Ты рождаешься, когда рождаешься, и я доволен своим временем.
Но, оглядываясь назад, понимаю, что 1970-е годы, должно быть, были увлекательной эпохой для работы в «Формуле-1», которая перешла от сигарных форм середины и конца 1960-х годов к огромному взрыву форм. Автоспорт тогда был продуктом очень немногих строк в своде правил, так что у вас была огромная свобода действий, но возможности для исследований были очень ограничены.
Среди моих вдохновителей в первую очередь был Колин Чепмен, конечно же, потому что он был выдающимся дизайнером, а ещё потому, что у моего отца было три автомобиля «Лотус» Elan, включая модель Plus 2, две из которых были собраны из комплектов.
Когда я стал старше, меня увлекли Chaparrals и Джим Холл. Удивительно, как часто вещи, которые сейчас являются обыденностью в «Формуле-1», впервые стали популярными в гонках на спортивных автомобилях: монококи и дисковые тормоза для «Ягуар» D-type; антикрылья с Chaparrals, плюс концепция «машины с вентилятором»; впрыск топлива тоже.
Даже сегодня гоночные команды недостаточно велики, чтобы быть исследовательскими институтами, поэтому мы заимствуем идеи и используем всё, что можем найти. Это то, что не изменилось.
В моё время самым большим достижением в области проектирования гоночных автомобилей стал рост вычислительной мощности.
Когда я начинал, аэродинамические трубы уже использовались, но у команд не было бюджета, чтобы эффективно использовать их или нанимать специалистов по аэродинамике. Когда я присоединился к «Фиттипальди» в 1980 году сразу после университета, моя должность была младший специалист по аэродинамике — которая, как оказалось, была и должностью старшего специалиста по аэродинамике одновременно!
Это весьма примечательно, если посмотреть, где мы находимся сегодня. Рост вычислительной мощности начал проявляться в самом конце 1980-х годов, но в реальности он стал заметен только в середине-конце 1990-х. Это также в определённой степени отражается на численности команд. Размер команд также был ограничен финансами, но в «Лейтон Хаус» в конце 1980-х у нас было около 50 человек, а в больших командах, таких как «Макларен», «Феррари» и «Уильямс», вероятно, было от 100 до 150 сотрудников. Это было ограничено не столько бюджетом, сколько инструментами для моделирования.
Как только у вас появилась эта вычислительная мощность, совпадающая с увеличением бюджета, возможности стали безграничными. Вы могли углубиться в детализацию каждой области и быть достаточно уверенными в том, что работа принесёт результаты.
Хорошо известно, что я всё ещё использую чертёжную доску, но это всего лишь инструмент, с которым я знаком. Но используете ли вы чертёжную доску или CAD, не имеет значения — это просто способ зафиксировать мысли, а затем развить их. Благодаря опыту и, возможно, природному дару с юных лет, я, кажется, довольно хорошо умею визуализировать вещи в 3D, а затем разрабатывать их в 2D на чертёжной доске.
2010
Присматривая одним глазом за Марком Уэббером, а другим - за коробкой передач «Рено» Виталия Петрова на протяжении 40 кругов, Фернандо Алонсо и «Феррари» умудряются проиграть чемпионат мира в Абу-Даби. Себастьян Феттель побеждает и впервые выходит в лидеры по очкам, причем именно тогда, когда это наиболее важно. Это начало первой эры «Ред Булл», когда Феттель завоевывает четыре титула.
2012
Гибридный спортпрототип впервые побеждает в Ле-Мане. Audi R18 оснащен системой накопления, и один из двух e-tron quattro в руках Андре Лоттерера, Бенуа Трелюйера и Марселя Фэсслера одерживает победу. Вот только гибридная система не работает на протяжении большей части дистанции. «Наш гибрид вышел из строя через час после начала гонки, но мы все равно выиграли», - скажет позже инженер Лина Гаде.
Меня часто спрашивают, ограничены ли в наше время креативность и новаторство. Я считаю, что сегодня всё по-другому. Большие визуальные изменения — форма шасси и кузова, конфигурация двигателя и количество цилиндров — да, это правда: машины в наши дни выглядят относительно похожими друг на друга, и это результат регулирования и унификации.
Но в эти автомобили по-прежнему вкладывается много концептуальной работы, просто она ведётся в более узкой области. По мере того как правила становятся более строгими, вы попадаете в более ограниченные рамки, но в то же время инструменты продолжают развиваться, позволяя вам исследовать эти области более детально.
Поэтому я не считаю, что это делает работу менее интересной, просто другой. Это всё равно что сравнивать «Спитфайр» и современный истребитель.
