– Ты решил, что наши дети будут жить в другом городе без нас? – я смотрела на мужа, не веря своим ушам.
Андрей вздохнул и отложил газету:
– Лена, давай спокойно всё обсудим. Это хорошая школа, одна из лучших в стране. У детей будет шанс получить качественное образование.
– Но им всего двенадцать и десять! – в моём голосе звенели слёзы. – Как ты можешь так спокойно говорить об этом?
– Именно поэтому сейчас самое время. Они достаточно взрослые, чтобы учиться самостоятельно, но ещё не настолько, чтобы у них появились... другие интересы.
Я опустилась на стул. В горле стоял ком. Наша уютная кухня вдруг показалась тесной и душной. За окном медленно падал снег, а на плите остывал чайник, который я поставила перед этим разговором.
– Они будут жить в интернате при школе, – продолжал Андрей. – Там хорошие условия, я всё проверил. Отдельные комнаты, пятиразовое питание, спортзал...
– Перестань! – я резко встала. – Ты говоришь так, будто рекламируешь санаторий! Это же наши дети!
В этот момент на кухню вбежала Настя, наша младшая. В розовой пижаме с единорогами, с растрёпанными после сна волосами.
– Мам, а где мой синий рюкзак? Мне на танцы сегодня...
Я посмотрела на дочь, и сердце сжалось. Её глаза – точная копия папиных, такие же карие с золотистыми крапинками. Только у Андрея они сейчас были холодными и решительными, а у Насти – живыми и искрящимися.
– В прихожей, солнышко, – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал обычно. – На крючке висит.
– Спасибо! – Настя убежала, а я повернулась к мужу.
– Ты хоть понимаешь, что они ещё дети? Настя до сих пор спит с плюшевым зайцем. А Димка? Он же такой домашний, ему сложно даже в обычной школе...
– Именно поэтому им нужно учиться самостоятельности, – перебил Андрей. – Я уже договорился насчёт собеседования. На следующей неделе.
– Что? – я почувствовала, как земля уходит из-под ног. – Без моего согласия?
– Лена, – он встал и подошёл ко мне, – пойми, это ради их будущего. Мы не можем дать им здесь того образования, которое они заслуживают.
– Мы не можем дать им здесь любви родителей, которую они заслуживают! – я отстранилась от его прикосновения. – Как ты можешь быть таким... таким...
– Каким? – в его голосе появились жёсткие нотки. – Заботящимся об их будущем? Думающим наперёд?
– Холодным! – выпалила я. – Будто это не твои дети, а какой-то... проект!
В кухню снова заглянула Настя:
– Пап, а ты отвезёшь меня сегодня? А то автобус только через час...
– Конечно, принцесса, – улыбнулся Андрей. – Собирайся, через десять минут выезжаем.
Когда дочь ушла, он повернулся ко мне:
– Мы продолжим этот разговор вечером. И давай без эмоций, хорошо?
– Без эмоций? – я почти рассмеялась. – Ты предлагаешь отправить детей в чужой город, и хочешь, чтобы я реагировала "без эмоций"?
– Именно так, – он взял свой портфель. – Потому что это серьёзное решение, которое нужно принимать головой, а не сердцем.
Андрей ушёл, а я осталась стоять посреди кухни. За окном всё так же падал снег. На плите окончательно остыл чайник. А в голове стучала одна мысль: "Я не позволю отнять у меня детей. Даже если придётся бороться с собственным мужем".
В этот момент в кухню зашёл заспанный Дима, наш старший.
Я обняла сына, прижала к себе. От него пахло теплом и той особенной детской нежностью, которая ещё не выветрилась, несмотря на его двенадцать лет.
– Сейчас что-нибудь приготовлю, – прошептала я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. – Что хочешь? Блинчики? Или омлет?
– Давай блинчики, – улыбнулся он. – С джемом, как ты умеешь.
Я начала доставать продукты, а в голове уже зрел план. Нужно поговорить с детьми. Узнать, что они думают. А потом... Что ж, у меня есть неделя, чтобы убедить Андрея изменить своё решение.
На следующее утро я решила действовать. Пока Андрей был на работе, а дети в школе, я позвонила своей подруге Марине – она работала в городском департаменте образования.
– Лен, эта школа действительно одна из лучших, – сказала она после того, как я описала ситуацию. – Но я тебя понимаю. Сама бы не смогла отправить детей так далеко.
– Марин, мне нужна твоя помощь. Что можно сделать? Может, есть какие-то альтернативы здесь?
– Знаешь... – она задумалась. – У нас открывается новая программа в физико-математическом лицее. С углублённым изучением английского. Это не совсем то, что предлагает та школа, но уровень тоже очень высокий.
– И дети смогут жить дома! – я почувствовала, как появляется надежда.
– Именно. Правда, конкурс будет серьёзный...
– Это не страшно. Дима хорошо учится, особенно по математике. И Настя...
В этот момент в дверь позвонили. На пороге стояла соседка, Вера Петровна.
– Лена, у тебя всё в порядке? – она посмотрела на меня с тревогой. – Я вчера слышала, как вы с Андреем...
– Проходите, Вера Петровна, – я пропустила её на кухню. – Чаю?
За чаем я рассказала ей всё. Вера Петровна долго молчала, помешивая ложечкой в чашке.
– Знаешь, – наконец произнесла она, – мой муж тоже когда-то хотел отправить нашего Сашку в спортивный интернат. Талант, говорил, надо развивать...
– Я сказала – либо мы все вместе переезжаем в тот город, либо никуда он не поедет.
– Остались здесь. Сашка, конечно, не стал великим спортсменом. Зато вырос хорошим человеком. И главное – счастливым.
Вечером, когда Андрей вернулся с работы, я была готова к разговору.
– Я нашла другой вариант, – сказала я, положив перед ним буклет лицея. – Посмотри.
Он пробежал глазами по страницам:
– Почему? – я села напротив. – Здесь тоже сильная программа. И английский...
– Дело не только в программе, – он отложил буклет. – Им нужно научиться быть самостоятельными.
– А как же научиться быть любящими? Заботливыми? Это можно только в семье, Андрей!
В этот момент в комнату вошёл Дима.
– Пап, мам... я всё слышал. Про ту школу.
Мы с Андреем переглянулись.
– Я не хочу уезжать, – твёрдо сказал он. – И Настя тоже. Мы вчера говорили об этом.
– Дим, но это очень хорошая школа... – начал Андрей.
– Пап, – Дима посмотрел отцу прямо в глаза, – помнишь, ты говорил, что настоящий мужчина должен уметь признавать свои ошибки?
Андрей замолчал. А я смотрела на сына и не могла поверить – когда он успел стать таким... взрослым?
– Знаете, – продолжал Дима, – мы с Настей не хотим быть какими-то супер-успешными. Мы просто хотим быть счастливыми. А как можно быть счастливым без мамы и папы?
Я почувствовала, как по щекам текут слёзы. Андрей встал, подошёл к сыну и крепко обнял его.
– Прости, сынок. Ты прав. Я... погорячился.
Через неделю Дима и Настя успешно прошли собеседование в физико-математический лицей. А ещё через месяц мы всей семьёй поехали на море – впервые за три года. И глядя, как дети плещутся в волнах, а Андрей строит с ними замки из песка, я думала: иногда нужно просто довериться своему сердцу. Потому что настоящее счастье – это когда все вместе, рядом, здесь и сейчас.
– Мам, смотри, какая ракушка! – Настя подбежала ко мне с находкой.
– Красивая, – улыбнулась я, обнимая дочь. От её волос пахло солью и солнцем. – Прямо как ты.
Вечером, сидя на балконе нашего номера, Андрей сказал:
– Знаешь, я понял одну вещь. Успешным можно стать где угодно. А вот счастливым – только там, где тебя любят.
Я положила голову ему на плечо:
– Главное, что ты это понял.
А в комнате уже спали наши дети – дома, рядом с нами. Как и должно быть.
София вышла в сад. Вечерний воздух оказался прохладным и свежим. Она медленно шла вдоль грядок, мимо яблонь, которые Олег обрезал каждую весну с такой тщательностью. Каждое дерево, каждый кустик были связаны с моментами их жизни, но теперь ей казалось, что это прошлое словно цепи держат её на месте.
Олег сидел на качелях у беседки. Они слегка скрипели под его весом. Его фигура казалась непривычно хрупкой в сумерках. София остановилась, наблюдая за ним. Она не хотела говорить больше, не хотела давить. Но в тишине между ними появилось ощущение, что слова всё-таки нужны.
— Я не хочу разрушать нашу жизнь, — тихо сказала она, делая шаг вперёд.
Олег обернулся. В его глазах читалась усталость.
— Но ты хочешь уйти, София.
— Нет, я хочу, чтобы мы оба могли жить той жизнью, которой действительно хотим.
— Ты уверена, что знаешь, чего хочешь? — его голос звучал спокойно, но в нём слышалась горечь. — Ты думаешь, что там, в городе, ты станешь счастливее?
— Я не знаю… Но я знаю, что здесь я больше не могу.
— А как же я? Ты думала об этом?
— Я думала. И я хочу, чтобы ты поехал со мной, — её голос дрогнул.
Олег отвернулся, снова уставившись на сад.
— Этот дом для меня — не просто стены, — произнёс он после паузы. — Это было наше. Всё, что мы строили, мечтали, вкладывали. А теперь я чувствую, что это нужно только мне.
София подошла ближе, опустилась на землю перед качелями, так, чтобы быть на его уровне.
— Олег, я знаю, что прошу невозможного. Знаю, что для тебя этот дом — часть твоей души. Но разве дом важнее меня? Разве наши мечты о будущем не должны меняться, если мы меняемся сами?
Олег задумался. Её слова больно резонировали с его внутренним страхом. Он не хотел потерять её. Но как отпустить всё, что для него значило так много?
— Знаешь, что самое страшное? — сказал он. — Что, даже если я соглашусь, мы всё равно можем потерять друг друга.
— Мы потеряем друг друга, если останемся здесь, — София взяла его за руку. — Я уже начинаю терять себя, Олег.
Он молчал долго. Глаза его метались между её лицом, тёмным небом и освещённым окнами домом.
— Я не могу обещать, что это будет легко, — наконец сказал он. — И я не могу обещать, что смогу полюбить ту жизнь, которую ты хочешь.
София накрыла его руку своей.
— Я не прошу обещаний. Я просто хочу, чтобы мы попробовали.
Олег долго смотрел на неё, затем глубоко вздохнул.
София обняла его, чувствуя, как слёзы катятся по её щекам.
— Спасибо, — прошептала она.
Он не ответил, только крепче сжал её плечи.
Утром Олег сидел на крыльце с чашкой кофе. Дом казался тихим и спокойным, как всегда. В этом спокойствии была своя магия, но теперь он понимал, что эта магия не удержит их вместе.
София вышла к нему, садясь рядом.
— Я начну искать покупателей, — осторожно сказала она.
— Только не спеши, — ответил он. — Я хочу, чтобы у нас было время. Время, чтобы попрощаться.
Они сидели рядом, глядя на свой сад, на дом, в котором было столько счастья, но который теперь стал слишком мал для их новых мечт.
Иногда, чтобы спасти то, что важно, нужно рискнуть. И они решили рискнуть — вместе.
