Иван Айвазовский родился в Феодосии, в семье армянского купца Айвазяна (Гайвазовского), и был крещен под именем Ованес (армянская форма имени «Иоанн»). Семья была небогата, отцу художника приходилось усердно трудиться. Мальчик явно рос талантливым: он даже самостоятельно научился играть на скрипке. Очевидными были и его художественные способности. Первым заметил талант мальчика феодосийский архитектор Яков Кох. Он был первым учителем Айвазовского: давал ему уроки, дарил краски и бумагу. Кох также обратил на Айвазовского внимание градоначальника Александра Казначеева, который позже, когда юному художнику исполнилось 13, помог Айвазовскому попасть в Симферопольскую гимназию.
Мальчик продолжал рисовать с натуры и копировать с гравюр, и о юном даровании заговорили в городе. Его следующим покровителем стала Наталья Нарышкина - дочь Федора Ростопчина и жена таврического губернатора. С помощью известного портретиста Сальватора Тончи она смогла устроить Ованеса в Императорскую академию художеств - причем на казенный счет и несмотря на то, что он еще не достиг необходимого возраста (был младше 14 лет). Президент Академии Оленин принял такое решение, прочитав письмо Нарышкиной и посмотрев вложенный в него рисунок мальчика.
В Петербурге будущий великий художник оказался в 1833 г. и начал учиться в Академии - уже не как Ованес Гайвазовский, а как Иван Айвазовский. Его приняли в пейзажный класс Максима Никифоровича Воробьева. Вскоре в Северную столицу по приглашению императора Николая I прибыл французский художник-маринист Филипп Таннер, которому Айвазовский был приставлен в качестве ученика. Француз свалил на юношу огромный объем черной работы. Однако Айвазовский все же находил время писать собственные картины, и в 1836 г. представил их на Академической выставке, где выставлялся и Таннер. Одна из картин была удостоена серебряной медали.
В рецензии на эту выставку «Художественная газета» похвалила молодого живописца, а француза упрекнула в манерности. Это вызвало дикую ярость у Таннера, и тот пожаловался на нерадивого ученика, нарушившего субординацию, своему главному заказчику - императору Николаю. Айвазовский формально действительно был не прав - полотна для выставки по правилам должны были отбирать учителя, он же не стал спрашивать у Таннера разрешения.
Император, не вникая в детали, распорядился убрать с выставки картины Айвазовского. Художник впал в немилость, и дальнейшая его карьера оказалась под угрозой. Тщетно за него хлопотали Крылов, Жуковский и президент Академии Оленин. Однако они сумели привлечь на его сторону художника Александра Зауервейда, который преподавал детям императора. Этот покровитель оказался могущественней - в неформальной обстановке он смог показать Николаю картину Айвазовского. Тот похвалил юношу, велел выплатить за работу деньги и, более того, отправил со своим сыном Константином в летнее практическое путешествие по Балтике.
Великий пейзажист-маринист писал не только морские виды. Среди его наследия можно найти и картины на религиозные сюжеты - иллюстрации библейских историй. Впрочем, и тут он не изменял себе: почти в каждом полотне фигурирует водная стихия.
«В начале сотворил Бог небо и землю. Земля была пуста и пустынна, тьма была над пучиной, и дух Божий веял над водами. И сказал Бог: «Да будет свет». И появился свет. Бог увидел, как хорош свет, и отделил его от тьмы, дал свету имя «день», а тьме — имя «ночь». Настал вечер, настало утро — первый день. И сказал Бог: «Пусть средь воды будет свод, разделяющий воды надвое». И стало так. Бог создал свод, и отделил воды под сводом от вод над сводом, и дал своду имя «небо». Настал вечер, настало утро — второй день» (Книга Бытия, 1:1–8).
«Сорок дней длился потоп. Когда вода стала прибывать, она приподняла ковчег, и ковчег поплыл. Вода все прибывала и затопляла землю. Ковчег плавал, а вода поднималась все выше, пока не покрыла самые высокие горы, какие есть под небом. На пятнадцать локтей поднялась над ними вода, и горы исчезли под водой. И погибли тогда все, кто жил на земле: и птицы, и скот, и звери, и все твари, какими была полна земля, и все люди. Все, в чьих ноздрях было дыхание жизни, все обитатели суши, — все умерли. Все, что было на земле, — и люди, и скот, и всякая живность, и птицы небесные — все было сметено с лица земли. Уцелел лишь Ной и те, кто был с ним в ковчеге. Наводнение продолжалось сто пятьдесят дней».
«И Господь сказал Моисею: «Протяни руку над морем — воды вернутся и потопят египтян, и колесницы, и всадников!» Простер Моисей руку над морем — и к утру море вернулось. Прямо навстречу его водам бежали египтяне — и вверг Господь египтян в бездну морскую! Вернулась вода и поглотила их всех — и колесницы, и всадников, и все войско фараоново, что погналось по дну моря за сынами Израилевыми. Ни один египтянин не уцелел! А сыны Израилевы прошли по дну моря, как по суше; по правую руку от них стояла стена воды, и по левую — стена воды. Так спас Господь в тот день сынов Израилевых от египтян».
Самая знаменитая работа Айвазовского, изображающая Пушкина — «Прощание Пушкина с Черным морем» («Прощай, свободная стихия!») 1877 г. - стало своего рода иллюстрацией стихотворения «К морю». Айвазовский писал эту картину совместно с Репиным. Каким было разделение труда - очевидно: одному досталось море, другому - человеческая фигура. Репин жадно допрашивал всех, кого мог, о внешности Пушкина, его жестах и осанке, а позже писал: «Дивное море написал Айвазовский… И я удостоился намалевать там фигурку». Картину живописцы пожертвовали Обществу нуждающихся актеров.
Но больше художник соавторов для своих пушкинских картин не привлекал. Через 20 лет он снова проиллюстрировал то же стихотворение в картине «А.С. Пушкин на берегу Черного моря». Поэт здесь опять изображен в полный рост, но развернут лицом к зрителю - потому что его лицо Айвазовскому пришлось копировать с существующих портретов, ведь, в отличие от Репина, он все-таки был в этом жанре не силен и не мог импровизировать.
Особняком стоит сюжет «Пушкин и Раевская у моря в Гурзуфе», посвященный влюбленности поэта в Марию, будущую жену декабриста Волконского. Строки «Я помню море пред грозою: / Как я завидовал волнам, / Бегущим бурной чередою / С любовью лечь к ее ногам!» были написаны как раз про ее ножки, которые оставляли маленькие следы на крымском песке. Пушкин попал в Крым именно с семьей девушки: ее отец генерал Николай Раевский взял поэта туда в 1820 году вместе со своими детьми - Марией, Софьей и Николаем.
Прежде чем отправиться в Европу, Айвазовский отметился в военных действиях - адмирал Михаил Лазарев пригласил его быть свидетелем побед русского оружия. Вместе с Николаем Раевским он принял участие в высадке на кавказском побережье (где ныне находится Сочи) и с блокнотом руках зарисовывал последствия кровопролитной схватки.
Одно из сражений Русско-турецкой войны, которое произошло близ острова Хиос в Средиземном море. Русская эскадра, которую возглавлял Алексей Орлов, одержала победу над вдвойне превосходящими силой турками. На картине изображен ключевой момент боя — столкновение кораблей «Святой Евстафий» и «Бурдж-у-Зафера».
Важнейшее сражение той же войны, благодаря победе в котором Алексей Орлов получил почетное прозвание Чесменский. Оно произошло на следующий день после Хиосского — турки отступили из Хиосского пролива в Чесменскую бухту под прикрытие береговых батарей. На картине изображен момент, когда один из русских брандеров поджигает вражеское судно, а шлюпка с экипажем, покинувшим горящий брандер, подходит к нашему флагману «Три иерарха».
Наваринское сражение, которое состоялось в одноименной бухте Ионического моря, близ полуострова Пелопоннес, — редкий пример битвы XIX века, в которой Англия, Франция и Россия сражались на одной стороне. Их противником был флот Османской империи, который выступал против попыток Греции освободиться из-под ее владычества. Айвазовский запечатлел флагман «Азов», на котором, кстати, служили тогда еще никому не известные лейтенант Нахимов и мичман Корнилов. Корабль поврежден, однако берет на абордаж турецкое судно. всю оставшуюся жизнь посвятил себя изображению динамического взаимодействия света, воды и атмосферы.
«Неаполитанский Залив». В этой картине Айвазовский умело запечатлел безмятежную красоту Неаполитанского залива под золотым закатом. Спокойные воды отражают собой тёплые оттенки неба, при этом создавая спокойную атмосферу. Композиция картины так и притягивает взгляд зрителя к далёким горам, вызывая чувство трепета и удивления.
Картина «Девятый Вал» – это истинный шедевр живописи, прекрасно передающий необузданную мощь и непредсказуемость бескрайнего моря. Айвазовский изображает огромную волну, возвышающуюся над терпящим кораблекрушение судном, и передающую всепоглощающую силу природы. Взаимодействие света и тени добавляет бурному морскому пейзажу глубину и драматизм, оставляя при этом неизгладимое впечатление на зрителя.
«Ночь на Чёрном Море». В этой ночной сцене Айвазовский мастерски изображает Чёрное море под мистическим сиянием Луны. Спокойные воды моря переливаются серебряными отблесками, а далёкий кораблик плывёт прямо во тьме.
Последнюю свою картину художник закончить не успел. Картина «Взрыв корабля» должна была показывать борьбу греческих повстанцев с Турками. Умер художник во сне.