С учётом сказанного мне бы хотелось, чтобы правила были более свободными. Есть два аргумента в пользу ограничительных правил. Один — попытка контролировать расходы, а другой, который никогда особо не афишировался, но определённо имеет значение, — опасение, что одна команда лучше других разберётся в более свободном своде правил и вырвется далеко вперёд. Теперь, когда установлен лимит расходов, есть веский аргумент в пользу того, чтобы сделать правила более свободными и добиться большей визуальной дифференциации. Конечно, остаётся опасение, что одна из команд вырвется вперёд. Но такое может произойти и при очень строгих правилах!
Также стоит учесть, что с введением лимита расходов порядок в соревнованиях на самом деле не изменился, так что возникает вопрос, насколько это нововведение оказалось эффективным.
Я действительно считаю, что попытки сдержать гонку вооружений — это хорошо. Но я не уверен, что выбранный подход верен. У ограничения затрат есть много недостатков, некоторые из которых не были сразу очевидны, когда его ввели.
Например, поскольку это ограничение затрат, а не количества людей, мы как отрасль не можем угнаться за инфляцией. Так что «Формула-1» превратилась из самой высокооплачиваемой инженерной отрасли в мире в нечто совсем другое. Многие начинающие компании по производству электромобилей, технологические компании и другие гоночные серии сейчас платят больше, чем «Формула-1».
В «Ред Булл» мы не одиноки в том, что теряем людей — не в другие команды, а в другие отрасли. То же самое происходит и с наймом студентов. Мы больше не предлагаем самые высокие зарплаты.
Некоторые говорят, что «Формула-1» — это чемпионат инженеров, а не пилотов. Но так и должно быть! Конечно, это должно быть сочетание, именно это делает автоспорт в целом и «Формулу-1» в частности уникальными в мире.
2012
Ники Лауда ухаживает за Льюисом Хэмилтоном в его гостиничном номере во время Гран-при Сингапура, пытаясь переманить неугомонного гонщика из «Макларена» в «Мерседес». Лауда добивается успеха, Хэмилтон переходит в «Мерседес» в 2013 году, и закладывается фундамент для многолетнего господства в «Формуле-1». «Без его поддержки я бы, наверное, не решился перейти в эту команду», - признается позже Хэмилтон.
2012
В истории о двух Себах в чемпионате мира по ралли произошел перелом. Себастьен Лёб завоевывает девятый подряд титул для «Ситроен», который, как оказалось, стал для него последним. В следующем году его сменяет Себастьен Ожье, завоевав первый из восьми титулов за девять лет. Ожье завоевывает титулы для трех производителей – «Фольксваген», «Форд» и «Тойота» - уникальное достижение.
Помимо автоспорта есть парусный спорт Кубка Америки, но мало что ещё объединяет человека и машину в спорте в такой высокой степени. В рамках этого у вас есть три аспекта: пилот, шасси и силовой агрегат. По сути, это никогда не менялось. Кажется, я припоминаю, как все жаловались, когда Фанхио и Мосс исчезали на «Мерседесе» в 1955 году или на «Лотус» с Андретти и Петерсоном в 1978 году. Всегда было одно и то же.
Я перешёл в «Ред Булл» в 2006 году из «Макларена», и передо мной был чистый лист. В этом смысле всё было как в «Лейтон Хаус» в первые дни, но с гораздо лучшим финансированием. И в моём случае — со значительно большим опытом.
Я надеюсь, что способность формировать команду и создавать правильную среду для стимулирования и поощрения творчества сделала её привлекательной для хороших инженеров. Мы выиграли нашу первую гонку в 2009 году и стали чемпионами мира с Себастьяном Феттелем в 2010-м — относительно короткий срок. Но в первые два года казалось, что прошла целая вечность! Когда я только пришёл, я, вероятно, совершил ошибку, пытаясь заставить команду бежать раньше, чем она научилась ходить.
Автомобиль 2007 года, RB3, был, наверное, слишком амбициозен для опыта нашей команды, и это стало для меня уроком. Мне действительно нужно было потратить больше времени на развитие инфраструктуры и меньше времени концентрироваться на дизайне автомобиля.
Именно это мы и делали в течение 2008 года, зная, что у нас есть возможность внести большие изменения в правила в 2009 году. Что касается нашей серии из четырёх последовательных титулов между 2010 и 2013 годами, то, во-первых, я горжусь тем, что мы правильно поняли концепцию автомобиля 2009 года. Если вам удастся добиться этого с новым набором правил, это будет иметь ключевое значение, потому что если первый автомобиль, который вы производите, имеет хорошую архитектуру, вы можете развиваться на его основе. Если же вы выбрали неправильный путь и через год или два вам приходится полностью всё менять, вы всегда находитесь в невыгодном положении.
