Конкурсную программу фестиваля «Маяк» закрыл фильм Ильи Хотиненко «Кинопленка №8» - мистический, психический и кинематографический триллер с Кристиной Асмус и Даниилом Воробьевым. Они ищут украденные деньги и пропавшего ребенка в заброшенном провинциальном кинотеатре в 90-е. Звучит как мечта синефила и антология русского кино с оммажем Юрию Быкову, шутками про фестиваль любительских фильмов и сценой в психушке а-ля Дэвид Линч. Однако не спешите обольщаться: жизнь есть сон — порой очень плохой.
Очередной «город сказка, город мечта», где из развлечений — полуразрушенный ресторан «Волна», в пруду которого давно спел финальную песню живой лебедь, да заброшенный кинотеатр «Луч». Жизнь теплится лишь в фойе, где за металлической решеткой притаился кинопрокат, которым управляет мать-одиночка Маша (Асмус). Там же коротает время после школы ее сынишка Саша (Валентин Мендельсон). Время лихое, без покровительства никуда, и женщину с ребенком начинает прессовать банда гламурного подонка Бочара (Воробьев). Маша дает отпор, а Сашка, испугавшись, прячется на верхних этажа кинотеатра — и пропадает. Не он первый: еще в 1970-х из зала после показа экспериментального фильма режиссера Павла Быковского на фестивале любительского кино пропали все зрители. Киномеханик в исполнении Олега Гаркуши нагоняет жути, мол, поговаривают, что с тех пор по коридорам бродит некто Сторож — то ли мужчина, то ли видение, то ли большой привет режиссеру Юрию Быкову, чья фамилия неспроста созвучна с фамилией демонического Быковского.
Маша в мистику не очень верит, обвиняя во всем Бочара и его наркозависимых гопников, но, оказывается, об этом писали в газетах. Правда, найти нужные номера толком не удается: статьи кто-то вырезал, страницы вырвал. Героиня Асмус заламывает руки и мечется по городу, проникая даже в лечебницу, где давно томится директор кинотеатра, сошедший с ума после проклятого киносеанса (и единственный, кто не исчез с него). Его играет совершенно линчевский актер Ромуальд Макаренко, который пучит глаза и зловеще шепчет, что «это всё сон». Герой Воробьева тем временем не оставляет попыток заманить Машу в свою шайку, за что в итоге получает пулю в челюсть. Добрую половину фильма он щеголяет в бинтах и аналоге аппарата Илизарова на голове, превратившись в шепелявого Джокера. Шутка для тех, кто жалуется на плохой звук в кино: «Чё?» спрашивают уже не только зрители, но и коллеги Воробьева по кадру.
Видеоряд указывает на то, что перед нами пример некого магического реализма: дерганый монтаж, внезапные рапиды и прочие спецэффекты искажают и без того весьма нездоровую реальность. Экранная действительность неловко балансирует между бандитским экшном и мистическим хоррором, то и дело проваливаясь в истерическую драму — стараниями пере- и недоигрывающих актеров. Никаких призраков вроде и нет: тот, кого называли сторожем, и впрямь оказывается каким-то стандартным персонажем из фильмов Юрия Быкова. Вместе с тем параллельная реальность существует, и вход в нее, что симптоматично, лежит через экспериментальное любительское кино. Главное правило – вовремя остановиться и не провалиться в экран, на котором крутится какая-то гипнотическая дичь, доводящая до кровавых мальчиков в глазах.
