Юстиниан

О византийских крепостях в Крыму, Африке и на Востоке. Какое водохранилище стало местом съёмок фильмов «Инферно» Дэна Брауна и «Из России с любовью»? Сколько средств было потрачено на строительство храма Святой Софии.

Юстиниан вошёл в историю как строитель на века, оставив за собой наследие, которое стало символом его правления. Самым ярким проектом был грандиозный храм Святой Софии в Константинополе, построенный всего за пять лет. Это не просто крупнейший храм христианского мира, а настоящий инженерный шедевр, поражающий своим размахом. Но Юстиниан не ограничился одним храмом: он строил крепости, акведуки, общественные здания, словно пытаясь превратить империю в архитектурное чудо. Его проекты стали не только доказательством могущества Византии, но и ориентиром для будущих поколений. Давайте взглянем на них подробнее.

Эпоха Юстиниана стала временем архитектурного бума, когда церковное строительство достигло невиданных высот. Всё началось ещё в 380 году, когда христианство утвердилось как официальная религия Римской империи, а строительство церквей стало модным способом выразить веру и продемонстрировать статус. Однако именно при Юстиниане дела пошли по-настоящему масштабно. На передовой были гениальные архитекторы Анфимий Тралльский и Исидор Милетский — настоящие звёзды своего времени. Эти мастера, объединив математический гений с инженерной смелостью, создали храм Святой Софии — инженерный шедевр, который и сегодня впечатляет. Одной из их ключевых инноваций стало использование лёгкого кирпича и арочных конструкций, позволивших строить гигантские купола без лишних колонн. Византийская архитектура словно говорила: «Смотрите, варвары, какие мы можем создавать шедевры!»

Среди знаковых проектов Юстиниановой эпохи выделяются церковь Святого Полиевкта, соборы Сергия и Вакха, базилика Святого Иоанна и, конечно, собор Святой Софии в Константинополе. Эти проекты финансировались не только из казны императора, но и за счёт состоятельных аристократов, которые использовали свои пожертвования как способ повысить статус и добиться признания церкви.

Собор Святой Софии стал не просто строительным проектом, а настоящей демонстрацией возможностей эпохи. Построенный всего за пять лет (532–537 годы), он увенчан 32-метровым куполом — инженерным шедевром, символизирующим, по одной из версий, мироздание. Купол, поддерживаемый арками и парусами, создавал иллюзию невесомости и гармонии, которая поражала современников. Такие конструкции были настоящей революцией, позволяя равномерно распределять вес и возводить огромные пространства без лишних колонн.

В эпоху Юстиниана византийские архитекторы стали настоящими новаторами, внедряя революционные инженерные решения. Они разработали систему каркаса, которая позволяла создавать ажурные стены, соединённые в единую композицию. Примером таких стен можно назвать декоративные арочные проёмы в соборе Святой Софии, которые словно парят, несмотря на свою массивность. А чтобы храмы не выглядели тяжеловесными, использовали хитрый трюк — керамические сосуды для облегчения куполов. Эти технологии сделали здания одновременно монументальными и воздушными, словно сами стены стремились к небесам, олицетворяя совершенство.

Строительство храмов в эпоху Юстиниана — это не просто архитектурные проекты, а настоящие финансовые приключения. Например, облицовка собора Святой Софии серебряной фольгой обошлась в колоссальные 40,000 фунтов серебра. Общая стоимость строительства собора достигла 1,3 миллиона солидов — сумма, сопоставимая с бюджетом небольшой страны. Для сравнения: другие проекты того времени стоили в десятки раз меньше! Помимо Софийского собора, важными символами эпохи стали храм Сан-Витале в Равенне (548 год) и Неа-Экклесиа в Иерусалиме. Это была не просто архитектурная революция, а синтез технологических достижений, богословских идей и громадных финансовых вложений, который навсегда изменил облик христианского мира.

Цистерна Базилика, начатая при Константине Великом и завершённая при Юстиниане, стала настоящим инженерным чудом своего времени. Это подземное водохранилище обеспечивало город запасом питьевой воды на случай засухи или осады. Воду доставляли из Белградского леса, находящегося в 19 км к северу от города, через сложную систему водопроводов и акведуков, включая знаменитый акведук Валента. Почему Белградский лес? Потому что его источники были обильны и надёжны даже в засушливые времена.

Размеры цистерны впечатляют: 145 × 65 м, с ёмкостью 80 000 м³ воды. Её сводчатый потолок держится на 336 колоннах высотой 8 метров, расположенных в 12 рядах. Интересно, что многие колонны взяты из античных храмов, поэтому отличаются сортом мрамора и обработкой. Но самая загадочная деталь — две колонны с головами Медузы Горгоны: одна перевёрнута, другая повернута на бок. Легенда гласит, что это сделано, чтобы лишить её силы обращать людей в камень. Удивительно, но до сих пор неизвестно, из какого храма привезли эти колонны.

По соседству с цистерной находится «Бассейн желаний», ещё одна её любопытная деталь. Это водохранилище стало не только историческим, но и культурным феноменом: его атмосферу можно увидеть в фильмах, таких как «Из России с любовью», и в романах Дэна Брауна. Цистерна также появляется в книгах Виктора Пелевина и Умберто Эко, что делает её настоящим магнитом для любителей мистики и истории.

Одним из самых грандиозных символов величия Юстиниана стала одноимённая колонна, установленная в Константинополе. Эта триумфальная колонна, созданная по приказу императора, была призвана увековечить его военные победы. Колонна поражала своим масштабом и красотой. Прокопий Кесарийский в трактате «О постройках» упоминает её сразу после собора Святой Софии, подчёркивая её значимость.

Колонна возвышалась на ступенчатой пирамиде из семи каменных ступеней, на которых могли сидеть жители города. Она была составлена из огромных монолитов, скреплённых раствором и украшена бронзовыми венками и картинами. На вершине колонны возвышалась статуя Юстиниана на коне. Конь изображён в движении: одна нога поднята, будто готовится ступить на землю, другая — уверенно опирается на камень. Задние ноги напряжены, создавая эффект готовности к следующему шагу.

Император представлен в образе античного героя Ахилла: на нём высокие башмаки, панцирь, шлем с плюмажем, но без оружия. В его руке — шар с крестом, символизирующий власть над миром, достигнутую не войной, а верой. Правая рука протянута на восток, словно приветствуя новый день и подчёркивая силу империи.