Преимущество RB5 заключалось в том, что архитектура была хорошей. Да, у нас не было двойного диффузора, но как только мы установили его на машину и проделали достойную работу к 2010 году, у нас получился достойный продукт.
2014
«Формула-1» переходит на гибридные двигатели, и «Мерседес» вырывается вперед. Его 1,6-литровый V6 с MGU-H и MGU-K идеально сочетается с W05, и Хэмилтон и Нико Росберг разделяют между собой 16 из 19 побед. Хэмилтон выиграет шесть титулов за семь лет (один выиграет Росберг), чтобы сравняться с Михаэлем Шумахером в семи титулах и превзойти его 91 победу.
2016
Макс Ферстаппен заменяет Даниила Квята и сенсационно побеждает в своем дебютном для «Ред Булл» заезде на Гран-при Испании. В свои 18 лет, семь месяцев и 15 дней он стал самым молодым победителем «Формулы-1». Ферстаппену помогли партнеры по команде - Хэмилтон и Росберг, выведшие друг друга из строя. Но то, как подросток справится с 36-летним Кими Райкконеном, - знак грядущих событий.
У нас был хороший тандем с Себастьяном и Марком Уэббером. Как и у всех лучших пилотов, всё в основном зависит от обратной связи, поскольку Себастьян хорошо чувствовал шины, и когда дело дошло до «Пирелли», это сослужило ему хорошую службу, а Марк был чувствителен к аэродинамике, так что у нас была хорошая обратная связь по двум ключевым областям.
Когда в 2014 году началась эра гибридных технологий, мы оказались в невыгодном положении. Чтобы выигрывать чемпионаты, а не довольствоваться случайными победами, нужны хорошие пилот, шасси и двигатель — вот важные принципы. Можно выиграть чемпионат и без лучшей из этих составляющих, но если одна из них действительно слаба, то это просто невозможно. Реальность такова, что гибрид «Рено» был настолько плох, что у нас не было шансов. Это была удручающая эпоха.
К середине 2014 года стало очевидно, что мы сильно отстаём, но также было ясно, что «Рено» на высшем уровне не были решительно настроены это исправить. Были годы — 2014-й и 2016-й точно, — когда у нас была очень хорошая машина. Но мы не могли этого показать.
В 2022 году болиды снова изменились. Мне кажется, это досадно, что они стали такими большими и тяжёлыми.
Во время празднования нашего 20-летия рядом стояли RB1 и RB20 — и теперь RB1 выглядит как болид «Формулы-3». Тогда он казался довольно большим.
У «Формулы-1» всегда была привычка популяризировать технологии в дорожных автомобилях. Теперь же дорожные автомобили становятся всё больше и тяжелее, а стремление к экологичности идёт вразрез с тем, что нам следует делать. Люди могут спорить о том, откуда должна поступать энергия — от батареи, бензина или водорода, — но наиболее экологичным будет использование меньшего количества энергии, и, конечно, чем больше и тяжелее автомобиль, тем больше энергии он будет потреблять. Всё просто.
Лично я считаю, что нам нужно стремиться к созданию гораздо более маленьких, лёгких и аэродинамически эффективных автомобилей. Возможно, это помогло бы популяризировать желание использовать небольшие и лёгкие автомобили и на рынке дорожных машин.
В 2026 году нас ждёт ещё одно изменение в поколении болидов. Нам известны примерные принципы, которых пытается достичь «ФИА», изначально стремящаяся к соотношению 50 на 50 между двигателем внутреннего сгорания и электромотором. Не буду комментировать, хорошее это направление или нет. Есть стремление сделать автомобили немного легче, но реальность такова, что силовой агрегат тяжёлый, поэтому здесь есть определённые ограничения. Также существует стремление сделать машины более аэродинамически эффективными, с чем я полностью согласен и поддерживаю.
2021
Гоночный директор «Формулы-1» Майкл Маси нарушает регламент «ФИА» по рестартам машин безопасности на Гран-при Абу-Даби, что позволяет Ферстаппену вырвать победу и чемпионат мира у ошеломленного Хэмилтона на последнем круге. Этот спор подрывает сезон напряженного соперничества между парой.
В Милтон-Кейнсе Эдриан Ньюи и его инженеры работают над новыми аэродинамическими правилами «Формулы-1».
