Aver174

Доброго времени суток, уважаемые подписчики. Так как почти все действующие лица этих рассказов все еще преподают, да и являются своего рода "знаменитостями" - имена и местами преподаваемые предметы изменены. Любое совпадение с действительностью является случайным.

Как всегда много букв, поехали.

История первая. Меломан.

Экзамен по патологической физиологии для студентки 3-го курса складывался неудачно. Мало того, что она толком не знала свой билет, так и еще вместе с билетом вытянула одного из худших преподавателей – доцента кафедры. Даже зная предмет, сдать Доценту – сложная задача. Преподаватель был чрезмерно строг и дотошен и недолюбливал студентов как биологический вид. Поговаривали, что, будучи студентом с откровенно «ботанической» внешностью, Доцент не пользовался уважением у однокурсников, и, возможно, часто становился жертвой буллинга. Прошли годы, вчерашний ботаник стал кандидатом медицинских наук и преподавателем, и теперь он имел возможность издеваться, а не наоборот.

Быстро прогнав студентку по вопросам билета, Доцент понял, что перед ним кандидатка на «банан»:
- Ответ абсолютно никакой… Похоже, я вынужден пригласить Вас на пересдачу…
- Пожалуйста, поставьте «три», - голос студентки был умоляющим, - может, я на другие вопросы отвечу?

Девушка была в отчаянии, Доцент это прекрасно видел. Что ж, почему бы не повеселиться?
- Я уже увидел, что вопросы вам задавать бессмысленно, в патофизиологии вы потерпели фиаско. Может, у вас какие-то другие таланты есть?
- В смысле? – Не поняла девушка.
- Ну, танцевать, петь, стихи читать умеешь? – Доцент хищно ухмылялся, наслаждаясь реакцией жертвы.
- Я не понимаю, как это связано с экзаменом…
- А тебе не надо ничего понимать, ты тройку хочешь?
- ДА!
- Знаешь песню мистера Кредо «Долина чудная долина»?

Едва не плачущая студентка, вконец не понимая, к чему ведет этот странный диалог, растерянно кивнула. Доцент победоносно приказал:
- Пой.
- Прям сейчас? – Шокировано произнесла девушка, - Экзамен же!
- Я так понимаю, тройку мы не хотим…
- Долина чудная долинаааааа…

Студентка запела полушепотом. Сидящие рядом студенты растерянно крутили головами в поисках источника звука. Доцент удовлетворенно откинулся на спинку стула и в очередной раз скомандовал:
- Громче!

Симпатичное лицо девушки пошло красными пятнами. То ли сдерживая слезы, то ли для того, чтобы не видеть этот позор, она закрыла глаза и, глубоко вдохнув, продолжила петь со средней громкостью:
- Долина вечных снов, растений и цветооов…
- ГРОМЧЕ!
- ДОЛИНА ЧУДНАЯ ДОЛИНАААА…

Доцент, упиваясь своей властью, принялся размахивать руками, будто дирижируя двоечницей. Естественно, все внимание аудитории было приковано к ним. Раздались редкие смешки, но, в целом, большинство студентов комичность ситуации не разделяли. Все были в курсе, что Доцент та еще сволочь. Заведующей на экзамене не было, а остальные преподаватели были рангом ниже, в связи с чем, просто наблюдали, ожидая, когда кот наиграется мышкой.

- ЦВЕТУЩИЙ ДИВНЫЙ САД, ПЬЯНЯЩИЙ АРОМААААТ. ДОЛИНА ЧУДНАЯ ДОЛИНААА… ТЕБЯ С НЕБЕС ПОСЛАЛИ…
- ОТ ГОРЯ И ПЕЧАЛИ!

Последнюю строчку студентка и Доцент пропели дуэтом. Преподаватель явно получал огромнейшее музыкальное удовольствие. Девушка замолчала и рефлекторно вытерла проступившие слезы.
- Чего молчим? Дальше петь кто будет?
- Я только припев з-з-знаю… - заикаясь пролепетала девушка.
- Эх, черт с тобой – Доцент взял в руки ее зачетку – чтобы всю песню выучила, надеюсь, хоть на это у тебя способностей хватит…

Поставив «удовл» преподаватель протянул заветную синюю книжицу невольной певице. Студентка, зло вырвав зачетку из рук своего мучителя, пулей выскочила из аудитории. Ее мало кто осуждал, тройка есть тройка, добрая треть присутствующих на экзамене пропели бы хором весь репертуар мистера Кредо по памяти, лишь бы не идти на пересдачу.

Любят Боги, любят люди
Когда песни им свои боча поет…

История вторая. Отличница и тройка.

Преподаватель кафедры оперативной хирургии и топографической анатомии с красноречивой фамилией Долгин был знаменитостью. Слышали о нем и перваши, лицезрели лично четверокурсники, вспоминали выпускники. Знаменит он был по одной простой причине. Долгин - абсолютный рекордсмен по количеству поставленных двоек на экзаменах (во времена моего обучения точно).

