплее. Пока учитель очухается, заявление напишет, поиск проведут — Ларионова уже тут и в помине не будет. Хотя, может, нужно было умника этого и добить? Все равно не найдут — тут заезжие и так каждый год пропадают. Водитель оглянулся, но потом посмотрел на черное небо и решил на возвращаться, чтобы успеть схорониться до грозы. Вон ветер какой поднялся.

Бодрым шагом Ларионов дошёл до леса. Показалось, что в чаще кто-то мяукает. Будто бы даже увидел зелёные глаза среди деревьев. Вспомнил о камнях — вдруг невыносимо захотелось ещё раз поглядеть на них. Достал сверток, развернул — красота. Несколько десятков крупных изумрудов смотрели на водителя, переливались. Что-то зелёное поблескивало и по сторонам. Не может быть так много глаз вокруг — подумал Ларионов. Поднял голову и обомлел. Чёрная, покрытая густым волосом грудь огромного существа возвышалась перед ним. Пахло мокрой звериной шерстью и еловой хвоей. А сверху, над оскаленной волчьей мордой, светились два зеленых глаза, совсем, как его изумруды. Водитель уронил камни, вскинул ружьё и выстрелил, потом ещё раз и ещё. Но существо даже не дёрнулось. Волчья пасть улыбнулась, а на плечо водителя тяжело опустилась огромная человеческая рука с длинными чёрными когтями.

— Пойдём, — произнес Зверь низким голосом, сжав плечо водителя так, что оно хрустнуло.

Маршрут по требованию. Часть 2 (окончание).

Ох, беда-беда! Ох, горим-горим! Непослушными перепончатыми ладошками она то хваталась за пробитый бок, то пыталась собрать в одну кучу всех кукол, чтобы спасти, вытащить из горящего дома. Жалко дом — гнилой, но стойкий, еще бы столько же лет простоял на берегу. Та, которую называли мурией, закашлялась, съехала на пол. Прислонилась спиной к печи, которая казалась ей теплой, как в тот вечер, когда в ее жизни появилась Ульяна. Или даже горячей, как в ту ночь, когда она сама появилась на свет.

***

Антон уже битый час торчал на обочине, когда старенький внедорожник Дэна, наконец, появился на горизонте. Парень подхватил две набитые до отказа сумки и поплелся к дороге. Дэн вылез из машины, побежал открывать багажник.

— Давно ждешь? — спросил он друга.

— На два часа так-то договаривались, — Антон закинул сумки, а потом оглядел багажник. — Клетки только две? Не хватит.

— Там в салоне еще три складных. И сети.

— Ружье?

— Само собой.

Антон кивнул. Только сейчас он заметил, что из-под правой линзы темных очков друга сияет фингал.

— Сними-ка, — Дэн послушно приподнял очки.

Фиолетовое пятно окружало заплывший глаз.

— Сильно они тебя! — присвистнул Антон.

— Ничего, — хмыкнул Дэн. — С нашего улова я и Толику с Лосем долг отдам, и еще на новую тачку останется. Ты лучше рассказывай, как там Алиска?

— Спасибо, лучше, — Антон залез в машину. —  Док сказал, через пару недель, может, даже улучшения будут, если лечение не бросим. Мышцы еще слабые, но уже немного ходит сама. Так что нам с тобой нужен очень хороший улов.

Дэн понимающе кивнул и завел машину.

***

Ехали уже час, но дорога все продолжала виться скучной песочной змейкой, разве что лес становился реже и, почему-то, зеленее.

— До Камнедола еще далеко? — спросил Дэн, подкручивая радиоприемник.

— Минут двадцать. Там сельпо будет. Зайдем.

— Людей нет, а сельпо работает?

— Так дальнобои. Они на Камнедол, понятное дело, не заезжают, мимо просто. И ферма еще километрах в десяти, — Антон пожал плечами.

— Сам-то взял свинцовые трусы, по лесу этому шастать? — гоготнул Дэн.

— Был бы нужен свинец, ты сам бы первый соскочил. Не фонит там. Говорят, что и не фонило никогда.

— Откуда тогда все это богатство в виде мутантов?

— Леший его знает. Само захоронение далеко, а эффект получился, что надо.

Дэн уткнулся в смартфон, поводил пальцем по экрану.

— Вот, нашел, что пишут: «Камнедол — предгорная местность с лиственным лесом, на которую вышли подземные воды из-под ядерного захоронения, неправильно расположенного над пустотами, был взрыв, в пустоты полилась вода… бла-бла… короче, все понятно. Все, как обычно, — Дэн с довольной улыбкой посмотрел на Антона. — Оттуда в прошлом месяце Киря мутантов пять привез. Говорит, по сравнению с другими такими лесами, этот самый простой в охоте — зверь непуганый. Там еще озеро есть, куда он не сунулся, а мы с тобой и там поищем. В воде всегда самое «вкусное» плавает.

***

Главный и единственный магазин села, украшенный блеклой вывеской с гордым названием «Изобилие», сейчас мог обеспечить съестным разве что любителей консервов, около жестяных банок с которыми блестели на солнце бутылки водки и газировки. Прилавок украшала пара ящиков с развесным печеньем и конфетами. Был еще хлеб с чаем, и на этом «изобилие» заканчивалось. Правда, в углу возвышалась целая гора пакетов с кошачьим и собачьим кормом. Для чего сельским котам — мышеловам и цепным собакам, всегда обеспеченным остатками от забитой скотины, недешевый сухой корм, было загадкой.

Продавщица в синем халате и галошах, надетых на босу ногу, сидела в противоположном от прилавка углу и смотрела маленький телевизор, с громким звуком и подсевшим кинескопом, обмахиваясь при этом газетой от назойливых вечерних комаров. Городских парней она оглядела с ног до головы любопытным взглядом.

— Хозяюшка, можно бы нам хлеба и еще чего-нибудь? — звонко спросил Дэн, пытаясь перекричать телевизор.

Продавщица не спеша прошла за прилавок, убавила звук и в упор уставилась на гостей.

— Можно и хлеба, и водочки, и корм, вон, вчера только завезли, — кивнула она в сторону горы пестрых упаковок.

— Нет, зачем нам корм? Собаки у нас нет, — Антон только пожал плечами.

— Все так говорят, а потом идут в лес, а корма-то и нет. Вы же за этими, болезными приехали?

— За кем? — Дэн поглядывал краем глаза на открытую дверь. Ему не нравилось, что громкий разговор с продавщицей может быть слышен и на улице.

— Ну, за мутантами этими, или как вы их сейчас называете? — женщина пожала плечами. — К нам все за этим идут. Приезжие, само собой. Местным-то на кой? Потому корм и возим: говорят, уродцы эти уж больно любят, особливо который с курицей.

— А много за этим приходят? — Антон переглянулся с Дэном.

— На этой неделе вы первые. А так, да, много вас, городских, стало. Видать, деньги хорошие?

— Вы не подумайте, мы-то просто за грибами. Хотя интересно — места у вас необычные, — быстро спохватился Дэн.

— Ну да, за грибами, в нашем лесу-то их много, — продавщица хитро подмигнула Антону.

Вдруг в магазин быстрым шагом вошла девушка в болотных сапогах и с рюкзаком. Миловидная, темноволосая. Она как-то холодно и немного брезгливо посмотрела на парней, но тут же будто потеряла всякий интерес.

— Теть Марина, здравствуйте! Консервы с говядиной и гречкой остались? И с горохом бы еще, у вас на прошлой неделе в таких высоких банках пришли.

— Здравствуй, Уленька. Да, есть еще те консервы. Тебе сколько?

— Все, что есть, возьму.

Девушка собрала в рюкзак десять банок консервов, рассчиталась и быстро вышла. Дэн, правда, успел проследить за ней восхищенным взглядом и рассмотреть, как хороша была девичья фигура даже в самых простых джинсах и рабочей камуфляжной куртке.

— Местная жительница? — шепотом спросил он у продавщицы.

— Ульяна — ветеринар на ферме. Умница. В городе отучилась, но сюда вернулась, где выросла. Могла бы сейчас чисто жить и хорошо зарабатывать, но вот, вишь, говорит: «Не могу без Камнедола».

Антон увидел мечтательный взгляд Дэна, который был бы не прочь еще пообсуждать симпатичного ветеринара, и решил поторопить затянувшийся визит в сельпо:

— Мы еще спросить хотели, не сдает ли кто из местных жилье. Чтобы недалеко от леса.

— Местные леса чураются, нет там домов, — встрепенулась продавщица. — Разве что…

— Да нам любая изба подойдет, — Дэн улыбнулся.

— Около самого озера есть летняя изба лесника, но она уже лет десять как необжитая. Нет у нас лесника: раньше часто менялись, а сейчас никто не идет.

— Спасибо за наводку, — Антон наскоро расплатился.