К сожалению, в автоспорте мы сталкиваемся с той же проблемой, что и в автомобильной индустрии: мы работаем в рамках строго регламентированных правил. В целом, цель состоит в том, чтобы добиться нулевого уровня выбросов выхлопных газов к тому моменту, когда будет достигнута эта «движущаяся мишень». Мне кажется, это неправильный подход. Я бы предпочёл такой подход: мы хотим сделать автомобиль менее вредным для планеты, вот что вам нужно сделать — прописать состав вреда для планеты, установить широкий набор ограничений, и вперёд! Вместо нулевого уровня выбросов, который фактически означает использование либо батареи, либо водорода, ни один из которых в настоящее время не достигает уровня производительности, ожидаемого для формата гонок Гран-при.
Если правительства настаивают на нулевом уровне выбросов из выхлопных труб, это не идёт на пользу двигателям внутреннего сгорания. Но если вы стремитесь к чистому нулю, это открывает множество других возможностей. Биотопливо и электронное топливо — интересная и развивающаяся концепция. Неясно, смогут ли они когда-либо стать полностью конкурентоспособными по цене. Но пока вы настаиваете на нулевом показателе выбросов на выходе, вы не сможете использовать эти виды топлива.
Похоже, что на «ФИА» сильно влияют один или два производителя в надежде, что они успокоят этих производителей, а также, возможно, привлекут других. Полагаю, поскольку «Ауди» присоединяется к нам в 2026 году, в этом отношении был частичный успех, но я не уверен, стоит ли это общего компромисса того, чего можно было бы достичь.
Реальность такова, что производители приходят и уходят, за исключением «Феррари». Основу бизнеса составляют команды, и, конечно, главное ядро — это зрители. Поэтому очень важно, чтобы мы устраивали хорошее шоу, а разнообразие, как доказано, хорошо вознаграждается.
Если посмотреть на «Индикар», то до 1990-х годов, когда в гонках участвовало несколько производителей, серия была очень популярной и даже начинала конкурировать с «Формулой-1». Но потом она превратилась в моносерию, и её популярность упала.
2022
Уже став самым молодым гонщиком, выигравшим этап чемпионата мира по ралли, Калле Рованпера побил рекорд самого молодого чемпиона мира.
В свои 22 года он на пять лет моложе Колина Макрея в 1995 году, когда он одержал свою шестую победу в замечательном сезоне в Новой Зеландии за команду «Тойота». Рованпера претендует на вторую подряд корону в 2023 году, а в этом году решил выступать в ралли неполный год.
2023
Гонка «24 часа Ле-Мана» отмечает свое 100-летие классическим выпуском, а производители возвращаются, чтобы принять участие в соревнованиях по новому регламенту для гиперкаров.
«Феррари» впервые за 50 лет участвует заводской командой и одерживает свою 10-ю победу в Ле-Мане. Последняя была в 1965 году. Модель 499P завершает пятилетнюю победную серию «Тойоты» (с помощью Balance of Performance).
Что касается моего будущего, «Формула-1» по-прежнему мотивирует меня вставать по утрам. Начиная с 2014 года, когда мы оказались в таком демотивирующем положении с силовым агрегатом, мы рассматривали другие проекты, которые в итоге стали Aston Martin Valkyrie и основанием Red Bull Advanced Technologies, которая сейчас работает над несколькими проектами.
Самый крупный проект — это трековый автомобиль RB17. Поэтому на заводе я делю своё время между ним и «Формулой-1».
В гоночные уикенды я работаю исключительно над «Формулой-1» и считаю, что это полезно с точки зрения того, чему я могу научиться и что принести обратно на завод. Это разнообразие помогло мне сохранить мотивацию. Я всё ещё получаю удовольствие от гонок. Вы можете спросить, осталось ли чего-то достичь? Возможно, нет. Увеличение цифр — это скорее теоретические рассуждения, но это никогда не было моей мотивацией. На самом деле моя мотивация заключалась в том, что я хотел работать дизайнером в автоспорте, в идеале в «Формуле-1», примерно с 10 лет. Мне повезло осуществить эту мечту, и я по-прежнему очень ценю такую возможность.
Говоря о будущем, я не буду пытаться предсказывать его. Мне нравится работать в «Ред Булл» — быть причастным к этому с самого начала. Видеть, как мы развили инженерную команду, которая сейчас выполняет фантастическую работу, было невероятно приятно.
Вы можете задаться вопросом, почему я не решаюсь стать «перебежчиком» и не принимаю участия в написании правил. Меня спрашивали об этом много раз. Для этого мне нужно полностью изменить тенденцию к чрезмерному регулированию, которая, кажется, становится только хуже, а не лучше.
Ставим лайки и подписываемся!