Если YouTube медленно загружает — смотрите здесь.
Есть мнение, что научно-технический прогресс — враг нашего биологического вида. Коварная ловушка, которая погубит человечество. И если мы перенесёмся на 10 тыс. лет вперёд, отловим нашего потомка и забросим его на необитаемый остров с дикими зверями — он попросту отбросит коньки. А некоторые считают, что скоро совсем не останется мужчин, потому что в ходе эволюции Y-хромосома деградирует. Другие заявляют, что раньше люди жили по 700 лет. Даже знаменитый натуралист-телеведущий Дэвид Аттенборо — этакий британский Дроздов — однажды пожаловался: мол, мы «полностью остановили естественный отбор, потому что 95% детей выживают».
Y-хромосома: вымирание мужчин
Итак, поставим вопрос ребром (из которого, согласно одной монографии, хоть и не прошедшей процедуру научного рецензирования, якобы сделали Еву): грозит ли нам в скором будущем вымирание мужчин? В СМИ довольно часто появляются подобные заголовки: Y-хромосома укорачивается, скоро мужчины перестанут рождаться.
В этом есть доля правды: Y-хромосома на протяжении длительного времени действительно уменьшалась в размерах. Но значит ли это, что мужчин ждет исчезновение? Давайте разбираться.
Для начала напомню, что такое X и Y-хромосомы. У каждого человека 23 пары хромосом. Это куски, на которые поделен наш геном, 46 таких «плетёных бантиков» из ДНК. 22 пары хромосом обычные — они кодируют разную важную информацию о том, как построить наш организм. Но вот двадцать третья пара — половая. Если у вас две Х-хромосомы — вы женщина. А если X и Y — то мужчина. Мы сейчас не будем обсуждать всякие экзотические случаи и исключения.
Кстати, любопытный факт: хромосома X называется так вовсе не потому, что визуально похожа на букву X. Такая форма свойственна вообще всем хромосомам, кроме Y.
Учёные назвали ее так, когда ещё не могли понять, зачем она нужна: это была хромосома Икс, как мистер Икс — таинственная хромосома. И то, что Y-хромосома под микроскопом отдалённо похожа на игрек — тоже случайное совпадение. Учёные просто взяли следующую букву после X.
Так вот, у наших половых хромосом очень интересная история. Вопреки утверждениям, что женщину сделали из ребра мужчины, и, наоборот, что мужчины произошли от амазонок-гермафродитов (да-да, такую теорию высказывала одна доктор биологических наук для объяснения... сосков), разделение на два пола возникло задолго до появления человека. Мы унаследовали его от наших далеких предков.
Как вы, наверное, знаете, два пола есть не только у животных, но и, например, у растений. Наш последний общий предок с этими фотосизирующими родственниками жил примерно 1,6 миллиарда лет назад. А сам секс еще древнее, он существует даже у одноклеточных бактерий. Обмен генетическим материалом между особями одного вида возник как ответ на необходимость адаптироваться к меняющимся условиям окружающей среды.
Но конкретный механизм определения пола в ходе эволюции менялся. Пара XY работает у всех плацентарных и сумчатых млекопитающих — то есть тех, кто вынашивает детей в утробе либо в сумке. А вот, например, у утконосов, которые чуть более далекие наши родственники — кстати, все еще откладывающие яйца — уже все немного хитрее. Только представьте: у утконоса 52 хромосомы, и из них целых 10 — половые (пять X и пять Y).
Утконоса иногда называют «Шуткой Бога». Но этот зверёк — не чемпион по хромосомам: недавно учёные нашли лягушку, у которой половых хромосом вообще 12 из 22. Самое половое животное в мире!
Но давайте посмотрим на птиц и рептилий, которые на древе жизни стоят недалеко от млекопитающих, то есть ближе к нам, чем амфибии. У многих из них другая система половых хромосом — ZW. И у них всё наоборот: у самцов две одинаковых половых хромосомы «ZZт», а у самок «ZW». И по размеру так же: общая для двух полов Z — большая, как наша Х, а W, то есть переключатель пола — маленькая.