Они с Дэном закинули продукты в сумку и пошли к выходу, когда продавщица спросила вдогонку:

— А много за одного такого платят? Все ездят, ходят — никто не говорит… Стоит оно того?

Парни ушли, не ответив, да и вряд ли продавщица Марина действительно не знала, сколько дают сейчас на черном рынке за любого из мутантов, которыми кишели леса Камнедола и других подобных мест.

***

Дэн остановил машину у обочины и начал проверять координаты на навигаторе. Антон глазел в окно. Краем глаза он заметил, как девушка, которую они встретили в магазине, на велосипеде доехала до перекрестка, но, оглядываясь, свернула не в сторону села и фермы, а в другую, которая вела к лесу. Антон достал бинокль.

— Смотри, по нашему маршруту катит, — он протянул бинокль Дэну.

Через окуляры было хорошо видно, как тонкая быстрая фигура слезла с велосипеда, прислонила его к земляному валу около кромки леса, поднялась на него, закинув на спину рюкзак, и скрылась за деревьями.

— Похоже, не собакам консервы. Интересно, она кого-то из мутантов кормит?

Антон пожал плечами:

— Можем проследить. Искать меньше будем, где сидят.

Тут на капот машины спланировал и с шумом стукнулся о металл серый комок. Распрямился, покрутил беличьей головой и вытянул пушистый серый хвост.

— На ловца и зверь бежит, — ухмыльнулся Дэн. — Кинь ему что-нибудь, проверим.

Но Антон и так видел, что это их экземпляр. Он медленно открыл окно и достал из сумки-холодильника на заднем сидении тушку кролика. Зверек на капоте принюхался и хищно сверкнул парой глаз с вертикальными, почти змеиными зрачками.

Антон открыл окно пошире и швырнул тушку так, что та приземлилась в метрах пяти от машины. То, что еще секунду назад выглядело, как серая белка, метнулось к тушке, открыло непомерно большую пасть и целиком заглотило кролика, при этом существо растянулось само, как эластичная гофра. Змеиные глазки закатились от сытости и удовольствия, «белка» на секунду застыла, но тут же была накрыта плотным пластиковым кубом, с которым Дэн подкрался, пока зверь поедал приманку.

— Один есть, — парень задвинул поддон снизу, пока белкозмей бешено метался внутри куба. — Надеюсь, они все тут такие же доверчивые.

— Ты ей хоть дырки для вентиляции сделал? — Антон грустно смотрел на ловушку, в которой по стенкам стучал и скребся пойманный зверь.

— Конечно! Мы до места доедем и его в нормальную клетку пересадим. Не переживай, — мотнул головой радостный Дэн.

***

На место пришли уже в сумерках. Черное, затянутое по краям ядовито-зеленой тиной озеро уходило в лес, стоявший на когда-то каменистой равнине. Деревья вокруг, однако, не выглядели чахлыми, какими обычно бывают на болотах. Высокие черные стволы напоминали осмоленные сваи, только сверху покрытые ярко-зеленой листвой. Здесь, в отличие от части леса около дороги, которую уже пересекли парни, было неестественно тихо, как бывает только там, где все живое давно исчезло.

Над озерной водой нависал, опираясь мостками, небольшой бревенчатый дом. Видимо, та самая изба лесника, о которой говорила продавщица. Но выглядел он непригодным для того, чтобы даже заходить внутрь, не то, что ночевать. Кусок крыши провалился внутрь, маленькое окошко чернело, как пустая глазница, дверь лежала рядом с проемом.

Антон и Дэн подошли ближе. Почва чавкала под ногами, тут же попадались и покрытые влажным мхом камни, которые не давали ступать ровно — ноги постоянно соскальзывали. Пахло сыростью, воздух над озером наполнялся зеленоватым туманом.

— Тут точно нет радиации? — спросил Дэн у Антона, разглядывающего экран дозиметра.

— Все чисто, — он убрал счетчик, подошел вплотную к дому, посветил фонариком и заглянул внутрь, в дверной проем.

Парни поднялись внутрь маленького помещения, разграниченного посередине печкой. У стен стояли сломанные лавки, в углу — большой стол на толстых ногах, целый, даже не подгнивший, под ним светлели осколки посуды. Стояло ведро, которое Дэн достал, но тут же отпрянул.

— Глянь, что тут.

Антон заглянул в ведро. На дне лежали ржавые скальпели, пара медицинских расширителей, порванная грелка, заляпанные чем-то темным перчатки. Дэн брезгливо задвинул ведро обратно под стол. Что-то громко стукнуло по крыше, старые доски заскрипели, за домом закричала птица.

— Смотри, — Антон отодвинул фанерную перегородку, закрывающую печную лежанку.

Дэн подошел. На выщербленных кирпичах стояла детская люлька, вырубленная из полена, а в ней сидели куклы, штук пять: пластиковые, с закрывающимися глазами — таких делали еще во времена союза. У некоторых не хватало глаза или руки, но все были чистые, волосы из ниток и лески — расчесанные. Рядом — старый, но гладкий, отшлифованный до блеска деревянный гребень.

— Не похоже, чтобы это оставили много лет назад. Пошли-ка отсюда.

Дэн, а за ним Антон вышли из избы, которая скрипела теперь еще сильнее, будто грозя обвалить всю крышу полностью.

***

Палатку разбили в лесу, на сухом возвышении, обложили булыжниками, которых тут было в избытке. Поставили еще и тент, под ним разместили клетки для будущей добычи. В одну из них посадили белкозмея, который уже не метался, только дрожал, прикрыв желтые глаза.

Дом лесника было видно сквозь деревья. Луна отражалась от водной поверхности озера, свет падал и на избу, которая странным образом притягивала взгляд.

Было за полночь, когда Дэн уже во всю храпел в своем спальнике, а Антону не спалось. Он вышел из палатки, проверил клетку с белкозмеем, постоял немного, глядя на озеро и избу. Ее крыша непонятным образом шевелилась. Вдруг парень услышал протяжный, мелодичный свист, доносящийся со стороны озера. Он взял бинокль и еще раз посмотрел на крышу дома. По ней ползла темная фигура. Сначала совсем плашмя, но потом резко распрямилась и стала похожа на человеческий силуэт с длинными черными волосами, который начал топать по крыше, будто пританцовывая.

Антон сильнее прокрутил колесико зума, но когда приставил бинокль к глазам, на крыше уже никого не было. Он вернулся в палатку, пододвинул поближе к себе ружье, и так просидел почти до рассвета, когда все-таки задремал.

А утром парни обнаружили, что клетка открыта, а белкозмей сбежал.

— Думаешь, это тот же человек, что ходил вчера по крыше? — Дэн недоверчиво смотрел на друга.

— Не веришь, что там кто-то был?

— Человек, предположительно женщина с длинными волосами, на гнилой крыше. Скачет. Ага, — Дэн ухмыльнулся. — Мы с тобой вчера даже не пили. Может, Тоха, тебе просто сон приснился? Ну, знаешь, когда, будто бы реальность, а это сон?

— А кто тогда клетку открыл? Не сама же она замок расковыряла? — Антон был бледным после бессонной ночи. Он наклонился над камнями у тента. Потом прошел от него в сторону, ведущую к озеру, достал телефон и стал смотреть уже через него. — Смотри, тут кое-что есть.

Дэн приблизился. Через увеличенную картинку на камере телефона был хорошо виден отпечаток ноги, похожей на человеческую, но не совсем.

— Это перепонки. Видишь полоски?

— Может, ласты?

— С пальцами? Дэныч! — Антон просиял. — Мы, кажись, мурию нашли. Знаешь, что это значит, если мы ее поймаем?

***

На следующий день парни пошли осматривать озеро. Поставили подводные камеры, несколько ловушек на мелких водных обитателей. В местах, где вода проходила когда-то через пласты ядерных захоронений, животные мутировали и в воде, и в местности, которую эта вода питала.

Пока Дэн полез в очередной раз под берег, чтобы воткнуть еще одну камеру, Антон в ноутбуке настроил обзор всех экранов. Видимость, конечно, была не ахти: с сигналом беда, да и вода, которая с поверхности казалась чистой, при обзоре из толщи оказалась мутной и черно-зеленой, как будто кто-то постоянно поднимал взвесь со дна.

Дэна не было уже минут пятнадцать, но на экране Антон видел его голову в шлеме гидрокостюма. На остальных мониторах тоже все было ровно. Точнее, живности совсем не было, ни рыбешки. Внезапно один из мониторов сбросил картинку, за ним еще и еще один. Антон попытался подключиться, но, видимо, дело было в самих камерах. На одной из частей экрана появились и тут же пропали два круглых глаза, черных, бешеных, почти человеческих.

Парень выругался и бросился к озеру. Дэна не было нигде на поверхности, только круги расходились по воде у мостка. Антон скинул обувь и начал заходить в воду, как что-то нырнуло в озеро из-за дома лесника, пропало в воде, а через несколько мгновений показалось на поверхности. Это была Ульяна, которая одной рукой гребла, а другой держала потерявшего сознание Дэна.

