Сегодня отсыплю немного духовности. Наверное (местами было не очень высокодуховно)). Потому что речь пойдет о временах становления Израильско-Иудейского царства (оно же просто царство Израильское), а об этом ещё давным-давно написали в Библии. Правда, предположительно спустя лет двести после описанных событий. И не все согласны, что было именно так.
(Давид играет и поёт для царя Саула на картине Эрнста Джозефсона)
Интересно то, что хотя современные исследовали сомневаются в том, что имел место Исход из Египта, многие из них сошлись на том, что древние евреи всё-таки сколотили на рубеже ХI и Х-го веков собственное государство, объединив разрозненные племена, причем не только политически, но и религиозно. Однако иные мнения есть и со счетов пока не сброшены.
Так в «Еврейской учебной Библии» (2014) Одед Липшиц утверждает, что от концепции Объединенной царства следует отказаться, и Арен Мейр также напирает на то, что доказательств существования единого израильского государства нет. Однако Уильям Г. Девер в его книгах «За пределами текстов» (2018) и «Похоронила ли Археология Библию?» (2020) защищал историчность Объединенного царства, утверждая, что правление Саула, Давида и Соломона «достаточно хорошо засвидетельствовано». Аналогичные высказанным в этих работах аргументы были выдвинуты также Амихаем Мазаром в эссе 2013 года, в котором тот указывает на археологические свидетельства, обнаруженные при раскопках в Иерусалиме Эйлат Мазаром и в Хирбет-Кейяфе Йосефом Гарфинкелем.
В частности, к завоеваниям Давида относили археологические свидетельства уничтожения бывших филистимских и ханаанских городов, а к постройкам его сына Соломона – обнаруженные в нескольких местах Израиля остатки монументальных городских ворот и дворцов, построенных в течение короткого периода. Есть также версия, что если объединенное царство и было, то возникло оно как раз лет на двести-триста позже. К слову, первое упоминание Израильского царства во внебиблейских источниках содержится в рассказе ассирийского царя Салманасара III о битве при Каркаре в 853 году до н. э. и относится к северному Израильскому царству.
В общем, всё, как говорится, «не так однозначно». По соседству с израильским царством (чем бы оно по факту ни являлось) в тот период также располагались та самая Филистия, Финикия, начавшая свой экономический подъём и колонизацию, Египет под властью ранее мною упомянутой XXI-й династии, вошедший в Третий переходный период и начавший разваливаться. В это время Смендеса успели уже сменить Аменемнису и Пинеджем I. В период же примерно с 1047 по 1001 (или с 1039 по 993-й гг. до н.э.) правил Псусеннес I, внук Рамзеса ХI по женской линии.
Чуть дальше от Израиля, чем названные страны, лежала Ассирия и переживала свой «тёмный век» под управлением Салманасара II (ок. 1031-1019гг. до н.э.), сына Ашшур-нацир-апала I и внука Шамши-Адада IV. Затем Салманасар передал трон потомкам – Ашшур-нирари IV и Ашшур-раби II. В двух фрагментах царских ассирийских надписей сообщается о том, что в правление Ашшур-раби II арамеи захватили территорию в верхнем течении Евфрата, а именно города Питру и Муткину. Эти земли были в своё время захвачены и колонизированы Тиглатпаласаром I и в течение столетия были частью Ассирии. Во время ответного похода Ашшур-раби II к Средиземному морю этот царь в горах Аталур повелел поставить свою победную стелу. Правил Ашшур-раби II примерно с 1013 по 972-й годы до н.э.
В Вавилонии в это же время продолжала править IV-я Вавилонская династия. Причем иногда вавилонцы заключали с ассирийцами союзы против арамеев (как в случае царя Мардук-шапик-зери (1081-1068 до н.э.) и ассирийского правителя Ашшур-бел-калы (1074-1056 до н.э.), сына Тиглатпаласара I и отца Эриба-Адада II, предположительно свергнутого Шамши-Ададом IV). Похоже, правда, не всегда это помогало, потому что с 1068 по 1046-й Вавилонией правил узурпатор предположительно арамейского происхождения Адад-апла-иддин, которого сменили последовательно два других Мардука, а потом с 1033 по 1025-й правил Набу-шуму-либур, последний в списке IV-й династии.
В том самом 1025-м в ходе смуты к власти пришёл основатель V-й династии (она же II-я династия Народов Моря) – Симбар-Шиху (1025-1008 до н.э.). Его считают последним вавилонским царём, носившим касситское имя, и, судя по всему, при нём в Междуречье дела тоже шли не ахти. К этой династии относили ещё двух царей, правивших в период с 1008 по 1004-й годы, и, судя по всему, они не были родственниками. На смену им пришла столь же недолговечная VI-я династия.
В Малой Азии всё так же существовала Фригия, Южнее Египта вышло из-под его власти и обрело самостоятельность царство Куш с центром в Напате, на юге Аравийского полуострова процветали государства Саба и Маин, в Индии – уже известное по прошлому посту Куру, на территории Китая развивалось Западное Чжоу, а в Мезоамерике всё так же приносили жертвы богам ольмеки.
Вот в таком примерно виде и вошёл древний мир в новое тысячелетие. И сегодня я расскажу о произведении, некоторые герои которого этот момент застали:
Время действия: рубеж ХI-Х веков до н.э., ок. 1018-965 гг. до н.э. Время царствования царей Саула и Давида, а также начало царствования царя Соломона.
Место действия: Израильское царство (территории современного Израиля).
Интересное из истории создания:
Роман знаменитого научного журналиста, историка и писателя Ж. Мессадье, о котором я рассказывала ранее, «David roi» («Царь Давид») был опубликован в 1999-м году. Сюжет его основан на библейской истории, повествующей о первых царях объединенного Израильского царства, в частности, посвящен переходу власти от царя Саула к Давиду. Это не единственная книга автора, основанная на библейских сюжетах, и даже не первая. Тема религии вообще Мессадье занимала очень сильно. И, вероятно, не последнюю роль в написании именно этой книги сыграл успех его романа «Человек, ставший богом», изданного в 1988-м году, именно он принес писателю известность.
Помимо самой Библии, писатель явно опирался на научные труды, и это тоже отразилось в его текстах. Например, он поднимает тему разных имён Бога всех евреев, которые те использовали в зависимости от региона проживания, что для непосвященного читателя может выглядеть странновато. Сама я тоже в своё время, читая Библию, обратила внимание на эту дихотомию Яхве-Эль (Элохим), но никак для себя это не интерпретировала. Повторно я вернулась к размышлениям на эту тему, когда мне скинули об этом ролик с ютуба, где речь шла о том, кем, как и когда вообще создавалась Библия, и как на этот процесс повлияли исторические события. Если кто-то заинтересуется, пишите – попробую найти и приложить ссыль в комментах. В принципе, кроме этого, я об истории создания ничего добавить не могу.
О чём? Да о том же, о чём повествует и Библия – царь Саул рассорился с великим первосвященником и прорицателем Самуилом из-за того, что, по мнению второго, исполнил приказание Бога ненадлежащим образом, пощадив скот и царя филистимлян. Из-за этого Самуил раскаялся в своем выборе правителя для всех иудеев и, уходя, предрек, что Саул, потеряв милость Бога, вскорости потеряет и всё остальное, начиная от царства и заканчивая собственной жизнью и жизнями родных. Была у него, впрочем, и ещё одна причина для недовольства – он посчитал, что незадолго до того Саул посягнул на его функции божественного посредника, поскольку без него совершил жертвоприношение. Царь, хотя и был огорчен и встревожен, долгое время пытался убедить и себя, и окружающих, что дело только в том, что они с Самуилом не поделили власть, а божественная благосклонность тут не при чем. Делать это стало гораздо сложнее, когда объявился Давид, простой семнадцатилетний пастух, чьи старшие братья служили в войске Саула.
Победа над филистимлянами оказалась не полной и незавершенной, и вот те привели с собой великана Голиафа, который многих уже убил, и никто не решался выйти на поединок с ним. Отважился на это лишь Давид, который сумел одолеть этого грозного врага хитростью и ловкостью, что моментально принесло ему славу и сделало любимцем огромного числа людей. А особенно – царского наследника Ионафана, который опасно приблизил его не только к себе, но и к царю Саулу. Тот на этот раз отчетливо ощутил, как трон под ним зашатался и, в конце концов, решил, что лучшая защита – это нападение.
Книга небольшая, поэтому, если я продолжу, то так её всю и расскажу) А это не в моих правилах.
Хотелось выбрать момент и достаточно яркий, и при этом не кровавый, и я выбрала один из самых загадочных эпизодов не только этой книги, но и её прототипа – об Аэндорской волшебнице:
«… Саул переоделся, опустил капюшон и вышел, нарочно горбясь, чтобы выглядеть старше. Так он дошел до границ города Гива, там остановился перед пекарем и спросил его, изменив голос:
– Как мне найти женщину, которая поможет мне задать вопрос духам моих предков?
Пекарь посмотрел на него.
– Саул изгнал из своего царства всех прорицателей, неужели тебе это не известно? – ответил он. – Говорят, что лишь одна осталась в Аэндоре.
– Это далеко, – заметил Саул.
Саул вернулся во дворец и позвал двух самых преданных командиров.
– Велите седлать лошадей, – приказал он. Солнце село. Они ехали галопом.
Это было направление, противоположное тому, где находилась армия. Мчась галопом в черной ночи, они вскоре заметили огни небольшой деревушки. Саул пошел спросить дорогу.
Это был ханаанейский дом. Мужчины ответили ему, что он почти приехал.
– А где находится дом провидицы?
Человек бросил на него презрительный взгляд.
– Она больше не провидица.
– Первый дом у дороги. Ты его узнаешь по большому дубу.
Подъехав туда, путники привязали своих лошадей к дереву. Саул постучал в дверь, приказав своим спутникам ждать его. Спустя долгое время женщина отодвинула засов и открыла дверь, держа лампу на уровне лица посетителя.
– Чего ты хочешь в столь поздний час? – спросила она.
– Я хочу, чтобы ты предсказала мне мое будущее, спросив у мёртвых и вызвав душу человека, которого я назову.
– А ты знаешь, что Саул прогнал всех, кто вызывал духов? Почему ты хочешь, чтобы я рисковала своей жизнью?
Саул вытащил из кармана золотую пряжку, украшенную рубином, который заискрился в свете лампы, и сказал:
– Я тебе клянусь именем Господа, что с тобой не случится ничего плохого.
Женщина впустила его под смущенными взглядами его помощников и указала ему на сиденье. Она принесла жаровню – бронзовый таз, установленный на ножках, бросила туда веточки, разожгла огонь, добавила щепотку сухих листьев, которые наполнили комнату пахучим ароматом.
– Кого я должна призвать?
Присев на корточки перед огнем, она казалась комом одежды, полым внутри. Комната наполнилась дымом, и теперь были видны лишь его вздрагивающие завитки. Старуха закричала, словно ребенок.
– Вот он! Но это Великий ясновидящий! – воскликнула она. – Почему ты меня обманул? Это ты, Саул!
И она издала длинный ужасающий хрип.
– Не бойся. Скажи мне, что ты видишь.
– Я вижу его поднимающимся из земли. «Старый человек в плаще…»
Саул упал на землю ниц, не в состоянии представить, чтобы Самуил произносил слова ртом женщины, скорчившейся перед огнем, откинувшей назад голову и закатившей глаза. Он говорил ее голосом, только слегка глухим, голосом, раздававшимся за морщинистыми губами.
– Почему ты побеспокоил меня? Почему ты поднял меня из Шеола? – спросил Самуил.
– Я в большом затруднении, – сказал испуганный Саул, глотая слюну, с трудом осмеливаясь приподнять лицо. – Филистимляне готовятся напасть на меня, и их много. А Господь отвернулся от меня. Он мне больше не отвечает, не является мне больше. Я позвал тебя, чтобы ты сказал мне, что я должен делать.