Так вот! Наша нынешняя Y-хромосома была маленькой не всегда. Примерно 180 миллионов лет назад жили-были две хромосомы, которые в будущем станут иксом и игреком. И были они как все остальные хромосомы — копиями друг друга. Примерно одинаковые и не очень приметные. А потом одна из них стала переключателем нашего пола. И стала уменьшаться.
Сегодня наши Х и Y-хромосомы разительно отличаются. X-хромосома содержит более 800 белок-кодирующих генов, что вполне прилично. На ней есть много генов, важных и для мужчин, и для женщин.
Например, гены, кодирующие факторы свертывания крови, белки-рецепторы, работающие в сетчатке глаза, гены, участвующие в работе мышц. Поэтому мужчины чаще болеют гемофилией, дальтонизмом и мышечной дистрофией Дюшенна. Ведь у нас только одна Х, нет запасной копии. Без хотя бы одной Х-хромосомы ребенок и вовсе не сформируется и не выживет. А вот без Y-хромосомы вполне можно прожить — и половина человечества с этим прекрасно справляется.
Мужская хромосома действительно маленькая относительно Х — в ней всего порядка сотни генов, кодирующих белки. Наверное, поэтому мужчины так и комплексуют из-за размеров. Но именно эта мини-хромосома содержит ключевой ген SRY, который отвечает за развитие пола по мужскому типу. Именно он запускает развитие тестикул, те производят мужские половые гормоны типа тестостерона — и плод развивается в мальчика. Тут же и разгадка тайны мужских сосков: в начале эмбрионального развития все мы девочки. Женский пол — пол по умолчанию, а превращение в мужчину происходит позже.
Пропавшие гены
Это всё весело, но при чем тут вымирание мужчин? Итак, проблема. С тех пор, как человек и утконос разошлись — а это было более 160 миллионов лет назад — Y-хромосома потеряла подавляющее большинство своих генов. Деградация налицо. Такими темпами пройдёт всего каких-нибудь 11 миллионов лет — и всё! Ничего не останется — не будет никаких мужчин. Будет у нас только родитель 1 и родитель 2. Всё как обычно, учёные пошутили — и их сразу изнасиловали журналисты.
Действительно, некоторые люди восприняли это именно так: Y-хромосома катится в пропасть, скоро мужскому роду конец (скоро, напомню, это через 11 миллионов лет). Новость превратилась в мем. Мем превратился в легенду, а легенда — в репортаж на РЕН-ТВ. Все это на каком-то этапе стало звучать так: мужчины исчезнут через несколько ТЫСЯЧ лет. Паника!
Вот, например, диалог на форуме «Леди. Мейл.ру»:
«Дамы! Какой-то очередной профессор из Оксфорда просчитал, что мужчины полностью исчезнут с лица земли через 125 тысяч лет».
Ответ: «Жалко, что не доживу»
А ещё комментарий: «а как же секс?»
И ответ: «Сами, барышни, всё сами)»!
Что не так с этим прогнозом? Во-первых, кто сказал, что Y-хромосома продолжит уменьшаться? Совершенно не факт, что всё это время она деградировала с одинаковой скоростью. Вполне вероятно, что она сравнительно быстро «сбросила» гены, универсальные для мужчин и для женщин (они остались на X-хромосоме) — и оставила только те, которые нужны исключительно мужчинам. Ну а дальше терять нечего.
Во-вторых, кто сказал, что, если исчезнет Y-хромосома, обязательно исчезнет и мужской пол? В Центральной Азии, в Украине и России живёт группа видов грызунов под забавным названием слепушонки, у которых Y-хромосома... действительно пропала. Но они живут и прекрасно себя чувствуют. И таки да, у них два пола. X-хромосома у них, конечно, есть. От неё фиг избавишься, она жизненно важна для развития организма. А вот игрека нет.