Церковь Святых Сергия и Вакха, построенная в 527–529 годах неподалёку от дома, где Юстиниан провёл свои молодые годы, стала настоящей жемчужиной архитектуры. Её неслучайно называют «Малой Софией»: она гармонично сочеталась с более ранней церковью Святых Петра и Павла, которую, к сожалению, стерли с лица земли в XX веке.

Особую любовь к этой церкви питало императорское семейство. На многих капителях можно найти инициалы Юстиниана и Феодоры, словно оставленные автографы звёзд своего времени. В 536 году Феодора передала храм монофизитам, а спустя 15 лет здесь нашёл убежище папа римский Вигилий, скрываясь от разъярённой толпы.

Когда иконоборцы объявили войну изображениям святых, мозаики этой церкви попали под горячую руку. Их уничтожили, считая идолопоклонническими, а вместе с ними утратилось и богатое убранство храма. И всё же, несмотря на разрушения, церковь продолжала жить, пережив даже падение Константинополя. В 1506 году она была превращена в мечеть: мозаики закрасили, а здание расширили притвором и медресе.

Сегодня эта церковь — как книга с израненными страницами, но всё же читаемая. Построенная до завершения Святой Софии, она стала важным шагом в развитии купольной архитектуры. Её восьмиугольная структура с центральным куполом была настоящей инновацией, которая задала тон для дальнейших архитектурных решений Византии.

Юстиниан прославился многими другими грандиозными проектами, которые изменили облик Византии и укрепили её позиции как центра христианского мира. Вот несколько значительных достижений:

Базилика Святого Иоанна (Эфес): Построенная на месте предполагаемого захоронения апостола Иоанна, эта церковь поражала своим размахом: форма креста, купола на каждом конце — всё это подчёркивало её величие. Она стала одной из крупнейших церквей своего времени.

Храм Сан-Витале (Равенна): Завершённый в 548 году, этот великолепный храм — настоящая визитная карточка византийской архитектуры. Его уникальная восьмиугольная структура и мозаики, изображающие Юстиниана и Феодору, до сих пор вызывают восхищение, как пример искусства, которое пережило века.

Неа-Экклесиа (Иерусалим): Эта церковь была построена как символ христианской идентичности Иерусалима, чтобы затмить его языческое и еврейское прошлое. Её масштабы делали её одной из крупнейших в Святой Земле.

Церковь Святой Ирины (Константинополь): Этот ранний купольный храм, возведённый на месте более древнего здания, стал переходным этапом в архитектуре. Он отражает смену от базиликальной формы к купольной системе, характерной для эпохи Юстиниана.

Юстиниан уделял большое внимание развитию городской инфраструктуры. Он восстанавливал и расширял системы водоснабжения, строил акведуки, мосты и водохранилища. В Константинополе, например, система водоснабжения была значительно улучшена.

В Константинополе Юстиниан не только перестроил части Большого дворца, добавив залы для торжеств и приёмов, но и построил новые резиденции для высокопоставленных чиновников и духовенства. Эти архитектурные достижения служили символами не только величия империи, но и её христианской идентичности.

В VI веке строительство крепостей и стен стало своеобразным хобби Юстиниана — правда, вынужденным. Варвары и персы стучались в двери империи с таким энтузиазмом, что без новых укреплений можно было остаться без этих самых дверей. Император Юстиниан принялся за дело с рвением настоящего архитектора, вдохновлённого наследием своих предшественников. И ведь не зря — каждое укрепление было словно визитка: «Здесь был Юстиниан».

Самым грандиозным «бетонным чудом» стали фракийские Длинные стены — 58 километров оборонительной мощи, простирающиеся от Чёрного до Мраморного моря. И хотя в школьных учебниках их авторство часто приписывают Анастасию I, Юстиниан подошёл к вопросу как настоящий перфекционист: добавил башни и усилил укрепления. Я думаю, что если бы наши современники долго смотрели на эти стены, они бы услышали тихий шепот, который словно говорил: «Не стоит задаваться вопросом, сколько камней пошло на строительство, просто наслаждайтесь прекрасным видом».

Аналогичная каменная магия происходила вдоль Дунайского лимеса. Городам с яркими именами — Сердика, Наиссус, Пауталия, Траянополис и Августа-Траяна — подарили не просто обновлённые стены, а полноценный апгрейд. Защита была улучшена, а в новых населенных городах крепостях со временем возобновилась активная торговля. Эти города превратились в мини-хабы своей эпохи, где война и торговля шли рука об руку.

В игре «Защити свою империю» Юстиниан мог рассчитывать на успех благодаря своим крепостям.  Историк Прокопий Кесарийский утверждает, что император построил или восстановил более 600 укреплений. Это были не просто стены для галочки: от массивных городских барьеров до уютных крепостей, где крестьяне могли спрятаться вместе с коровами и курицами. Археологические находки показывают, что византийские инженеры мастерски подстраивались под природу. Стены как будто обнимали долины или извивались ломаной линией, как змеи, создавая дополнительные укрытия для засад. Такая тактика превращала горы и реки в лучших союзников против врагов.

Но крепости — это не только про войну. Они были маленькими вселенными, где кипела жизнь: пахали землю, ковали подковы, играли свадьбы. Внутри находили сельхозинструменты, храмы и захоронения. Эти укрепления становились своеобразными автономными городами, где жизнь продолжалась несмотря на осады. Такие места, как Сердика и Пауталия, не просто защищали людей, но и превращались в центры повседневной жизни. Ремесленники трудились, дети гоняли мяч, а крестьяне растили капусту под защитой мощных стен.

Использование рельефа в строительстве крепостей было не просто хитростью, а настоящим искусством. Размещённые на высотах до 1500 метров, такие крепости предлагали шикарный стратегический обзор — врагам приходилось карабкаться вверх, словно на горную экскурсию, только без гида и сувениров. Эти неприступные бастионы превращали атаки противников в изнурительный марафон.

Но высокогорные виды имели свою цену. Жителям приходилось забыть о привычных полях и заняться животноводством, благо овцы и козы с радостью кушали траву с пастбищ на склонах. А вместо привычной вспашки земли люди осваивали горнодобычу: местные горы щедро делились железной рудой и медью. Эти ресурсы поддерживали не только быт, но и оборонительную мощь крепостей, превращая каждую из них в небольшую автономную экономическую зону, где жизнь продолжалась вопреки всем вызовам.

Балканы были не просто важным регионом для Византии — это была настоящая дверь в Европу, которую Юстиниан хотел запереть на все замки. Через Балканы проходили важнейшие торговые пути и военные маршруты, превращая этот регион в стратегическое сердце империи. Юстиниан, как истинный реформатор, решил превратить Балканы в бастион. Он перестроил стены Диррахия — родного города Анастасия (интересно, местные гордились этим фактом?), основал новый город Юстинианополь с тройным кольцом укреплений и укрепил Коринфский перешеек, защитив Пелопоннес от всех, кроме особо настойчивых туристов.

