Veterrra

На волне истории https://pikabu.ru/story/popalas_6783557 всплыла в моей памяти подобная, но чуть более позитивная история.

Было это в 2007 году, я была юной студенткой, подрабатывающей по вечерам в концертном клубе ( тогда он назывался Б1 Максимум) гардеробщицей. Иногда приходилось оставаться там на всю ночь, а утром либо ехать на учебу, либо на первой электричке ехать домой.

Первая электричка до моего подмосковного городка из Москвы стартовала приблизительно около 5 утра, и как правило людей в ней ехало очень мало. Ну кому нужно в 5 утра ехать из Москвы во Фрязино?

И вот, в очередной раз возвращаясь с работы, - я села в пустой вагон. Раннее солнышко ласково светило в окно, глаза мои слипались, но любимый Раммштайн в наушниках не давал заснуть. Ничто, как говориться, не предвещало...Пока на станции Северянин в вагон не зашел здоровенный детина в наколках. Увидев меня он решительным шагом двинулся в сторону моего сидения и сел вплотную, радостно лыбясь.  Нехорошее чувство зашевелилось у меня в груди, слишком уж неприятен на вид был мужчина.

А дальше он попытался со мной пообщаться - узнал имя, сказал свое - и влет начал рассказывать о том как он недавно пришел с зоны, что сидел там долго за "рыцарство", мол спасал честь какой-то девушки и пришлось избить чурок, рассказывал о том как его в тюрьме посадили на герыч, показывал татуировки при этом как бы невзначай пытаясь прикоснуться к моей коленке. Все это время я сидела с ватными ногами и с разнообразными мыслями в голове, одна из них заключалась в том что у меня в сумке находится нож (канцелярский). Но тут он прервал мои мысли о ноже повествованием о том что до тюрьмы он много лет занимался боксом. Таааак, к черту нож, не поможет, - подумала я.

В это время мы уже подъезжали к станции Фабрика первого мая, и мой спутник занервничал. Мне выходить пора, а ты мне понравилась очень, ниче такая - молвил он. А ты знаешь че? Найди меня в контакте! Назвал свои имя и фамилию (я не запомнила), крепко обнял.

И вышел.

Протоиерей РПЦ Всеволод Чаплин поддержал своего коллегу муфтия Карачаево-Черкессии Исмаила Бердиева. «Ай-яй-яй, какой сейчас поднимется феминистический вой насчет высказывания муфтия Исмаила Бердиева, — прокомментировал Чаплин заявление о женском обрезании. — Он сказал о своей традиции — освященной веками и признанной большинством женщин, живущих в этой традиции. Почему они не имеют право на нее? У нас, православных, традиции другие — но это никогда не мешало нам уважать традиции соседствующих народов»....

У мусульман Северного Кавказа есть координационный центр, а у центра — председатель по имени Исмаил Бердиев, муфтий Карачаево-Черкессии, член Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при президенте России. Я не знаю и, видимо, уже не хочу знать, чем господин Бердиев заслужил все эти ответственные посты. Мне достаточно того, что он дал интервью радиостанции «Говорит Москва», в котором высказал мнение, что отрезать клитор и кромсать половые губы маленьким девочкам — это нормально.

«Насколько я знаю, — пояснил председатель Бердиев, — это делается для того, чтобы женскую прыть немного успокоить. Здоровью это абсолютно никак не мешает». 

«Это», которое «абсолютно никак не мешает здоровью», — так называемое «женское обрезание», практикуется в ряде стран Ближнего Востока и Северной Африки, а также в Российской Федерации. Всемирная организация здравоохранения предпочитает называть это варварство «нанесением увечий женским гениталиям». В публичных дискуссиях и в СМИ, по моему глубокому убеждению, следует вообще избегать обобщающих выражений и всегда проговаривать конкретные действия. Даже если каждый раз придется оглашать целый чудовищный список.

