Мой отец был священником, и раньше жил в убежище. Его изгнали, за то что, он считал что бог один, а все остальные религии это просто разные прочтения одних и тех же заповедей. Моя мать жила в Ривет-сити, работала в местной школе. Они ни когда не рассказывали мне, как познакомились, и почему решили жить на пустошах. По-моему они решили создать, что то наподобие миссии. Наш дом всегда был открыть для нуждающихся, ибо господь велел помогать ближнему своему. Так говорил мой отец.
С самого раннего детства мать учила меня грамоте. Она всегда говорила, что безграмотность и невежество, один из самых страшных пороков человечества. В три года я уже умел читать и писать. Благо дома у нас была масса книг. К пяти годам я уже знал очень много из истории человека. Хотя должен сказать, что некоторые моменты оставались для меня загадкой, потому что некоторых книг попросту у нас не было. Так и продолжалась моя жизнь до семи лет. Большую часть времени я учился, читал учебники по медицине, истории, техники, в общем, все, которые были у нас дома. Все изменилось, когда мне исполнилось семь.
Было самое обычное утро, не предвещавшее ничего необычного. Я сидел и читал подаренную мне на день рождение книгу. Это был триллер, про маленькую девочку, которая потерялась в лесу. Мать хлопотала на кухне. Отец ремонтировал свой Пип-бой 3000. Раздался стук в дверь, я подошел, что бы открыть. Когда дверь открылась, я почувствовал сильный удар в голову и отключился.
Когда я пришел в себя, то услышал крики матери, и мольбы отца. Я встал и побежал в комнату, из которой доносились крики. Голова просто раскалывалась, из носа хлестала кровь, заливая все лицо, но в тот момент я не замечал этого. Когда я забежал в комнату, то увидел то, что еще очень долго видел в кошмарах. Отец на полу, в луже собственной крови молил о пощаде. Нос у него был сломан, правый глаз весь заплыл, а ноги и руки были выгнуты под не правильным углом. Из правой коленки торчала его кость и текла кровь. Вокруг него стояло трое рейдеров, и нацелили на него свои охотничье ружья. Они хохотали. Их смех показался мне смехом дьявола. Я застыл в оцепенении. И тут я услышал стон матери и повернулся на него. Она лежала на кровати, в разорванном платье. Все ее лицо было залито кровью. Она плакала. На ней лежал четвертый рейдер и дергался. Я не мог поверить в то, что он с ней делал.
Волна ненависти накатила на меня. Все посмотрели на меня. Отец больше не смог сдерживать слез. Мать начала умолять их, что бы они меня отпустили. Они все захохотали еще громче. Рейдеры напоминали мне псов преисподней, в своей шипованной броне. Их смех застрял у меня в голове. Я стоял не в силах пошевелиться. Их голоса доносились от куда то из далека. Потом последовал еще один удар, и я упал. Лежа на полу, я постепенно приходил в себя. Я не знал, что мне нужно делать. Пытаться сбежать? Попытаться освободить родителей? Так и остаться лежать на полу, ожидая своей участи? В тот момент мне просто хотелось проснуться. Это все дурной сон. Этого не может быть, проносилось у меня в голове. Но это был не сон. Я знал это, но не хотел признавать этого. Секунды превращались в минуты, а минуты в часы.
Не знаю, что заставило меня тогда действовать. Любовь к родителям? Страх за свою жизнь? Я не знаю. Я увидел рядом со своей головой ногу рейдера, который насиловал мою маму, когда я забежал в комнату. Решение пришло само собой. Я вцепился в его лодыжку зубами, настолько сильно, насколько был способен. Его крик звучал музыкой для моих ушей. Я не хотел отпускать его ногу. Я почувствовал удар по затылку, и снова отключился.
Когда я очнулся, рейдеры уже собирались уходить. Они ничего не взяли с собой. У нас попросту нечего было брать. Один из них, тот, которого я укусил за ногу, предложил спалить дом. Все согласились. По-видимому, он был их главарем. Они разлили, что то по всему дому и подожгли. Когда они ушли я подполз к отцу. Он посмотрел на меня и сказал:
- Джеймс. Беги. Спасайся – в его глазах были слезы.
- Нет. Я вас не брошу – сказал я. Я почувствовал, что сейчас заплачу, и всеми силами пытался подавить это желание.
- Беги, нам уже ничем не помочь. А ты должен жить.
- Папа, я не могу – сил сдерживать слезы больше не было, и я зарыдал.
- Беги, спасайся. Обещай мне, что ты выживешь. Направляйся в Лител-лемплайд – сказал отец из последних сил, и умер.
Я лежал и рыдал у него на груди, пока не почувствовал жар от пожара. Но и тогда я не хотел ни куда идти. Все же я должен был исполнить последнюю просьбу отца и встал.
Ноги меня плохо слушались. Шатаясь, я подошел к столу и взял его пип-бой. Благо пожар не успел сильно распространиться, и я выбрался из дома.
Выбравшись из дома, я сел на камень и смотрел. Смотрел, как горит мой дом. Как горит моя прежняя жизнь. Жизнь без забот. Тихая и спокойная жизнь. Я сидел и плакал. А дом все горел и горел. С каждой секундой мне становилось все тяжелее и тяжелее на душе. Я с трудом удерживал себя, что бы ни рвануть внутрь и не попытаться спасти мать с отцом. Я знал, что им уже не помочь, но все равно хотел попытаться спасти их.
