В итоге мы просто разогрели позавчерашнюю лазанью. Я не возражал: мамина лазанья всегда была произведением искусства, но аппетит у меня быстро пропал от вида мамы. Она сдерживалась из последних сил. Истекала слюной и издавала странные гортанные звуки. Она моргала все медленнее и медленнее. Папа попытался уговорить ее съесть один из питательных батончиков, но мама просто выбежала из кухни и заперлась в ванной.
Я ничего не понимал. Папа просил ее открыть дверь, но она была просто не в состоянии. Сердце у меня колотилось где-то в горле. Через некоторое время мама перестала отвечать. Папе пришлось выломать ручку молотком, но было слишком поздно – она уже спала. Я слышал его крик даже через дверь.
Мы успели быстро – мама успела проспать всего пару секунд. Самое большее минуту. Она сидела на унитазе, запрокинув голову, и что-то черное текло у нее изо рта. Черно-синие кончики пальцев торчали из приоткрытых губ. Горло вздымалось.
Папа схватил ее и потряс. Она почти сразу очнулась, уронила голову вперед и закашлялась. Он помог ей умыться, а мне крикнул подождать в другой комнате.
Несколько минут я просто сидел на своей кровати, не зная бежать мне или прятаться. Возможно, было уже слишком поздно и для того, и для другого. Возможно, с мамой случиться то же, что и с Ларри Питерсоном. Родители спорили в соседней комнате, и переход их голосов от злых к отчаянным и печальным лишал меня остатков мужества.
Они вышли ко мне через какое-то время. Сели рядом и заверили, что все у нас будет хорошо.
Что мы миновали уже половину срока и осталось чуть-чуть.
Они были очень заботливыми и милыми, но их слова почти не трогали меня. Мне было трудно сосредоточиться, и все, о чем я мог думать, – о странном шуме, непрекращающемся шуме на заднем плане. Что-то происходило снаружи.
Папа дошел до середины долгого объяснения, почему больше нельзя запирать двери в ванной, когда что-то во мне закричало, требуя реакции. Это был всего лишь легкий щелчок, но ясный как божий день. Может быть, это все из-за бустра, но я был странно сконцентрирован на мельчайших деталях, отстранен, будто со стороны наблюдал за разговором с родителями.
Я закрыл глаза, и менее чем через секунду раздался громкий хлопок.
Было сделано всего пару выстрелов, но мы тут же упали на землю. Одна пуля попала во входную дверь, а другая разбила кухонное окно. Снаружи доносились громкие голоса, истерический смех. Они разговаривали, но едва ли что-то можно было разобрать. У одной женщины голос звучал так, словно она говорила с набитым ртом.
Еще два выстрела. Лампочка на кухне с треском взорвалась. Комната погрузилась во тьму. На улице раздался топот и смех – они уходили. Вдалеке послышались новые выстрелы, возможно, кто-то ответил им тем же.
– Мы не можем здесь оставаться, – прошептала мама. – Нужно звонить.
– Ты хочешь поехать туда, куда забрали Ларри? – резко ответил папа. – В какую-то больницу, полную сумасшедших??
– В нас стреляли, не можем же мы…
Мама притихла и посмотрела на меня. Родители скомкано извинились и решили поговорить наедине, а меня попросили подняться наверх. Велели держаться подальше от окон, запретили ложиться и даже садиться. Мне нужно было пробыть одному совсем недолго – скоро они пришли бы навестить меня.
Но, конечно же, мне было слишком любопытно. Под аккомпанемент жаркого спора внизу, я выглянул в окно верхнего этажа. Было довольно далеко видно, и я разглядел машину, остановившуюся на обочине. Фары горели, машину окружали по меньшей мере шесть человек. Двое из них были одеты так же, как вооруженные охранники, приходившие к нам в дом.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что в той машине сидел пожилой мужчина. Я пару раз видел его на улице, но не знал имени.
Люди пытались разбить стекла автомобиля. Чем придется: монтировками, кирпичами, молотками, отрезками труб… всем, что попалось под руку. Им не потребовалось много времени, чтобы прорваться. Они вытянули мужчину наружу. С моего места сложно было разглядеть, что они делают, но я слышал его крики. Нападавшие прижали старика к земле и закрыли ему лицо руками. Глаза, рот, уши…
Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать происходящее: они заставляли его спать.