Однако не всё было гладко. Отсутствие системного подхода к обороне и нехватка постоянных гарнизонов стали ахиллесовой пятой этой амбициозной стратегии. Зачем ставить солдат в крепости, если их можно было бы распределить более эффективно? Содержание армии было слишком дорогим удовольствием, а количество воинов оставляло желать лучшего. В итоге крепости часто превращались в декоративные символы имперской власти, которые, увы, не могли остановить набеги славян и гуннов.

Варвары – дело одно. Совсем другое дело – восточные границы цивилизованного и вечно враждующего Ирана. Когда Византия унаследовала от Римской империи оборонительную систему limes Orientalis, это было похоже на передачу драгоценного семейного реликта. Эта сеть укреплений состояла из фортов, наблюдательных пунктов и стен, которые защищали границы и следили за передвижением. Она включала Армянский (limes Armenicus) и Аравийский (limes Arabicus) лимесы, которые защищали восточные границы от врагов и обеспечивали безопасность торговых путей — так называемых «международных трасс» того времени.

На севере строили крепости по строгой гипподамовой системе: прямые улицы, ровные кварталы, всё аккуратно и строго. Такая планировка не только упрощала строительство, но и позволяла быстро организовать оборону на новых территориях. Южные укрепления, напротив, были словно дизайнерские проекты: их адаптировали под рельеф и использовали старые набатейские поселения. Зато выглядели они уникально, хоть и требовали больше времени и усилий.

Ключевую роль в этой системе играла дорога Strata Diocletiana — своего рода византийская "автомагистраль". Она связывала форты, обеспечивала быструю переброску войск и снабжение гарнизонов. С помощью этой дороги армия могла оперативно реагировать на угрозы, что делало её важнейшим элементом обороны.

Среди самых известных укреплений были Сура, Орес и Пальмира. Сура контролировала Евфрат, словно шлагбаум на важнейшем водном пути. Орес отслеживал движения кочевых племён в пустынных районах, а Пальмира, словно оживлённый торговый центр, соединяла Восток и Запад, оставаясь ключевым звеном в оборонительной стратегии. Каждое из этих мест было не просто укреплением, а важной частью византийской "системы безопасности".

Со временем стратегия размещения крепостей претерпела любопытные изменения. Если раньше форты стояли там, где можно было перехватить персов на их пути к границам, то позже всё внимание переключилось на Евфрат. Река стала своеобразным "природным барьером" — и, надо сказать, весьма успешным.

В III веке, когда персидская угроза заиграла новыми красками, крепости строили в темпе "лишь бы успеть". Качество, как вы догадались, оставляло желать лучшего. А вот в IV веке всё изменилось: Римская империя решила, что защита в стиле "статичных стен" уже не работает. В игру вступили мобильные войска и арабские союзники-федераты. Эти федераты — настоящие профи по местности и мобильности — не просто заключали договоры с империей, но и обеспечивали помощь в борьбе с кочевниками. Так что, если на горизонте появлялись проблемы, федераты уже были там, чтобы их решать.

К эпохе Юстиниана, в 529 году, управление восточными границами — лимесом — делили между двумя военными магистрами: Армении и Аравии. Какие у них были обязанности? Организовать оборону, мобилизовать войска, следить за гарнизонами и координировать всё это дело. Разделение, конечно, помогало лучше справляться с задачами, но не без конфликтов: стратегий на всех магистров явно не хватало. В итоге армия становилась мобильной, а форты из постоянных крепостей превращались в базы для стремительных операций.

Юстиниан был мастером строить не только стены, но и истории вокруг них. Среди его знаковых проектов — крепости Каср аль-Азрак в Иордании, узловая точка для караванов; Дейр эль-Кахф в Сирии, идеальный наблюдательный пункт для пустынных земель; и Каср аль-Халлабат, служивший восточным щитом Иордании. Эти форты были не просто защитными сооружениями, а отражением новой концепции: компактные квадрибургиумы размером 70×70 метров, словно военные кубики Рубика, которые можно было быстро перестроить под нужды армии.

Но настоящей звездой стал проект крепости Дара, начатый в 506 году, несмотря на запрет Персии строить укрепления (восхищение соседей тоже дорого стоит). Эта крепость включала широкий ров, двойные стены и башни с интервалом 50 метров. Дара стала несокрушимой преградой для персов и символом амбиций Юстиниана.

Ещё один шедевр — Ресафа. С её стенами длиной 1,8 км и 50 башнями разных форм (прямоугольных, круглых, многоугольных) она была не просто крепостью, но и священным центром, где поклонялись святому Сергию — покровителю воинов. Паломники стекались сюда, а местные жители могли гордиться, что их город защищён не только камнями, но и святой силой.

И, конечно, Зенобия (Халабийе) на берегу Евфрата — архитектурный феномен. Стены толщиной 3,25 м из гипсовых блоков могли выдержать почти всё, а трёхэтажный преторий был идеалом фортификационного искусства. Эта крепость не только стояла на страже региона, но и контролировала торговые пути, связывая Восток и Запад.

А чтобы Евфрат не топил всё подряд, Юстиниан приказал построить волнорезы — массивные каменные барьеры, которые укрощали реку. По словам Прокопия, эти сооружения были как точки спасения для поселений вдоль берега, предотвращая наводнения и разрушения. Вода успокоилась, в отличие от внешнеполитической ситуации.

В эпоху Юстиниана Великого византийская администрация активно укрепляла свои позиции в Северном Причерноморье, превращая регион в стратегический форпост империи. Крым, Керченский и Таманский полуострова стали ареной масштабного строительства: восстанавливали укрепления Херсона (нынешнего Севастополя) и Боспора (современной Керчи), превращая их в неприступные бастионы. На Южном берегу Крыма, словно жемчужины в ожерелье, возвышались приморские крепости. Они контролировали морские пути и обеспечивали надёжную защиту от кочевников, которые не были в восторге от византийских построек.

К концу VI века в Горной Таврике (горной части Крыма, включающей Южный берег и внутренние горные районы) появилась оборонительная система, известная как «limes Tauricus», которая напоминала продуманный пазл. Вместо скучных сплошных линий укреплений строились отдельные форты, связанные друг с другом визуально и стратегически. Это позволило Византии эффективно контролировать территорию, быстро реагировать на угрозы и не распылять ресурсы. Система включала три типа сооружений:

Во-первых, "Длинные стены" — они перекрывали горные долины, создавая барьеры, которые направляли кочевников к узким проходам. Там они словно сами забредали в ловушку, где их ждала хорошо подготовленная засада. Такие стены замедляли врага, давая византийским войскам драгоценное время для обороны или контратаки.

