Головной мозг — это союз двух больших полушарий. Они похожи друг на друга как зеркальные отражения, и если человек на раннем этапе своего развития лишится одного из полушарий мозга, второе мажет успешно взять на себя функции обоих. Однако в норме полушария соединены тяжом из волокон, через который они непрерывно ведут друг с другом задушевную беседу. Информация, поступающая в одно полушарие, почти сразу становится доступна и второму, и реагируют полушария настолько слаженно, что складывается впечатление единства восприятия и единого потока сознания. Но стоит отделить полушария друг от друга, и разница между ними становится очевидной. У каждого полушария зрелого мозга свои сильные и слабые стороны, собственные методы обработки информации и особенные способности. *Им соответствуют две разные области нашего сознания — по сути, две личности, заключенные в одной черепной коробке.
*(ребятки, отвечаю - в следующих циклах расскажу об этом подробнее)
Благодаря левому полушарию головного мозга человек достиг поразительных успехов. Наше левое полушарие расчетливо, общительно и способно изобретать и осуществлять сложные планы. Однако оно почему-то давно приобрело дурную славу. Его часто считают меркантильным, властолюбивым и бесчувственным, в то время как правое полушарие рисуют сдержанным, эмоциональным и близким к природе.
Эти представления породили целую отрасль популярных пособий и курсов обучения, пропагандирующих методы развития правополушарного сознания. Существуют пособия по совершенствованию навыков правополушарного рисования, правополушарной верховой езды, даже правополушарного секса. Предлагается множество всевозможных курсов, призванных помочь обучающимся “восстановить связь” со своим правым полушарием, а руководители больших корпораций нанимают консультантов для тестирования сотрудников на лево или правополушарность, чтобы распределить между ними должности.
Есть ли во всем этом хоть какой-нибудь смысл? Специалисты по головному мозгу убеждены, что идея жесткого разделения функций между полушариями — не более чем миф. Они даже придумали специальный термин для массового увлечения этим предметом — “дихотомания”.
Наш головной мозг и в самом деле изумительно сложен, и в связи с постоянным взаимодействием его полушарий крайне трудно разбираться в том, что и где в нем происходит. Даже те наши способности, которые наиболее явно сосредоточены в одной половине мозга, а именно речевые, локализованы нетипично примерно у 5 % людей и в течение жизни нередко “сдвигаются вправо” (http://www.bu.edu/autism/files/2010/03/U.pdf)
Кроме того, мозг весьма пластичен, и на характер связей в нем может влиять множество факторов среды. Под действием исключительных обстоятельств даже устройство вполне нормального генетически мозга может сделаться на удивление странным. Тем не менее работы по нейровизуализации подтверждают, что два полушария нашего мозга действительно функционируют по-разному, и характер различий между ними столь жестко “запрограммирован”, что в обычных условиях структуры, отвечающие за определенные навыки, всегда развиваются в одной и той же половине мозга.
Более того, общая схема работы мозга более или менее соответствует распространенным представлениям. Левое полушарие занимается анализом и логикой, отличается точностью и следит за временем. Правое характеризуется мечтательностью, оно обрабатывает информацию обобщенно, не разбивая на составляющие, и больше задействовано в чувственном восприятии, чем в абстрактных когнитивных функциях ( S. P. Springer Left Brain/Right Brain, 4th edition. New York, WH. Freeman, 1993)
Информация, получаемая нашим мозгом от органов чувств, вначале по большей части поступает для обработки в полушарие, противоположное той стороне тела, где она возникает.
В частности, когда левое полушарие разбирается в смысле услышанных нами слов, оно обычно роется в памяти, выясняя, что эти слова могут означать, а затем выдает ответ, отражающий наши ожидания. Правое же полушарие склонно трактовать смысл услышанного в контексте информации, поступающей в данный момент, а не пытаться догадаться, что именно мы должны были услышать (https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/19631274). Поэтому левое полушарие очень точно понимает, что нам говорят, но не отличается проницательностью, не улавливая тонких различий между контекстом и буквальным смыслом сказанного (например, ухмылку, сопровождаемую словами “прошу прощения”). Правое же полушарие может очень ясно понимать общий смысл услышанного, но быть не в состоянии объяснить, из чего он следует. Сравнительно плохо умея внятно излагать понятое, правое полушарие склонно мыслить на интуитивном уровне, “чуять нутром”.
Пациенты с серьезными повреждениями правого полушария, напротив, иногда как будто совершенно по этому поводу не тревожатся, сохраняя оптимизм и сангвиническую бесшабашность перед лицом травмы, которая, казалось бы, должна приносить им ужасные страдания. В крайних случаях они вообще отказываются признавать, что с ними не все в порядке. Иногда подобное самоуверенное пренебрежение собственным недугом доходит до таких крайностей, что люди с поврежденным правым полушарием отказываются замечать у себя откровенно тяжелые нарушения, такие как паралич или даже слепота. Этот синдром называют анозогнозией.
