Ответ на пост «Два таких разных видео»
кадр из фильма Rambo Last Blood
Всем известен феномен "стокгольмского синдрома", состоящий в том, что жертвы начинают испытывать к своим насильникам и захватчикам симпатию. Механизм этой симпатии элементарен и бессознателен. Жертвы хотят выжить, и древние механизмы шепчут: выживает тот слабый, кто на стороне сильного, а чем равнодушней и безжалостней сильный, тем он сильней.
Завоеватель же, действующий в известных границах милосердия и терпимости — как бы он ни был силён и победителен — не вызывает стокгольмского синдрома по простой причине: последнему НЕЗАЧЕМ ВКЛЮЧАТЬСЯ . Стокгольмский синдром — это механизм психики, который вступает в действие только тогда, когда отключаются все прочие чувства, кроме ужаса и бессилия.
Американцев много где не любят, но мало кто испытывает к ним, кажется, ту священную ненависть, что испытывают народы Запада к нам — несмотря на явно куда большую жестокость американцев и на то, что они этой жестокости, сказать по правде, ничуть не скрывают .
Пример американцев наглядно показывает Жестокую Правду Жизни: только завоеватель, давший понять завоёванным, что он презирает их и их законы, не подвержен жалости и не боится никакого возмездия — взламывает щиток с тумблерами от стокгольмства.
Поэтому по отношению к нашим пленным врагам не нужно быть специально зверски жестоким (напротив, зверская жестокость вредит, как всё чрезмерное), ему нужно всего лишь быть равнодушным и наплевательским.
Американцы в свое время сняли сотни фильмов о Вьетнаме, но не о вьетнамцах. Это были фильмы о том, как нехорошо и дискомфортно тем американцам, кого разочаровала и травмировала вьетнамская война. Вьетнамцы в них как были, так и остались массовкой, и роль их - роль смутных теней, преследующих какого-нибудь героя греческой трагедии.
Поэтому у вьетнамцев сегодня нет никакого варианта презирать американцев — ведь американцам по сей день решительно наплевать, "простили" ли их.
Нам вообще нужно, чтобы мир нас любил?
Потому что если да — то, как ни парадоксально, самый кратчайший путь к данной цели состоит в том, чтобы наплевать, любит ли он нас.
К моему величайшему сожалению, благодарность является обычно вторичным чувством по отношению к преклонению перед силой. История знает маловато примеров благодарности, проявленной к слабым (а всякое нежелание причинять неудобства гражданам в ходе военных действий воспринимается специфическим сознанием последних именно как слабость и даже трусость - "ага, боитесь нас трогать").
Если победитель скромен и учтив и щадит чувства и чтит нужды — тот, кто ощущает себя побеждённым, найдёт способ извлечь из этого факта дозу собственного превосходства и отвергать протянутую ему руку. И наоборот - он же с охотой будет изыскивать способы протянуть руку первым, если почувствует себя основательно внизу иерархии.
Я читал, что даже нацистские военнопленные времён Великой Отечественной, убедившись в какой-то момент в глубоко цивилизованном отношении к ним со стороны красноармейцев, сперва перестали бояться, затем слушаться, а затем бросили работать и начали распевать фашистские свои боевые песни в ответ на призывы лагерного начальства вести себя прилично.
В связи с чем высшему руководству пришлось менять собственные прежние установки и переходить от "человечности, имеющей дело с воображаемым побеждённым на дуэли", к человечности реалистичной - имеющей дело с отсечёнными головами дракона, расколдовывание которых обратно в людей поцелуем любви оказалось не очень эффективным методом.
Головы дракона не белоснежки.
