Станислав

После очередного предупреждения парня я сознательно пошел на это. При его «перебежке» я дал ему приличного пинка, понимая, что второй раз ударить будет нельзя. Он упал с костылей, но ничего с ним страшного не случилось. Он поднялся. И тут общество проснулось и набросилось на меня. Трое взрослых отчитывали меня изо всех сил. Я им попытался объяснить ситуацию, но было бесполезно, и я замолчал, а дослушав упреки, послал их... сидеть обратно на своих лавочках, как и сидели до этого.

Неприятно и опасно идти против общественного мнения, даже если оно несправедливо. Это был мой осознанный выбор.

На самом деле с этим мальчиком на костылях мы были знакомы. Он из соседнего дома, и мы часто играли вместе в футбол. После моего пинка он не особо обиделся на меня, но перебегать площадку перестал.

История из книги "Истории Стасяна. Мечты сбываются".

Светящийся шар плавно и бесшумно юркнул в нашу комнату через открытую форточку. Летом 1984 года (мне девять лет) я оказался в подмосковном лагере имени Германа Титова. Мы только что вернулись с обеда из столовой лагеря. В комнате находилось шесть мальчиков. На улице шел моросящий дождь и было серо. Вдруг появился этот яркий, но не ослепляющий шар размером с гандбольный мяч (сантиметров 10–15 в диаметре).

Шар беззвучно проплыл почти точно на середину комнаты и опустился до уровня плеча совсем рядом с одним из нас. Кто-то из мальчиков сказал: «Это шаровая молния. Не двигайтесь». Мы замерли в тишине. Шар повисел несколько секунд на одном месте и вдруг лучом устремился в основание металлической кровати, стоявшей в середине комнаты. Все на этом закончилось. Пару минут мы боялись дотронуться до этой кровати. Но потом один мальчик дотронулся, и ничего не произошло.

Всего кроватей было шесть. Четыре расставлены вдоль стен и две посередине комнаты друг за другом от окна. Кровать, в которую «спряталась» шаровая молния, была моей. Мне досталось самое «непрестижное» место, так как я приехал в лагерь на пару дней позже начала смены. Утром этого дня один из мальчиков перерисовал «KISS ME!» с моего ремня на лист бумаги, и теперь этот лист висел под форточкой надписью наружу и мок под дождиком. Молния прилетела кого-то поцеловать? )

Картинка нарисована художником с моих слов.

Удивительно, но потом спустя еще пару лет я вновь увидел шаровую молнию. Но это уже другая история.

Из книги "Истории Стасяна. Мечты сбываются."

Вообще-то аппарат для печати фотографий назывался фотоувеличитель, а не фотоуменьшитель. Но мой двоюродный брат Костя использовал его по-своему. В середине 1980-х он изготавливал миниатюрные шпаргалки для школы.

До 1990-х годов сделать фотографию было непросто. Сначала покупалась пленка. Нужно было выбрать пленку с определенной чувствительностью в зависимости от места предстоящей съемки: на солнце, в пасмурную погоду, в помещении. Отсняв пленку в фотоаппарате, её следовало проявить. Для этого намотать пленку на специальный барабан внутри проявочного бачка. Это было сложно, так как действовать приходилось в полной темноте исключительно на ощупь. Затем, используя химические растворы, проявить пленку в этом бачке.

Проявленная пленка подвешивалась для просушки. Однажды мой одноклассник по фамилии Туркин удивил меня, показав ноу-хау — он использовал обратный выдув воздуха пылесоса для ускорения сушки.

Для печати фотографий требовались фотоувеличитель, фотобумага и химреактивы. Процесс проходил обычно в ванной, в темноте, при свете только слабой красной лампы. С помощью фотоувеличителя выбранный кадр с пленки можно было вывести на фотобумагу, отрегулировав нужный размер и фокус. После секундного воздействия «проектора» на фотобумагу будущую фотку помещали в ванночку с раствором проявителя, а затем и закрепителя. Все это регламентировалось по времени.