Во-вторых, малые дозорные крепости (бурги) вроде Баклы, Сюйреня и Сиваг-Кермена располагались на высотах или у ключевых проходов. Оттуда сторожевые наблюдали за движением врагов, а систему оповещения можно было назвать средневековой "смс-сетью": сигналы подавались с помощью огней, дыма или гонцов и доходили до Херсонеса за считанные часы.

И наконец, опорные крепости-фрурионы, такие как Эски-Кермен, Дорос (Мангуп-Кале) и Чуфут-Кале (Кырк-Ор), служили настоящими спасительными оазисами. В случае нападения здесь могли укрыться не только военные, но и мирное население, превращая фрурионы в мини-городки, где жизнь продолжалась даже во время осады.

После того как Византия победоносно завершила Вандальскую войну (533–534 годы), ей удалось вернуть контроль над провинциями римской Африки, за исключением Мавретании Тингитанской (территория современного северного Марокко). Прокопий Кесарийский утверждал, что вандалы разрушили римские укрепления, но археологические данные с ним не согласны: скорее всего, сооружения просто постепенно обветшали из-за отсутствия должного ухода. Однако Юстиниан не собирался мириться с разрухой: он инициировал масштабное строительство, оставив множество памятных надписей, которые можно назвать своеобразными "визитками" его эпохи.

Строительные работы начались под руководством Велизария — выдающегося полководца, который не только блестяще завершил Вандальскую войну, но и заложил основу для восстановления региона. После него дело продолжил губернатор Африки Соломон (539–544 годы), ставший своеобразным "менеджером проекта". Для финансирования этих амбициозных строек он использовал трофеи, захваченные у вандалов, включая золото, украшения и даже оружие. В Северной Африке крепости строились практически с нуля, что объясняет отсутствие слоёв реконструкции в археологических раскопках. Этот регион стал ареной настоящей строительной революции, когда вместо устаревших укреплений возводились современные по тем меркам форты, готовые к отражению любых угроз.

Изначально предполагалось, что крепости образовывали защитные рубежи, отделявшие крупные города, такие как Карфаген (да, это тот самый Карфаген, который римляне сначала стерли с лица земли в 146 году до нашей эры, а потом восстановили как римскую колонию), от местного берберского населения. Однако современные исследования показывают, что фортификационные сооружения чаще располагались поблизости от городов и источников воды. Такой выбор местоположения обеспечивал более быструю реакцию войск на угрозы, а также удобство снабжения гарнизонов. В некоторых случаях крепости строили на фундаментах старых римских укреплений, что позволяло сэкономить ресурсы и время.

Крепости Северной Африки VI века можно разделить на три основные категории:

Малые форты: занимали площадь менее 1 гектара. Например, Тимгад — древнеримский город в современной Алжирии, который знаменит своей идеально сохранившейся городской планировкой. Такие форты служили наблюдательными пунктами и оперативными базами для небольших гарнизонов.

Средние форты: площадью от 5 до 9 гектаров, как в Багаи, религиозном и административном центре в Северной Африке, также расположенном в Алжире. Эти форты часто включали внутренние укрепления, которые обеспечивали двойную линию обороны в случае нападения.

Крупные городские стены: охватывали десятки гектаров, но защищали меньшую территорию, чем их римские предшественники. Это было связано с тем, что византийцы делали ставку на более компактные и стратегически важные участки, которые было легче защищать. Например, Суфетула — город, разделённый новыми стенами на несколько меньших секций. Такое деление превращало каждую секцию в независимый оборонительный узел, способный выдержать нападение, даже если остальные части города были под угрозой. Этот подход также помогал ограничивать разрушения и упрощал управление обороной и снабжением. Византийцы использовали эти нововведения, чтобы максимально эффективно распределять свои ресурсы.

Фортификационная деятельность в Северной Африке в эпоху Юстиниана была словно попытка вернуть старую римскую роскошь, но с ограниченным бюджетом. Эти новые и восстановленные укрепления сочетали в себе прагматизм и стратегию. Простая архитектура? Возможно. Но именно она обеспечивала защиту ключевых регионов, превращая форты в базы для мобильных войск и местные центры религиозной жизни. Пусть их конструкция и уступала сложным укреплениям других регионов империи, но они были настоящими оплотами, которые, как хорошие друзья, всегда оказывались кстати в трудный момент.

1. Гибель старых порядков

Еще в 395 году Римская империя формально разделилась на две части — Западную и Восточную. Этот раздел являлся результатом длительных политических процессов и внутренних конфликтов, которые ослабили империю в предыдущие столетия. Западная Римская Империя просуществовала еще 80 лет и пала под натиском варварских племён в 476 году. В то же время Восточная Римская Империя, сегодня известная как Византия, сумела выстоять и превратилась в новое, христианское государство, отличное от языческого Древнего Рима.

Столицей Восточной империи был Константинополь, основанный в 330 году на месте древнего греческого города Византий. Это переименование и перемещение столицы символизировало новый этап в истории Рима. В историографии принято называть это государство Византией, но на самом деле его жители продолжали считать себя римлянами и называли свою империю Ромейской.

После падения Западной Римской империи титул императора сохранился только в Константинополе. Византийский император стал восприниматься как единственный законный правитель всей бывшей Римской империи. На Западе варварские короли, такие как франкский король Хлодвиг или германский военачальник Одоакр, признавали номинальную власть византийского императора, заключали с ним «федеративные договоры» и даже получали официальные титулы. Эти договоры предполагали, что варвары будут охранять границы империи в обмен на выплаты и земли. Таким образом, они были включены в систему римской власти, но фактически они оставались независимыми.

Ярким примером таких взаимоотношений может служить королевство Одоакра. Варвар основал своё королевство со столицей в Равенне. Отстранив от власти последнего императора Западной Римской Империи — Ромула Августа, и сослав того на виллу Лукулла, в провинцию Кампания, назначил ему пожизненную пенсию. Сенат Рима признал переворот Одоакра легитимным, а византийский император Зенон признал Одоакра законным правителем Италии и наделил его титулом патриция. После череды дворцовых интриг и переворотов, Одоакр от греха подальше отослал императорские регалии в виде диадемы и пурпурной мантии в Константинополь. Если использовать современные формулировки, то Одоакр поступил мудро, признав себя вассалом византийского императора понимая, что у него не хватит сил тягаться с Зеноном на равных. Зенон поступил тоже мудро, на тот момент ресурсов Византии не хватило бы на войну с новообразованным италийским королевством Одоакра.

