Лазурные волны отошли от берега, оголив песок, а затем гигантской стеной двинулись вперед, с сокрушительной силой обрушились на острова. Здания легли, как карточные домики, похоронив под собой и толщей соленой воды всех, кто не успел убежать.
Майкл отпрянул от телевизора, спешно схватился за пульт. Крики репортеров, заглушаемые ветром, руины, пугающие кадры — зрелище пленило его, заставив замереть в каком-то тревожном и мучительном оцепенении. Он не хотел смотреть, не хотел слышать душераздирающие истории очевидцев, но продолжал сжимать в руке пульт.
— Выключи, — донеслось из спальни вместе с ароматом духов. — Нам пора выходить. Ты оделся?
Майкл вздрогнул. Палец завис над круглой кнопкой. Продавленный диван, мерцающий свет экрана, крик из соседней комнаты - всё исчезло, как и он сам, растворилось в бескрайних водах.
— Совсем оглох? — прозвучало прямо над ухом.
Майкл поморгал, столкнувшись с недовольным взглядом синих глаз. Экран перегородило зеленое пятно, оказавшееся платьем. «Люси слишком худая, — пронеслось в мозгу. — Болезненно-тощая. Нужно сказать ей». Он открыл рот, но не успел вымолвить ни слова.
— Почему я должна повторять сто раз? — от крика заболела голова.
— Я смотрел новости и не слышал, — ответил Майкл, перебивая поток восклицаний. — Сегодня пятница, мне никуда не нужно идти.
— Только не говори, что ты забыл. Я напоминала всю неделю. Ты вообще меня слушаешь? Сегодня у Сары Джонсон день рождения. Мы обещали прийти.
— Сходи одна, отдохни, — сказал Майкл, внутренне сжавшись, как пружина. — У меня был сложный день.
«Вот, сейчас самое время», — подумал он и улыбнулся, представляя, как на недовольном лице расцветёт улыбка. В мыслях завертелись слова заранее подготовленной речи. Майкл репетировал всю дорогу домой, пару слов от волнения произнёс вслух, и женщина, сидевшая рядом в автобусе, неодобрительно поглядела на него, прямо как Люси. «Она пока не знает, вот и злится, — рассудил Майкл, набрав побольше воздуха в грудь. — Обрадую её, и всё изменится».
— Бедняжка, — ядовито хмыкнула Люси, — весь день перекладывал бумажки за гроши. Надо мной уже все смеются. Ты подумал, как глупо я буду выглядеть, если приду одна? Немедленно пойди и оденься.
Майкл сцепил руки в кулаки. «Возрази ей, ну же, — мелькнуло в голове. — Не позволяй так с собой обращаться». Он тяжело вздохнул и поднялся на ноги, рассматривая паркет, чтобы не видеть торжествующей ухмылки. «Я во всем виноват, — заиграла привычная пластинка. — Из-за меня Люси страдает. Она пожертвовала слишком многим».
Надев любимую рубашку и удобные тёмные брюки, Майкл немного повеселел. Груз, всю семейную жизнь давивший ему на плечи, понемногу уменьшался. Он решил, что расскажет после праздника, когда Люси станет повеселее. «Больше она не будет страдать, — улыбнулся своему отражению Майкл, зачесывая редкие волосы, — сегодня я сделаю её самой счастливой».
Закончив сборы, Майкл ощутил предвкушение. Он давно никуда не ходил, заперся дома, сторонился людей. Теперь же ему выпал отличный шанс развеяться, завести новые знакомства. Довольный собой, он предстал перед Люси.
— Зачем ты напялил эту рубашку? Её давно пора выбросить. А галстук... Майкл, у тебя что, нет глаз? Он не подходит.
Люси, не слушая возражений, отправила его переодеваться. Майкл занервничал, застегивая темно-синюю рубашку с короткими рукавами. Серые брюки давили на живот, цвет галстука напоминал грязь или самое хмурое небо, отчего его маленькие глаза потерялись на крупном лице. Редкие волосы разметались, открыв постыдную лысину. Он наспех зачесал их рукой, но так и не сумел восстановить прежнюю причёску.
***
Дом Джонсонов гордо возвышался посреди дорогого района. Майкл присвистнул, считая окна трёхэтажного особняка. Во дворе зеленела идеально подстриженная трава, и Люси шепотом напомнила об их заросшем участке. В её взгляде читалось восхищение. Сердце кольнуло. «Ничего, — отгонял грусть Майкл, — скоро и у нас такой будет».
За мечтаниями он не заметил, как очутился в просторной, богато обставленной гостиной. Играла приятная музыка, Люси улыбалась, приветствуя хозяйку вечера Сару, пухлую блондинку в дорогом красном платье. Майкл с радостью жал руки, знакомился и поддерживал не слишком интересные разговоры, пока ему не предложили выпить.
— Нет, спасибо, — со всей вежливостью отказался он.
— Дружище, — вкрадчиво улыбнулся Фрэнк, с которым они познакомились пару минут назад. — Не будь снобом. У моей жены сегодня день рождения, я заказал лучшее вино. Уверен, ты такое никогда не пробовал.
Майкл сглотнул. Во рту появилась горечь.
— Спасибо, но...
— Он с радостью выпьет, — вклинилась в разговор Люси.
В горле пересохло, голос задрожал:
— Дорогая, ты ведь говорила...
— От пары глотков ничего не будет. Я знаю, у Фрэнка превосходный вкус.
Люси не сводила глаз с хозяина дома, всучив бокал мужу. Майкл дрожащей рукой вцепился в хрупкую ножку, боясь пролить хоть каплю на дизайнерский ковёр. Он сделал два глотка и подавился, подумав: «Люси никому так не улыбалась, как Фрэнку».
Майкл закашлялся, содрогаясь всем телом. В голове закопошились черви. Ему захотелось поморщишься, убежать из роскошного дома и встать под душ, долго-долго тереть свою кожу, чтобы смыть мерзкое ощущение.
Плыли часы. Майкл со скуки глядел по сторонам, наталкиваясь на ухмылки. Его ударило током при мысли, что все вокруг знали тайну, о которой он даже не подозревал. Кто-то открыто хохотал, отпуская глупые шутки, украдкой разглядывая жирного недотепу, неумело цедящего вино. Майкл одиноко сидел в кресле, ждал как преданный пёс, когда хозяйка соизволит пойти домой. Люси за весь вечер ни разу не подошла к нему.
Зато он многое увидел. Долгие взгляды, загадочные улыбки, искры в глазах. Майкл не был дураком, что бы там не думала его дорогая женушка. С каждой минутой подозрения бурлили всё сильнее: «Люси часто говорит о Фрэнке, постоянно твердит о нем. Нет, невозможно. Мне просто показалось». По коже забегали мурашки. Он вскочил на ноги, задвигался по комнате, чтобы отвлечься, заглушить ядовитый голосок. На лбу выступил пот, уши заалели, краснота подступила к щекам, медленно заполняя раздувшееся тело.
Майкл замер возле людей, чьи имена давно забыл, сделал вид, что слушает беседу. Дружелюбно улыбаясь, он неуклюже полез в нагрудный карман, плотно прижал локоть к боку, двигая лишь ладонью, чтобы никто не заметил темных кругов под рукавами. Пальцы будто скрючило, платок ускользал. Лысину запекло, маленькие волоски, прикрывавшие его позор, обвисли. Он не видел, но чувствовал это, замечал в вечно усмехающихся голубых глазах жены, взявшейся из ниоткуда. Она будто чуяла моменты, когда он был особенно уязвим.
Воздух задрожал. Голос Люси, похожий на вскрик чайки, прорезался сквозь звенящую тишину внутри барабанных перепонок:
— Сара, здорово, что вы с Фрэнком тренируетесь вместе. А Майкл так разъелся, что уже не влезает в штаны, хотя мы купили их месяц назад.
Он вздрогнул, улыбнулся ещё шире, украдкой взглянул на покатившихся со смеху гостей. Люси наклонила голову, сощурив глаза. Её лицо со впалыми щеками выглядело особенно мило в такие минуты. Она будто бы ругала непослушного котёнка. «Почему ты не смотришь на меня так, как на Фрэнка?» — мысль стрелой пронзила сжавшееся сердце. Пол задрожал. Майкл покачнулся, переступил с ноги на ногу.
— Ты снова перебрал? — ласковый голос успокаивал. — О, Майкл, ты же обещал мне, что в этот раз не будешь пить много.
Он поежился, почувствовав холодную ладонь на своём плече. Острые ногти, покрытые нежно-розовым лаком, оцарапали его пальцы, вырвали из рук почти полный бокал.
— На сегодня хватит, милый. Прости, Сара, нам уже пора, — Люси вздохнула, указала взглядом на мужа и понизила голос, но так, чтобы все слышали: «Он сам не свой, когда напьётся».
«Ложь», — громом пророкотало в голове. Земля запульсировала сильнее. Майкл раскрыл рот, чтобы ответить, но не успел.
— Бедняжка, — наигранно охнула Сара. — Я бы предложила остаться у нас, но сегодня все комнаты будут заняты.
— Не беспокойся, — отказалась Люси, тяжело вздохнув, — я уже привыкла. Майкл ведёт себя как свинья, когда дело касается спиртного. Не хочу доставлять вам с Фрэнком неудобства.
На бульдожьем лице мистера Джонсона заиграла улыбка. «Фрэнк подарил Саре серьги с бриллиантами, а ты? — отозвалась память голосом Люси. — Нищий, хоть раз бы купил мне дорогое украшение, а не жалкие побрякушки. Фрэнк свозил Сару на Мальдивы, а ты? Дальше дома твоих родителей ни разу не бывали. Фрэнк – управляющий банка,Фрэнк купил коттедж для дочери, Фрэнк, Фрэнк, Фрэнк...»
Майкл помотал головой, пытаясь заглушить противный крик. Перед глазами расплывались пятна, похожие на брызги морской воды. От самых ступней до кончиков редких волос пронёсся мощный толчок, он даже подпрыгнул.
— Майкл, перестань качаться, — строго, как учительница, отчитала Люси. — Ты упадёшь и сломаешь себе что-нибудь, как в прошлый раз. Ох, Сара, мне так стыдно, что он испортил тебе праздник.
Светлый паркет начал темнеть, по дорогим обоям поползли синие разводы. Запахи алкоголя, еды, модных парфюмом исчезли, вместо них комнату наполнил аромат моря. Вся краснота хлынула вниз к носкам ботинок. В ушах зашептали волны. Друзья и коллеги Джонсонов потешно захлопали ртами, как выброшенные на берег рыбы.
Пятки защипало. Капилляры, вены, артерии наполнились морской водой. Волны с рокотом захватывали тело, всё росли и росли, заполняли лёгкие, заставляли сердце стучать быстрее, заслонили взор. Майкл видел лишь зеленое платье, висевшее мешком на болезненно-худом теле, песочно-желтые волосы, сколотые на затылке, и ледянисто-синие глаза, сияющие только для Фрэнка.
Майкл сжал кулаки, потянулся вперёд. Перед глазами вспыхнула картина: его мясистые пальцы на её птичьей шее, хрипы, дрожь, судорожные вдохи, вцепившиеся в кожу руки с розовым маникюром. Он увидел всё так ярко, что даже опешил.
Волны затихли. Тело покрылось испариной. Майкл вздрогнул, когда Люси взяла его под локоть и настойчиво повела к выходу. Гости перешёптывались, довольные зрелищем.
— Ты опять опозорил меня, — прошипела Люси, таща его за собой, как собачку. — Зачем надрался?
— Н-н, — язык ворочался во рту, не давая ничего произнести. От волнения ноги путались, бились о ступени крыльца. — В-всего пару глотков.
Майкл не заметил, как они преодолели подъездную дорожку, сели в такси, доехали до своего домишки. «Что на меня нашло? — переполошился он, вспоминая свой странный, страшный порыв и шагая по вымощенной тропинке. — Это всего лишь вино, да. Мне частенько даёт в голову. Я ведь не хотел пить, ей богу не хотел. Люси сама всучила мне бокал. Точно, она во всем виновата».
— Что ты сказал? — вскричала Люси, хлопнув входной дверью. — Я во всем виновата? Ах ты, наглый, бессовестный, никчемный алкоголик.
Майкл поморщился от противного звука. Сердце жгло в груди. Он почувствовал себя насекомым. В голове щелкнуло: «Хватит. Я больше не буду это терпеть». Вопреки зудящему языку он обрал последние силы и выпалил совсем другое:
— Подожди, послушай. Меня повысили. Теперь я буду работать вместо мистера Смита. Мы построим дом больше, чем у Джонсонов, заведём детей, как ты и хотела.
Майкл представил, как прекратятся вечные ссоры, стихнут обвинения, Люси наконец-то сможет исполнить свою давнюю мечту – стать матерью. Теперь он, Майкл Уильямс, а не какой-то там Фрэнк, даст ей всё это, обеспечит их долгожданное, выстраданное счастье. Губы Люси дрогнули, и она расхохоталась, запрокинув голову. Майкл застыл, оглушенный её истерическим смехом.
— Дети? Дом? Что ты мелешь? Ничего глупеет в жизни не слышала.
— Н-но ты ведь хотела ребёнка. Теперь у меня появятся деньги, хорошие деньги.
— Поэтому ты светился и бормотал что-то весь вечер? Решил, что я услышу и сразу брошусь тебе на шею? — Люси ядовито хмыкнула. — Тупица, просто непроходимый тупица. Посмотри на себя, сейчас расплачешься, как мальчишка. Да кому ты нужен? Жалкое ничтожество, все вытирают о тебя ноги. Я сегодня же подам на развод, понял?
Из её рта хлынул омерзительный поток ругательств и гадких выражений. Майкл похолодел. На лбу выступила жилка. Он сомкнул челюсть, часто-часто задышал, пробуя успокоиться. Морская соль обжигала пальцы, и он сжал руки в кулаки.
— Ненавижу тебя. Всю жизнь ненавидела. Скажи хоть что-нибудь, будь, наконец, мужиком!
Прихожая окрасилась в лазурные тона. Майкл вспомнил репортаж о цунами и наяву увидел, как отступившие было волны неистово забились о вздрагивающий берег, накрыли мир гигантской стеной, оставив за собой лишь щепки. Последняя капля со звоном упала на лоб. Он покачнулся от сокрушительной силы, схватился за статуэтку на тумбе, едва не влетев в шкаф для одежды. Мир потонул в рокоте брызг, свисте ветра, шипении волн.
Вскоре всё стихло, лишь на руках остались соленые капли. Майкл сжимал и разжимал пальцы, тряс ладонями, но океан прочно въелся в кожу. Ласковый бриз лизнул лицо. Тишина успокаивала. В комнате снова загорелась лампа. В правой ладони чудом нашлась статуэтка, повторявшая морскую волну. Майкл поморгал, рассматривая свои пальцы.
В желтом свете ладони блеснули красным.
Текст: Надежда Весенняя