В большинстве случаев, количество поставленных «бананов» совпадало с количеством принятых студентов в экзаменационный день и это равенство, по слухам, соблюдалось годами.

Вообще, как и любая мало-мальски серьезная знаменитость, персона Долгина была овеяна слухами и легендами. Поговаривали, что кошмарит студентов он оттого, что не смог стать практикующим хирургом из-за дрожащих рук и/или алкоголизма (ох уж эти сплетни). Слышал я так же, что Долгин собственноручно поставил «два» своей родной дочери. Ну и почти голливудская легенда о том, что преподаватель потерял кого-то из близких из-за врачебной ошибки, после чего поклялся отчислить всех недостойных. Никакой критики, конечно, эта теория не выдерживала.

Экзамен по «оперативке» был в самом разгаре, я ждал своей очереди на заход, когда из аудитории чуть ли не в обморочном состоянии вышла моя однокурсница Марина. Мы с ней неплохо общались и, видя, что она не в себе я поинтересовался:
- Марин, ну как?
- Три. – Едва сдерживая слезы ответила приятельница.
- У кого?
- Долгин, - девушку затрясло, и она, наконец, дала волю чувствам, - эта сука мне зачетку испортила…
- Слушай, ну тройка у Долгина двух пятерок стоит… - попытался успокоить я ее.
- Aver174, я на красный шла, ни одной четверки за 4 года! Зубрила, ночами не спала, у меня билет от зубов отскакивал! – у Марины началась истерика, и она перешла на повышенный тон. – РАДИ ЧЕГО? ЧТОБЫ МНЕ ЭТОТ МУДАК ТРОЙКУ ПОСТАВИЛ? ДА ЛУЧШЕ БЫ ПОСТАВИЛ ДВА, ЕЕ ХОТЬ ПЕРЕСДАТЬ МОЖНО БЫЛО БЫ, А ТЕПЕРЬ?!

Слишком громко. Как бы Марина не накликала на себя беду, сгоряча сказанными словами. Взяв приятельницу под локоть, пытаюсь увести ее подальше от аудитории, параллельно успокаивая:
- Марин, скандалом ты проблему не решишь, иди к декану, может можно будет как-то договориться о пересдаче…
- ТРОЙКУ НЕ ПЕРЕСДАЮТ! Я ЗНАЛА БИЛЕТ, КАКОГО Х@$ ЭТОТ УРОД МНЕ ПОСТАВИЛ ТРИ?

Дверь аудитории распахнулась, и на пороге возникла грозная фигура Долгина. Судя по красным пятнам на его рыхлом лице, как минимум последнюю фразу в свой адрес он слышал. Я тщетно продолжал тянуть Марину за локоть, но она стояла как вкопанная, видимо, решив довести скандал до конца. Долгин, смерив ее испепеляющим взглядом, басовито поинтересовался:
- Вы с чем-то не согласны?
- ДА! – Марина вытерла рукавом халата слезы и ринулась в атаку. – С ОЦЕНКОЙ! ВЫ МНЕ ЗАЧЕТКУ ИСПОРТИЛИ!
- Девушка, отличников много, а вот тройку у Долгина получают единицы, - преподаватель смотрел на девушку, будто удав на крысу, - по мне, так вы пьяная от счастья должны уже в сугробе каком-нибудь лежать…

Марина, как и все присутствующие, выпала в осадок. Поняв, наконец, что руганью вопрос не решить, она взяла себя в руки и ответила:
- Я обращусь в деканат.
- Обращайтесь куда хотите. Я свою оценку не исправлю. Детям потом будете рассказывать, что у Долгина тройку получили, еще и недовольна…
Долгин вернулся в аудиторию, а Марина, матерясь себе под нос, покинула кафедру.
Спустя час Долгин лишил и мою зачетку «банановой девственности». Единственная двойка за 6 лет моего обучения.

История третья. Человек настроения.

Заведующий кафедрой хирургических болезней был человеком странным. Ему было глубоко за пятьдесят, очки в золотой оправе, тонкие, интеллигентные черты лица и чеховская бородка с проседью создавали впечатление строгого и требовательного преподавателя. Каким же он был на самом деле – практически никто не знал. Пары он не вел, в качестве лектора я тоже его не припомню. Да и на экзаменах он принимал по странной схеме.

Придя в аудиторию со всеми преподавателями и проведя все формальные процедуры начала экзамена, завкаф обычно брал 1-3 зачетки и уходил принимать «счастливчиков» к себе в кабинет. Особо не лютовал, среди сдававших ему студентов были и двойки, и пятерки. В целом, считалось, что он – человек настроения.

45 группа сдавала за день до нас. Завкаф взял единственную зачетку и пригласил ее обладательницу к себе в кабинет. Студентка, усевшись на стул точно напротив профессора, уже было собралась отвечать на билет, когда ее порыв был прерван неожиданным вопросом:
- Вы замужем? – профессор взглядом указал на обручальное кольцо девушки.
- Да, – немного растерянно ответила та.
- Так что ж вы сразу не сказали, давайте я вам поставлю четверку автоматом, и бегите мужу борщи варить…
- А можно «пять»? – набралась смелости студентка.
- Голубушка, я же если вас спрашивать начну, вы и на «три» не ответите…
- Ну четыре так четыре, – не растерялась девушка.
- Ну и отлично, - завкаф поставил в зачетку «хор» - бегите домой, радуйте супруга.