Например, в районах Дагестана, где распространена эта практика, девочек («от рождения до трех лет, в редких случаях — до 12 лет») калечат следующим образом.
Наиболее «везучим» надрезают клитор и «просто» пускают кровь.
Менее везучим отрезают кусок клитора: «там что-то торчит — срезают».
Самым несчастным маленьким жертвам клитор вырезают начисто — заодно с малыми половыми губами.

Все это делается ножами и ножницами, почти всегда без обезболивающего, почти всегда в антисанитарных условиях. Половые органы девочек кромсают «специальные женщины», «приезжающие из гор», а также бабушки, тети, матери. Они калечат собственных детей, потому что когда-то искалечили их самих. Их научили думать, что женская сексуальность преступна, а кровавое надругательство над беззащитными девочками — духовная скрепа, священная традиция предков. Они послушно передают эстафету изуверства новым поколениям дагестанских женщин.

Всемирная организация здравоохранения не называет нанесение увечий маленьким девочкам «обрезанием», потому что слово «обрезание» придает этому гнусному обычаю религиозную респектабельность. Оно уравнивает выскобленный клитор и срезанные половые губы с кусочком кожи, отрезанной от кончика пениса. Разумеется, мужское обрезание — обычай не менее дремучий. Но его последствия для мальчика несопоставимы с тем, что ждет искалеченных девочек.
А ждет девочек, во-первых, сильнейшая боль. «Я пришла, рассказала сестрам, они сказали, всем делают и всем больно бывает», — вспоминает дагестанка. Больно будет и во время самой процедуры, и после нее, пока заживают физические раны. 
Психологическая рана может не зажить никогда.
Многих ждет сильное, затяжное кровотечение. Воспаление. Септический шок — то страшное обострение инфекции, которое в просторечии называют «заражением крови».
Годы спустя многих ожидает бесплодие и осложнения при родах. «Родить не смогла, инфекции были, муж развелся», — вспоминает дагестанка.

Годы спустя выяснится и то, что омерзительная процедура достигла своей отвратительной цели. Многие из повзрослевших девочек никогда не смогут жить счастливой половой жизнью. Резьба ножом по детскому клитору в «лучшем» случае притупляет способность женщины получать удовольствие от секса. В худшем — напрочь лишает ее этого удовольствия, делает секс болезненной повинностью ради ублажения мужчины. 

«Женская прыть успокоена», — видимо, скажет об этом председатель Бердиев с ноткой одобрения. «Так надо для уменьшения женского бешенства», — подхватят его единомышленники. «Чтобы до брака не гуляла и потом от мужа налево не ходила». «Женщина должна быть смиренной».

Если у вас, как и у меня, от всего этого волосы встают дыбом, позвольте мне немного сменить тон и таки сказать пару слов за толерантность.
«Толерантность» — любимое ругательство граждан Российской Федерации, рассуждающих о закате Европы. Дескать, дотолерантствовалась старушка себе на задницу. Завтра «черные» шариат введут в Гамбурге.
Я не буду сегодня объяснять, что и куда закатывается. Я напомню просто, что в толерантной Европе слова «женское обрезание» вызывают у широкой общественности, в том числе понаехавшей, примерно такую же реакцию, как «геноцид» или «газовая камера». В толерантной Европе, если публичное лицо крупной религиозной общины — неважно какой — заявит по радио, что отрезать девочкам клиторы с целью «немного успокоить» «женскую прыть» — в порядке вещей, его немедленно съедят со всеми испражнениями за оголтелый сексизм и подстрекательство к насилию над детьми. И ни в каких центрах он больше председательствовать не будет. Никогда.

Европейская идея толерантности — это не «вседозволенность» из российских страшилок про немощный Запад. Она подразумевает существование государства, которое насаждает единые базовые законы и обеспечивает единые права на всей своей территории. Стоит ли напоминать, что в нынешней России такого государства нет. Российская Федерация не соблюдает собственные законы даже в Москве, а уж что там творится в каких-то деревнях, тем более дагестанских, — это российской власти решительно до лампочки. 