Несмотря на то, что Западная Римская империя распалась, многие римляне считали, что это временное явление. Сложно даже сказать, осознавали ли жители Запада падение Империи, в конце концов имперские институты не рухнули, а лишь начали медленно деградировать. Экономические связи между Западом и Востоком сохранялись, купцы свободно перемещались со своими товарами, и даже императорские указы распространялись на обе части бывшей империи. Запад частенько поглядывал в сторону Восточной части Империи, и создавалась иллюзия единого экономического пространства. Однако, такое положение дел сохранялось до арабских завоеваний в VII веке, которые разрушили экономические и культурные связи Средиземноморья. С этого момента осколки Западной Римской Империи начали существовать самостоятельно, выковывая в борьбе с арабами новые феодальные государственные образования.

В то же время в Византии же сохранилось сильное стремление восстановить былое величие Рима. Это стремление воплотилось в действиях такого выдающегося правителя, как Юстиниан I, который пытался вернуть былую мощь и территориальную целостность империи.

2. Новая Империя

Когда Западная Римская империя погружалась в социальный и политический упадок, в Византии начинался новый расцвет. Здесь из разношерстных многоэтнических народностей выковывалась новая культура, центробежной силой которой являлся даже не император, а молодая религия. Христианство. Оно формировалось среди многочисленных восточных ересей, учений мудрецов и духовных течений. В отличие от Запада, где общий язык не спасал от разделения, византийское общество стремилось к внутреннему единству через религиозные ценности. Правда со временем внутренние конфликты и социальные изменения ослабили это единство.

Считается, что именно с правления Константина Великого, основавшего Константинополь и сделавшего его столицей, начинается история Византии как независимого государства. Константин провозгласил принципы равенства перед законом и пытался защищать интересы средних и низших слоёв общества, стремясь создать справедливое государство, где все социальные группы были бы уравновешены. Его идеи оказали значительное влияние на будущие реформы византийских императоров, включая Юстиниана I, который также стремился укрепить социальную стабильность в империи.

При Константине христианство стало официальной религией, и стало играть важную роль в политике империи. Постепенно христианство становится универсальным фундаментом для Империи. Константин предпринял множество шагов для укрепления позиций христианства, включая создание новой столицы — Константинополя, проведение Первого Вселенского собора и издание Миланского эдикта, который гарантировал свободу вероисповедания.

3. Юстин и его племянник

Юстин и его племянник Юстиниан — это настоящие примеры того, как жизнь может круто измениться. Оба они начали свой путь как простые крестьяне из балканской деревни и в итоге стали императорами Византии. Эта история — наглядный пример социальной мобильности той эпохи: крестьяне из небольшого села поднимались до уровня правителей великой империи.

Юстин, основатель знаменитой династии Юстинианов, родился в многодетной христианской семье в деревне Бедериана во Фракии. Его семья, занимавшаяся земледелием, не имела больших перспектив на продвижение. Поэтому, когда Юстин и его братья стали взрослыми, они решили отправиться служить в армию. Вероятнее всего, это произошло в начале 70-х годов V века.

В то время как в Визaнтии власть автократора находилась в руках Льва, трое юношей-крестьян, родом иллирийцев, Зимарх, Дитивист и Юстин из Бедерианы, чтобы избавиться от нужды и всех сопутствующих ей бед, с которыми им вечно приходилось бороться дома, отправились на военную службу. Они пешком добрались до Визaнтия, неся за плечами козьи тулупы, в которых у них по прибытии в город не находилось ничего, кроме прихваченных из дома сухарей.

(с) Прокопий Кесарийский, Тайная история.

Юстин и его семья были ромеями (то есть свободными людьми), а не варварами, что дало им некоторые преимущества. В то время как западные римляне отказывались от военной службы и в армии служили представители варварских племен, восточная армия оставалась престижной и востребованной.

Ну и армия Византии в середине V века была этнически разнородной, ее возглавляли Аспар и его отец Ардавур, которые были алано-готами по происхождению.

Аспар и Ардавур командовали многонациональными отрядами, куда входили готы, герулы и другие племена. Эти командиры были арианами, что добавляло напряженности в религиозные и политические вопросы, так как сама Империя в это время управлялась ортодоксальным императором.

Когда Юстин и его братья только начали свою карьеру, императором был Лев I Макелла, который достиг высшего положения благодаря службе в армии. Лев I был выдвинут Аспаром, который хотел контролировать империю через своих людей. Борьба между Львом I Макеллой и Аспаром с Ардавуром началась из-за стремления Льва к единоличной власти и его желания уменьшить влияние германских военачальников, включая Аспара и его семью, которые занимали ключевые позиции в империи. Лев начал постепенно оттеснять Аспара и его родственников от власти, что привело к конфликту между ними.

Когда Юстин и его братья прибыли в Константинополь, столица была погружена в хаос. Власть была разделена между богатейшими семьями и различными варварскими группами, а политическая нестабильность усугублялась постоянными мятежами и восстаниями.

Юстин и его братья быстро адаптировались к обстановке в Константинополе и начали занимать ключевые позиции в армии. При императоре Анастасии I Юстин участвовал в Исаврийской войне и в военных походах против Персии. В конце правления Анастасия Юстин прославился подавлением восстания Виталиана. Это принесло ему расположение императора, который назначил его начальником дворцовой стражи.

После смерти Анастасия началась борьба за трон. Племянники Анастасия — Ипатий, Помпей и Проб — претендовали на императорский трон, но не пользовались большой популярностью из-за репутации своего дяди монофизита и внутренних разногласий среди монофизитов.

Поддержанный православными чиновниками, Юстин мобилизовал горожан и ипподромные партии. В результате Юстин был провозглашен императором, и восторженная толпа приветствовала его как нового правителя. Таким образом в Константинополе воцарилась новая династия — династия Юстинианов.

4. Происхождение и юность Юстиниана

Юстиниан, один из величайших византийских императоров, родился 11 мая 482 года, что стало началом жизни фигуры, сыгравшей ключевую роль в истории Восточной Римской империи. Его полное имя звучит так — Flavius Petrus Sabbatius Iustinianus.