Значит, даже полная утрата Y-хромосомы не значит, что мужчин не будет. Скорее наоборот: в рамках эволюции Y-хромосома может отмереть только тогда, когда станет ненужной — то есть когда вид найдет новый способ дифференциации полов. Это подтвердили ученые. Они взяли других таких же грызунов без «игрека», японских колючих мышей, и изучили их геном. Оказалось, что большинство важных генов, которые обычно живут на Y-хромосоме, у них «перепрыгнули» на другие, основные хромосомы — сбежали с Y-хромосомы, как крысы с корабля.
Но было одно загадочное исключение: учёные никак не могли найти тот самый главный мужской ген SRY, который у всех млекопитающих запускает развитие самца. Долго его искали, сравнивали геном самцов и самок — и наконец нашли объяснение пропажи. Оказалось, что на третьей хромосоме у этих грызунов есть мутация в гене, который обычно активируется, если есть ген SRY. То есть они избавились от посредника: сам ген SRY больше не нужен, развитие самца запускается уже со следующего шага в этом процессе. Соответственно, третья хромосома у колючих мышей теперь имеет два варианта: три и три-штрих (мужской вариант).
Не исключено, что эту три-штрих хромосому ждёт то же, что наш Y: вариант с «мужским» ключиком станет съеживаться — и в итоге станет крошечным, важным только для того, чтобы «заделать» мышку-мальчика. Мы видим, что у таких непарных хромосом происходит специализация. Раз одна из них нужна только одному полу, то на ней развиваются гены специального назначения, которые нужны самцам, но не нужны самкам. И дело вовсе не в том, что «мужчина не нужен». Специализируется всегда именно «одинокая» хромосома: у нас она «мужская», Y, а вот у ящерицы-варана или у курицы — наоборот, женская W.
Почему так происходит? Дело в том, что хромосомы не зря дублируются: это своего рода резервные копии. Все важные гены хранятся в двух экземплярах, в двух версиях хромосомы. Если в результате мутации или повреждения ДНК поломались гены в одной хромосоме из пары — организм может использовать запаску, даже исправить дефект, подсмотрев, как устроена другая копия. А вот у одинокой половой хромосомы нет пары, для которой она могла бы служить резервной копией. Поэтому она мутирует гораздо быстрее. И на ней лучше хранить минимальное количество информации. Так она превращается в специализированный «ключик» — как USB-брелок для активации секретной программы.
В общем, вывод такой: от мужчин не так-то просто избавиться! Скорее всего, Y-хромосоме ничто не угрожает. И даже если через миллионы лет она исчезнет, к тому времени уже появится новый механизм для запуска развития самцов. Но подождите: может, и хорошо, если бы она исчезла. Ведь тогда бы с ней исчезли не только менсплейнинг и менспрединг — а ещё и токсичная маскулинность.
Это не шутка. В 2023 году вышел препринт статьи про «Токсичную Y-хромосому» и её влияние на продолжительность жизни человека. Но почему мужская хромосома токсична? Феминистки здесь совершенно ни при чем. Дело в том, что у нас в ДНК есть мобильные элементы: это куски генома, которые умеют скакать с места на место, копируя себя. При этом они повреждают ДНК, что не очень хорошо. В организме есть механизмы, которые тормозят скакание этих элементов: их успокаивают специальные метки в ДНК.
Но с возрастом эти метки стираются, и движение мобильных элементов усиливается — мутаций становится всё больше, что может приводить к старческим болезням и раку. Так вот, авторы исследования утверждают, что таких мобильных генов особенно много на Y-хромосоме.
Поэтому, говорят они, женщины и живут дольше мужчин — буквально из-за токсичности их хромосомы, которая вызывает ранние болезни! На самом деле, хотя это звучит как шутка, токсичность Y-хромосомы — это настоящая сфера исследований, о ней есть работы в авторитетных журналах. И действительно, есть данные, что животные с гетерохромосомой (то есть «одинокой» хромосомой, будь это самцы или самки) живут в среднем на 17% меньше. Но пока что именно токсичность Y-хромосомы с этим связать не смогли. Возможно, разгадка в чём-то другом.