Антон помог вытащить друга из воды, а Ульяна, как профессионал, принялась откачивать захлебнувшегося парня. Наконец, Дэн начал откашливать воду и открыл глаза.

— Вы совсем больные?! Зачем в озеро полезли? — девушка была в ярости.

— Спасибо вам, что спасли Дэныча, но он отлично плавает. И это озеро такое же, как другие. Или нет? — Антон не был удивлен реакцией Ульяны. Конечно, она все отлично знала про обитателей Камнедола и озера.

— Вода мутная, дно неровное. Не лезьте больше сюда!... А лучше, вообще, уезжайте, — она проверила пульс Дэна и, убедившись, что он в относительном порядке для того, кто только что тонул, подняла рюкзак. — Вашему другу нужно в больницу. Уезжайте.

— Кого мы должны бояться? Не в самом озере дело, правда? Мы уже видели, как кто-то по крыше ходит и свистит, — Антону очень хотелось выпытать у девушки, что она знает про мурию.

— Не ходите в этот дом, он разваливается. Хотите остаться тут под руинами?

— А чей это дом? Мы слышали, что лесника, но не похоже что-то. Там инструменты всякие, игрушки.

Ульяна чуть вздрогнула, а Дэн икнул и тоже уставился на нее с любопытством.

— У лесника была жена, — глухо начала она. — Помогала местным женщинам избавиться от нежелательной беременности, пока запрещено было, и потом, когда просто не хотели огласки. Больница отсюда очень далеко. Если что-то на озере случится, вот как сейчас, можете и не успеть до ближайшего фельдшерского пункта.

— А что с ними стало? С лесником и его женой?

— Да ничего. Уехали. И вам, кажется, пора. Вам нужно показаться врачу, — Ульяна пристально смотрела на спасенного.

— С-спасибо, Уля, я уже в…в порядке. Видите, я даже знаю, как вас зовут, — улыбался, постукивая зубами, Дэн.

Девушка ничего не сказала, еще раз глянула строгим взглядом на парней и скрылась в полосе леса.

Антон и Дэн переглянулись.

— Я мурию, кажись, видел, — прошептал Дэн. — Это она меня притопила.

— Похоже, что так и есть, — Антон принес ноутбук и запустил запись с камеры, которая появилась за мгновение до утопления Дэна. С монитора смотрели круглые глаза, узкий рот щерился рядом острых зубов.

***

За два дня Антон и Дэн отловили с десяток местных обитателей. Действовали не спеша — многие особи были ядовиты, другие обладали интеллектом и вполне могли вскрыть ловушку. Поэтому пришлось использовать особенно дорогие клетки, с двойной защитой.

На третий день, вечером, Дэн ушел за водой, а Антон пытался накормить червями пойманного многоногого ежа, который забился в угол клетки, и только фыркал, недоверчиво принюхиваясь к угощению, отпихивал его всеми восемью лапами. Неожиданно парень услышал рев двигателей. Он спустился ближе к дороге. На обочине, подогнув под тяжелый корпус молодую древесную поросль, стоял внедорожник. Музыкальные басы эхом уходили куда-то в лес, возмущая вечернее спокойствие. Антон подошел ближе, мимо него прошел Дэн с кислым лицом, таща две тяжелые сумки, судя по форме, с ружьями.

— Не спрашивай, — процедил он.

— Ты им из-за мурии позвонил? Ты хоть представляешь, что сейчас начнется?! — обычно невозмутимый Антон был готов выйти из себя.

— Успокойся. Им только она и нужна. С ними легче будет поймать.

Мимо Антона, будто не замечая его, прошли двое: амбал с хвостиком жидких волос на затылке и щуплый невысокий брюнет в очках, рот которого искривился в странной ухмылке, когда он увидел лагерь.

— О, какие молодцы, уже все для нас подготовили, — он надел латексные перчатки, вынутые из кармана. И протянул нараспев. — Ну, показывайте, что у вас уже есть?

— Толик, не трогай ничего. Это не для вас! — Антон перегородил путь очкарика к клеткам, но его отодвинул Лось.

— Ты, давай тут, не рыпайся, — амбал пристально посмотрел белесыми глазами на Антона. — Мы ничего не испортим. Ты мурию хочешь поймать? Бабки за нее потом поделить? Во-от. А у твоего другана должок, и второй глаз тоже кулака просит, — хохотнул он.

— Лось, глянь-ка! — Толик стоял согнувшись, разглядывая клетки. — Белкозмейка, семейство ежек-многоножек, так… А это что тут у нас? Вы ей жало уже купировали? — он внимательно разглядывал одну из клеток.

— Толик, правда, не трогай товар, — Дэн присел рядом. — Я тебе все выплачу. С мурией в несколько раз больше выйдет. Я же не скрыл, что мы ее нашли.

— Мурию, дорогой мой, еще поймать нужно. Да и откуда я знаю, что она действительно есть? — он протирал очки белоснежным платком, маленькие черные глазки щурились. — Может, вы специально все придумали, чтобы меня одурачить. Да и как же удовольствие? Лось, неси мой чемодан.

Амбал сходил к машине и принес пластиковый кейс на ножках. Толик открыл крышку, достал металлический зажим с круглыми клешнями.

— Лось, давай сюда жалохвостку.

— Ребят, — Антон встал около высокой клетки, висящей на дереве. — Не нужно этого. Вы товар испортите.

Амбал, не слушая его, открывал клетку, которая покачивалась от движения, которое происходило внутри.

Через минуту он притащил, крепко схватив за шею, рыжего пушистого зверька, отдаленно напоминающего лису с четырьмя круглыми глазами, которые мигали чешуйчатыми веками. Зверек жалобно пищал и вырывался. Хвост, с крупным жалом на нем, пытался проколоть кожаные перчатки Лося, но они были слишком толстыми.

Антон хотел было врезать Лосю, чтобы тот отпустил жалохвостку, но Дэн остановил его:

— Ты им помешать не сможешь все равно. А он тебя переломает так, что потом будет не собрать.

Толик, придерживая зажимом мечущийся пушистый хвост зверя, другим инструментом, похожим на ножницы с круглыми лезвиями, подхватил жало и перерезал у основания. Жалохвостка издала протяжный долгий вой, выпрямилась всем телом и обмякла.

— Замотай ей хвост гемопластырем, чтобы не сдохла, и верни в клетку, — Толик стянул с рук окровавленные перчатки и бросил их в свой ящик. Посмотрел на Дэна и Антона, который еле сдерживался, чтобы не кинуться на вивисектора. — Чего уставились? Ей жало все равно отрезали бы. Я, по крайней мере, умею делать это аккуратно. Где здесь руки можно вымыть?

***

Ночью Дэн проснулся от шума, гогота и возни около палатки. Пихнул, чтобы разбудить, спящего Антона, схватил ружье и выскочил наружу. Около раскрытых клеток стоял, ухмыляясь, Толик, а раскрасневшийся Лось боролся с Ульяной, лежащей на земле. Девушка отчаянно сопротивлялась, царапая и кусая амбала, который раза в три был тяжелее ее.

— Вот, полюбуйся, — хмыкнул Толик. — Поймали диверсанта. Она весь ваш улов из клеток выпустила.

В этот момент Лось взвизгнул и затряс рукой.

— Укусила, сволочь! Сейчас скулить у меня будешь, — одной рукой он прижал горло девушки к земле, а другой принялся расстегивать ремень на штанах.

— Так, все, хватит! — прикрикнул на него Дэн. — Отпускай ее.

Лось без выражения посмотрел на Дэна и спросил уже у Толика:

— Первым будешь? — кивнул он на Ульяну. — Потом про мурию ее спросим, по-любому знает, как поймать.

— Ой, давай сам. Она немытая какая-то, — Толик отвернулся.

Дэн выстрелил в воздух.

— Я сказал — прекращай! — он направил ружье на Лося, который вцепился в рубашку Ульяны, пока девушка отчаянно сопротивлялась.

Из палатки выскочил Антон, а Лось замер, будто ожидая какого-то приказа.

— А что это ты раскомандовался? — Толик подошел ближе. — Уж кто-кто, а ты сам не прочь, правда? Когда удобный случай.

— Замолчи! — Дэн вдруг резко переменился в лице, побледнел и готов был выстрелить уже в очкарика.

— О чем это он, Дэн? — спросил Антон.

Лось поднялся, на мгновение позабыв про девушку, и тоже с ухмылкой посмотрел на Дэна.

— Расскажи ему, как ты уединился с Алисой в тот день, когда... Представляешь, мы тогда были в соседней комнате и все слышали.

— Антон, это не то, что ты можешь подумать… — Дэн опустил ружье.