Наиболее распространённая версия указывает, что Юстиниан происходил из фракийских крестьян, что подчеркивает его скромное происхождение. На его происхождение из фракийского племени указывает и имя Юстиниана — Sabbatius. Скорее всего это имя произошло от названия фракийского рогатого божества Сабазия.

Юстиниан родился в диоцезе Македония, в небольшой деревне, неподалеку от крепости Бедериана. Уже после своего воцарения Юстиниан основал город Юстиниана Прима, руины которого были обнаружены на юго-востоке современной Сербии.

Дядя Юстиниана, Юстин, видный офицер и впоследствии император, с самого начала активно участвовал в воспитании племянника, будучи бездетным и видя в нём потенциального наследника. Юстин привёз Юстиниана в Константинополь, где тот получил образование в лучших школах столицы, изучая правоведение, философию и античную литературу, что впоследствии оказало влияние на его правление. В Константинополе он углубленно изучал экономику, право и философию, что подготовило его к будущему управлению империей.

Завершив обучение, Юстиниан поступил на службу в дворцовую стражу, и когда его дядя стал императором, он занял пост начальника стражи, что дало ему возможность узнать внутреннюю механику власти изнутри.

Помимо военной службы, Юстиниан играл ключевую роль в управлении государственными делами, постепенно становясь фактическим соправителем своего дяди и закладывая основы будущих реформ. В апреле 527 года, предчувствуя свою смерть, Юстин I официально усыновил Юстиниана и объявил его своим преемником, что было решающим шагом в закреплении власти за своей династией. 1 августа 527 года, со смертью Юстина I, Юстиниан взошёл на престол, начав своё долгосрочное правление, которое значительно изменило судьбу Византии.

5. Юстиниан и Феодора

В первые годы своего правления Юстиниан старался завоевать симпатию всех слоёв общества, поддерживая широкие реформы и организуя общественные мероприятия. В начале своего четвёртого десятилетия Юстиниан встретил Феодору, женщину, которая впоследствии окажет значительное влияние на его правление и жизнь.

То, где родилась Феодора доподлинно неизвестно. Согласно одному свидетельству она была уроженкой Сирии, другой источник говорит о том, что будущая императрица родилась на Кипре.

Но видимо Феодора была коренным жителем Константинополя. Об этом говорит то, что её отец Акакий был дрессировщиком медведей. Такая мягко говоря непопулярная профессия могла возникнуть только в самых крупных городах Империи. Мать Феодоры была танцовщицей, возможно, что это повлияло на дальнейшую судьбу Феодоры.

Когда отец будущей императрицы умер, её матушка снова вышла замуж, однако должность отца Феодоры досталось за взятку другому человеку. Матушка с четырёхлетней Феодорой и с её сестрами пришла на ипподром просить помощи у фракции Зелёных — Венетов. Венеты, в партии которой состоял Акакий отказали. Тогда семья обратилась к Синим, которые устроили отчима Феодоры смотрителем за медведями.

Феодора, достигнув взрослого возраста, начала свою карьеру в актерском театре. Прокопий Кесарийский характеризует её путь в актерской сфере как начало «блудничества», что отражает его негативное и предвзятое отношение к ней.

По словам Прокопия, в юности Феодора стала гетерой и вместе со своими сёстрами участвовала в представлениях мимов. О более позднем этапе жизни Феодоры, Прокопий отзывается совсем нелестно:

Но как только она подросла и созрела, она пристроилась при сцене и тотчас стала гетерой из тех, что в древности называли «пехотой». Ибо она не была ни флейтисткой, ни арфисткой, она даже не научилась пляске, но лишь продавала свою юную красоту, служа своему ремеслу всеми частями своего тела

Актрисы и музыканты пользовались высоким уважением в то время, однако Феодора не проявила значительных способностей в музыке, что ограничивало её возможности и вынуждало искать другие пути заработка. В условиях жестокой конкуренции и равнодушия столичной жизни Феодора стремилась выжить, что способствовало её выбору менее престижного и более рискованного пути в карьере. По словам Прокопия Феодора часто прерывала свои беременности, вызывая при этом выкидышей.

Хотя Феодора не достигла вершин актерской элиты, её живость и остроумие открыли ей путь в юмористический жанр, где она стала популярной за счёт своих комедийных выступлений.

Феодора начала выступать с мимами и активно использовала шутовские выходки, что делало её центром внимания на сцене, согласно воспоминаниям Прокопия, хотя восприятие её таланта публикой могло варьироваться. Важно отметить, что её шутки и выступления часто не соответствовали общепринятым стандартам приличия, что способствовало созданию её неоднозначного публичного имиджа.

Прокопий описывает Феодору как бесстыдную актрису, которая не стеснялась демонстрировать своё тело и вести себя провокационно на сцене, что шокировало и возмущало современников. Феодора стала известной в столичной богеме как женщина с откровенным поведением, что способствовало распространению слухов о её романтических связях и финансовой зависимости от партнёров.

В нынешней историографии свидетельства Прокопия о Феодоре подвергаются жестокой критики. Вероятно, историк действительно приписал Феодоре множество слухов, которые должны были быть свойственны её персоне. Однако, мы имеем еще несколько свидетельств, которые подтверждают основную часть биографии будущей императрицы. Так Димитрий Ростовский говорит о том, что она:

была сначала грешницей, но потом раскаялась

Еписок Асийский Иоанн Эфесский называет императрицу «Феодорой из борделя».

Как бы там ни было, но к свидетельствам Прокопия нужно относиться с изрядной долей скепсиса. Описание жизни Феодоры Прокопием можно рассматривать как преувеличенный рассказ, напоминающий мифические повествования, что поднимает вопросы о его достоверности. Скорее воспоминания Прокопия необходимо изучать, как художественное произведение, которое отражает общественные настроения и предвзятости той эпохи.

Феодора продолжила свою карьеру в театре с развлекательной программой, в которой сочетались музыка, песни и непристойные шутки, что отражало её стилистическое направление и привлекало определённую аудиторию. Театры подобного рода посещались в основном состоятельными людьми и студентами, которые искали развлечений и удовольствий, что способствовало популярности Феодоры в этом круге.

Феодора, стремясь улучшить своё положение, привлекла внимание чиновника Гекебола, который был из Сирии и служил в Константинополе. Их связь сыграла ключевую роль в её дальнейшей судьбе. Гекебол, став архонтом Пентополиса в Кирениаке, был известен своим сластолюбием, что, возможно, способствовало его интересу к Феодоре и её решению последовать за ним.

Феодора и Гекебол встретились в Константинополе, после чего она последовала за ним в Ливию. Прокопий характеризует их отношения как позорные, они плохо ладили между собой. Конфликт между Феодорой и Гекеболом, привел к её изгнанию.