Когда я начал приходить в себя, дом уже давным-давно сгорел. Только пепелище продолжало дымить. Я вытер слезы рукавом и встал с камня. Что там говорил отец? Что-то про Лител-лемплайд. Делать было не чего. Мне хотелось оказаться подальше от этого места. Я знал направление, в котором мне нужно было двигаться. Мама как-то раз мне показывала, в какой стороне Лител-лемплайд.
Начинало темнеть, и нужно было выдвигаться как можно быстрее. Нужно было конечно проверить остатки от дома. Найти что-нибудь полезно. Но мне не хотелось видеть трупы родителей. Да и нечего полезного там и не могло быть.
Я начал свой путь. Я шел быстрым шагом. А что если в Лител-лемплайде мне не помогут? А что если его вообще нет, и это всего лишь сказка для детей? Город, где живут одни только дети. Звучит как полный бред. Произносил ледяной голос у меня в голове, а я пытался его заткнуть. Отец бы не стал мне говорить, что надо туда идти, если бы его не было. Голос замолчал. Я вздохнул с облегчением.
Я услышал, какой то странный звук. Звук, будто бы насекомое перебирает лапками по камням. Звук становился все громче. Я подумал: «Какое насекомое? После ядерной войны все насекомые либо погибли, либо мутировали. Разве что это…» - Внутри у меня все похолодело. Я замер на месте и стал медленно поворачиваться, молясь, что бы мои догадки остались лишь догадками. Звук становился все громче.
Когда я повернулся, то увидел его. Ко мне несся гигантский рад скорпион. Его клешни хищно щелкали. С кончика жала капал яд. Его маленькие глазки глядели на меня, словно пытались прожечь. Его панцирь зловеще поблескивал в свете луны. Я глядел на него не в силах оторваться.
Страх нахлынул на меня громадной волной. Я вспомнил, как однажды отец принес домой путника, которого ужалил рад скорпион в бедро. Кость была разбита пополам, вся нога была залита кровью. В ране виднелась часть сломанной кости и разорванные мышцы, и часть не всосавшегося яда. Путник три дня лежал в бреду, и умер в страшных муках. «С тобой будет то же самое» - злорадно произнес ледяной голос у меня в голове. «Нет!» - закричал я, и, резко развернувшись, побежал в сторону холма.
Звук продолжал нарастать. Скорпион меня догонял. «Ты все равно погибнешь, так зачем бежишь, остановись и прими смерть» - произнес голос у меня в голове. «Заткнись!» - заорал я, и ускорился, хотя думал, что быстрее бежать уже не могу. Я бежал вверх по холму, а скорпион постепенно догонял меня. Когда я добежал до вершины холма, я на секунду обернулся, и увидел, что за мной несся не один скорпион, а целых три. Три гигантских, мутировавших твари неслись за мной.
Я прибавил ходу, и запнулся. Я катился по склону. Земля. Небо. Земля. Небо. Постепенно все слилось в одну, смазанную, картину. Я резко остановился, ударившись головой, о какой, то камень. В глазах засверкали звезды. Голова кружилась. В животе начинались рвотные позывы. Даже, если бы я в тот момент попытался встать, у меня ничего не получилось бы. Я угадил, в какую то расщелину. Топот скорпионов все приближался. Когда они добрались до расщелины, я уже почти пришел в себя. Они топтались около нее. Одна из тварей подошла к моей расщелине, заглянул в нее. Я видел ее хищные клешни. Ее злые глаза.
Скорпион резко сделал выпад жалом. Оно остановилось в нескольких дюймах от моего лица, на мгновение задержалось, и отправилось назад. За это мгновение, я успел разглядеть его в мельчайших деталях. И дырочку, из которой сочился яд. И кусок, какой то ткани оставшийся, по-видимому, от прошлой жертвы. В тот момент жало показалось мне очень-очень острым. Он наносил удары один за другим. С каждым его ударом, мне казалось, что жало все ближе и ближе ко мне. Я лежал в расщелине и кричал. Ледяной голос говорил: «Ты уже труп Джимми, привстань. Он пробьет тебе голову, и ты ничего не почувствуешь». Я орал, что бы он заткнулся, орал что бы скорпионы ушли.
Когда все же они ушли, прошло минут пять, хотя мне показалось, что прошло несколько часов. И я уже собирался вылезти. Но тут ледяной голос снова начал разговаривать со мной: «Они не ушли Джимми. Они просто затаились и ждут тебя. Как только ты вылезши, они проткнут тебя жалом, и разорвут на части».
Я остановился и прислушался. Было тихо. Скорпионов не было слышно. И тут я понял, что веду себя как маленький ребенок. В голове у меня заговорил другой голос: «скорпионы это же тупые твари. Они не могут выжидать жертву. Они просто нападают и все. Тебе не чего боятся. Ты сильный парень. Давай вылась. Они ушли, все хорошо». Второй голос звучал намного приятнее и теплее первого. Он был ласковым со мной. Он хотел помочь мне.
Я решил, что даже если скорпионы поджидают меня, быть проткнутым намного приятнее, чем умереть от голода. К тому же всегда можно попытаться убежать. Тут вернулся ледяной голос:
После нескольких попыток нормально вставить я решил так. Полностью он лежит тут (там несколько больше) - https://yadi.sk/i/BdJ3tj2CiC6Yu