– Почему ты меня спрашиваешь теперь, когда Господь отвернулся от тебя и стал твоим противником? Он сделал то, что уже сообщил тебе моим голосом. Он вырвал царство из твоих рук и отдал его Давиду. А завтра ты и твои сыновья будете со мной, потому что Господь бросит твою армию и твой народ в руки филистимлян!
Саул, приподнявшись, рухнул. Прорицательница вскрикнула и устремилась к нему. Он распростерся на спине, рот двигался, но он не мог вымолвить и слова. Она склонилась над царем и попыталась посадить его на землю.
– Я сделала то, о чем ты меня просил. Я рисковала своей жизнью, – сказала она ему. – Теперь послушай, тебе надо поесть, прежде чем отправиться в дорогу.
В растерянности он качнул головой, издав непонятные звуки, как будто потерял дар речи…»
Что я об этом думаю, и почему стоит прочитать:
На самом деле, не думала, что скажу это, но мне больше понравилось то, как эта история была изложена в «Библии». Хотя Мессадье, очевидно, придерживался точки зрения таких исследователей, как С. Аккерман и Ж.-Ф. Нарделли, ему то и дело хочется кричать «Не верю!». В Библии история отношений Давида с Ионафаном преподносится как огромная дружба и чистая любовь, какими бы оттенками они при этом не окрашивалась, и в их близость и преданность друг другу веришь. Плач Давида по другу там действительно подобен плачу Гильгамеша по Энкиду, и не возникает ни капли сомнения в том, что его страдания от потери дорогого ему человека сильны и искренни. Мессадье же парадоксальным образом, вольно или невольно, превратил это в смесь самобичеваний и политической игры, поставив на первое место не всеобъемлющую скорбь и ощущение невосполнимой утраты, а чувство вины. Точка зрения, конечно, имеющая право на существование, но меня лично разочаровала.
Давид в этой истории вообще кажется мне человеком неспособным любить, хоть кого-нибудь. Здесь парадоксальным образом выхолощены его чувства к Ионафану, и в то же время нет никаких серьёзных или хотя бы ярких чувств к женщинам. Просто иногда он что-то хочет, и получает это. Он потребовал вернуть ему первую жену, Мелхолу, дочь Саула и сестру Ионафана, но одна из первых вещей, какую он говорит ей – «Ты тоже постарела». Это ли любовь? Больше похоже на то, что он требовал её вернуть из собственнических побуждений, потому что выкуп «уплочен», и потому что это ещё одно подтверждение его прав.
Библейский Давид тоже мне казался неоднозначным персом, но у Мессадье он уже к середине утрачивает всю свою харизму и привлекательность, место которых занимают совершенно бессмысленная жестокость, лицемерная расчетливость и неумеренность. Да и само повествование не сказать, что захватывает и затягивает, недостает ему какой-то глубины. Даже со скидкой на дрянной перевод, который мне пришлось подкорректировать при добавлении фрагмента.
Так что я считаю этот роман Мессадье довольно слабым на фоне его же книг о древнеегипетских фараонах от Сменхкары до Рамзеса II. Тем не менее, эта история очень важна и в историческом, и в религиозном, а потому в социальном контексте, и, если кому-то не заходит язык Библии, то «Царь Давид» – это отличный выбор, чтобы восполнить пробел по этой теме. Он небольшой и написан простым языком, а начало книги, что ни говори, захватывает в лучших традициях современной прозы.
(Картина Ф. Гудолла "Обещание Давида Вирсавии". В центре сам Давид, справа - его позорно приобретенная жена и мать знаменитого Соломона - Вирсавия (Бат-Шеба), слева - Ависага Сунамитянка, которой досталась роль грелки для старика, сзади - пророк Нафан)
Сегодня прикладываю в частично раскрытом виде полный список прошлых постов, в следующий раз он будет снова укорочен:
И самый полный перечень других частей в конце поста под №16:
А также продолжение списка:
