Самолет авиакомпании «PROпеллер» должен был закончить посадку пассажиров десять минут назад, но он ее даже не начинал. Внезапно пропали два бортпроводника из четырех. Пассажиры толпились внутри телетрапа, ожидая приглашения на борт.
Командир воздушного судна уже хотел сообщить о срыве полета, как вдруг с ним по внутренней связи связался старший бортпроводник.
— Мы начали посадку. Правда, есть одна маленькая деталь… — раздался неуверенный голос. На заднем фоне слышались странные, совершенно нехарактерные для рейса Санкт-Петербург — Магнитогорск приветствия: «Бонжур, салют, гутен морген, хэв э найс дэй!»
— Сходи проверь, что там за балаган, — обратился командир борта ко второму пилоту.
Открыть дверь и выйти из кабины оказалось не так просто. Что-то очень большое, похожее на зонт, закрывало проход. Из центра этого зонта торчало куцее птичье перо. Оно угодило прямо в нос пилоту, и тот не смог сдержать чих.
— Будьте здоровы, мусьё начальник. Вам еще вести наш крылатый «Титаник» через айсберги облаков, — раздался незнакомый женский голос. От такого сравнения пилота передернуло.
Зонт, который оказался шляпой, отодвинулся в сторону. Теперь под удар попало зрение. Пестрое манто, из которого торчала маленькая женская голова, вызывало рябь в глазах и угрожало эпилептическим припадком.
— Вот, можете оставить себе, — протянула женщина носовой платок размером с наволочку, на котором были вышиты инициалы «S.B.».
— Вы кто? — спросил пилот, когда зрение вернулось.
— Меня зовут Сильвия, Сильвия Бобикова, бортпроводник из резерва.
— Какого еще резерва?
— Элитного, разумеется, — подмигнула женщина. — Это мой первый за семнадцать лет вылет в качестве стюардессы. Поздравляю, эта честь выпала вашему воздушному лайнеру.
— Но мы вас не вызывали!
— Мон ами́, Сильвию нельзя вызвать, она же не аппетит. Хотя тут с какой стороны посмотреть, — игриво хихикнула дама, бесстыдно облизав пилота взглядом. — Я пришла сама, когда узнала о вашей проблеме, к тому же мне необходимо попасть в Монте-Карло, у меня сегодня там партия в блэкджек и вечерний моцион.
Пока они разговаривали, Сильвия продолжала приветствовать пассажиров на английском, французском и итальянском языках, но почему-то с ярко выраженным вологодским акцентом. Виной тому бурная и далекая молодость странной женщины.
— Нет, вы не можете лететь с нами, — замотал головой пилот.
— Вай нот? — подняла криво нарисованную монобровь Бобикова.
— Вы одеты как… как…
— Как законодательница моды?
— Как селедка на Новый год. Форма — это лицо компании! Я не вижу ни единого элемента бренда в вашем… наряде, — мужчина еле сдерживался, чтобы не нарушить субординацию.
— Но-но-но, ц-ц-ц, — снисходительно погрозила пальцем бортпроводница. — Мон шер, о каком имидже и деталях бренда мы говорим? Сильвия Бобикова — это и есть бренд. Закрывайте калитку, нам пора рассекать сахарную вату небес. Монте-Карло не любит опоздавших.
Еще не закончив фразу, Сильвия зашла в салон и, увидев сухонького дедушку, протащившего на борт огромный чемодан, пинком отправила тяжеловесную кладь на полку.
— Ох, да это разве саквояж, — махнула рукой женщина, увидев озадаченный взгляд мужчины. — Вы просто не видели косметичку настоящей леди.
— Ну что там? — донесся нервный голос командира корабля.
— Летим, — сдался второй пилот, чувствуя всем своим естеством, что пожалеет об этом решении.
Как только люк закрылся, началась раздача меню для бизнес-класса и общий инструктаж. Сильвия, чувствуя родную кровь, осталась с вип-персонами и общалась с пассажирами так, словно это были ее старые знакомые. Она уселась на свободные мужские колени и заговорила о бизнесе сразу со всеми присутствующими.
— Вы что делаете? — шикнула на нее коллега, дернув за манто, когда Сильвия громко рассказывала про империю Бобиковых, выросшую на торговле обещаниями.
— Я бортпроводник, ма шери́. Провожу светский раут на борту, разумеется.
— Вы должны раздать меню ― и всё, — прошипела стюардесса.