— Да, конечно, совсем не то, — очкарик картинно сложил перед собой ладони в молитвенном жесте. — «Это такая таблетка, чтобы расслабиться», — услышали мы с Лосем. Голос, как ты догадываешься, принадлежал нашему Дэнчику. И твоя сестренка, Антоша, ни с того ни с сего пошла гулять по балкону, а потом так пла-а-авненько с него — привиделось ей что-то. Да, Дэнчик, естественно, не виноват.

— У нее истерика была после первой охоты, Антон. Я ничего такого не хотел с ней сделать, и ничего особенного ей не давал — хотел, чтобы она просто успокоилась! Может, ее кто-то из мутантов укусил во время охоты? — кричал Дэн, но Антон его не видел, смотрел куда-то в пространство, потом развернулся и со всей силы ударил Дэна по скуле.

— А она ведь тебя не сдала, мразь ты такая! Не сказала, кто и чем ее угостил до глюков. Она на всю жизнь может калекой остаться!

Антон бил, пинал Дэна. Тот не защищался, лежал на земле, прикрыв голову руками. Лось гоготал, Толик снимал на телефон, а Ульяна, про которую уже все забыли, вскочила с земли и убежала.

***

И вот, наконец, Толик снова оказался в своей палатке. Он предпочитал селиться один, делить одно укрытие на двоих, вместе с Лосем, он не хотел. Его друг, его гориллообразный Санчо Панса был ужасно нечистоплотен: редко мылся, чавкал, раскидывал вещи. Толик же напротив, был фанатом чистоты. Его палатка напоминала, скорее, кабинет врача, которому скоро на операцию: белоснежное белье на раскладушке (никакого душного спальника), много воды в канистре с краном, вымытые с содой фрукты на столе и мини-холодильник со свежей едой. Туда Толик и заглянул, но не для того, чтобы перекусить. В холодильнике, в отдельном контейнере его ждал отросток хвоста жалохвостки, микродоза яда которой дает «яркие сны и прекрасные видения», как было написано в «Учебнике по анатомии аномальных и мутировавших животных». Ампула с таким ядом стоит как квартира в мегаполисе, а эти два дурочка просто оставили жало ему. Толик хохотнул, достал прохладный контейнер, погладил запотевшие стенки, предвкушая несколько часов удовольствия. «Сначала пробуй сам — потом предлагай клиенту», — рассуждал он. Затем надел перчатки, взял шприц и вытянул из жала несколько капель ценнейшего вещества. Что-то приятно посвистывало около палатки. Надо же, ветер будто напевает его любимую мелодию, как мило. Толик поднес шприц к руке, но остановился, когда толстая ткань палатки дернулась.

— Лось, это ты? Иди спать и не мешай! — крикнул очкарик в ночную пустоту.

Но кусок материи, закрывающий вход в палатку, снова зашевелился совсем низко к земле и приподнялся. На Толика смотрели с десяток маленьких пушистых жалохвосток, мигая множеством блестящих глаз. Он подскочил, выронив шприц.

— Брысь отсюда! Кыш! — Толик нащупал за спиной сумку, в которой лежал пистолет, но не успел достать, как его уже окружила стая зверьков, изогнувших ядовитые хвосты. Совсем детеныши и покрупнее, они цеплялись, лезли по ткани штанов очкарика и кололи его жалами, пока он тщетно пытался скинуть стаю с себя. Сотни инъекций яда было впрыснуто в тело, прежде чем он успел прохрипеть:

— Лось, на помощь…

Но Лось не слышал, а яд действовал быстро. Тело очкарика обмякло, он закрыл глаза и увидел сад. Прекрасный сад, в котором тысячи деревьев были увешаны спелыми, чистыми плодами. Толик шел по тропинке, весь в белом, на руках такие же белые перчатки, а перед ним дерево с белоснежными яблоками. Просто райская чистота. Он сорвал одно яблоко и надкусил. Белоснежная мякоть была сладкой и сочной, но на месте укуса тут же появился жирный желтый червяк. Толик стряхнул его с плода, но появился еще и еще один. Вдруг очкарик осознал, что он сам весь с ног до головы покрыт червями, которые ползут по его белоснежному костюму, прогрызают в нем дырки и лезут глубже, через кожу внутрь. Толик выдергивал червей из ладоней, предплечий, головы. Доставал их из носа и ушей. В глазах они неприятно копошились за веками, и Толик чесал глаза, сильнее и сильнее, расцарапывая ногтями. Потом нестерпимый зуд от червей, расползшихся по всему телу, заставил его снять всю одежду и чесать кожу, оставляя под ногтями ее маленькие кровавые кусочки. До спины было не добраться, и Толик начал тереться о то самое, белое дерево, сдирая кожу со спины и боков целыми лентами. Он кричал от боли, но уже не мог остановиться, так ужасно было то, что он видел и чувствовал внутри себя. Толик вдруг понял, что черви, по размеру напоминающие уже скорее змей, шевелятся в животе, выпячивая и раздувая его. Зуд в кишках стал невыносимым. Тогда он оторвал от дерева ветку и вонзил в пузырь, который вздулся на животе, потом то же проделал и с другими червивыми пузырями, снова и снова раздувающимися на теле. Мелкие создания лезли из кровоточащих проколов, падая к ногам обессиленного Толика, который никак не мог остановить шевеление внутри себя, тщетно наносил хаотичные удары острой палкой по лицу, животу, рукам и ногам.

***

Утром Антон собирал вещи, чтобы уехать. Дэн копошился около палатки, раскладывая силки и мешки с собачьим кормом и консервами. Антон не смотрел в его сторону.

— Я поймаю мурию, все деньги отдам на ее лечение, — тихо сказал он. — Я, правда, не думал, что так будет. Я все-все бы сделал, чтобы ее тогда спасти. И сюда приехал, чтобы собрать деньги для Алиски.

Антон не ответил. Дэн взял свои заготовки и поплелся в сторону озера. Навстречу ему шел Лось.

— Ребзя, Толика не видели? К вам не приходил?

— Сам ищи своего Толика, — буркнул Дэн. — Нет его у нас.

Лось с надеждой посмотрел на Антона, потом заглянул в палатку и пошел в сторону леса.

Он внимательно оглядывал все, что видел около лесной тропы. Было тихо, темно и совсем не похоже, что брезгливый Толик поперся в такую глушь, но, кроме леса, Лось уже везде проверил. Вдруг он увидел на земле темные пятна, потом — лужицы. Запекшаяся кровь была на деревьях. Лось с тревогой находил глазами все новые и новые места, измазанные кровью. Кое-где, на стволах деревьев и на земле, белели кусочки кожи. Дальше трава была сильно примята, и Лось замер, не в силах шевельнуться. В метрах пяти от него, среди высокой травы, грудой лежало то, что еще несколько часов назад было Толиком. Скелетированная кисть руки в латексной перчатке — единственное, по чему можно было распознать принадлежность останков человеческому существу, торчала из кучи костей с редкими тряпицами кожи, по которой ползали крупные черные муравьи.

Лось завыл тихо, без слез, и сел на землю, покачиваясь из стороны в сторону. Он слышал мелодичный свист, слишком не похожий на пение птиц. Услышали свист и муравьи, которые в Камнедоле были совершенно особенными.

***

Окончание рассказа: Мурия. Часть 2.

— Зоя Михайловна, вы посидите с Анютой? Я уже в школу опаздываю, — Сашка стоял перед входом в квартиру соседки, держа за руку младшую сестру. А она,  в свою очередь, держала за плюшевую лапу огромного медведя.

— Да, Сашенька, конечно. Будь спокоен. Ой, оладьи! — соседка убежала на кухню.

Мальчик завел сестру в квартиру и уже хотел уходить, как она спросила:

— Дед Мороз сегодня письмо заберет?

— Да, Анютка, сегодня. Напиши, а вечером положишь под подушку, — Сашка подмигнул сестре. — Дедушка  ночью придет и заберет.

— Хочешь, скажу тебе, что я ему загадаю? — глазенки девочки хитро блестели.

— Ну, скажи.

— Телефон, конечно! Чтобы мультики показывал, и чтобы мама мне позвонила. Дедушка Мороз ведь подарит? У нас денежек нет, я знаю, но Дедушка все может, он самый-самый лучший!

Аня смотрела с такой надеждой, что Сашка выдавил из себя слабую улыбку.

— Может быть, и подарит. Ты это, главное, веди себя хорошо.

И добавил уже соседке:

— Зоя Михайловна, если отец вдруг искать нас начнет, не отдавайте ему Аню, ладно? Он в этих числах обычно не приходит, но, на всякий случай. Я из школы приду и сразу ее заберу.

— Ну, конечно, Саша, будь спокоен. Я твоего отца не боюсь.

Соседка закрыла дверь, и Сашка побрел в школу, весь погруженный в свои недетские мысли.

***

— Так-с, — окинул взглядом своих подчиненных начальник РОВД.— В северном микрорайоне, в торговом центре, сегодня будут дежурить Комаров, Десяткин и Степанов. Николай, ты будешь в костюме Деда Мороза.