После изгнания Феодора оказалась в трудном материальном положении, что вынудило её зарабатывать на жизнь проституцией. Это обстоятельство стало решающим в её следующем перемещении и поисках стабильности. Из Киренаики Феодора бежала в Египет, обосновавшись в Александрии. Современные историки предполагают, что именно в Александрии Феодора встретила патриарха Тимофея IV, под влиянием которого она приняла учения монофизитов.

После путешествия по Востоку, включая посещение знаменитой Антиохии, Феодора вернулась в Константинополь. Возможно именно связи с монофизитским духовенством способствовали её возвращению в столицу Византии и последующему вовлечению в политические и религиозные процессы.

При возвращении Феодоры в столицу, империя находилась в состоянии хаоса под правлением Юстина, что создавало нестабильность и открывало возможности для её участия в политических и социальных событиях.

Интересным для биографов Феодоры представляется то, что после возвращения в Константинополь она начала активно интересоваться политикой. С чем был связан этот шаг будущей императрицы? Имело ли влияние на дальнейший ход событий принятие Феодорой христианства монофизитского толка?

К сожалению нам доподлинно неизвестны место и обстоятельства знакомства Юстиниана и Феодоры. Спекулировать же на клочках информации и выдавать желаемое за действительное не стоит. Стоит сказать лишь то, что вернулась Феодора в столицу уже умудрённой опытом и уставшей от светских раутов женщиной. На тот момент ей было больше тридцати лет. Какую же роль сыграла эта распутная женщина в жизни Юстиниана и Византийской Империи? Об этом в следующей статье.

#comment_300367404

В 685 году в возрасте 33 лет от дизентерии скончался византийский император Константин IV, престол перешел к его 17-летнему сыну Юстиниану II. Новый монарх оказался человеком вспыльчивым, тщеславным, хладнокровным и безжалостным.

Он возжелал во, чтобы то ни стало превзойти славу императора Юстиниана I прозванного современниками Великим. По легенде это ему Ангел Господень показал модель храма Святой Софии.

Хаотичными повелениями император в короткий срок настроил против себя крестьян, аристократов и чиновничество. Тут и там он приказывал строить десятки храмов и монументальных сооружений. Однако сколько бы новостроек не вводилось в эксплуатацию, новой Святой Софии у мастеров спешащих реализовать «хотелки» Юстиниана II не получалось.

Однажды прибывая в крайне возбужденном состоянии, он повелел снести стоявший рядом с его дворцом храм Пресвятой Богородицы и построить на этом месте помпезный фонтан. Патриарху Каллинику император приказал написать и произнести с амвона молитву на разрушение храма.

Окончив молебен, владыка спокойно произнес: «Отче милосердия и Боже всякаго утешения! К тебе взываю я во имя Иисуса Христа о даровании мне истиннаго христианскаго терпения».

Самодурством император настолько замордовал народ, что в 695 году вспыхнуло восстание, во главе которого стояли военачальник Леонтий и патриарх Каллиник. Юстиниана схватили во дворце, намяли ему бока, отрезали нос, язык и отправили в страшную ссылку в город Херсонес. Отсечение носа и языка объяснялось просто, согласно византийским законам императором не мог стать увечный человек.

Херсонесцам было не впервой распахивать двери перед высокопоставленными ссыльными, достаточно сказать, что тут совершил свой пастырский подвиг четвертый папа Римский Климент. Сюда его сослал император Траян. Ежедневно опальный первосвященник крестил в Херсонесе 500 язычников.

В местных каменоломнях он увидел тысячи христиан испытывавших муки от нехватки питьевой воды. По молитве Климента Господь совершил чудо, образовав Инкерманское озеро (карьер). Узнав о чудесах ссыльного понтифика, Траян прислал в Херсонес палачей. Обличенные властью экзекуторы схватили Климента, доставили на корабль, привязали к якорю и утопили в Черном море, обрезав канат.

Ученики одного из «семидесяти мужей апостольских» просили Господа, позволить им обрести тело учителя. Вседержитель услышал их просьбу, Черное море на полкилометра отошло от берега, явив прах мученика.

Узнав, что его готовят к внезапной отправке в Константинополь Юстиниан бежал к хазарскому кагану. В столице Семендер гостя приняли поистине с царским размахом, хан даже выдал за него свою сестру. При ее крещении Юстиниан настоял, чтобы невеста взяла имя Феодора (Божий дар). Так звали жену великого Юстиниана I.

Император Тиверий припугнул кагана неминуемой войной и тот пообещал выдать Юстиниана. Правда, когда его люди пришли арестовывать беглого императора, тот передушил их голыми руками и бежал с молодой супругой в Гавань Символов (Симболон, сегодня Балаклава).

Сладкими посулами беглецу удалось собрать себе дружину из разноплеменного сброда. Посадив отряд на дромоны, Юстиниан отправился к болгарам. Посреди пути на Дунае разыгралась буря, священник, находившийся рядом с Юстинианом, попросил императора дать обет, что когда тот вернет себе византийский престол, он не будет мстить врагам. Грозно сверкнув очами полунемой беглец через толмача ответил, что вернув имперскую корону не пощадит никого из главных обидчиков.

Хан Дунайской Болгарии Тервель на обещание выдать за него замуж дочь Юстиниана предоставил будущему тестю военную помощь. Придворные ювелиры изготовили, для гостя золотой нос, но словно в насмешку с появлением у него драгоценной сопатки за ним закрепилось прозвище «РИНОТМЕТ» (отрезанный нос).

В 705 году с болгарскими войсками Юстиниан подошел к стенам византийской столицы. Ночью с десятью проверенными головорезами он через «Большую константинопольскую клоаку» проник в город и открыл союзникам «Золотые ворота».

Вернув себе трон император, не откладывая дел в долгий ящик, с безумным упоением стал мстить врагам. Юстиниан приказал собрать на «Циркус Максимус» (цирк/ипподром) 100 000 зрителей и устроить красочное представление. Перед началом шоу, зрители увидели, как в императорскую ложу привели двух смутьянов генерала Леонтия и императора-самозванца Тиверия.

Связанных пленников кинули рядом с императорским троном, победитель улыбнулся, поставил на их головы ноги и взмахнул рукой с белым платком. В едином порыве подготовленные зрители запели 90-й псалом. Последние четыре строчки, которого публика скандировала, услаждая слух императора на протяжении получаса:
«на аспида и василиска наступишь; попирать
будешь льва и дракона.
За то, что он возлюбил Меня, избавлю его;
защищу его, потому что он познал имя Мое.
Воззовет ко Мне, и услышу его; с ним Я в
скорби; избавлю его и прославлю его,
долготою дней насыщу его, и явлю ему спасение Мое».