— Май дарлинг, клиенту бизнес-класса не нужно предлагать меню, он сам знает, чего хочет, и скажет вам об этом.
Несколько человек согласно закивали, но бо́льшая часть пассажиров не понимала, что происходит.
— Принесите джентльменам совершеннолетний виски, а для леди ― рислинг, охлажденный до десяти градусов. Я буду чай с молоком и двумя столовыми ложками коньяка.
После этих слов Бобикову силком вытащили в эконом, где ей предстояло провести инструктаж. Так как внешний вид бортпроводницы мог запустить коллективную истерию среди пассажиров, ей вручили рацию и попросили озвучить инструкции на двух языках. Сильвия с радостью вспомнила уроки португальского и свои финно-угорские корни. Впервые за всю историю этого рейса люди внимательно и с тревожным интересом пропускали через себя информацию.
— Скажите, а мы точно летим в Магнитогорск? — этот вопрос задал каждый из ста пятидесяти пассажиров после инструктажа и переспросил еще дважды в течение всего полета.
На удивление, самолет все же покинул грешную землю и устремился в сторону облаков. Вскоре после взлета началась укомплектовка телеги питанием для экономкласса: в нее запрягли Сильвию и, перекрестив, отправили к пассажирам.
— Я не хочу «Эрл Грей», я хочу томатный сок и бутерброд с курицей! — возмущался мужчина неприветливой наружности.
— Мсье, я бы с радостью дала вам томатный сок и сандвич с благородной птицей, но ваше кресло сильно давит на джентльмена сзади. Вы буквально лежите на нем. Я даже сперва подумала, что вы вместе.
— Я заплатил за билет — сижу как хочу! При чем тут вообще мой обед?!
— Боюсь, что еще пару калорий в вашем теле, и у господина лопнет селезенка. А моя задача как стюардессы — не допускать подобных оказий.
— Хотите сказать, что я толстый? — у мужчины аж уши покраснели от такой дерзости стюардессы.
— Но-но, сэр, вы — Апполон, вас бы в мрамор, — восхищенно произнесла Сильвия, и краснота с ушей мужчины переползла на лицо. Он принял извинения, но Бобикова продолжила: — Просто для вашей статуи нужно больше мрамора в области живота и бедер.
Не дождавшись ответа, Бобикова отправилась решать следующий конфуз.
Одна мамочка весьма загнанного вида летела вместе с дочкой. Ребенок совершенно не уважал авторитет родителя и чужой покой. Девочка кричала и без конца пинала соседское кресло, предъявляя какие-то требования.
— Мадемуазель огорчена полетом? — совершенно спокойно обратилась Сильвия к девочке. — Понимаю. Вы похожи на меня в моем возрасте. Я тоже не выношу закрытых пространств. В них наша женская красота сжимается и чахнет. Вот взять хотя бы ваши косички. О, я бы душу отдала за такие, но не могу: на париках косички плохо вьются, — Сильвия сняла шляпу и показала криво насаженные на голову волосы. — Но у меня тоже имеется множество других достоинств, — она поправила откровенное декольте, — которые скрыты в этой летящей железяке. Хочется кричать и вопить о несправедливости!
Девочка успокоилась, глядя на странную пеструю женщину, завораживающую и пугающую одновременно.
— Но подумайте вот о чем, — продолжала Бобикова. — Мы с вами летим в прекрасный Монте-Карло, а он не прощает слёзы и детские капризы. Вы должны сойти с трапа достойно, как и полагается прекрасной юной леди, покорить эклектический ансамбль города и сделать ставку в казино под аплодисменты достойной публики.
Тут девочка зарделась и принялась накручивать косички на пальцы, а вот мама ее, кажется, начинала закипать от негодования.
— Вы что ей такое говорите?! Какой еще электрический ансамбль? Какой Монте-Карло?! Какое казино?! Мы летим к бабушке, в Михайловку! Она же мне потом весь мозг выест! — чуть ли не плакала уставшая женщина.
— Не электрический, а эклектический, — сдержанно поправила Сильвия. — Вам тоже не стоит портить товарный вид. В конце концов, я не вижу на вашем пальце печати замужества. Идемте.
Сильвия каким-то образом смогла вытащить брыкающуюся женщину с центрального кресла, не задев остальных пассажиров, и, взяв ее под мышку, отнесла в бизнес-класс.
Там она снова нашла свободные мужские колени, усадила на них возмущенную пассажирку и заблокировала всю эту композицию ремнем безопасности. В мгновение ока она разлила по бокалам шампанское и вручила ничего не успевшим сообразить людям.