— Почему  я, Александр Викторович? — спросил капитан Николай Степанов. — Зачем эта клоунада?!

— Во-первых, только тебе наш костюм подходит по размеру, — кто-то прыснул от смеха («Скажи спасибо, что нашли костюм Мороза, а не Снегурки»), начальник насупился. — Посерьезнее! Вы же знаете, что маскировка нужна, чтобы незаметно ходить по торговому центру и отсматривать, кто подходит к детям. За две недели у нас две попытки похищения детей – это вам не шутки!

— Может, я лучше камеры наблюдения еще разок проверю вместо этого? — не сдавался Николай.

— Камеры уже и без тебя отсмотрели. Места, где некий мужчина заговаривал с детьми, в слепых зонах. Мальчики рассказали, что мужчина предлагал прокатиться, куда — не говорил. К счастью, никто не согласился — оба парня убежали.

— Так может, я охранником оденусь? — Степанов еще надеялся выкрутиться и не наряжаться Морозом.

— Он заведомо будет избегать мест, где дежурит охранник. А деды-морозы сейчас везде — легко, так сказать, смешаться с толпой. Хотя с твоим ростом, не очень, — начальник скептически посмотрел на двухметрового Николая.

*** 

Сашка принял решение. Это было нелегко, ведь он всегда считал себя честным человеком. После смерти мамы он поклялся, что не оставит сестру и не станет таким, как отец. Получается, выполнить сможет только половину клятвы. И вместо школы Сашка пошел в торговый центр.

Молл светился новогодними огнями, маленькие и большие, всех цветов радуги ёлки переливались, завораживали и обещали новогоднее чудо. Но мальчик знал — чудеса для богатых, он может положиться только на себя. Главное, сделать все незаметно. Он сжимал и разжимал пальцы, чтобы рука не задервенела, не подвела  в самый важный момент.

*** 

В отделе игрушек было людно. Родители выбирали подарки, дети указывали пальчиками на то, что понравилось. Кто-то просто снимал на телефон самые красивые товары.

— Ну и цены! — подумал Сашка. — Это место как раз для дела.

Он заметил стайку девочек, одна из них что-то показывала в телефоне другой. Рядом стоял отец  первой.

— Настенька, выбирай скорей! Мне тебя еще отвезти к матери нужно и успеть на работу, — пытался он торопить дочь.

— Папа, давай тогда обеих кукол возьмем, они обе — лучшие на Тик-Токе, не могу выбрать, — девочка картинно развела руками, в одной из которых сверкал ярким розовым чехлом смартфон.

Сашка выскочил из-за стеллажа и пронесся мимо девчонки, убегая уже с ее телефоном в руках.

— Не жалей, дурак, ей еще купят! — мысленно уговаривал он себя. — Две куклы ей! Анюте и одна такая не светит. Главное, не останавливайся…

*** 

Капитан Степанов, точнее в данный момент капитан - Дед Мороз не скучал. Посетители торгового центра почему-то решили, что он экспонат, и просили сделать фото или подходили и снимали его  просто так, без спроса.

— Клоун  я вам, что ли? — бурчал Николай. — Посерьезней бы вели себя, товарищи.

Новогоднее настроение молла никак не могло завладеть Николаем. Дети, родители, вся эта пестрая предпраздничная беготня только раздражала. Вот и сейчас какая-то маленькая девочка дергала за подол халата:

— Дедуська, дедуська…

Однако сделать еще одно фото с капитаном - Морозом было уже никому не суждено. Николай увидел, как трое охранников бегут к отделу игрушек, и тоже заспешил туда.

*** 

Сашка немного попетлял по коридорам молла, пока паника не улеглась. По лестнице, чтобы не мелькать на эскалаторе, спустился на первый этаж и быстро прошел мимо охранника, пытаясь выглядеть не слишком подозрительно. Потом выбежал из торгового центра, свернув за угол, и врезался в Деда Мороза.

— А ну-ка, стой, раз-два! — отчеканил Мороз. — Куда несешься? Не тебя ли тут ищут? — глаза Деда сверкнули подозрением.

— Что вы, дяденька-Мороз! Не меня, — Сашка поглубже засунул руку в карман и втянул голову. — Я просто домой спешу, у меня там сестра маленькая одна.

Он было дернул снова бежать, но Мороз крепко схватил мальчишку за капюшон.

— Ой! — Только и успел воскликнуть Сашка.

— А покажи-ка мне, друг, карманы? — Мороз смотрел на мальчика пристально, изучая.

— На каком основании? Не имеете права! — Сашка заголосил, пытаясь выкрутиться из железной руки Деда, державшей капюшон.

— Еще как имею, — констатировал Мороз. — Десять минут назад субъект в такой же куртке, как у тебя, ограбил девочку, забрав ее телефон — это раз. Ты убегаешь от места преступления — это два. Прячешь что-то в кармане — это три. — Или показываешь карманы, или поедем к нам в участок. Там разберемся.

— Я все покажу, только пустите!

Но тут Деда Мороза окликнули:

— Степанов, ну, где ты там? Сменяй Десяткина – нам в отдел нужно, — крикнул полицейский, стоя у входа в молл. Дед Мороз на секунду оглянулся и ослабил хватку, Сашке только это было и нужно. Он резко дернулся в сторону, капюшон выскользнул из цепких пальцев Мороза, и мальчишка драпанул так, что ветер засвистел в ушах.

*** 

Через пару кварталов мальчик остановился перевести дух. Оглянулся — вроде никто за ним не бежит. А Дед-то непростой оказался, из полиции. Сашка достал из кармана заветный телефон, снял и оставил на скамейке дурацкий чехол (может, какой девчонке еще пригодится). Вынул симку, сломал пополам и выбросил — чтобы не отследили, и пошел дальше вдоль дороги. Района этого он не знал: за высокими цементными заборами прятались новые, дорогие особняки в два, три, а то и пять этажей. Людей не было, да и чего им тут делать, когда ни магазинов, ни автобусных остановок — одни дворцы.

Тут мимо Сашки проехал ослепительно белый автомобиль. Затормозил через пару сотен метров. Крылатая эмблемка с латинской буквой «Б» — Бентли, значит. Мальчишка остановился, замер у забора — любопытно, кто ездит на таком «железном коне» — депутат какой-нибудь, не иначе. Но автомобиль быстро заехал в открывшиеся перед ним ворота. Сашка подкрался к месту, где забор примыкал к воротам, приник  к решетке, которая заменяла тут часть ограды, и понял, что вполне пролезет между прутьями. Эта решетка, может, и спасает от взрослых, но Сашка, если снимет пуховик, как раз заползет. Так он и сделал.

*** 

Ольга Сергеевна Атаманова отдала ключи от Бентли работнику гаража и прошла в дом. Она была не в духе. Видимо, Новый год придется встречать одной, как и прошлый и позапрошлый. Атаманов позвонил и сказал, что укатил, как он выразился, на «Форум предпринимателей», но она-то знала, что на яхте, где проходил «Форум» особо дальновидные барышни предпринимают все, чтобы заполучить богатого мужика. Её, между прочим, мужика. Которого именно она, Ольга, после первой жены (ошибки его молодости), вычистила до блеска, облагородила, огранила, как алмаз. Это с ней он стал вхож в самые высокие круги. До нее у Атаманова были только деньги и криминальное прошлое, а с Ольгой он получил манящее, возвышающееся над городом и страной будущее. Да, она не родила ему детей, но зато сохранила себя для него молодой и красивой. Ни грамма лишнего веса, ни одной морщинки. Неблагодарный!

Женщина прошагала прямо в свой кабинет, достала из сейфа коробку, в которой было все самое необходимое, купленное за немалые деньги, и погладила черный бархат крышки. Взглянула на портрет мужа, изображенного в образе русского царя, перевела взгляд на календарь – уже девятнадцатое декабря, времени до Йоля все меньше.

— Неужели, в этом году не получится? Одно маленькое дело, и Атаманов снова забудет всех, кроме  нее. Не будет смотреть на всех этих  девиц с молодыми, упругими телами. Перестанет выбирать себе третью жену, которая родит ему сына, потому что только Ольга готова заплатить дорогую цену, чтобы быть с ним.

Она поставила коробку на стол, подошла к окну и не поверила своим глазам. По тропинке шел, озираясь, ребенок — плохо одетый, незнакомый ей мальчик. Впервые за день Ольга улыбнулась.

*** 

Сашка медленно крался по дорожке, огибающей дом. Пять этажей и все для одного человека. То есть, конечно, семьи. Не бывает, чтобы в таких хоромах жили в одиночестве. Он приподнялся на цыпочки и заглянул в окно: в центре огромной комнаты, больше похожей на зал в ДК, куда он водил Анюту на танцы, стояла ёлка, нет, ЁЛКА — высотой метра три, вся в серебряных и синих шарах, маленьких свечках-фонариках. А под деревом, на белой пушистой шкуре, заменяющей снег, лежали подарки: маленькие, большие, в круглых и квадратных коробках. Сашка даже не смог сосчитать, как много их было. Он так засмотрелся в окно, как не заметил, что из-за угла появился высокий белый силуэт. Тонкие, но сильные пальцы опустились на Сашкино плечо, он в ужасе дрогнул и обернулся.

— Ты чей, мальчик?— нежным  голосом спросила высокая стройная женщина, одетая во все белое: от сапог до песцовой  накидки и длинных платиновых волос. На тонких пальцах блестели такие же белые колечки. А  глаза Белой Дамы, как уже окрестил ее Сашка, сияли голубым, как зимнее небо в солнечный день.

— Да, я просто, заблудился, — смутился он. Сашка не хотел врать такой красавице, но не говорить же ей, что убегает от полиции. И как-то сразу невыносимо стыдно стало за все, что произошло часом ранее. — Все равно сейчас выгонит. — Подумал он.

Но женщина совсем не рассердилась на незваного гостя.

— Я понимаю, наш район такой большой. Ты не отсюда, значит?

— Нет, я тут впервые. Я пойду…

— Погоди, пожалуйста. А сколько тебе лет?

— Двенадцать, почти тринадцать, — буркнул Сашка, а Дама улыбнулась, и мальчику показалось, что она светится.

— Может, ты голодный? Давай, выпьем чаю, а потом  я отвезу тебя домой?

Отказывать такой милой и красивой хозяйке было неловко, да и любопытно глянуть, хоть одним глазком, что там еще есть в этом огромном доме. И Сашка пошел за хозяйкой.

— Вы только не думайте, что я что-то стащить хочу, — непонятно зачем стал он оправдываться, снимая свои старые сапоги и надевая мягкие, меховые тапочки для гостей.

— Ну, что ты, конечно нет! — Дама звонко рассмеялась.

*** 

Комаров и Степанов быстро доехали до места, где у похищенного телефона сработал маячок «родительского контроля».

— Хорошо, что и без симки и без всяких хитромудрых технологий это сейчас  работает, — хохотнул Комаров. — Через пять минут малец поедет с нами в участок.

— Погоди. Получается, он сейчас на территории особняка? — Николаю не нравился этот район богатейших домов в городе, где простых людей, не миллионеров или власть держащих, просто не могло быть.

— Сейчас посмотрим. Ну, да, — Комаров сразу подрастерял свою веселость. — Это Атаманова дом. Бли-ин. Сам «Слава Атаман» на нашу голову.

— Это он в девяностых был «Славой - Атаманом», а сейчас — уважаемый в городе, области (бери выше) человек, будущий депутат, меценат…

— …и пароход. Понятно все. Мы не можем просто так к нему с обыском заявиться.

— Не можем, Паш, — согласился Николай.— Мальчишка, конечно, не его чадо, у Атаманова нет детей, но даже если это ребенок кого-то из его работников, а мы в дом к нему сунемся, то будет кипишь — не разгребем.

— А, может, ты это, прямо так, в костюме Деда Мороза к ним заглянешь? — Комаров хитро заулыбался. — Дескать, «я Мороз, красный нос, вам подарочки принес?!»

— Ни за что! — рассердился Николай, у которого еще не было возможности сменить костюм на нормальную одежду. — Давай, пока посидим, посмотрим. Может, сам с территории дома выйдет?

— А если не выйдет?

— Тогда пусть Александр Викторович лично ордер запрашивает, чтобы Атаманов был в курсе, что это не под него самого тут копают, а ищут малолетнего нарушителя.

*** 

После сытного обеда, который Белая Дама явно из скромности назвала «чаепитием», Сашка разомлел. Он  никогда не пил чай из таких тонких, хрупких чашек. Им такие в дом нельзя – отец за пару минут перебьет. А вот названия пирожных, которые подали на десерт, мальчик попытался запомнить — нужно будет Анюте такие же купить, когда он домой вернется. Дорого, конечно, но оно того стоит.

На пятом пирожном Сашка остановил себя, хотя Дама настаивала, что можно бы попробовать все, что есть на столе.

После чаепития Сашка вдоволь насмотрелся на комнаты, ёлку, заглянул в зимний сад с живыми попугаями и в комнату с бассейном. Когда он спросил у Белой Дамы про детей, она как-то сразу помрачнела. Мальчик мысленно отругал себя. Может, у женщины детей не может быть из-за слабого здоровья, а он дурацкие вопросы задает. Больше ничего спрашивать он не стал. А потом Дама предложила отвезти Сашку домой, и они пошли к машине.

*** 

Полицейские просидели, наблюдая за домом, пару часов. На город опустились сумерки. Комаров уже успел задремать, а Николай все поглядывал на огонек, который подмигивал с экрана. Отец девочки, у которой мальчишка вырвал телефон, отдал на время свой, с «родительским контролем», чтобы поймать воришку, как говорится, по горячим следам. Огонек пока не двигался, но в какой-то момент стал ближе к телефону – родителю.

— Паха, просыпайся, зашевелился наш постреленок! — растормошил Комарова капитан.

Ворота особняка тем временем медленно распахнулись. Оттуда выкатился белый Бентли и бодро заскользил вдоль бетонных заборов.

— Что там? В доме еще?

— Он, похоже, в машине. Это Бентли жены Атаманова, такой в городе только у нее, — Николай взглядом следил, как быстро удаляется огонек в том же направлении, куда минуту назад укатил белый автомобиль. — Давай шустрей! Упустим.

Комаров покрутил головой, чтобы скинуть с себя сон, и повернул ключ зажигания.

*** 

Сашка никогда не ездил в таких дорогих машинах. В них даже пахло иначе, не то, что в пазиках, на которых он иногда доезжал до школы. Да и как вообще можно сравнивать?! Белоснежный «железный конь» мчался по дороге так быстро, что все заборы и дома слились в одну серую полосу. Потом деревья замелькали зеленым. Бентли пролетел мост на выезде из города, и тут Сашка понял, что он не сказал Белой Даме, куда его нужно отвезти.

— Вы знаете, а я в другой стороне живу, — он повернулся, чтобы показать, где именно дом, но женщина не реагировала. — Мы в лес едем, а я в городе, во-он туда нам надо. — Сашка махнул рукой.

— Так мы в объезд, в одно место еще заедем. Здесь по пути дедушку одного хорошего повидать нужно. Это рядом. Ты же не против?

— Дедушку? Вашего?

— Ну, почти, — Дама улыбнулась и прибавила скорости.

Сашке стало как-то не по себе. Куда они все-таки едут? Какого еще дедушку? Может, ну его? Выпрыгнуть прямо сейчас, да домой пешком?

Он даже подергал ручку двери, но та не поддалась. Да и какой смысл открывать дверь на ходу? Только выпадет  под колеса на такой-то скорости. Сашкины руки почему-то ослабли, ноги были ватными, а глаза слипались — сильно клонило в сон.

Дама вдруг резко выжала тормоз.

— Приехали.

*** 

Пока Комаров сражался с ухабами, Николай рассуждал:

— Как думаешь, зачем Атаманова мальца в лес повезла?

— Не знаю, на елки смотреть? — Павел еле сдерживал машину, чтобы та не завалилась в сугроб. Ехали прямо по полю, огибая сбоку дорогу, по которой заехал к лесу Бентли. 

— Слушай, не верю я в такие совпадения. Сначала у нас две попытки похищения детей. Потом женщина, живущая в этом же районе, везет мальчишку, явно не из этого района, в лес. Все как-то странно. Одно непонятно, зачем ей похищать ребенка?

— Ты как-то накручиваешь все, Дед Мороз. Ну, не есть же она его будет? Был у нее дома, знакомая, значит, родственница.

— Ага, прямо «Фея-крестная». Сейчас догоним, телефон вернем и спросим, что она за фея. Так, я их уже вижу.

*** 

Белая Дама вывела Сашку, который еле переставлял ватные ноги, из машины.

— Где мы? Вы же говорили про дедушку? Тут даже домов нет.

— А он сейчас сам к нам придет.

Хоть было уже темно, мальчик видел, что на поляне, куда он пришли, прямо на снегу нарисован темный знак, как звезда с пятью лучами. «Пентаграмма», — вспомнил мальчик.

Вокруг стояли воткнутые в снег шесты - факелы, на одном из шестов был надет козлиный череп. У Сашки закружилась голова — раньше он видел такое только в кино, которое заканчивалось плохо.

— Вы хотите меня напугать, потому что сердитесь? Это за то, что я про детей спросил? Так я не со зла… — мальчик не успел договорить, как Белая Дама рассмеялась так, что по его спине пробежала змейка холода.

— Я не сержусь, что ты! — умилилась его выводам Дама. — Ты подарок судьбы, понимаешь? Мой идиот-водитель две недели не мог мне ребенка привезти, а ты сам пришел.