Естественно, слух о том, что завкаф благоволит «женатикам» разлетелся среди студентов со скоростью света. На следующий день, когда сдавала моя группа, профессор по отработанной схеме взял две зачетки и ушел к себе в кабинет. Волею случая, одна из зачеток принадлежала Анне, моей единственной замужней одногруппнице.

- Замужняя чтоль? – будто по заученному сценарию указал взглядом на кольцо завкаф.
- Да! – бойко ответила Анна, еле сдерживая счастливую улыбку предвкушения халявной четверки.
- Вы ж семейные не учитесь нихрена, у вас все время домашние хлопоты отнимают! Нет чтобы по-человечески – сначала институт закончить, профессию получить, а уж потом семьей обзаводиться! Торопитесь хрен пойми куда… Придете на пересдачу, ставлю вам «два».
- Но…
- Никаких «но»! Полезно будет! До свидания!

История четвертая. Халява приди.

Шелестова Ирина Борисовна, профессор кафедры нормальной анатомии, озабоченно смотрела в экзаменационную ведомость. То ли волею случая именно в этот день экзаменаторы синхронно встали не стой ноги, то ли студенты, сдающие сегодня, были через одного клиническими идиотами, но факт оставался фактом – двоек, даже для такого сложного экзамена как анатомия, было много. Непозволительно много. У ректора возникнут вопросы, будет скандал. Да, все привыкли к трети несдавших, но судя по ведомости, сегодня этот показатель больше половины!

Нужно срочно вмешиваться, пока не поздно.
В сложившейся критической ситуации Ирина Борисовна приняла единственно правильное решение. Не выходя из аудитории, она отошла к окну и, достав сотовый телефон набрала номер ассистента кафедры:

- Вызывайте Бадаляна, - сухо сказала она и бросила трубку.

На душе скребли кошки. Каждый раз, смотря на то мракобесие, которое творил Бадалян на экзамене, строгое сердце Ирины Борисовны обливалось кровью. Но ничего не поделаешь, только он мог справиться с таким количеством двоек. Меньшее зло.

Двадцать минут ожидания превратились в вечность. Наконец, дверь отворилась, и на пороге возник он – Бадалян Борис Николаевич. Опираясь на трость и изрядно хромая, он направился к столу с билетами и заглянул в ведомость. Все ясно. Для него есть работенка.

От Бадаляна словно исходил свет, явившийся в самый темный час, он вселил остальным экзаменуемым надежду. Бьюсь об заклад, что у каждого присутствующего на устах или в мыслях была одна молитва:

«Господи, пусть я попаду к Бадаляну»

Преподаватель занял свободный стол и вызвал первого студента отвечать.
Открыл зачетку. Увидел пятерку по второму в этой сессии предмету – гистологии.

- У вас пять по гистологии? Отличник что ли?

Хозяин зачетки нервно кивнул. Времени было мало, нужно было спасать кафедру и Бадалян знал, как это сделать.

- Ну, раз отличник то вот вам «пятерка» по анатомии. Всего Вам доброго! Следующий!

Следующая зачетка и испуганная бледная студентка, сидящая перед Борисом Николаевичем. По гистологии у нее был «банан». Но и тут Бадалян нашелся:

- Эх, милочка, как же вы так гистологию завалили? А мы Вам по анатомии «три» поставим, а то две пересдачи не потянете вы… Бегите давайте…
- Спасибо Борис Николаевич, дай Вам Бог здоровья!

Конвейер заработал.

- У вас три по гистологии? А мы вам «отлично» по анатомии поставим, средняя будет «хорошо».

- Тройка по гистологии? А кому сдавали? Брюхину? Ну, это вам не повезло просто, «три» у Геннадия Васильевича это минимум «четыре» у других преподавателей. Исправим эту несправедливость. Оценка отлично.

- Рассказывайте вопрос, какой знаете. Достаточно. По глазам вижу, что вы хорошист. Оценка - 4!

Ирина Борисовна, кошмаря очередную студентку, старалась не смотреть в сторону Бориса Николаевича. Она сделала то, что должна. Таким темпом Бадалян успеет разбавить количество двоек до приемлемой трети. В этом он как никто хорош. Но на душе все равно было противно. Что ж, такова природа. Халявный Бадалян просто уравновешивает остальных, черезчур жестких преподавателей. Инь и Ян. А если это так, то его присутствие имеет и плюсы. Ирина Борисовна облегченно вздохнула и произнесла:
- Оценка – два балла. Следующий!

История пятая. Лабораторки.

- Aver174, ты слышал, что на кафедре ухода есть препод, с которым надо бухать?

