А теперь давайте немного изменим условия задачи. Представим, что наш мифический дед воевал не под Сталинградом, а под Суомуссалми, в финской войне, и погиб в знаменитом котле, устроенном Маннергеймом в декабре 1939го., когда 44я стрелковая дивизия комбрига Виноградова, переброшенная из Житомира, с хода растянулась на узком зимнике на 20км и, не успев даже вступить в бой, была рассечена на 6 котлов и уничтожена. В ноябре 2017го финский школьник обнаруживает имя нашего деда в списке погибших и пишет сочинение на тему о невинно убитом русском солдате, попавшем в так называемый суомуссалмский котел. На него ополчается вся финская общественность, с негодованием указывая ему на то, что русский солдат в Финляндии не мог погибнуть невинно, и что котел не "так называемый", а самый настоящий, легендарный, овеянный славой.
Что мы ответим возмущенной финской общественности? Что жертвы делятся на своих и чужих? Что на своей земле жертва невинная, а на чужой заслуженная? Или наоборот -- что солдаты просто исполняют приказы и умирают в грязи -- все равно, в своей или чужой грязи или пока ничьей -- вот как нам рассматривать советского солдата, павшего под Кенигсбергом, он невинная жертва или оккупант Восточной Пруссии? Или погибшего под Прагой 9 мая 45го -- он солдат-освободитель или солдат-оккупант?
Мне кажется, этот парень из Уренгоя прозрел самое главное: любой погибший солдат невинен, он жертва этой мясорубки и достин нашего сострадания. И ополченец-очкарик под Москвой в октябре 41го, и 15-летний лопоухий боец фольксштурма, павший под Берлином в мае 45го, и немец, атакующий дом Павлова, и советский защитник дома Павлова. (И уж тем более, солдат, погибший в плену, где по любым понятиям погибать не должны!) Это главная правда о войне. Виноваты те, кто принимал преступные решения и отдавал преступные приказы, это понимали уже в Нюрнберге. А как только мы начинаем делить убитых на своих и чужих, виноватых и невинных, русских и немцев, белых и красных, индейцев и ковбойцев, как только мы начинаем, как на весах Иова, отмеривать вину и справедливость чужой смерти -- то тут начинается ад.