В результате мы имеем страну победившей «толерантности» — именно в том кривом смысле, который вкладывают в это слово наши пикейные жилеты. Скажу больше: мы имеем страну торжествующего «мультикультурализма» в его самой извращенной, самой карикатурной форме.

Беда этого «мультикультурализма» не в том, что в арт-пространстве хипстеры, на улице крестные ходы, а в отеле халяльные номера. Люди могут развлекаться, как хотят, покуда они не нарушают Уголовный кодекс. Трагедия в том, что ссылками на культуру и традиции в нынешней России можно оправдать любую мерзость: и вырезание клитора у девочек в Дагестане, и законы в Государственной думе, благословляющие насилие над детьми.

Преодолевать этот разгул «толерантности» к варварским обычаям, видимо, придется долго и мучительно. Универсального рецепта нет ни у меня, ни в Европе. Но один маленький шажок в нужную сторону сегодня назвать очень легко.

Гражданин РФ Исмаил Бердиев должен публично покаяться за то, что поддержал отрезание клитора и половых губ у маленьких девочек. Это как минимум. А лучше всего будет, если он немедленно перестанет координировать центры и заседать в президентских советах. Навсегда.

Автор Константин Зарубин.

На волне историй про жадность родственников решила и я рассказать одну.

Есть у меня друг Лёха, а точнее - лучший друг, с которым мы дружим еще с тех пор, когда динозавры были юными, а мамонты ходили пешком по земле. И вот жил Лёха, не тужил, работал на заводе, играл на гитаре, встречался с девушкой и все у него было на первый взгляд хорошо...

До поры до времени.

Все мы знаем замечательную поговорку о том что беда не приходит одна, в Лехином случае так и произошло. Раком заболевает его отец и "сгорает" в одночасье..В то же самое время, пока Леха мотается по больницам с отцом - его девушка уезжает отдохнуть в Черногорию, и как выясняется не абы к кому - а на яхту к своему бывшему молодому человеку, где очень успешно развлекается и все фото всплывают через общих знакомых. По приезду из Черногории Леха с девушкой рвет, выгоняет ее из  квартиры, а девушка быстренько находит нового мужика и переезжает к нему в Москву. Но не спешите поливать девушку последними оскорблениями, хоть она дрянно поступила, но правда еще в том что их с Лехой отношения в последние годы катились в преисподнюю, череда взаимных оскорблений, лжи и неудовлетворенности должна была когда-нибудь закончиться, просто так совпало что закончилась она именно в самый тяжелый момент.

Далее - умирает отец. И выясняется, что все свое имущество - огромный кирпичный дом в подмосковье, три квартиры ( в одной из которых жил 9 лет Леха ), несколько машин -  незадолго до смерти отец переписал на своего младшего сына от второго брака.

Леха попытался поговорить с родственниками чтобы они оставили ему квартиру, в которой он много лет жил, но вторая жена отца, алчная женщина с лошадиным лицом, сказала чтобы мой друг выметался с вещами на выход, а квартиру она будет  сдавать. Леха пошел в суд, пытался доказать что завещание было составлено когда отец был не в своем уме. Моему другу самому не верилось что отец с ним так поступил, ведь тот, будучи в здравии, заверял что та квартира, в которой мой друг живет - была куплена именно ему и всегда будет его. Да и отношения с отцом всегда были хорошие вплоть до самой смерти (я свидетель этому).

Пока шли суды Лехе частенько названивал родной дядька, младший брат отца. В своих звонках он орал на Леху чтобы тот не смел лезть к жене покойного брата и вообще из квартиры выметался с вещами на выход. Зачем он так делал? А все было просто - Лехин дядька после смерти брата начал встречаться со "скорбящей" вдовой.

Как итог - Леха в суде проиграл, из квартиры ему пришлось съехать, с той поры прошел год.

За это время друг нашел хорошую, любящую девушку, сыграл с ней скромную свадьбу, нашел работу лучше прежней и подкачался. А временами ему звонят коммунальщики насчет квартиры, с которой он съехал - за квартиру никто не платит, там никто не живет и не снимает, долги за коммуналку растут.