Сашка не мог оторвать взгляда от ее изменившегося лица, черты которого будто окаменели, глаза смотрели холодно, губы сжались в тонкую кривую нитку.

Сейчас бы дернуться и бежать, но по такому глубокому снегу он далеко не уйдет — Дама что-то подсыпала ему в чай, а он, дурачина, повелся, на красивую обертку…

— Что вы со мной сделаете? — медленно, с усилием спросил мальчик.

— Я скажу. Хорошо, что ты спросил – имеешь право знать, — Дама ходила от факела к факелу, зажигая огонь, и громко говорила, перекрикивая ветер, нисколько не беспокоясь, что кто-то ее услышит.

— Раз в год можно принести жертву Черному богу Йоля, если хочешь, который за это исполнит самое главное желание. Он, понимаешь, как добрый волшебник для таких, как я, готовых на все. Ну, как твой Дед Мороз, только настоящий.— Она рассмеялась своей странной шутке. — Знаешь, раньше ведь и год начинался 21 декабря, как раз в Йоль. И это день платы за желания. Только сердце ребенка, которому не исполнилось тринадцати лет, взятое особым способом, а потом, в ночь на Йоль, съеденное, может стать такой платой. И тогда Черный бог повернет время вспять, дарует мне вторую молодость и возможность родить сына. Так что, ты, милый мальчик, будешь новогодним подарком, великой жертвой Черному Дедушке.

— Вот ненормальная! — подумал Сашка, но ему стало очень тоскливо и страшно, когда Дама стянула с него пуховик и связала руки за спиной. Сил сопротивляться уже не было.

Потом Дама толкнула мальчика на снег, занесла над ним  черный, украшенный красными камнями нож и стала что-то шептать. Сашка приподнял голову, насколько смог, и вдруг увидел, как кто-то темный и рогатый вышел из леса, и теперь стоял тут же на поляне. Мальчик попытался пошевелиться и уползти, но ослабшее тело совсем не слушалось. А черный силуэт кивал рогатой головой и подходил все ближе. Сашка уже не мог дергаться, только дрожал, как бабочка, увязшая в паутине. «Дурак ты, Сашка, сейчас тебя сожрут», - только успел подумать он. Рогатая голова склонилась над ним, два красных глаза – уголька внимательно посмотрели на Сашку, а потом наступила темнота.

*** 

И уже не глаза это были вовсе, а огоньки гирлянды, которую вчера купила и повесила на ёлку мама. Сашка вместе с ней и Анютой кружился вокруг украшенной ёлки, последней для них троих. А потом, на третий день после того праздника мамы не стало. Лихач на машине не заметил ее, идущую с ночной смены. Водителю дали условно. Мальчик толком не знал почему, но помнил, как отец подписывал какой-то документ, ему пожали руку и передали несколько денежных пачек. Эти деньги отец прогулял за пару лет, а привычка напиваться так и не ушла. У Сашки, конечно, не было денег или сил, чтобы дать отпор отцу, когда тот пьяным лез с кулаками. Но у него была Анюта, для которой еще нужно нарядить ёлку, а для начала просто встать из этого сугроба. Вон, выстрелы начались — петарды, значит, уже взрывают…

*** 

Тут кто-то шлепнул Сашку по щеке, еще и еще раз. Мальчик открыл глаза – Дед Мороз трепал его по лицу, махал перед ним руками.

— Ты живой? Эй? — Мороз был чем-то встревожен. — Сколько у меня пальцев?

— Это варежка, — прошептал Сашка, видя руку Деда в толстой рукавице.

— Значит, видишь. Это хорошо!

Дед Мороз поднял Сашку, развязал ему руки и понес в машину. Окончательно мальчик очнулся уже возле теплого радиатора, когда ему налили чаю из термоса. Из окна он видел, как подъехали еще несколько машин с мигалками, как полицейские тушили факелы и собирали что-то со снега в прозрачные пакеты. Потом Дед Мороз вел Белую Даму к патрульной машине, а она брыкалась и даже пыталась его укусить. Но куда там, если Мороз выше, в три раза шире и гораздо сильнее тощей ведьмы. Он и того, черного, рогатого Деда без сомнения победил бы. Только где рогатый, было непонятно. Уже арестовали, наверное.

*** 

Когда полицейский - Мороз, которого, как оказалось, звали Николаем Степановым,  привез Сашку в участок, то спросил:

— Что же ты, брат, творишь? Зачем  телефон у девочки похитил, а?

— Я для сестры хотел, — Сашка не собирался реветь, но в носу предательски щекотало. — Она весь год только о телефоне этом дурацком и мечтает. Думает, что мама ей позвонит однажды, она маленькая еще, не понимает! А чего мечтать, если нет у нас денег на это, и не будет, а той девчонке отец еще десять таких купит! — Сашка вдруг разрыдался, размазывая слезы  по щекам.

— Это ты брось! Воровать не дело. Видишь, до чего тебя это довело? А если бы мы тебя не нашли, чтобы с тобой сейчас было?

— П-простите, я не хотел, п-правда. Я л-лучше заработаю и сам ей куплю, — Сашка уже не ревел, только всхлипывал и икал.— И что теперь? С-статью заведете? В колонию?

— Мал ты еще в колонию, но на учет поставим теперь, — Николай увидел, что мальчишка побледнел. — Не бойся, если больше воровать не будешь, то снимем. Ну, и родителей на беседу вызовем, конечно.

Сашка только вздохнул и отвернулся к окну, но потом все-таки спросил:

— А того, рогатого вы тоже поймали? Он с этой теткой заодно.

— Какого «рогатого»? — не понял капитан. — Это что-то померещилось тебе, приятель. Крепко же она тебя опоила, стерва ненормальная.

Заглянул Комаров и позвал капитана в коридор.

— Ну, что у тебя? — спросил Николай.

— Криминалисты передали, что жидкость, которой нарисовали пентаграмму — кровь, предположительно козлиная. А вот и снимки с места.

Капитан начал пролистывать фотографии. На них была снежная белизна, растасканные по нему угли от факелов, пропитанный козлиной кровью снег, следы каблуков, детских ботинок, больших копыт.

— Так, стоп, а копыта откуда? — недоуменно спросил Николай.

— Вот и мы пока не поняли. Следы эти тянутся из леса, там пропадают. Может, это наша Ольга Сергеевна специально сделала, но копыт или какого-нибудь козла при ней не обнаружили, — бодро сказал Комаров, а потом добавил, уже шепотом. — Ты это, в голову не бери. Там места гиблые, народу много пропадает, мерещится людям всякое. Мальчишку спасли и ладно. — Махнул он рукой.

*** 

Аня крутилась перед зеркалом, любуясь на свои две косички, которые заплел ей брат. Сашка накрывал на стол, когда в дверь позвонили. Он вздрогнул — неужели отец уже вернулся? Покосился в зеркало — синяк на скуле, давешний «гостинец» от отца, стал еще ярче.

— Дед Мороз! — Анюта захлопала в ладоши, подпрыгивая перед дверью.

Мальчик открыл — и правда, вошел Дед  Мороз.

— Кто это тут у нас девочка – Анечка?

— Я, я! — Запрыгала Аня еще выше. — Ты принес?

— Конечно, принес. Я же Дедушка Мороз.

Дед достал из мешка коробку, протянул девочке.

— Это телефон! Настоящий! — Девочка обняла Мороза и убежала в комнату распечатывать подарок.

Сашка стоял радостный, но смурной.

— Зачем это вы? Я же теперь не отработаю.

—  Это подарок. Веди себя хорошо в следующем году! — сказал басом Николай, все еще не выйдя из образа Мороза. — Да ладно, не переживай. Это моей дочки старый телефон. Я ей новый купил, а этот все равно без дела лежал, хоть вам пригодится.

— Спасибо! Она, правда, очень рада, — Сашка посмотрел в сторону комнаты, где Анюта кружилась в обнимку с телефоном.

— Чего ж ты про отца не рассказал? — спросил Николай уже тихо. — Вам нельзя с сестрой вот так оставаться, раз родителей по факту нет. И как ты умудрился ото всех скрывать, что вы одни?

— Не одни, есть же отец. Только, когда напьется, мы с Анютой прячемся.

— Да,  я вижу, что он вас все-таки находит, — капитан кивнул на Сашкин синяк.

— Нам нельзя в детдом. Аня домашняя, она не сможет.

Тут в подъезде раздались тяжелые неровные шаги. В дверь забарабанили.

— Сашка, Анька, открыли быстро!

Мальчик вжал голову в плечи.

— Он это. Кранты нам и Вам!

— Спокойно. Иди к сестре¸ — Николай застыл на пару секунд, потом с такой силой открыл дверь, что тело стоящего за ней отлетело к стене.

Сашка смотрел через глазок, как капитан скрутил пьяного отца и быстро вывел из подъезда.

*** 

Новый год Саша и Аня встретили у соседки, но и Николай ночью заходил — проверить, как они там. А через два месяца у детей началась совсем другая, новая жизнь.

