19 июня 2003 год. Джей Уильямс, один из самых перспективных игроков мира, молодая звезда легендарного «Чикаго» едет по трассе в загородный дом своего друга. Мощный мотоцикл ревёт, как свирепый бык, встречный поток воздуха становится от скорости таким плотным, что, кажется, от него можно оттолкнуться рукой. Джей за рулём новой чёрно-красной «Ямахи Р6», которую он купил только на прошлой неделе, несмотря на запрет в контакте.
Весь мир у его ног. Он в NBA – это мечта любого американского мальчишки. Он играет за сборную США. Он любимец болельщиков, которые выстраиваются в очередь, лишь бы получить у него автограф. Ему 21 год.
Внезапно мотоцикл теряет контроль. Джей обладает отличной реакцией, но этого недостаточно, слишком высока скорость. Удар! И груда дымящегося, искореженного металла лежит около разделительной полосы и с шипением остывает.
Ещё секунду назад ты имел всё, а теперь лежишь на дороге и смотришь на свои искалеченные ноги, не в силах пошевелиться. Кровь, пульсируя, выливается на асфальт, смешиваясь с машинным маслом.
Скорая приехала быстро. Один из врачей узнал баскетболиста.
- Чёрт, это же Джей! Джей Уильямс! Повезло тебе парень, в рубашке родился… Давайте скорее его на носилки!
Скорая врубает сирены и, обгоняя машины, несётся в госпиталь Чикаго. Страшный диагноз. От левой ноги не осталось практически ничего. Она сломана в нескольких местах, повреждены нервы, сломан таз, и, что самое страшное, разорваны связки коленного сустава. Несколько сложнейших операций следует одна за другой. Пресса обсасывает тему на любой лад: «Джей Уильямс попал в аварию!», «Карьера Уильямса под вопросом!», «Будущее Джея Уильямса под вопросом!»
Репортёры с фотоаппаратами пытаются урвать кусок и себе. Все уже побывали на месте крушения, сфотографировав сломанное заграждение, и теперь ждут, не появится ли кто из звёзд баскетбола. Сезон закончился, свежих новостей нет, а это – хороший повод пополнить спортивную колонку. Вот приезжает директор по баскетбольным операциям «Буллс» Джон Паксон. Его моментально облепляют со всех сторон, но в ответ они получают только «no comments».
Джон взлетает по лестнице на четвёртый этаж, где находится хирургическое отделение, он сам только недавно завершил карьеру и до сих пор в отличной форме. Джон осматривается по сторонам. Около одной из палат оживление. В коридоре стоят какие-то непонятные люди.
- Где он? – спрашивает он, обращаясь к врачу. После непродолжительного разговора он заходит в палату.
Белые больничные стены, незанавешенное окно, белый шкаф, тумбочки, передвижная кровать. Джей лежит, как мумия, весь обмотанный бинтами. При падении не осталось ни единого сантиметра живого места, кожа в нескольких местах содрана до мяса, но это пустяки по сравнению с остальным. Он не может пошевелиться, но он в сознании. Дыхание частое и прерывистое. Помутневшие от обезболивающего глаза смотрят в потолок и как бы сквозь него. Наконец, он замечает Джона, который осторожно приближается к койке. Джон Паксон - человек уверенный в себе. В свои 43 он уже многое повидал и ко всему готов, но в этот момент даже его сердце дрогнуло.
- О, боже, Джей, - он неуверенно подходит к кровати. – Джей… Ты можешь говорить? Тебе не тяжело говорить? – Джей что-то ему отвечает, но слишком тихо, ничего не возможно понять.
- Джей, я не слышу, что ты хочешь сказать? – Паксон наклоняется ближе.
- Джон, - еле слышно одними губами произносит Уильямс, затем с трудом сглатывает слюну, как будто это доставляет ему мучения, и это действительно так, у него сломано несколько ребёр и отбита грудная клетка. – Джон, простите меня… я… подвёл команду, я… не должен был, я… подвёл… команду. Скажите тренеру, что я… подвёл команду. – его мысль сбивается, и он зацикливается на одной фразе.
- Всё, всё Джон успокойся, сейчас не надо говорить об этом, лежи, лежи, – Паксон закусил губу. Ему было больно смотреть, как этот великолепный атлет, беспомощно лежит перед ним, с искалеченным телом, перебитыми ногами, с трудом произносящий даже самые элементарные фразы.
- Скажи тренеру… - не унимался Джей, пытаясь приподняться на локтях и бессильно падая на подушку обратно, - скажи тренеру…
- Джей, я всё скажу, лежи, лежи, - тебе нужен покой. Не в силах больше смотреть на это, он выходит в коридор.
На выходе из больницы его ослепляют вспышки фотоаппаратов, а со всех сторон, как акулы, окружают репортёры.
- Джон, скажите, каково состояние Джея Уильямса?
- Джон, насколько серьёзны травмы?
- Джон, сможет ли Джей играть в баскетбол? – он оглядывается по сторонам, собираясь с мыслями. Никому из них нет дела до этого парня. 3000 знаков – вот цена его жизни. После небольшой паузы он отвечает.
- Сейчас рано о чём-то говорить, состояние стабильное, в ближайшее время Джей вне игры, о сроках восстановления мы сможем сказать только после досконального исследования, - его тут же засыпают миллионом новых вопросов, но он уже пробивается сквозь толпу к машине.
Над Джем работают лучшие хирурги. Они - гении своего дела, но даже для них задача непростая. Да, они могут поднять его на ноги, он сможет ходить, но руководству «Буллс» этого мало. Он должен играть! Он должен играть, как раньше! Операция и серия процедур должны вернуть 100% подвижности в суставах, иначе… иначе ты – отработанный материал. Увы, Майк Браун, главный хирург «Чикаго Медикал Центер», разводит руками. Он сделал всё, что мог, остальное в руках бога.
В это же время в коридорах «Юнайтед Центер», дворца спорта «Буллс», проходил неприятный разговор. За огромным столом, больше похожим на взлётную площадку сельского аэродрома, сидел Джерри Краузе, легендарный баскетбольный делец. Именно он собрал команду, которая 6 раз стала чемпионом мира. В то время, как Майкл Джордан был лицом победы, Джерри был её мотором, бензином и свечой зажигания в одном лице. Знакомым с ним людям иногда казалось, что он видит ситуацию на несколько ходов вперёд. Никто не знал, что можно от него ожидать. Его не понимали, а поэтому боялись, уважали, любили и ненавидели одновременно. Иначе он бы и не оказался на этом месте.
Перед ним в кресле для гостей сидел тренер «Буллс» Билл Картрайт. Огромный, добродушный, он был для игроков чем-то вроде отца-учителя, всегда готовый прийти на помощь, дать совет и просто поддержать в сложной ситуации.
С первых же минут после аварии Краузе уже располагал достаточным количеством сведений, чтобы его огромный опыт помог разобраться в ситуации, поэтому он не советовался, он отдавал приказы:
- Итак, Билл, обеспечьте парня всем необходимым: уход, лекарства, клиника, восстановительные процедуры за счёт «Буллс». Всё, всё, всё. После чего мы расторгнем с ним контракт. Только что мы говорили с Дэвидом (1), нам не нужны подобные инциденты. Мы должны преподать урок всем безбашенным игрокам. Мы вкладываем в них миллионы! Миллионы! И что получаем взамен? Травка в туалете, мотоциклы, оружие, наркотики. Всё это надо пресечь. Можете считать, что игрока Джея Уильямса у вас уже нет. Ищите, думайте. Нам нужен новый разыгрывающий. - В этот момент он нажал на кнопку телефона, попросил связать с Паксоном, дождался соединения и принялся быстро выговаривать:
- Джон, слушай меня, позвони Джо(2) в Детройт, он мне кое-что должен, напомни об этом и предложи деньги. Ясно? Отлично, жду, – он обернулся назад к помрачневшему Картрайту, – итак, Билл. Ситуация тяжелая, методы соответствующие, ты должен это понять.
- Джерри, но…
- Никаких но, Билл, никаких но.
- Хорошо. Но одно я знаю наверняка, - Билл встал с кресла и говорил, уже выходя за дверь. – Этот парень, который мог бы быть вашим сыном, попал в автомобильную катастрофу. Может быть, он совершил ошибку, но ему сейчас, как никогда нужна наша помощь. И если вы сейчас начнёте этот показательный процесс, эту показательную порку, то считайте, что у вас в команде нет не только разыгрывающего, но и тренера. А сейчас я поеду к нему и сделаю всё, чтобы ему помочь. – Билл захлопнул за собой дверь.
Через 4 дня, 23 июня в 18.00, Джерри Краузе, сделал объявление на пресс-конференции: «Игрок «Чикаго Буллс», Джейсон Уильмс, пропустит весь сезон. Есть большая доля вероятности, что он никогда не сможет играть в баскетбол».
Прошло пять месяцев. Джей возвращался домой. Из аэропорта его забрал отец. Пробившись сквозь пробки, машина наконец-то выехала на «Вест Фронт Стрит». Джей, как прикованный, смотрел в окно автомобиля, он не был здесь несколько лет, но всё оставалось по-старому. Всё те же аккуратные дома, улицы, одетые в асфальт, парк Плейнфилда, в котором они бегали мальчишками. Он даже невольно улыбнулся, вспоминая небольшой магазинчик на углу, где всегда, сколько он себя помнил, продавал один и тот же человек.
- А что старина Боб ещё торгует? – он кивнул на магазин.
- Да, - ответил отец, - веришь, нет, ни капли не изменился, - Джей почему-то остался этим очень доволен.
Не доезжая квартал до дома, Джейсон попросил притормозить. Они проезжали мимо баскетбольной площадки за железным забором, на которой он вырос. Джей открыл дверь, собираясь выйти.
- Тебе помочь? – спросил отец.
- Нет, я сам, - сказал Джей и с трудом, цепляясь руками за крышу и дверь машины, выбрался наружу. Ходить самостоятельно он начал едва-едва, его ноги скрепляли специальные железные скобы, которые снимали нагрузку на суставы. Повернувшись обратно, он принял у отца костыли и медленно подошёл к сетке.
Эти пять месяцев прошли для него, как в тумане. Как только он очнулся на больничной койке, то сразу понял, что дело плохо. Стоило закрыть глаза, как мотоцикл вновь и вновь терял управление, с убийственной скоростью летя на обочину. В голове крутилась только одна мысль: «Неужели, неужели это случилось со мной?»
Он открывал глаза и видел своё тело. Ему казалось, что он парализован, что он не может пошевелить ни одним пальцем, казалось, что жизнь закончена.
Но время шло. Вокруг него бегали какие-то люди. Иногда он засыпал, и тогда гибельное ограждение вновь и вновь неслось на него, чтобы раздробить все кости, выпустить кр
