В сравнении с навсегда оледеневшим бедолагой моя собственная жизнь — с постоянно присутствующей в армированных мышцах болью и не отпускающей мучительной тоской по Марго — уже не кажется столь уж невыносимой.
— Сложно найти желающих на… — Я с трудом подбираю нужные слова, — Существование в виде кусочка льда?
— Желающих? — Голосом кракена искренне удивляется Хрл-ха, — А кто их спрашивает? Это долг каждого кольцовца. Долг — отдать во имя процветания нации всего себя.
И за такую буквальную реализацию — отдать всего себя — мне становится жалко пилота вдвойне. Как ни крути, но я сам выбрал нелёгкий путь «кентавра». И не могу обижаться, что, мол, не предупреждали...
Мы сидим в небольшом помещении — пятеро «желторотых» курсантов, только что зачисленных в питерское лётное училище дальней космонавтики. Одна только медицинская комиссия чего стоила! Никогда не думал, что для осуществления давней мечты — стать пилотом звездолёта — требуется чуть ли не на атомы перед врачами разложиться. Бесконечные томографы, геномное сканирование, тесты на устойчивость психики, на болевой порог, на адаптивность… Две недели беспрерывных обследований. И последовавшие затем вступительные экзамены показались школьной забавой. Некоторые проблемы возникли только с сочинением на заданную тему. Я никак не мог взять в толк — зачем пилоту дальнего космоса знание классической литературы. Повезло, что как-то в ранние школьные годы мне пришлось всё лето провести у бабушки в глухой сибирской деревне. Где не было ни визоров, ни Сети, ни прочих благ цифровой цивилизации. И мучимый скукой я раскопал на чердаке залежи древних книг и перечитал их все. Благо, скорочтению учат в начальных классах.
— Ну что, мужики. Скоро станем крутыми спейсменами!
Я смотрю на сидящего рядом парня. Невысокий, худой и, как все здесь присутствующие, лысый под ноль. Глядя в тёмные с едкой хитринкой глаза, не могу понять — то ли он так шутит, то ли искренне радуется. Вот же… Локи выискался.
Заметив мой внимательный взгляд, парень ухмыляется:
— Меня, кстати, родители нарекли — Павло.
Я некоторое время обдумываю — стоит ли продолжать знакомство или ограничиться кивком головы... Затем представляюсь:
— Как кота? — хихикает Павло.
— Какого кота? — обижаюсь я.
— В деревне у бабушки был кот — Филимон, — примирительно поясняет Павло. — Боевой. Дрался с соседскими постоянно.
Но глядя в глаза соседа, у меня большие сомнения насчёт боевого — вполне возможно, этот хитрец придумал историю на лету, чтобы не сильно меня обижать сравнением с каким-то деревенским котом.
— А меня Илья зовут, — низким басом присоединяется к нам сосед справа. Здоровый такой бугай.
— Это ты, что… Из спортивной школьной программы сдуру штангу выбрал? — интересуется Павло. — И как тебя только комиссия пропустила? Такому «лосю» индивидуальный старшип надо подбирать.
— Ага… Штангу, — добродушно ухмыляется Илья. — Во!
Демонстрация кулака, размером с мою голову, производит должное впечатление и на меня, и на Павло.
— Искандер, — поворачивается к нашему кипишу серьезный парень из переднего ряда. — С такими кулаками боксом надо было заниматься.
— Я и занимался, факультативно, — соглашается громила.
И я мотаю информацию на ус. С таким товарищем любая заварушка будет не страшна.
— А я, Эрик, — также представляется сидящий рядом с Искандером паренёк.
— Теперь мы — пилоты, и нужно каждому выбрать позывной, — предлагает Искандер.
— Точно! — соглашается Илья, — Я буду Навуходоносор.
— Ха! Пока такой позывной в бою произнесёшь, все враги от вида твоих кулаков разбегутся. Ищи их потом, свищи, — хохочет Павло.
— Будем звать тебя — Лом, — предлагает Искандер. — А тебя Вано.
— Почему Вано? — удивляется через чур смешливый товарищ.
— Для конспирации, — поясняет Эрик.
— М-м-м, ладно. Вано, так Вано. Пойдёт. — оптимизм Павло, по-видимому, не имеет никаких границ.
— Эрик, будешь — Ганс, — продолжает раздавать позывные Искандер.
— Для конспирации, — теперь уже ухмыляется новоиспечённый Вано.
Флай? И пока я размышляю — достойно или так себе, Павло определяет позывной Искандеру:
В это время в комнату входят офицер и молодая женщина в белом халате.
— Опять медицина? — громко удивляется говорливый Вано.
— Курсанты, внимание! Сейчас с вами проведут вводный инструктаж. Вы отобраны из двух сотен претендентов для обучения по программе «Кентавр».
Мы переглядываемся — «Кентавр»?
— Никогда о такой не слыхали, — выражает общее мнение Исса.
— Это новая секретная программа по достижению сверхманёвренности. И вы лишь третья отобранная группа будущих пилотов истребителей, — поясняет офицер.
Сверхманёвренность? Истребителей? Звучит интригующе и очень заманчиво.
— Человек на Земле испытывает постоянное воздействие силы тяготения равной одной жэ. — Слово берёт молодая женщина-врач. — Обычный человек способен длительно, без особого ущерба для организма, переносить перегрузку до десяти жэ. Зафиксированы случаи кратковременного воздействия перегрузок свыше двухсот жэ. Но это исключения из правила. Вы же, после соответствующих мероприятий, способны будете без труда переносить перегрузки до тысячи жэ.
Мы ошарашено молчим. Тысяча! Это что-то запредельное.
— Как вы знаете, — подключается к лекции офицер, — В настоящее время главное преимущество пилотажного искусственного интеллекта — возможность выдерживать перегрузки на пределах устойчивости его материалов. Организм человек в этом отношении уступает и уступает значительно. Для возможности на равных конкурировать с пилотажными ИИ и была разработана программа «Кентавр».
— Для повышения устойчивости организма к перегрузкам с вами будет проведена серия операций по армированию жизненно важных органов. Будет повышена скорость реакции, ускорено мышление. Как сопутствующие издержки хирургического вмешательства — беспокоящая боль, кратковременные приступы депрессии...
Но я уже не слушаю медика — мечта о полётах неожиданно обретает совершенно фантастическую форму!
— До начала проведения мероприятий вы ещё можете добровольно отказаться от участия в программе и будете переведены в транспортный каботажный флот, — предлагает офицер. — После подписания согласия, пути назад не будет. Слишком много будет затрачено на вас средств и усилий.
— Таких дураков здесь нет! — озвучивает общее мнение Исса.
— Ну, тогда подписывайте добровольное согласие на проведение необратимого хирургического вмешательства.
И мы дружно встаём в очередь...
