Добрый вечер, господа. Очередная чернушная, но лихая история о моей поездке с мамой и отчимом в дальние дали с целью «выбить долг с того пидараса».
Лет мне было мало, около 8-10. Я все еще жила с бабушкой, но в тот раз мама забрала меня на выходной. Планировалась, что я просто буду сидеть с ней на кухне и смотреть на нее, как обычно, но судьба решила иначе. Мама с отчимом промышляли в ту пору всем, чем только можно – перепродажами одежды, еды, обманами и воровством, фальшивками и вещами гораздо более худшими. В общем, выжимали максимум, не гнушаясь особо ничего. Казалось бы, брала она меня к себе редко, что к первому мужу, что к промежуточным любовникам, что уже ко второму отчиму, но почти каждый раз я попадала с ней в какой-то пиздоворот, из чего делаю вывод, что для нее все эти разборки и риски – ежедневная норма. Так и в этот раз, я вроде приехала погостить ненадолго, а они внезапно засобирались ехать требовать долг у какого-то старого мужика по кличке Тригуб. Тригуб с долгом их мурыжил уже более полугода, скрываясь где-то в области, и у отчима сдали нервы. Выяснив наконец его местонахождение, они и заторопились, прихватив с собой меня. Путь был долог – часа 2 - 2,5 в один конец.
Я не разбираюсь в машинах вот прям совсем-совсем, поэтому не могу сказать, что за тачка была у отчима. Но задние сидения были откинуты, и все пространство было завалено мешками с картошкой и другими овощами чуть ли не под потолок. Поэтому мама взяла меня на руки. Видок у всего этого был тот еще – горы овощей, пыльная вонища, теснота, лето, жара. Я с детства неравнодушна к областному тлену, он как-то больно ложится мне на душу, поэтому я активно пялилась сквозь мутные стекла на села, деревни, какие-то маленькие города, поля и железные дороги. Мама в это время, несмотря на то, что я сидела между ее ног, активно жестикулировала, курила и выебывалась, говоря, что «того гандона мы можем не застать, тогда надо его бабу напрячь» и все в этом духе. Она была одета в боди из плотного черного кружева, оливковую короткую юбку на запахе и серые замшевые босоножки на каблуке; волосы – вечное темно-бордовое каре, коричневая помада в цвет ногтей и огромные стрелки до ушей. Отчим как обычно покручивал во рту какую-то спичку и был одет в рубашку с коротким рукавом, расстегнутую до середины живота, светлую, в расцветке коричневатых пальмовых листьев. Он слушал ее и тоже активно обсуждал всё, иногда ударяя по рулю, но не настолько эмоционально как эта биполярная яркая женщина.
Спустя долгое время виды за окном приобрели окончательное уныние. Мы въехали в село с полупустыми и полуразрушенными домами, какие-то из них были сгоревшие, какие-то без заборов, повсюду по каменистым дорогам бегали клочкастые псы и кошки. И ковыляет по обочине бабка. Мама тут же подсуетилась отчима толкать в плечо – «остановись давай, Сереж! Овощей ей предложим!». Начали притормаживать, дядя Сережа говорит в окно:
- Мать, овощи нужны? В полцены.
- Конечно нужны, сама давно не выращиваю, здоровья нет, - сказала бабка не поднимая глаз и даже не останавливаясь.
- Картошка молодая, лук.. – начал он
- До дома довезете, тогда 3 мешка возьму.
Отчим оборачивается, а сажать то ее некуда.
- Да у нас там завалено все..
Бабка вдруг остановилась и зыркнула в стекла узкими, глубоко утопленными зенками.
- Да вон там место на мешках есть, я вижу, могу забраться.
Он вышел из машины, стали бабку запихивать на мешки. Она еще с сумкой.. В итоге влезла практически лежа.
- Соседнее село. Тут недалеко, километров пять! – пропыхтела она.
Мама с отчимом переглянулись…ну поехали.
Довезя бабку до дома, отчим ее выгрузил. Взял мешок на спину и пошел с ней во двор. Мама сидит курит. Дядя Сережа возвращается, берет второй мешок и уходит. Вдруг прибегает обратно с мешком:
- Свет, она заперлась, сука, ты прикинь?! Не открывает, и мешок первый спиздила!
Начали к бабке ломиться в двери, уж как моя мама может орать и напрягать – она орала. Да только всё. Не открывает бабка. Мама перебросила свой гнев на отчима:
- Ебаный в рот, ну как лоха, Сережа, ну что с тобой всегда такое, блять, а?! В окно иди стучи ей, хуль ты встал!
Он убежал, но вскоре вернулся запыхавшийся.
- Когооо??? – выдыхает мама мучительно.
- Ну давай блять погорим теперь на мешке картошки, Сережа!!! Ты вообще головой думаешь?! Хуй с ней, поехали! – мама идет к машине на каблуках яростным шагом, озирается у калитки и выкрикивает «чтоб тебе она поперек глотки встала, сука!». Весь путь в село, где жил должник, отчим сокрушался, как же так бабка смогла его обмануть. На что в ответ получал чернющий мамин сарказм.
Дом должника состоял из целого комплекса зданий, назовем это так. Первое – непосредственно покошенный деревянный дом вековой давности. Второе – черный сарай с одним единственным окном. И третье – уличный туалет, который практически покачивался на ветру. Мы пошли в первое. За столом сидела жена должника, женщина лет 60-ти, вида толстого и неопрятного, и пила чай из блюдца. Рядом лежал початый творог и омерзительного вида творожная ложка со следами прокатившихся по ней губ. Вокруг кружили мухи, рачьи глаза дамы смотрели равнодушно.
- Понятия не имею, где ваш Тригуб, козел этот дома не ночевал, - подытожила женщина и продолжила трапезу как ни в чем не бывало.
Вернувшись к машине, было решено поискать по соседям, но прежде решили заглянуть на всякий случай в тот черный сарай, что стоял неподалеку на краю участка. Он был не заперт – в проеме вместо двери болтались вонючие одеяла и мешковина. Картина за ними открылась прекрасная.
На убогой односпальной кровати в груде черных, проссаных тряпок, некогда намекающих на постельное белье, лежал старый мужик лет 65, абсолютно голый, с пушистой мотней из волос в причинном месте и нежно дремлющим в ней вялым хуем. Он храпел, разинув пасть, и периодически обнажая редкие гнилые зубы. Прижавшись к нему спиной и попой, рядом с ним калачиком спала девушка лет 14-15, также абсолютно голая. У нее были спутанные русые волосы, бледная кожа, светлый пушной лобок и маленькие треугольные сисечки первого размера. На табуретке рядом стояла пепельница, за край которой перевалили бычки, стакан, рюмка и недопитая водка – 3 см от дна. Вонь ссанины жуткая.
- Он полностью охуел, - заключила мама, - буди его давай!
Отчим грубо растолкал любовничков, и должник ему пиздливо обрадовался.
- О, Серега, здарова, как раз хотел тебе звонить, долг отдавать, - замельтешил он, вылезая с кровати.
Пока отчим орал, размахивая огромными ручищами перед лицом Тригуба, и читал ему лекцию, что по понятиям, а что нет, мама швырнула девочке какую-то тряпку, чтоб та хотя бы прикрылась. Увидев эту сцену боковым зрением, Тригуб резко ту тряпку одернул и перебил отчима словами:
- Стой-стой, Серег, ты глянь, а? Смари какая, нравится? – заулыбался он и началась бить грязными пальцами девчонке по соскам, чтобы ее маленькие сиськи вибрировали, и щипать за интимные места. Она же заулыбалась как дурочка и стала хихикать. Отчим, которому тогда было лет 35-40, пялился на это зрелище завороженно. Мама окинула всех троих беглым взглядом и сказала каменным голосом «Тригуб, деньги давай». По ее тону я всё поняла. Я поняла, что она сдерживается на последнем волоске, и мы все стоим на пороге бури. Этот брезгливый стальной голос надо было слышать.
- Да, щас-щас, они у меня тут как раз, от стервы своей прячу, - хыхыкнул старик и полез куда-то под крышу по лестнице.
Он спустился с деньгами, отдал их отчиму. Там было много. И как только отчим убрал их в барсетку, мама отвесила старику такой силы леща, что я думала у него треснула челюсть.
- Вьеби-ка ему, суке, чтоб в другой раз думал, кого можно через хуй опрокидывать! – истошно заорала она, толкая отчима на Тригуба. Она намекала, что его следует отпиздить за то, что он скрывался с деньгами, но глядя на девочку, даже я, маленькая, понимала, что причина не в этом или не только в этом.
Отчиму хватило всего нескольких ударов, чтобы старик вдруг умылся кровью, а девка закричала – «не трогай деду, я его люблю!» и заплакала. Мама, разгоряченная потасовкой, рванула эту дуру к себе за руку, отвесила ей пощечину и стала с безумными глазами что-то быстро ей шептать. Я испугано пряталась за грязное одеяло, что висело в дверном проеме. Девочка стала судорожно собираться. Отчим уже закончил разборки, старик лежа утирался и мычал. Но мама не способа остановиться так быстро.
По пути через участок к машине, она внеслась к женщине в дом как фурия и выскочила ровно через 10 секунд, и мы продолжили путь. Почти сразу же из дома выскочила тучная жена Тригуба и помчалась что есть сил к сараю с отборной бранью.
- Ты нахуя это сделала? – спросил отчим.
- Надо так, - ответила мама.