Хотя несдерживаемая работа левого полушария и может делать человека беспечным, для полноценного чувства юмора обе половины нашего мозга должны работать вместе. Вот обычный анекдот:
Едет мужик по пустыне на верблюде. Верблюд еле тащится, а потом совсем остановился. Мужик взял его за узду и потащил. Тащит, тащит - видит в пустыне стройка какая-то. Мужик подошел и говорит строителям:
- Такая вот проблема, верблюд ехать не хочет.
Строитель:
- На эстакаду.
Мужик завел верблюда на эстакаду. Строитель взял два кирпича и как ударит верблюда с двух сторон по яйцам. От верблюда и след простыл.
Мужик:
- А как же я его догоню?
Предположим, что у анекдота может быть три концовки:
а) Строитель: - На эстакаду!
б) Об этом я еще не подумал, ведь речь шла о верблюде
в) И начинает бить строителя!
Кажется очевидным, что уместен именно первый вариант концовки. Но человек с поврежденным правым полушарием вполне может выбрать рациональный (и для большинства людей не смешной) второй вариант. Человек с поврежденным левым полушарием, напротив, может выбрать третий вариант (неожиданный конец, выглядящий неуместным).
Сочетания настороженности (правополушарной) и веселья (левополушарного) недостаточно, чтобы нам стало смешно: для работы чувства юмора требуется еще и смысл. Именно поэтому нам не смешно, если мы видим, как на банановой кожуре поскальзывается какой-нибудь симпатичный нам человек, но смешно, если это происходит с самодовольным шутом. Смысл возникает из совместной работы всех составляющих анекдота или шутки, в том числе контекста, невысказанных допущений и знаний о наших собственных предубеждениях.
Юмор — явление расплывчатое, часто зависящее от наших вкусов, и мы не станем ожидать проявлений чувства юмора даже от самого совершенного из компьютеров, если только подобное чувство не было заложено в него людьми. Это характерно не только для чувства юмора, но и для других функций, в основе которых лежит работа обоих полушарий. Узкоспециальные функции, напротив, обычно сосредоточены лишь в одном из них. Например, ориентация в пространстве — в основном функция правого полушария, и если отвечающие за нее части мозга (правые гиппокамп и теменная доля) оказываются повреждены, человек может заблудиться в месте, которое он раньше знал как свои пять пальцев. Один пациент, страдавший таким расстройством, не мог даже найти выход из собственного дома. Всякий раз, когда ему нужно было выйти на улицу, он минут пять блуждал по дому (довольно маленькому) в поисках двери, ведущей наружу (https://books.google.ru/books?id=CpVeCwAAQBAJ&printsec=f...)
Состояние большинства людей, страдающих от односторонних повреждений мозга, со временем несколько улучшается. Иногда это происходит оттого, что неповрежденному полушарию удается научиться выполнять функции, в норме характерные для другого, поврежденного полушария. Однако обычно у здорового полушария не получается выполнять их столь же успешно. Например, у пациента, потерявшего способность находить дорогу от одного знакомого места до другого, соответствующую работу может взять на себя левое полушарие, воспользовавшись для этого собственными особыми способностями, позволяющими нам запоминать последовательности и делать умозаключения. Левое полушарие такого человека может не “знать” (как знало правое), что дверь наружу — третья по коридору от двери на кухню, однако помнить этот факт и находить нужную дверь, считая двери, начиная от КУХОННОЙ. Еще одна правополушарная функция, которая также может утрачиваться в результате черепно-мозговых травм, связана со способностью к узнаванию знакомых лиц.
Узнавание лиц не требует мышления: как и все прочие правополушарные функции, оно просто осуществляется, и все. Пациенты, лишившиеся участка правого полушария, ответственного за эту способность, могут узнавать своих знакомых, лишь сознательно запоминая их отличительные черты, а затем выискивая эти черты в лицах людей.
В очень редких случаях мозолистое тело может вообще не развиваться, делая нормальное общение полушарий невозможным. Результаты работы, проведенной в центре био- психосоциальных исследований Научно-исследовательского института Трэвиса в Пасадене (штат Калифорния), показали, что у пациентов, страдающих этим недугом, обычно наблюдаются симптомы, похожие на проявления болезни Аспергера: затрудненная социализация, склонность к буквальному пониманию слов и проблемы с пониманием нюансов сложных ситуаций. Кроме того, у таких пациентов часто встречаются нарушения координации и трудности с узнаванием. Слева. Рыжим цветом отмечено скопление путей, по которым в нормальном мозгу передается информация между полушариями. Справа. У этого человека полушария связаны лишь тонкой нитью мозговой ткани, способной передавать информацию только по капле. Обмен информацией при этом происходит в участках мозга, расположенных ниже (по путям, отмеченным желтым и зеленым).
Спасибо за внимание всем, кто продержался до конца!
Всем удачи, кому интересно - следите за постами. Есть мнение - жду в комментах.
Данный пост был в большей степени слизан с работы Риты Картер и Криса Фрита.