Отбор не остановился
Ну хорошо, а как вид мы деградируем или нет? Остановился ли естественный отбор? Нет — и вот почему. Вот как устроена эволюция: пока существует генетическое разнообразие — пока мы вообще отличаемся друг от друга, и пока эти различия влияют на шансы оставить детей — отбор никуда не денется. Например, вакцины в некоторой степени уравнивают нас в защите от инфекции. Раньше бы выжили люди с мощной устойчивостью к патогену, а со слабой — умерли бы. Теперь выживают и те, и другие. Зато теперь, если ты стал антиваксером, то оставишь меньше потомства. Значит, отбор оставит тех, кто разумнее подходит к жизни. Как видите, отбор не исчез, он просто изменил свое направление. Кто-то приспособился к новым условиям, а кто-то нет.
В природе нет «приспособленности вообще». Есть приспособленность к конкретным условиям среды. Вот вы, уважаемые мои читатели, венцы эволюции, готовы выживать в горячих источниках, на дне марианской впадины или в верхних слоях атмосферы? А некоторые организмы готовы! Есть даже такое понятие: «ландшафт приспособленности», fitness landscape. Холмы этого ландшафта определяются всеми факторами, которые давят на отбор, включая условия среды, влияющие на способность передать свои гены следующим поколениям.
Так вот, эволюция двигает нас в гору, в сторону приспособленности из точки, где мы находимся в данный момент.
Представьте, что мы 100 тыс. лет лезли на некую гору адаптации. А потом случилось землетрясение, условия поменялись, старой горы не стало, а на её месте появилась новая. Теперь будем лезть на нее. И да, вероятно, нужны будут новые способности, ведь старые уже не годятся. И ландшафт меняется не только для нас.
Возьмем те же патогенные бактерии: раньше им не стоило так уж переживать из-за антибиотиков. А теперь они стремительно эволюционируют в сторону устойчивости к ним. И ничего, старые бактерии не издеваются над новыми, дескать, вы без этой вашей устойчивости теперь уже и нормально убить никого не можете! Что забавно, во многих других смыслах эти победившие, устойчивые бактерии будут слабее, чем их предки, которые не знали мыла и таблеток. Организовать себе устойчивость к антибиотикам, как минимум, дорого. Приходится чем-то жертвовать. И в отсутствии лекарств устойчивые бактерии часто проигрывают неустойчивым.
Бетонные джунгли
Эволюция человека никуда не делась. Изменилось ее направление. Нам больше не нужно душить тигров голыми руками и ходить зимой голышом. Зато теперь нам надо отличать нормальных врачей от гомеопатов и любителей лечить рак содой, избегать соблазнов дешевой калорийной пищи и сигарет, умело пользоваться современными средствами коммуникации и пристегивать ремни безопасности. А еще, чтобы передать максимальное количество своих генов потомству просто полюбите банк спермы! Как это сделал Павел Дуров.
Вот еще несколько примеров гипотетических направлений нашей эволюции. Снова возьмем антибиотики. Мы знаем, что они могут вызывать побочные эффекты. Значит, лучше будут выживать люди с мутациями, которые позволяют им хорошо переносить прием антибиотиков. Около миллиона людей ежегодно умирает в автомобильных авариях. Риск смерти повышается, если ездить пьяным или непристегнутым. А еще машины сбивают пешеходов. Значит, мы будем адаптироваться к миру машин. Сейчас мы боимся крупных кошек, потому что наших предков могли сожрать, теперь вместо него должен развиться страх перед несущимся на бешеной скорости автомобилем. Была такая известная и смешная пиар-кампания за безопасность на дорогах, где эволюционных биологов попросили смоделировать человека, адаптированного к автокатастрофам. У него была сверхмощная грудная клетка, негнущаяся шея, мягкое лицо и выворачивающиеся лодыжки.