Этот вопрос задал мне Глеб, когда мы подходили к терапевтическому корпусу городской больницы №1, где у нас сегодня должна была состояться первая пара по предмету «уход за больными».

- Слышал. Легендарная личность вроде как…
- Ну еще бы. Может, нам повезет, и он у нас будет вести, а?
- А что, тебе в свободное время не бухается уже что ли? – не понял друга я.
- Это другое. Когда вот ты еще с преподом на занятии бухнешь? – Романенко мечтательно закатил глаза. – Я бы на такие пары с удовольствием ходил…
- Как зовут-то его? А то во всех байках он фигурирует как «препод, с которым бухают».
- Некто Батраков Александр Александрович…

Зайдя в больницу и переодевшись в сменку, скучковались группой в холле в ожидании преподавателей. Мы были не единственными, точно так же в коридоре стояло еще несколько групп. Старосте в деканате дали четкие инструкции – приходите в больницу и ждете своего преподавателя, вас заберут.

За пять минут до начала пары появилась группа преподавателей. Двое мужчин и три женщины. Один из представителей сильного пола подошел к нам и наудачу спросил:
- Ребят, а не вы ли случайно 240 группа?
- Мы, – ответил староста.

Вопрошающему было около сорока, чистый, и отутюженный врачебный халат несколько скрывал его полноватую комплекцию. Под халатом – бордовая классическая рубашка и галстук в тон. Мужчина широко улыбался, излучая бодрость и радушие. На алкоголика он никак не тянул. Романенко расстроился.

- Ну, значит, я угадал. Так, встаем вокруг меня, чтобы всем было слышно…

Мы покорно обступили преподавателя полумесяцем. Я оказался напротив мужчины, Романенко – практически за его спиной.
- Меня зовут Батраков Александр Александрович, я буду вести у вас уход за больными в этом семестре…

Глеб возликовал, и я отчетливо увидел, как он поднял взгляд к потолку и прошептал:
- Господи, спасибо.

Первая пара прошла абсолютно обычно. Перекличка, разбор новой темы, конспектирование минилекции. Внешность и манера общения Сан Саныча совершенно не вязалась с образом препода-выпивохи. По дороге на следующую пару физкультуры в главный корпус я поделился своими сомнениями с Романенко:
- Глебыч, ты уверен, что это он?
- Да он это стопудов!
- Не похож он на человека, который бухает со студентами… - усомнился в очередной раз я.
- А что ты хотел, чтобы он тебе шкалик налил с порога?
- Нет, но…
- Да нормально он себя вел, ты заметил, какой он манерный? – Глеб искренно верил в свою удачу. – Он приглядывается к нам, можно ли нам доверять…Понятное дело, что с кандачка такие дела не делаются. Надо его как-то спровоцировать… Тут план нужен!
- Например?
- У меня через неделю ДР, ровно в день пары по уходу, придем пораньше, с глазу на глаз ему скажу мол «Сан Саныч, у меня день рождения сегодня, можно пару пораньше закончить, я бы хотел угостить всех» ну и для затравочки возьмем две бутылки шампанского, посмотрим, как он отреагирует…
- Ты бы на парах такой инициативный был, генератор идей прям…
- Ой, иди в жопу, кто бы говорил! План пушка же!

Вторая пара спустя неделю прошла тоже обычно. Сан Саныч был харизматичным человеком, много шутил и вообще вел пары довольно интересно. Но без вольностей, в рамках субординации и приличий. Я все больше сомневался в достоверности слухов о нем, однако Романенко не падал духом.

Спустя неделю, в день рождения Глеба, мы пришли первыми. В моей сумке дожидался своего часа праздничный торт и одноразовая посуда, в рюкзаке Романенко – две бутылки шампанского, фрукты и сок. Постояли немного в нерешительности возле аудитории, Глеб предложил:
- Aver174, давай ты разговор начнешь, у тебя язык лучше подвешен…
- Ага, щас! Твой день рождения – ты и начинай.
- Вот ты очкошник! Ладно, погнали.

Глеб постучал в дверь и, заглянув внутрь, спросил:
– Сан Саныч, доброе утро! Можно с Вами кое-что обсудить до начала пары?
Получив утвердительный ответ, товарищ махнул мне рукой, и мы вошли в аудиторию.
- Доброе утро, ребята, что у вас за вопрос?
- Тут такое дело… - Неуверенно начал Романенко, - Можно сегодня пару пораньше закончить?
- С чего это вдруг? – удивленно приподнял брови преподаватель.
- Ну, у меня день рождения сегодня… - совсем сник Глеб.
- И? – Сан Саныч все так же непонимающе разглядывал нас.
Похоже, пора вмешаться.
- И Глеб хотел бы в честь своего дня рождения проставиться так сказать, если вы не против, конечно…

«Со стороны это выглядит нагло. Два студента просят преподавателя свернуть пару пораньше, чтобы устроить посиделки в аудитории в честь дня рождения одного из них. Если мы ошиблись в Сан Саныче, нам звезда» - эти мысли за мгновение пронеслись у меня в голове, но внезапно преподаватель широко улыбнулся и проговорил:
- А, так и надо было сказать, а то что-то ходите вокруг да около! Ну-ка, доставайте, что у вас там!

Сан Саныч жестом показал на наши сумки. Выдохнув от напряжения, мы принялись выгружать на ближайший стол праздничные харчи. Под внимательным взором преподавателя торт, одноразовая посуда, нарезка фруктов и большая пачка сока поочередно заняли свое место на студенческой парте. Сан Саныч явно ждал не этого:
- Так, ребята, а самое главное-то где? – с улыбкой Чеширского Кота спросил Александр Александрович.
- Вот, – несколько смущенно проговорил Романенко и поставил на стол две бутылки игристого.
- Ну, это несерьезно, парни. Это, - Сан Саныч указал на шампанское – для дам. А мы-то с вами что пить будем?

Романенко победоносно посмотрел на меня и, подыгрывая преподавателю наигранно-растерянным тоном ответил:
- Сан Саныч, а больше я ничего не брал…
- Значит так, орлы! – преподаватель посмотрел на часы – время без пяти минут восемь. «Кактус» (ближайший магазин) открывается ровно в восемь. Мухой туда за нормальным мужским напитком. Так, нас четверо, значит, берете 0,7, задача ясна?
- Сан Саныч, а мужской напиток — это что? – решил внести ясность я.
- Беленькая, конечно же. Все, бегом в магазин!

Кабанчиком сбегали в магазин и прикупили 0,7 Хортицы и мясной нарезки. Вернувшись в аудиторию, увидели, что наши девчонки под чутким руководством преподавателя заканчивали сервировать стол. Судя по всему, пары сегодня не будет вообще.

Сели за стол. Разлили шампанское девочкам. Старосте, себе, Сан Санычу и, внезапно, Стеше (пить игристое она отказалась) – водку. За столом чувствовалась напряженность, еще бы, одногруппницы хоть и слышали о пьянках на уходе, были к этому явно не готовы.

Первый тост по старшинству произнес Сан Саныч. Под пожелание Глебу здоровья и профессионального благополучия – опрокинули первую рюмку. А затем с минимальным отрывом вторую и третью.

Напряжение за столом как рукой сняло. Сан Саныч травил байки из богатой медовской истории, мы поддерживали беседу и смеялись. Бутылка 0,7 кончилась быстро. Преподаватель не глядя сунул руку в шкафчик около своего стола и извлек полный графин с прозрачной бесцветной жидкостью. Выпили и его.

Потом, кажется, пошли зачем-то в парк. Уже узким кругом, без Сан Саныча и львиной части одногруппников. Очнулся я в квартире у Наташи. Рядом с диваном стоял эмалированный таз, а на соседней койке храпел Романенко. На часах было восемь вечера. Остальные пары и лекция были естественно прогуляны.

Следующую пару Сан Саныч вел, как ни в чем не бывало. За прошедшую неделю выяснилось, что иногда занятия лучше прогулять. Ответственный староста, после распитой водки зачем-то поплелся на физру, где его заставили бежать кросс, в процессе которого он и эвакуировал содержимое своего желудка, не сходя с дистанции. Все бы ничего, но все произошло на глазах физрука, топящего за ЗОЖ. Физрук обещал старосте проблемы с зачетом.

В конце занятия преподаватель раздал каждому по внушительной кипе бумаги.
- Сан Саныч, а это что? – поинтересовалась отличница Наташа.
- А это ребята, список вопросов на коллоквиум, который пройдет через неделю.

Староста, бегло проглядев страницы присвистнул. Настроение у группы стремительно падало, никто не хотел провести выходные за зубрежкой. Преподаватель загадочно ухмылялся. Мне кажется, я понял почему.

- Сан Саныч, а, может, есть какая-то альтернатива? – решил проверить я свою догадку.
- Я уж думал, не спросите! – Александр Александрович хитро подмигнул мне и расплылся в своей фирменной улыбке – можем вместо коллоквиума провести лабораторку.
- На какую тему?
- Влияние 40% раствора этанола на организм человека, – не моргнув глазом произнес преподаватель.
- Понятно, - я обвел взглядом кивающих присутствующих – условия… Хм… Эксперимента какие?
- Да обычные: с барышень - закусь, с парней – реагент. Что-то вы хмурые какие-то, так лабораторка или коллоквиум?
- Лабораторка – почти хором сказали мы.

Примерно в таком режиме и проходили наши занятия. На 2-4 пары приходилась одна лабораторка. Даже мечтающему о таких занятиях Романенко под конец семестра было невесело. Еще бы, пьянка первой парой в понедельник – слишком жестко. Да и прогулы занятий (в меру Глеб пить тогда не умел) после очередной лабораторки прибавляли проблем перед сессией. Дошло до того, что перед последней парой ухода Романенко сказал мне:
- Хоть бы Сан Саныч у нас больше не вел, а…
- А что такое, ты же сиял от счастья в сентябре? – ехидно поинтересовался я.
- Да в звезду, надоело. Ну один раз прикольно было, ну второй… Но не каждые же млять две недели! Он же еще пьет как конь, и не пьянеет! А у меня так пить здоровья нет…

Ворвавшийся в кабинет Сан Саныч прервал ворчание Глеба.
- Доброе утро ребята, садитесь. У меня для вас две отличные новости! Новость первая – я буду вести у вас второй семестр!

Лицо Романенко окаменело. Да и в группе чувствовалось напряжение. Молчание затянулось, Сан Саныч, улыбаясь, смотрел на нас, видимо, ожидая оваций и ликования. Наконец, староста из вежливости спросил:
- А вторая хорошая новость какая?
- Пары будут в субботу, единственные у вас в расписании!

В гробовой тишине я отчетливо услышал полный трагедии шепот Глеба:
- %лять, нам @$зда…

Автору и его команде на создание книги - https://yoomoney.ru/to/4100115103796599

Часть первая - «Золотая коллекция» историй из жизни Aver174. История шестнадцатая. Эф-Эс, Декан и врачебная горка. Часть первая

Часть вторая - «Золотая коллекция» историй из жизни Aver174. История шестнадцатая. Эф-Эс, Декан и врачебная горка. Часть вторая

Вышел в коридор и наконец выдохнул. Для меня все было кончено, если и вылечу из института, то из-за патфиза, а не благодаря Эф-Эс. Радости от победы над стервой не было, лишь странное ощущение спокойствия и удовлетворенности собой. Дамоклов меч рассек пустоту.

Машинально посмотрел на часы – с момента моего захода в аудиторию и до выхода с экзамена прошло чуть больше 25 минут. Отличный результат. Романенко, если бы не проспал свой шанс, наверняка успел бы до пришествия Эф-Эс… Романенко!

Под впечатлением от столь быстрой сдачи ненавистного предмета я совсем забыл о своем товарище. Увидев в очереди одну из своих одногруппниц, спросил:

- Ты Глеба не видела?

- Нет, вроде не приходил еще. Ты отстрелялся, что ли уже?

- Вроде того…

Кинул дозвон на мобильник – ответа нет. Да где же он?

Спустя 10 минут в коридоре показалась делегация экзаменаторов, среди которых была и Эф-Эс. Проходя мимо меня, змея не удержалась от комментария:

- А, Aver174! Готовы? Буду с нетерпением ждать Вас!

- Терпения вам, - еле сдерживая смех, ответил я, - ждать придется долго.

Эф-Эс, увидев на моем лице победоносную усмешку, задумалась и поспешила скрыться в аудитории. Через открытую дверь я наблюдал, как она подошла к дежурному преподавателю и, взяв чью-то зачетку со стола, направилась за свое экзаменаторское место. Спросить о досрочно сдавших Ирина Викторовна не додумалась.

Через несколько минут после того, как экзаменаторы начали прием экзамена, в коридор ворвался Романенко.

- Сука, ты где был? – поприветствовал я своего товарища.

- В такси, &%$ть, два раза отменяли машину! Пришлось своим ходом переть! Ты сдал? План прокатил?

- Сдал, по плану, как и рассчитывали.

- Красава, на что?

- Четыре.

- Молорик, - друг радостно похлопал меня по плечу, - а теперь давай думать, как спасти мою жопу.

Сдающих было много, и я смело предположил, что за минимум 4 часа, которые длится экзамен, Эф-Эс наверняка выйдет в туалет. На этом допущении и состряпали новый план. Поставили на шухер одногруппницу – ее задача была оповестить нас, как только Эф-Эс выйдет из аудитории. До ближайшего туалета идти минуты 4, 2 минуты (как минимум) на все дела и 4 обратно. В сумме – 10 минут (мы очень надеялись, что больше) за которые Глеб должен успеть, забив на очередь, зайти, вытянуть билет и так же без подготовки вызваться отвечать. А дальше все зависело от того, освободится ли кто-нибудь из преподавателей до прихода финской суки. План рисковый, но другого не было.

Чтобы своим видом не спровоцировать Эф-Эс на спешку, зашли в соседнюю аудиторию, доверившись нашей подельнице. Нам повезло спустя почти два часа – напарница оповестила, что Ирина Викторовна только что вышла из кабинета и направилась в сторону своего отделения. Если это было действительно так, у нас будет больше времени.

Глеб пулей вылетел в коридор и направился к аудитории, на пороге которой стоял студент-лечебник в ожидании, когда его пригласят внутрь. Из открытой двери раздалось «следующий», но законного претендента на очередной билет подрезал Романенко:

- Сейчас моя очередь, - шепотом возмутился лечебник.

- Зайдешь за мной, я быстро, - прошипел в ответ Глеб и для пущей убедительности показал своему конкуренту кулак, - только попробуй вякнуть!

Студент – лечебник решил не связываться и пропустил Романенко вперед. Первая часть плана выполнена. Я посмотрел на часы. С момента выхода Эф-Эс из аудитории прошло две минуты.

Романенко протянул зачетку дежурному преподавателю и вытянул билет. Мельком глянув в листок - тихо обратился к экзаменатору. «Просит о досрочном ответе» - понял я. Преподаватель тихонько подошла к заведующему и тихо на ухо спросила разрешения на досрочный ответ – завкаф, не отвлекаясь от ответа очередного студента, быстро кивнул. Полдела сделано.

В ожидании свободного преподавателя, Глеб уселся за ближайшую к входу парту, и мы встретились взглядами:

«Как билет?» – я невербально задал вопрос, делая вид, что пишу что-то на ладони.

«Так себе» - Романенко покачал ладонью из стороны в сторону.

Я понял, что друг вытянул ЭКГ, так как это была единственная тема, в которой Глеб плавал.

«Сколько времени прошло?» - привычным жестом спросил приятель.

«Восемь минут» - показал я.

Романенко закрыл глаза и принялся ждать.

Спустя пару минут, освободившийся преподаватель пригласила Глеба отвечать. Друг сел за стол и быстро начал свой ответ. Когда в аудиторию вернулась Эф-Эс, Романенко уже заканчивал ответ на второй вопрос. Немая сцена.

Стоит отдать должное мегере, она быстро сориентировалась в ситуации и, подойдя к экзаменатору Глеба, что-то прошептала ей на ухо. Преподаватель нахмурилась, а Романенко как-то сразу сник. Несмотря на это, после недолгой паузы вызванной вмешательством Эф-Эс, ответ на билет продолжился.

- По второму вопросу у меня все, разрешите приступать к третьему?

- Да, пожалуйста. – Экзаменатор была чем-то весьма озадачена и слушала ответ в пол-уха.

Романенко быстро и уверенно затараторил ответ на третий вопрос, и чем дальше он отвечал, тем мрачнее становилось лицо преподавателя, принимающего экзамен. Наконец, ответ был закончен, и экзаменатор обратился к нервничающему студенту:

- Глеб Владимирович, - преподаватель задумчиво крутила ручку в руках, - ко мне обратилась Ирина Викторовна с одной просьбой… Догадываетесь с какой?

Глеб понуро кивнул.

- У меня сложилось впечатление, - продолжила она, - что Вы втянули меня в какой-то конфликт, что мне очень не нравится. И я склонна считать, что просьба Ирины Викторовны подкреплена весомыми доводами…

Поняв, к чему клонит экзаменатор, Глеб пошел в последнюю атаку:

- Задайте любые дополнительные вопросы. Я могу перетянуть билет, я знаю предмет, за что мне ставить два???

Экзаменатор жестом попросила Глеба замолчать и он, хоть это и было тяжело, послушался.

- Однако, – лицо преподавателя стало непроницаемым, как у судьи, выносящего приговор, - Ваш ответ не заслуживает такой низкой оценки. Да, с ЭКГ определенно стоит еще разобраться, однако два остальных вопроса были оценены мною положительно. Поэтому удовлетворить просьбу Ирины Викторовны мне не позволяет совесть и профессиональный долг. – Романенко воспрял духом, а экзаменатор наконец вынесла свой вердикт, - я снижаю вам оценку на балл за неумение сглаживать конфликты и ставлю «удовлетворительно».

Соломоново решение. Два быстрых росчерка шариковой ручки в зачетке поставили точку в этой истории. Сердечно поблагодарив экзаменатора, Романенко, пританцовывая и улыбаясь во все 32 зуба, покинул аудиторию. Последнее, что он увидел – зеленое от злости лицо Эф-Эс.

Взяв по литру нашего любимого «Пятницкого», уселись на лавочке в ближайшем дворе.

Романенко с пафосным и довольным лицом курил, я тоже пребывал в наилучшем расположении духа. Победа. Полная и безоговорочная.

Мобильник Глеба ожил, показывая, что звонит староста:

- Глеб, привет еще раз, а ты где?

- Во дворе возле «горки», а что?

- Aver174 с тобой?

- Да, мы тут пьянствуем немного, отмечаем успешную сдачу пропеда…

- Тут Ирина Викторовна собирает группу…

- Зачем? – Романенко напрягся.

- Да у нее традиция делать совместное фото с каждой своей группой после экзамена…

- Традиция значит, - Глеб шумно отхлебнул пива, - далеко она там?

- Тут, около меня стоит…

- Включи громкую связь. Включил?

- Ага, - судя по понурому тону, староста догадался, что добром это не кончится.

- Передай Ирине Викторовне что нам глубоко по#@й на нее и ее традиции. Может сама позвонить и позвать нас на совместное фото.

Романенко бросил трубку и разом ополовинил бутылку пенного.

- Aver174, я от нас сказал, не против?

- Я? Нет, конечно. Что-то ты ее пожалел, я думал, будет хуже.

- Да черт с ней, забыть бы эту суку как страшный сон…

Ни староста, ни Эф-Эс не перезвонили.