Отца лишили родительских прав, хоть на заседание суда тот пришел трезвым и пытался доказать, какой он «образцовый» родитель. Капитан Степанов тоже был на заседании, хвалил Сашку — дескать, тот в свои двенадцать лет уже настоящий мужчина и отличный брат. Мальчик, конечно, не верил — он самый обыкновенный, еще и бес попутал чужое взять.

Но самое главное, на суде была мамина младшая сестра, прилетевшая из  другой, теплой и солнечной страны. Она согласилась взять племянников под опеку, когда узнала, что они остались совсем одни. И теперь Сашке с Анютой предстоял долгий путь на новое место проживания, где уже будут не ёлки, а пальмы, а вместо снега — белый песок. Хотя елку на следующий Новый год Сашка решил все равно добыть, пусть даже и искусственную.

Николай обещал прилететь и навестить их летом, ведь в теплых странах, где совсем нет зимы, детям тоже иногда бывает очень нужен Дед Мороз.

— Как стричься будем? — уже второй раз спросила Аня у сидевшего в кресле мужчины. Он пристально смотрел на ее отражение в зеркале и молчал. — Покороче, или просто форму сделать?

Она немного взъерошила его светлые волосы, прикидывая будущую стрижку. Вместо ответа странный человек достал из внутреннего кармана пиджака стопку фотографий и стал выкладывать на стол. С карточек на Аню смотрели двенадцать женщин: совсем седых, взрослых или очень молодых. Одной, со смешными белыми кудряшками, на вид было лет семнадцать.

— Кто это? Зачем вы мне это показываете? — девушка отшатнулась от стола.

— Следователь по особо важным делам Кораблев, — мужчина показал удостоверение. — Вы, Анна Михайловна, можете помочь.

— Чем? Разве что постричь вас, если хотите. Кто эти женщины?

— Они стали жертвами преступника, которого я ищу. Он не просто убил, но и сжег тела. Следствие ведется всеми способами, даже, как бы это сказать, неоднозначными.

— Я вас не понимаю.

Ледяные глаза следователя сверлили Аню.

— У меня есть сведения, что месяц назад вы помогли найти ребенка, который чуть не утонул в болоте. Ночью. Вы были без карты, но вам приснился сон.

— Теперь следствие собирает нелепые слухи? Мальчика и без меня бы нашли. Это просто совпадение.

— Поймите, Анна Михайловна, мы просто пытаемся собрать по кусочкам информацию. Любыми способами. Если вы сможете… увидеть что-то об этом преступнике, то очень нам поможете, — Кораблев улыбнулся натянуто, одними губами, но и это стоило ему больших усилий. — А еще, говорят, что после ваших стрижек, даже на лысине начинают расти волосы.

Аня аккуратно закрепила косу резинкой и провела рукой по черным волосам тети Тони.

— Ты даже не начинала седеть, так что не говори больше о «конце» или что ты там удумала!

Пожилая женщина, на лице которой не было почти ни одной морщинки, привстала на кровати. Ее черная кошка запрыгнула на постель и, мурлыча, начала тереться о руку хозяйки.

— Анюта, пожалела бы ты меня. Я устала, мне много лет. Хочу уйти, да не могу. Вот если бы ты согласилась взять ее…

— Даже не думай! — отрезала девушка. — Дело не в какой-то особой силе, а в тебе самой. А я не такая.

— Конечно, такая! Все, как я тебя учила, делаешь, получается. Травки тебя слушают, руки золотые, живые, и через сны тебя род всегда предупредит. С моей силой ты смогла бы намного больше!

Аня только улыбнулась и чмокнула тетю в макушку.

А ночью пришел сон. Женщины, похожие на тех, что были на фотокарточках, шли в хороводе вокруг костра. Потом одна из них, самая молодая, вскинула руки, перекувыркнулась и прыгнула над костром белой кошкой. Но, не допрыгнув до земли, сорвалась в костер, который вдруг стал, как огненный пес, кидаться на каждую из хоровода. Аня проснулась, тяжело дыша, и набрала номер следователя:

— Почему вы мне не сказали? — спросила она, как только Кораблев взял трубку.

— Что не сказал?

— Эти женщины, они были… не такими, как все. Они ведь занимались «колдовством», или что-то вроде того?

— Наш маньяк так и решил, что это «ведьмы». Только все уже закончилось.

— Вы его поймали?

— Сам пришел, «охотник на ведьм». Совесть замучила. Там для психиатров случай: «белочка», как минимум. Экспертиза покажет. Так что, спасибо, больше мы вас не побеспокоим! — А потом шепотом, добавил. — И о вашей силе никто не узнает.

— Да нет у меня никакой силы! — хотела выпалить Аня, но Кораблев уже сбросил вызов.

Целую неделю Ане почему-то не давала покоя мысль, что арестовали не того. Она полезла в Интернет. В новостях несвязно писали о найденных телах, «мести ведьмам». Девушка стала просматривать форумы, где общались женщины, занимавшиеся магией. Верила ли она сама в существование чего-то «сверх»? Аня с детства видела, как тетя лечит людей, проводит ритуалы, но всегда списывала тетины дела на ее неравнодушие к людским бедам. «Хороший психолог и женщина с сильным характером» — так сказала бы она о тете Тоне. Да, Аня видела сны. Но что сны, как не ответ, который мозг выводит из всей кучи информации, увиденной за день?

Однако на форумах женщины думали иначе. Вера в магию, светлые и темные силы, сочилась из каждой строчки. В одном из таких сообществ Аня прочитала, что некто Кассандра ищет свою недавно пропавшую сестру. Тут же портрет для поиска — смешливое, почти детское лицо с белыми кудряшками — оно было на одном фото из тех, что показал ей следователь. Аню окатило холодной волной, когда она еще раз внимательно прочитала объявление о пропаже.

Кораблев зашел в салон в тот момент, когда Аня готовилась закрываться.

— Я не помешаю, Анна Михайловна? Это займет минуту.

— Добрый вечер. Я думала, что следствие больше не ведется. Или появилась новая информация?

Следователь не ответил.

— Но раз вы здесь, можно мне еще раз посмотреть на фото?

Он протянул стопку карточек. Аня медленно просмотрела каждую, пока не дошла до снимка самой юной жертвы.

— Вот эта девушка.

— А что с ней?

— Вы показали ее фото в прошлый понедельник, а девушка пропала только во вторник. Почему же она уже была среди жертв? И тот мужчина, он ведь оговорил себя? Зачем?

Следователь рассмеялся.

— Как много вопросов, Анна Михайловна. Даже, если вам, как ведьме, недодали сил, то логикой не обделили. А с «маньяком», да, промах вышел. Бывает, нового найдем. — Он пожал плечами и подмигнул девушке. — А знаете что? У меня ведь еще одно фото есть.

Кораблев протянул Ане фотокарточку. Со снимка на девушку смотрела она сама. Аня медленно попятилась, а следователь вернулся к двери и закрыл задвижку.

— Тетя мне рассказывала о таких, как вы. Охотники, которым все равно, чем занимается знахарка, травница, ведунья. Вам не терпится перебить и сжечь всех. Даже молодых девочек и беззащитных старух.

— Ведьма не бывает беззащитной. Только пока силу по роду не возьмет. Ты вот тоже отказываешься от теткиной. Значит, я успел вовремя, — Кораблев решительно пошел к Ане, в руках блеснула леска.

Девушка сделала шаг назад, щелкнул выключатель и салон погрузился во тьму.

— Вот дурочка! Думаешь, я тебя не найду?

— Главное, чтобы они тебя нашли, — Аня встала в круг из соли, насыпанной на полу, и тихо зашептала.

Следователь обнаружил, что стоит в середине пентаграммы, вычерченной на паркете какой-то жидкостью. Аня читала громче и решительней, в углу что-то закопошилось. Кораблев хотел сделать шаг в сторону, но невидимая сила толкнула его обратно.  Маленькая, черная, фырчащая тень забралась по штанам. Потом еще одна, и еще. Мужчина пытался скинуть с себя существ, но они крепко держались за одежду, кожу и волосы, пощелкивая зубами. Следователь закричал, а Аня зажгла свечу и поднесла ее к масляной пентаграмме на полу.

На следующий день хоронили тетю Тоню. Она ушла спокойно, с улыбкой, после того, как услышала от племянницы заветное «да» и передала ей силу, скопленную за длинную жизнь. Попрощаться с ведуньей собралось, кажется, полгорода — все, кому она помогла когда-то. В толпе то и дело проскальзывало: «Слыхали? Следователя-то нашли. Живой, только не помнит ничего. Все про лярв каких-то причитает, болезный. Говорят, умный был мужик, только жестокий не в меру. Ох, и натерпелись от него, а теперь, как котенок».

К Ане подходили люди, каждый со своей просьбой. Она кивала, грустно улыбаясь. И черная кошка крутилась у ног новой хозяйки.