Конечно, так отбор не работает: куда выгодней вообще не попадать в аварии. Но давайте представим, что в будущем все люди будут летать на космолётах, им придётся годами переживать невесомость или перегрузки. В таком случае у нас действительно может выработаться другая анатомия. Только есть нюанс: уйдут на это миллионы лет. Вместе с этим изменятся и стандарты красоты. Быть может, через два миллиона лет мы будем смотреть на такое существо с огромными глазами и крошечным тельцем и говорить: «Вот это красавчик пошёл, какие глаза, какой череп, какие красивые импланты!»
Итак, естественный отбор не остановился — он просто повернулся в сторону выживания людей, адаптированных к антропогенной среде. То, что она искусственная, а не натуральная (из деревьев, зверей, и пещер), никак не отменяет естественности самого отбора. И вполне вероятно, что люди с «мощной» генетикой первобытного воина как раз окажутся вымирающим видом. Например, со временем могут исчезнуть люди, которые более склонные к агрессии и решению проблем путём насилия. А могут и не вымереть, ведь направление нашей биологической эволюции отныне зависит от эволюции нашей культуры, а там у нас, увы, не все гладко.
И всё-таки тут очень важно сделать оговорку. Чтобы мы генетически изменились как вид, нужно очень много времени. Если бы мы привезли в наше время фотогеничного человека, скажем, из третьего тысячелетия до нашей эры, постригли и одели его, обучили, мы бы никак не могли распознать его древность. Тысяча лет — практически мгновение в масштабах эволюции. Разве что мы можем чуть ускорить процесс, используя искусственный отбор — и то рассчитывать стоит разве что на искоренение генетических заболеваний.
А еще не стоит забывать, что ландшафт приспособленности всё время меняется, и чем дальше, тем быстрее. Учёные придумали новую технологию — ландшафт изменился. Мы изменили облик планеты — он ещё раз изменился. Сейчас очень классно быть талантливым айтишником, можно много зарабатывать и работать удаленно. Но уже завтра тренд может измениться и окажется, что программирует за всех искусственный интеллект, а на пике популярности профессия сантехника. Теперь у сантехников и вилла на Мальдивах, а все женщины хотят от них детей.
Как проследить естественный отбор
А куда реально была направлена наша недавняя эволюция — и к чему ведет современная? Можно ли это отследить научными методами? Можно. Для этого надо найти гены, которые закрепил положительный отбор за последние несколько тысяч лет.
Есть такое явление, selective sweep, «выборочный подхват». Его ещё называют «генетический автостоп». Как он устроен? У некоторых генов могут быть различные варианты: например, у меня глаза карие, у кого-то голубые. Предположим, что на выживание и передачу генов это сильно не влияет. А теперь представьте, что рядом с геном, отвечающим за цвет глаз, на той же хромосоме возникнет очень полезная мутация. Человек с этой мутацией станет суперменом: теперь он летает, стреляет лазером из глаз, неотразим для противоположного пола, а еще не толстеет от чипсов и создает качественные мессенджеры. Конечно, эта полезная мутация расходится по многочисленным потомкам. При этом она «утягивает» за собой гены, стоящие рядом — своих соседей по ДНК. Происходит «выборочный подхват». И вот через тысячи лет мы видим, что почему-то все кругом голубоглазые. Хотя, казалось бы, в чем выгода? Да ни в чем. Ген голубоглазости просто «ехал» за компанию с геном суперменства. Это и есть «генетический автостоп». Но как из этого получить информацию об эволюции?
Дело в том, что «выборочный подхват» ослабевает с расстоянием. Самые ближние соседи полезного гена утягиваются за ним практически наверняка. А далекие соседи — не всегда. Это связано с тем, что наши хромосомы умеют обмениваться кусочками ДНК друг с другом. Это происходит перед образованием половых клеток — сперматозоидов и яйцеклеток. Вот посмотрите на картинку:
Чем ближе друг к другу два гена, тем больше вероятность, что они будут наследоваться вместе — и никакой обмен генетическим материалом их не разлучит. А чем дальше... тем вероятней разлука. Когда возникает сильное давление положительного естественного отбора, например, как в случае гена супермена, возникает интересная картина. По гену суперменства мы видим очень низкое генетическое разнообразие, наш вариант внезапно стал доминировать в популяции. Рядом с геном суперменства, допустим, был ген голубоглазости, этот признак тоже стал очень частым, но не таким частым, как суперменство. Тут генетическое разнообразие побольше. Допустим, чуть дальше находился ген рыжих волос. Его частота тоже поднялась, но в еще меньшей степени. Генетическое разнообразие по этому признаку больше — и так далее.