Через несколько минут все закончилось. Старик медленно встал, прислонился к своей машине, и его начало рвать. Та же сине-черная слизь, которую я видел у Ларри Питерсона, начала вытекать у него изо рта. И это продолжалось до тех пор, пока он не выкашлял какой-то сгусток, едва помещавшийся у него во рту. Движущийся, живой сгусток.
Выпрямив спину, он посмотрел на странную группу, уже ушедшую вниз по улице. Некоторые быстро шли. Другие неслись вперед. Один полз, зажав что-то зубами. Хотя нет… что-то выходило у него изо рта. Что-то длинное.
Снова выстрелы. Вдалеке, с другой стороны, я увидел еще одну группу людей. По меньшей мере, дюжина человек шла вверх по улице . Бродячие банды неспящих сумасшедших наводнили улицы. Одному богу известно, чем это могло закончиться.
Спор внизу стих. Родители позвали меня к себе, усадили рядом и объяснили, что мы останемся дома и будем держаться подальше от окон, просто на всякий случай. Мы запрем все двери и окна, задернем шторы. Музыка все еще будет играть, но теперь гораздо тише – нельзя было привлекать внимание. Конечно, я согласился. А какой у меня был выбор?
Стало еще хуже. Папа чуть было не принял двойную дозу бустера, напрочь забыв, что только что опустошил пузырек. Мама успела его остановить. Телефон больше не звонил: никто не рвался проверять как мы. Мама пыталась дозвониться по экстренному номеру, но линию отключили. На улице стреляли, куда дальше, чем раньше, но чаще. Мы слышали, как сигналят машины, но сирен не было.
Затем начались пожары. По крайней мере, два, где-то в центре города. Столбы дыма вздымались высоко в небо.
Мама чувствовала себя неважно. Она не могла есть и временами едва держалась на ногах. Все время громко разговаривала, даже если оставалась одна. Ей то и дело приходилось искать опору, чтобы не упасть. Она не могла съесть даже тот странный батончик и ходила, мотая головой из стороны в сторону. Папа изо всех сил старался, чтобы она оставалась бодрой, но у него тоже были проблемы. Сколько бы раз он не опускал голову под кран с ледяной водой, сон явно побеждал.
У меня дела тоже шли неважно, но и близко не так плохо. Сохранился аппетит, я принимал бустеры, но отсутствие сна сказывалось: руки тряслись, голова раскалывалась. Шею то и дело простреливало, словно меня били током. Мне казалось, что предметы где-то на краю зрения движутся. Я все время оборачивался, чтобы посмотреть на окна – у меня начались галлюцинации, что это экраны телевизоров.
К утру возникла новая проблема. Отключили электричество и воду.
В нескольких минутах ходьбы от дома располагалось небольшое озеро, и у нас не было другого выбора, кроме как попытаться набрать воды там. На кухне остался небольшой запас питьевой воды, но этого было недостаточно. Мама предложила пойти всем вместе, но об этом не было и речи – она едва держалась на ногах. Нечего было обсуждать: папе пришлось идти одному.
Мы наблюдали за ним из окна верхнего этажа. Солнце только что взошло, расчертив увядающий пейзаж длинными резкими тенями и болезненно ярким сиянием. Мама просто тупо смотрела перед собой, словно пытаясь вспомнить, что-то очень важное.
– У тебя же… у тебя скоро день рождения? – медленно спросила она.
– А ты… ты хочешь стать старше? Я вот… да… я бы хотела. Очень… Хотела бы, чтобы ты… чтобы у тебя была возможность вырасти.
Она посмотрела на меня и безумно рассмеялась. Глаза у нее моргали по очереди, левый чуть дольше, чем правый.Темные, запавшие глаза, неспособные сфокусировать взгляд. Наверное мама хотела как лучше, но взгляд, которым она меня одарила, был просто ужасающим. Как будто женщина, которую я знал, откатилась до базовой сути животного, которыми мы все и являемся. Моя мама все еще была где-то там, но большая часть ее просто... исчезла.
Примерно через час я заметил, что папа возвращается. Мы с мамой вздохнули с облегчением, но это продолжалось недолго. У него в руках не было фляги с водой. Через несколько мгновений я понял, что он не один. Еще минимум два десятка человек следовали за ним на небольшом отдалении. Мама, казалось, никак не отреагировала. Она просто смотрела в окно и кивала сама себе. На мгновение она почти заснула стоя: ее губы хлопали, как у окуня, вытащенного из воды. Я видел, как что-то двигалось у нее в горле.
Я встряхнул ее, и в момент просветления мама снова посмотрела в окно. Внизу что-то с силой ударилось об дверь.
Мама затолкала меня в шкаф, сбежала вниз за оставшимися бустерами и вывалила все это на меня вместе со своими наручными часами и парой пищевых батончиков.
– Кто-нибудь... кто-нибудь придет за тобой, – сказала она. – Просто подожди. Просто подожди и... и не засыпай. Я… Я постараюсь что-нибудь придумать.
У меня не было времени возразить. Она захлопнула шкаф. В замке входной двери повернулся ключ. Возможно, папа и забыл, кто он такой, но не забыл, как пользоваться ключами от дома.
Я просто сидел в темноте и слушал. Свернулся калачиком, даже не пытаясь устроиться поудобнее, чтобы не заснуть. Внизу с грохотом ломалась мебель. Незнакомые голоса выкрикивали непристойности и какую-то бессвязную чепуху. Началась драка, кто-то бился об стены. Человек взбежал по лестнице, ворвался в ванную, и пытался разбить чугунную ванну.
Закричала женщина, затем мужчина. Раздался выстрел, потом звон стекла. Я услышал приглушенный крик, как будто кого-то удерживали. Возможно с мамой произошло то же, что и с тем стариком прошлой ночью.
Должно быть, я просидел так несколько часов. В темноте было трудно понять, открыты у меня глаза или нет. Я не мог понять, действительно ли я слышал что-то в доме, или мне это только казалось. Я слышал голоса и шепот, бессвязный и бессмысленный. Иногда представлял, что те сумасшедшие стоят прямо за дверью и выпытывают у меня чит-коды к новым играм. Все, что могло поддержать мой слабеющий рассудок, – это мамины наручные часы, но я едва мог разглядеть их циферблат.
Время текло так странно. Мне казалось, что я погружаюсь в раздумья на несколько часов, но на самом деле проходили минуты. Потом я ловил себя на том, что на мгновение замер, смотря прямо перед собой, но два часа исчезали бесследно. Я повторял, как мантру, в котором часу нужно будет принят следующий бустер.
Но ситуация становилась все более странной. Часы шли вспять. Я будто видел, как кто-то сидит напротив меня – пара белых глаз в темноте. Тихие голоса уговаривали меня лечь спать, и я обнаружил, что начинаю клевать носом. Я чувствовал, как что-то движется во мне, словно рука, пытающаяся влезть в тесную перчатку…
В конце концов я сдался и вылез из шкафа. Я едва держался на ногах, но упорно тащил с собой бустеры и батончики в пластиковом пакете. Было уже неважно, есть ли кто-то внизу, я просто должен был выйти. Должен был увидеть.
Весь дом оказался разгромлен. Вся мебель сломана. Все светильники разбиты. Стены были забрызганы кровью, а входная дверь висела на одной петле. Не осталось ни одного целого окна, а рамки для наших фотографий разлетелись по этажу, словно звёздочки ниндзя. Но самым странным был едкий запах, доносившийся из кухни.
Сначала я не понял, что это такое. Он был похож на человека, но со слишком большим количеством конечностей. После нескольких секунд осознания, я понял, что это мертвое тело. Молодой человек с торчащим из груди ножом, распростертый на кухонном полу. Его челюсть была вывихнута и свернута на сторону.
А из горла торчала сине-черная рука, вцепившаяся ладонью ему же в лицо.
Что-то во мне шевельнулось. Чему-то во мне не понравилось то, на что я смотрел. Я попытался придавить шевеление в горле волокнистым батончиком, и это как ни странно, сработало.
На улицу я вышел в оцепенении. Я не знал, что делать. Часть меня порывалась бежать искать родителей, а другая часть хотела уехать из города. На велосипеде, автобусе или просто пешком – неважно. Конечно, автобусы здесь больше не ходили, но мой лишенный сна разум уже не мог отделить факты от вымысла.
Вся та ночь была одним сплошным кошмаром наяву. Мне все время мерещились существа, появляющиеся из темноты. Я слышал голоса, приказывающие развернуться, остановиться, бежать – и все одновременно. Я с трудом удерживал равновесие, и если бы остановился даже на мгновение, то сразу же заснул бы. Я должен был продолжать идти. Даже принял дополнительную дозу бустера. От него резко заболели суставы и выступила испарина. Зря я это сделал.
Я срезал путь через парк. Из-за деревьев выглядывали лица. Я видел мужчину, лежащего лицом вниз на гравийной дорожке, которого подтягивала вперед рука, торчащая изо рта. Я видел мужчину на берегу озера, хлопающего руками по поверхности воды, как безумный ребенок, пытающийся поднять как можно больше брызг.
Что-то из этого было реальным. Что-то – нет. Я не мог сказать, что было чем. Больше нет.
Когда я, наконец, добрался до центра города, то увидел по меньшей мере две дюжины людей, собравшихся у горящего здания. И из всех их глоток вверх росли сине-черные руки, тянущиеся к огню, трепещущие. Словно водоросли, плывущие по невидимому течению, они в унисон наклонялись вперед и назад, восхваляя тот хаос, который сами же сотворили, не произнося ни слова, ни звука. И все же я их слышал. Они приветствовали меня. Звали меня. Каждый голос не похож на другой…
– Подойди, – умоляли они. – Твое место здесь.
Я отвернулся, и голоса стали громче. Отчаяннее. Пронзительнее. Визг, требующий моего внимания, моей преданности. И не все из них доносились извне – один шел прямо из моего нутра.
– Мы уже здесь, – смеялся он. – Мы не исчезнем. Не утихнем. Мы никогда не уйдем.
Руки потянулись ко мне. В каждом окне появились бледные лица. Голоса доносились из-под бетона.
Стрельба. Разбитые окна. Стекло трещало под моими подошвами, когда я пробирался мимо остовов сгоревших машин.
Стало темно, потом светло, потом снова темно.
И в какой-то момент я сдался. Холодный бетон внезапно прижался к моей щеке, но я уже был не в силах встать. Ноги не двигались. Глаза не открывались.
– Да! – смеялись голоса. – Иди! Иди к нам! Иди и гори с нами!
Я не знаю, как долго пролежал без сознания. Часы. Может быть, полдня. Я очнулся и увидел, что ко мне бежит мужчина, на ходу спрашивая, все ли со мной в порядке. Подъехала машина, обдав меня теплым светом. На обочине дороги сидела колония лягушек, неотрывно смотря на меня. Я заметил неподалеку подсолнух. Он выцвел до синевы. Странно, как мы не замечаем самых очевидных изменений, пока они не ударят прямо в лицо.
Оказалось, что воздействие произошло по меньшей мере на 6 часов раньше, чем предполагал человек с планшетом, и я бодрствовал достаточно долго, чтобы большая часть эффекта сошла на нет. Меня нашли без сознания на обочине шоссе, примерно в пятнадцати километрах от дома. Да, я заснул, но последствия оказались практически незначительными, по сравнению с большинством соседей.
Возможно вы даже слышали об этом. Власти назвали произошедшее “беспорядками”. Просто очередные волнения в бедном районе. Не думаю, что это событие удостоилось упоминания в национальных новостях.
Некоторые из тех, кто сдался раньше всех, получили необратимые повреждения мозга. Ларри Питерсон уже никогда не стал прежним, но было трудно сказать, было ли это из-за эмоциональной травмы от потери жены или из-за заражения. В любом случае, до конца его жизни за ним присматривала сиделка.
Мама и папа тоже не полностью восстановились. После той ночи у мамы развилось что-то вроде нарколепсии, она стала внезапно засыпать в самое неподходящее время. Папа потерял чувство вкуса и обоняния. По сей день им трудно объяснить, что именно они испытали. Для них это было все равно что заснуть и увидеть самый ужасный кошмар, а проснуться на больничной койке.
Иногда я задаюсь вопросом, может быть и я заснул? Некоторые вещи, которые я видел, казались настолько странными, что не было никакой возможности проверить их на реальность. Я отчетливо помню ту сцену у горящего здания в центре города. Это должно было быть реальным. И здание действительно сгорело.
Мне тяжело вспоминать об этом. Если поддаться мыслям о тех днях, внутри у меня все скручивается, вопя, что это просто кошмарный сон. Непрекращающийся по сей день кошмарный сон. Что я все еще в шаге от того, чтобы проснуться в шкафу, за дверью которого ждет бешеная толпа.
Или хуже: что-то внутри меня ждет момента, чтобы взять контроль в свои руки.
Может быть мне осталась всего одна ночь.
Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты
Хотите получать эксклюзивы? Тогда вам сюда =)
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