— Любите и будьте красивыми, — завещала Бобикова и растворилась в самолете на долгих двадцать минут.
Пока она отсутствовала, никто из пассажиров не двигался, боясь случайно призвать этого аристократичного демона. Но вскоре один из клиентов авиарейса осмелел и вызвал старшего бортпроводника.
— Простите, но я не выношу запаха сигаретного дыма, а на борту явно кто-то курит, — тихо пожаловался мужчина, испуганно озираясь по сторонам.
Проверив туалеты, члены экипажа ничего не нашли, но сигаретный аромат настойчиво растекался по самолету. Понимая, что только Сильвия способна найти проблему там, где ее нет, женщину начали вызывать по рации.
— Оу, вы по мне соскучились, — раздался приторный голос в динамике, — я на капитанском мостике, приходите.
— Что?! Что вы там делаете? Вам нельзя туда! Вы же понимаете, что нарушаете все правила полета?
От возмущения старший бортпроводник стал задыхаться и даже потянулся за кислородной маской, но вовремя остановился. Он был в одном шаге от того, чтобы высадить Бобикову прямо во время полета.
— Правила созданы для того, чтобы их нарушать, — ответила Бобикова и сбросила вызов.
Когда мужчина зашел в кабину пилотов, он потерял дар речи. Пилоты курили сигареты и пили кофе из неуставных фарфоровых кружек. Словно загипнотизированные, они болтали о каких-то глупостях, не связанных с полетом: обсуждали морские коктейли, золотые пляжи и стюардесс… Балом абсурда правила главная искусительница и нарушительница, пытающаяся зарядить в длинный мундштук сигару.
— Что? — спросила Бобикова, увидев ошеломленный взгляд начальника. — Сигарой меня угостил джентльмен из бизнес-класса, в знак благодарности за то, что я нашла ему мадам и устроила из его скучной бизнес-поездки семейный вояж.
Все возможные правила были нарушены. Катастрофа подкрадывалась к борту семимильными шагами.
— Вы… Вы… Я сделаю так, что ни одно судно, кроме больничного, больше не примет вас на работу!
— Мон шер, по-моему, вы напряжены. Хотите лавандового чая с мятой? — протянула женщина проводнику кружку. — Успокаивает.
Тот выбил кружку из рук Сильвии, разлив чай, и хотел удалиться в салон. Он собирался сделать большой доклад и сдать с потрохами всю команду этого проклятого рейса, когда вдруг в динамиках раздался голос командира корабля.
— Уважаемые пассажиры, наш самолет приступает кснижениюи прибудет в аэропорт Ниццы через двадцать минут. Погода за бортом плюс тридцать два, температура воды в море двадцать пять градусов по Цельсию.
— Куда-куда прибывает наш самолет? — побледнел от услышанного бортпроводник.
— Полностью соглашусь. Пренеприятнейшее известие, — зевнула Сильвия.— Я настаивала приземлиться в Монако, но капитан отказывается сажать наш воздушный «Титаник» на вертодром, а своего аэропорта у Монако нет, представляете?
Бортпроводник был готов наброситься на пилотов и разбить самолет, лишь бы не позволить им исполнять волю сумасбродной стюардессы. Он сделал шаг, но Бобикова вытянула вперед сразу обе ноги, и тот, влетев головой прямо в чайный сервиз, отключился.
— Я же говорю, успокаивает, — констатировала Сильвия и сделала глоток.
Через двадцать минут самолет встречала целая делегация. Не без помощи лингвистических и дипломатических талантов Бобиковой инцидент получилось замять. Этот рейс был запротоколирован как одна большая внештатная ситуация. Пока шли разбирательства и переговоры в консульствах, людей пришлось разместить в гостиницах первой береговой линии. Там пассажир из бизнес-класса и сделал предложение мамочке-одиночке, а вечером сводил новую семью в казино.
За пару дней удалось всё разрешить и даже предотвратить международный скандал. Больше всех, конечно же, были огорчены пассажиры, которым совсем не хотелось покидать залитые солнцем чарующие улицы Монте-Карло. Всех удалось отловить и вернуть обратно.
Только след Сильвии Бобиковой растаял среди эклектического ансамбля, и никто не знал, вернется ли она когда-нибудь…
Александр Райн
Приглашаю всех в свой телеграм канал https://t.me/RaynAlexandr