Тут мы для наглядности сильно упростили себе задачу, описывая явные признаки, но и с мутациями неизвестного назначения этот принцип работает аналогично. Допустим, я смотрю на геномы людей из некой популяции и вижу: в каком-то участке ДНК очень низкое генетическое разнообразие. Шаг влево или вправо от него, генетическое разнообразие чуть больше. Еще один шаг — еще больше и так далее. Получается пик низкого разнообразия генетических вариантов. Я вижу этот пик и понимаю: центральная мутация на вершине пика самая популярный — скорее всего самая полезная. А мутации рядом — это попутчики, которых она за собой утащила. Далее я могу прикинуть, как давно закрепилась эта полезная мутация. Если мутация есть у всех людей, значит, она распространилась еще на заре человечества, когда мы все жили в Африке.
А если она закрепилась в какой-то отдельной популяции, то это может быть свежим изобретением этой небольшой группы людей.
Вот так мы можем искать доказательства положительного отбора, хотя есть и другие методы. Просто этот самый наглядный — и его проще всего объяснить.
Быстрая эволюция
Так в каких реальных генах мы видимо признаки такого положительного отбора и за что они отвечают? Приведу несколько занятных кейсов. Например, ученые посмотрели на геном людей из Танзании, Кении и Судана — обитателей Восточной Африки. Они увидели признаки положительного отбора в гене, который помогает усваивать молоко во взрослом возрасте. Причём начался этот отбор примерно 7 000 лет назад. Почему — понятно: до этого молоко было разве что материнским. А 7 000 лет назад наши предки начали активно разводить коров — и стало выгодно усваивать коровье молоко, не бегая постоянно в туалет. И эволюция в рекордные сроки научила людей этой невероятной суперспособности. Этот «ген Супермена» стремительно разошёлся в популяции.
А откуда вообще изначально была нетолерантность к лактозе? На этот счет есть забавная гипотеза: когда-то непереносимость лактозы во взрослом возрасте была эволюционно полезна, чтобы взрослые не конкурировали за материнское молоко с собственными детьми. А ведь человеческое молоко очень высоколактозное, лактозы в нём в 1,5 раза больше, чем в коровьем. Поэтому взрослые, которые воровали у деток молочко, получали по заслугам — мощнейший понос. Эволюционное наказание свыше! Опять же, вспоминаем идею ландшафта приспособленности. Когда-то непереносимость лактозы могла быть полезной. А теперь (и уже последние 5000 лет) от неё, наоборот, одни неудобства.
И вот снова времена меняются. Так, я очень люблю хлопья с молоком и долго страдал, что не мог их себе позволить. А потом доступным стало молоко безлактозное, а еще овсяное — и теперь я почти не страдаю. Не успел я эволюционировать, а прогресс уже подоспел и все переиграл.
Но давайте вернемся к отбору. Вот ещё один пример, его описали в журнале Science в 2010 году. Учёные сравнили геном жителей тибетского высокогорного плато и обычных китайцев хань — есть ли у одних «пики однообразия», которых нет у других. И нашли один из самых быстро эволюционирующих генов, EPAS1. Частота этого гена радикально изменилась от ханьцев к тибетцам. Также он известен как «индуцированный гипоксией фактор два альфа». Наверное, вы уже догадались: тибетцы стремительно адаптировались к низкому содержанию кислорода в тибетском высокогорье. Кто не мог дышать — умер... или пошел жить в долину. А у оставшихся гораздо лучше вырабатываются эритроциты (клетки, которые переносят кислород) — и они спокойно живут в разреженном воздухе.
Третий пример возьмем из статьи 2016 года. Её авторы придумали способ смотреть на изменения, которые, по меркам эволюции, произошли буквально только что... ну то есть в последние два-три тысячелетия. Так вот, у жителей Великобритании нашли множество признаков положительного отбора. Например, там тоже проходил отбор в пользу усвоения лактозы. Адаптировался к местным инфекциям комплекс гистосовместимости, очень важный для иммунитета. Также ученые увидели, что в Великобритании очень быстро увеличилась частота мутаций, связанных со светлыми волосами, голубыми глазами, веснушками, а также высоким ростом. Но почему отбор шёл именно по цвету глаз или волос? В чём было преимущество? Возможно, как в моем теоретическом примере, эти признаки всего лишь попутчики — просто рядом с этими генами было что-то очень полезное, что мы пока не разгадали. Но интересней версия, что это мог быть культурный феномен. По каким-то социальным причинам — например, из-за ксенофобии или популярности в песнях — эти цвета волос и глаз стали больше привлекать сексуальных партнёров.
Тут мы вплотную подобрались к эволюции, которой движет человеческая культура. И вот вам пример на ближайшее будущее. Учёные проанализировали геном китайцев народности хань — это большинство современного населения КНР.
Оказалось, что у них идёт мощнейший положительный отбор в пользу гена, который мешает пить этиловый спирт. Речь про вариант гена, вызывающего известный «Азиатский синдром красного лица». С ним человек мгновенно чувствует похмелье, даже после одной рюмки. Такие люди реже становятся алкоголиками. К похожему выводу пришли авторы исследования, опубликованного в Европейском журнале генетики человека. Варианты генов, которые связаны с непереносимостью алкоголя и со сниженным потреблением этанола, стали более частыми среди японского населения в ходе недавней эволюции. А еще оказалось, что их носители имеют сниженную смертность. Но самое интересное, положительные эффекты этих генетических вариантов остались неизменными даже после того, как была учтена собственно сама привычка употребления алкоголя — то есть мутация полезна сама по себе.
Вот так эволюция благосклонна к прирожденным трезвенникам. Еще в исследовании на Ханьцах нашли признаки отбора в генах комплекса гистосовместимости — и почему-то в генах, связанных с обонянием. А ещё в генах, связанных с пониженным кровяным давлением. Так что люди очень даже продолжают адаптироваться к среде, в которой живут, и естественный отбор идёт вовсю. Возможно, через тысячи лет мы все-таки перестанем пить (потому что нас захватят трезвенники-китайцы).
По влиянию социума на биологический отбор возникает еще один вопрос. Мы видим, что в разных странах этот отбор идёт в разные стороны. И я как биолог иногда задумываюсь: а в какую сторону будет направлен отбор в некой воображаемой стране, откуда талантливые люди вынуждены эмигрировать, бесстрашных людей наказывают за смелость, а честных удаляют из генетического пула?
Вместо заключения
Итак, человечество продолжает эволюционировать. И, главное, мы можем на это повлиять. Ведь мы выяснили, что антропогенная среда действует на нас так же, как и природная. Поэтому в наших силах направить свою эволюцию в светлое будущее, а не в сторону деградации. Да и вообще, нет никакого смысла уповать на естественную эволюцию и ждать у моря погоды. Если что-то в нашей дальнейшей эволюции нам прямо сильно не понравится, уже скоро все можно будет поправить с помощью генной инженерии, а уже сейчас с помощью методов пренатальной генетической диагностики. Именно благодаря науке и технологиями когда-нибудь мы будем осмысленно влиять на генетические особенности своих детей, заменим суровую и негуманную эволюцию, работающую методом проб и ошибок, на автоэволюцию, о которой так много писали фантасты вроде любимого мной Станислава Лема.
Мои ближайшие выступления
• Дюссельдорф — 17 октября
Подписывайтесь на мои соц. сети