Вдоволь насладившись унижением врагов, Юстиниан приказал отрубить смутьянам головы на «Собачьем рынке» поставив на колени в кучу нечистот.

Патриарха Каллиника ослепили и отправили в зачуханный Рим. Там его по приказу Юстиниана живым замуровали в стену. Когда через 40 дней палачи вскрыли каменную могилу, мученик был жив, несчастный умер через четыре дня от истощения. Ангелы, посланные Господом, повелели римскому папе Иоанну VII захоронить тело усопшего в церкви святых апостолов Петра и Павла.

Тысячи своих противников Юстиниан приказал повесить на константинопольских стенах. Хан Тервель глядя с городской башни на мрачный городской пейзаж, со смехом сказал: «Пусть теперь греки попробуют назвать нас болгар варварами».

В Херсонесе по приказу императора вырезали верхушку городской знати, самых состоятельных горожан с семьями морем отправили в Константинополь. Буря потопила императорскую флотилию, поглотив тысячи страдальцев. Когда император узнал о случившемся, он сокрушался, что его враги приняли такую легкую смерть.

Рим спокойно наблюдал за тем, что творится в восточных провинциях империи.

Однако вскоре военачальник Филлипик Вардан поднял новый мятеж и сверг императора с престола. Чтобы не повторять ошибок предшественников армянин Вардан приказал отсечь Юстиниану голову.

В драгоценном ларце голову Юстиниана отправили в Вечный город.

Среди приверженцев великих религий мира большинство христиан, иудеев, мусульман отвергают переселение душ. О, конечно, было время, когда и христиане верили в трансмиграцию. Ориген и другие Отцы церкви принимали ее, пока Юстиниан не предал анафеме верящих в перевоплощение и предсуществование души. Что касается евреев, можно видеть, что в Каббале идея трансмиграции играет наиболее важную роль. Фактически каббалисты создали свою теорию, поскольку посредством других не могли объяснить происходящего в мире. Напомним основные положения религий, не принимающих трансмиграции, а значит, поддерживающих доктрину единственности рождения: Бог создал душу из ничего к моменту рождения, которое является первым и последним для каждого, мы не существовали до того и были внезапно созданы Богом, а после смерти каждый из нас продолжит жить на небесах или в аду, чтобы наслаждаться или страдать там вечность. Среди современный спиритуалистов мы тоже встречаем сторонников теории единственности рождения. Но есть также миллионы и миллионы людей во всем мире, кто верит в переселение душ, и здесь они находят утешение, успокоение, примирение со своей жизнью, ответы на вечные вопросы о смысле существования.

Теория трансмиграции, или метемпсихоз, как ее называют многие философы, являясь самобытной, учит о переселении души из одного тела в другое после смерти, или другими словами, это значит, что душа после пребывания в одном конкретном теле на протяжении определенного времени покидает его к моменту смерти, чтобы продолжить существование, получая дальнейший жизненный опыт, в другом теле — будь то человек, животное или ангел, — которое готово принять эту душу. Причем сторонники метемпсихоза считают, что вполне возможно после пребывания в ангельском обличье снова вернуться на человеческий план, а затем родиться в виде животного. К тому же переселяющаяся субстанция, обладая вполне определенными качественными и количественными характеристиками, выбирает себе форму согласно своим вкусам, желаниям и склонностям. Подобная идея преобладала среди древних египтян, которые считали, что отлетевшая после смерти душа тысячелетия путешествует от одного тела к другому, стараясь обогатиться опытом всех существ на каждой стадии жизни.

А вспомнив греческих философов, мы тоже обнаружим сторонников теории метемпсихоза или переселения душ. Это Пифагор, Платон и их последователи. Пифагор говорит: «После смерти рациональный ум, освободясь от уз тела, становится эфирным и переходит в некую область, где пребывает, пока не отсылается назад, чтобы обитать в каком-либо другом теле человека или животного. Претерпев ряд очищений и став достаточно совершенным он перемещается к богам, возвращается к вечному источнику от которого и произошел. Платон тоже поддерживал метемпсихоз. Конечно, мы не можем точно сказать, откуда к Пифагору и Платону пришли такие идеи. Кое-кто считает, что они изучали египетские доктрины. Другие думают, что прямо или опосредованно они почерпнули теорию трансмиграции в Индии. Используя мифологический язык, Платон описывал в «Федре» причины рождения душ на том или ином плане, человеческом или животном. Платон же говорит: «Десять тысяч лет должно пройти до времени, когда душа сможет вернуться к месту своего исхода, поскольку она не может вырастить свои крылья за меньший срок»; «В конце первого тысячелетия души добрых и злых собираются вместе вытягивать жребии и выбирают себе тела согласно склонностям характеров. Они могут взять то, что им понравилось». То есть вместо того, чтобы получить жизнь, являющуюся естественным следствием свершенных подвигов или злодеяний, им позволено выбирать свой жребий, сообразуясь с полученным опытом и наклонностями. «Те, кому человечество внушает отвращение, предпочитают рождаться животными, такими как лев или орел. Другие рады испытать судьбу в человеческом обличье».

Но, надо сказать, теория трансмиграции, описанная Платоном, имеет некоторое отличие от подобной теории, существовавшей в Индии его времени. В идее Платона, как мы это уже отмечали, душам позволено выбирать свой жребий, согласно опыту и вкусу, но без учета свершенных подвигов или злодеяний. Платон умалчивает о законе, которому подчинены души. Но мыслители и философы древней Индии полагали, что каждая индивидуальная душа направляется непреложным законом, получая тело в соответствии с содеянным, и вовсе не имеет свободного выбора предстоящей жизни. Они открыли универсальный закон причины и следствия, действия и противодействия, названный в санскрите термином КАРМА, из которого знаем: за каждой причиной тянется следствие сходной природы, а каждое действие порождает подобное же противодействие, и наоборот, каждая реакция есть результат действия или причины сходного характера. И всегда соблюдается равновесие, гармония между причиной и следствием, действием и противодействием. Этот закон Кармы теперь принят в качестве фундаментальной истины современной науки, называемой разными именами: закон причинности, закон компенсации, закон возмездия, закон действия и противодействия, но все они имеют отношение все к той же идее: каждая причина должна порождать подобный себе результат, а каждое действие — подобное себе противодействие.

СВАМИ АБХЕДАНАНДА

ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЯