Международный женский день родился из массовых протестов за права женщин, но со временем превратился в «День весны» и просто еще один выходной.
Фабричные работницы гуляют по Бродвею
Историю возникновения праздника 8 Марта можно проследить до 1908 года, когда по улицам Нью-Йорка прошли маршем женщины, выступающих за равные с мужчинами права и против невыносимых условий труда. Они требовали сокращения рабочего дня, повышения заработной платы, запрета детского труда и предоставления права голоса.
Организатором была Мод Мэлоун — радикальная суфражистка, президент Гарлемской лиги равноправия и основательница Союза прогрессивных женщин. Многие из ее соратниц были против организации марша — им казалось, что массовая уличная акция с участием представительниц всех слоев населения нанесет ущерб имиджу суфражисток (в итоге Мэлоун вышла из Союза прогрессивных женщин в знак протеста против их снобизма и расизма). Полиция предупреждала, что акция незаконна, поскольку любые собрания (за исключением похоронных процессий) по воскресеньям были запрещены. Однако в остальные дни недели участницы марша работали, так что вопреки запретам 16 февраля они все же прошли (в некоторых газетах писали: прогулялись) по Бродвею. Среди них было и немало мужчин-союзников.
Акции Мод отличались от маршей британских суфражисток: если последние страстно говорили о страданиях угнетенных женщин и призывали к борьбе не на жизнь, а на смерть (некоторые из них действительно подвергались пыткам в тюрьмах или гибли), то американки свои требования облекали в более дружелюбную форму. Благодаря этому отношение к ним было скорее благожелательным. На марше 16 февраля никого не арестовали; в газетных заметках участниц называли амазонками, а их акцию — «великой нравственной победой».
Спустя год, в годовщину марша на Бродвее Социалистическая партия Америки провела массовые митинги и провозгласила Национальный женский день, выбрав в качестве дня празднования последнее воскресенье февраля.
Современный женский день
Тем, кто придумал праздник 8 Марта в его современном виде, считается Клара Цеткин, которая с 1870-х годов участвовала с социалистическим движении в Германии и боролась за права женщин. С 1892-го по 1917 год она была главным редактором социалистической женской газеты Die Gleichheit («Равенство»), в которой печатались статьи об избирательном праве, неоплачиваемом труде и международном женском движении. Правда, от буржуазных феминисток Цеткин, как и другие социалистки, отмежевывалась, считая, что конец угнетению женщин положит не феминизм, а ликвидация классового общества.
В 1907 году она была соучредителем Интернационала социалистических женщин. На его первом конгрессе в Штутгарте присутствовали 58 делегаток, на втором в 1910 году в Копенгагене — уже больше 100 представительниц профсоюзов, социалистических партий и женских рабочих клубов. В многочисленных спорах о том, как все же донести до властей свои требования избирательного права и улучшения условий труда (выдвигалось даже предложение объединить усилия с буржуазными феминистками, которое, впрочем, было отвергнуто), возникла идея совместно проводить ежегодные массовые акции — по образцу первомайских демонстраций, которые к тому времени уже стали традицией. Так был учрежден Международный день трудящихся женщин.
На следующий год его отметили в Австрии, Дании и Швейцарии, где на митинги и демонстрации вышли суммарно более 1 млн женщин и мужчин. Праздник приурочили к 40-летию Парижской коммуны (социалистического правительства Франции, продержавшегося всего 72 дня), но сдвинули на день — на воскресенье, 19 марта.
С началом Первой мировой войны к требованиям избирательного права и улучшения условий труда добавились пацифистские лозунги и протесты против войны. Но война разобщила представительниц женских движений: пока одни требовали прекращения огня, другие становились сестрами милосердия и оканчивали шоферские курсы, чтобы помогать фронту. Даже внутри социалистических партий шли постоянные споры со взаимными обвинениями. Между тем, для многих женщин политическая повестка отходила на второй план — насущной угрозой стал голод.
Хлеба и мира
«Если будущие историки захотят узнать, кто начал русскую революцию, то им не следует создавать запутанной теории. Революцию начали голодные женщины и дети, требовавшие хлеба, — писал в своих дневниках социолог Питирим Сорокин о событиях февраля 1917 года. — Они начали с крушения трамвайных вагонов и погрома мелких магазинчиков. И только позже, вместе с рабочими и политиками, они стали стремиться к тому, чтобы разрушить мощное здание русского самодержавия». «В Москве нет хлеба. То тут, то там происходят уличные вспышки. Сегодня на Калужской площади толпа разнесла разгромила две булочные. Полиция… действовала «холодным» оружием, то есть кулаками «по шее» и «по зубам»… Были случаи замерзания в очередях», — такую запись можно найти в дневнике писательницы Рашели Хиль-Гольдовскй от 18 февраля 1917 года. «Слыхал, что на Выборгской стороне забастовавшие рабочие с помощью баб перевернули трамвай, один трамвай зажгли и вообще останавливали трамваи» — свидетельствовал другой очевидец. «Женщины стояли в очереди за хлебом и были основными протестующими», — говорит историк Рошель Рутшильд из Гарвардского центра российских и евразийских исследований им. Дэвиса. Лев Троцкий в своей «Истории русской революции» отмечал, что когда начались протесты, женщины действовали гораздо решительнее мужчин.
Вообще женский день в России был учрежден еще в 1913 году, когда 2 марта в Санкт-Петербурге в здании Калашниковской хлебной биржи прошло «научное утро по женским вопросам», на котором обсуждалось равноправие женщин и мужчин, охрана материнства и другие вопросы. Однако именно забастовка 23 февраля 1917 года — или 8 марта по Григорианскому календарю (по «новому стилю»), вылившаяся в падение монархии, стала тем событием, от которого произошел известный нам праздник 8 Марта, официально установленный в 1921 году.
В результате Февральской революции 1917 года российские женщины добились избирательного права — на год раньше, чем в Великобритании, и на три года раньше, чем в Соединенных Штатах — и стали образцом, на который равнялись британские и американские суфражистки. Однако вскоре международные связи между активистками были разорваны — решение «женского вопроса» в советской России монополизировало государство.