По сути, фотоувеличитель работал как вертикальный проектор. Чем выше «голова» фотоувеличителя, тем больше фото внизу, чем ниже — тем меньше. Костя для печати шпаргалок использовал возможность миниатюризации фотографий.

В частности, Костя фотографировал тетрадки с сочинениями по литературе, написанными еще его и моей мамой в их школьные годы, а затем печатал их маленькие копии, используя «фотоуменьшитель». Каждой тетрадной странице соответствовала копия примерно 5x3 сантиметра. Их Костя собирал в длинные гармошки, скрепляя бумажки прозрачным скотчем. Качество было хорошее — все легко читалось. Вообще, это походило на шпионские штучки. Такие шпаргалки он делал и для своих друзей.

Когда Костя ушел в армию, я с его разрешения пользовался фотоувеличителем для печати обычных фотографий. Я отважился на создание цветных фотографий. Это было значительно сложнее, поскольку количество нужных химикатов выросло в разы. Например, вместо двух ванночек при печати фотографий мне понадобилось около десяти штук. И с проявкой пленки тоже было больше возни. Но зато цветные отпечатки в итоге.

История из книги "Истории Стасяна. Мечты сбываются".

Мне тогда было 7 лет. Я положил в кипящую воду пельмени и добавил соли, как и сказала мама. Обычно мама оставляла обед. Но не сегодня. Сегодня был мой дебют в качестве повара. Все шло неплохо, пока я не подумал, а не сыпанул ли я немного лишней соли в кастрюлю. Решение пришло сразу. Лишнюю соль надо компенсировать её противоположностью — сахаром. Я добавил сахарного песка. «Вот теперь хорошо сбалансировано», — подумал я. Потом поразмыслил еще и добавил соли… Пельмени получились почему-то не такие, как у мамы. Половину я все же съел.

#Кулинарный юмор

Из книги "Истории Стасяна. Мечты сбываются"

В 1989 году в Москве ввели талоны на сахар. Два килограмма на человека в месяц. Когда завозили сахар-песок в магазин, набегала очередь и люди старались отоварить талоны, даже если надобности не было, нельзя же, чтобы талоны пропадали. Потом ввели талоны на чай, водку и сигареты. Чтобы отоварить талоны на водку, приходилось изрядно поискать её по магазинам.

Немного позже ввели «карточки москвичей», чтобы отфильтровывать приезжих. В Москву приезжали купить хоть что-то, потому что в других местах было еще хуже со снабжением. У меня была своя «карточка москвича».

Мама просила, чтобы после школы я иногда наведывался в магазины в нашем районе, вдруг что «выкинут» в продажу. Вообще теперь, когда я видел очередь, надо было сразу в нее встать или хотя бы занять место в ней, сказав: «Я за вами», — и потом выяснить, что дают, за чем очередь стоит. Если есть сомнения в надобности товара, позвонить маме из таксофона на работу и узнать.

Однажды мне повезло. Я зашел в магазин, и там был картофель. Я купил сразу несколько килограммов. Еще удивился, что очереди нет. Был горд, но мама меня отругала. Оказалось, я купил кубинскую картошку. Она была негодная к употреблению и очень дорогая. Что-то около 70 копеек за кило, а советская стоила около 10 копеек. Мама сказала, что СССР так помогает Кубе. А картошка при варке или жарке превращалась в отвратительное желе.

Друг Юра рассказал мне историю его бабушки про времена СССР, когда в магазинах было много любых продуктов. Свободно, без очереди можно было купить и икру, и колбасу, и сыры, и вообще любое мясо. Бабушка это хорошо помнила. Я слушал и не верил. Как это — все есть в магазине всегда? Юра пояснил: это было во времена НЭПа (Новой экономической политики) в 1920-е годы. Товаров в магазинах полно, а вот денег у людей не хватает, чтобы это купить. Очень непривычная и непонятная для меня ситуация: сейчас-то деньги есть у всех, только вот купить что-то сложно, в магазинах пусто.

История из моей книги "Истории Стасяна. Мечты сбываются".