В первых числах июля состоялся мой последний рывок в преодолении «врачебной горки» - патфиз. Глеб на экзамен не явился, заявив, что ему не хватило времени на подготовку. На пересдаче была куча народу, так как кафедра патологической физиологии была очень щедра на двойки. Средняя температура по больнице – треть «забананенных» студентов на группу. Иногда больше – зависело от настроения заведующей кафедрой Ровнодомовой и доцента Асипова (главные «бананмейкеры» экзамена).

Была на патфизе особенность – студент тянул не только билет, но и преподавателя, которому будет отвечать. Видимо, чтобы не было соблазна схитрить и избежать встречи с неугодным экзаменатором. Доходило до смешного – одна из моих одногруппниц, вытянув вышеупомянутого доцента, просто собрала вещи ушла с экзамена, получив автоматом «два».

На лестнице перед входом кафедры было не протолкнуться. Почему-то внутрь пускали строго по одному, несмотря на то, что внутри было обилие как места в коридоре, так и пустых аудиторий. В грызне за заход в первой десятке (теоретический шанс списать) я не участвовал – списывать на патфизе бесполезное дело, однако лечебники (а в первой десятке поголовно оказались только они) на что-то надеялись. Заняв очередь даже не в первой двадцатке, я стоял на лестнице и болтал с однокурсницей.

Внезапно дверь открылась, и вышла первая студентка. Пугающе быстро, от начала экзамена прошло от силы десять минут. Ровнодомова спалила со «шпорой». Понятно.

Спустя пять минут – еще один. Два балла, пойман завкаф на списывании.

Практически сразу – еще одна. А затем синхронно еще двое. Профессор сегодня в ударе.

На лестничную клетку вышел лаборант и громким голосом обратился к присутствующим:

- Ребята, что вы творите? Профессор уже пятого человека ловит на списывании! Это пересдача, побойтесь Бога, ваша задача промямлить хоть какую-то видимость ответа на вопрос, троечку вам натянут!

Вместо вылетевших зашли новые студенты, и какое-то время любителей списывать больше не выходило. То ли остались одни профессионалы, то ли испугавшись ретивой заведующей, горе-студенты отказались от шпаргалок и решили сдавать самостоятельно.

Следующая студентка вышла только спустя 30 минут. Дожила до ответа, попала к Ровнодомовой. Оценка – два балла.

Спустя пять минут вышел парень. Отвечал Асипову. Рвет и мечет. Два балла.

Кто-то из толпы задал животрепещущий вопрос:

- Кто принимает-то?

- Ровнодомова и Асипов. Ровнодомова на билетах.

- И все? – ответ парня поверг в шок присутствующих.

- Пока да. Будут ли другие преподаватели сегодня – непонятно.

Среди присутствующих пробежали панические перешептывания, а я не удержался от шутки:

- Да, ребята, - громко и с наигранным позитивом сказал я, - там сегодня явно не «троечки» натягивают…

Присутствующие шутку не оценили, кроме того, очередь перед входной дверью мгновенно рассосалась – никто не хотел заходить на экзамен, чтобы оказаться между Сциллой и Харибдой.

Подумав, что ничего не теряю, я зашел без очереди. Пройдя по пустому коридору до единственной открытой аудитории, зашел внутрь и огляделся. Парень не соврал – на билетах была профессор Ровнодомова собственной персоной, она же принимала экзамен, а кроме нее из преподавателей – доцент Асипов, в противоположном углу терзающий свою очередную жертву. Убойный дуэт.

На стуле рядом с завкаф сидела студентка. Судя по зареванному лицу и размазанной по ее глазам туши, – дела у нее шли не очень. Ровнодомова жестом подозвала меня к себе, молча забрала протянутую зачетку, кивнула на мое приветствие и так же молча показала на билеты. Я взял билет и потянулся к маленьким листочкам с преподавателями, однако профессор вытянула экзаменатора за меня, сунув мне бумажку и чистый лист бумаги, и сказав короткое «идите готовиться», продолжила пытать сидящую перед ней девушку.

Единственная свободная парта была точно напротив стола заведующей, усевшись за неё, я, наконец, посмотрел, кто мне выпал. Профессор Ровнодомова. Именно в этот момент, в голове у себя я повторно открыл аксиому Эскобара.

Посмотрел билет. Два вопроса я знал хорошо, а вот один – не очень. Задача (а кроме трех вопросов решить надо было и ее тоже) была мне понятна, но на очень обширную тему (дыхание), что неминуемо повлечет за собой кучу дополнительных вопросов, в которых я утону. Зная взрывной характер заведующей, я понимал, что любое мое неосторожное слово может стать последним.

Как обычно тезисно начал писать набросок ответа на лист бумаги, то и дело отвлекаясь на громкий голос завкаф, обращенный к сдающей студентке:

- Как этот механизм реализуется? Последний раз спрашиваю!!!

Бедная девушка в очередной раз заплакала и прошептала какой-то ответ. Видимо, неправильный.

- НЕТ!!! – Гаркнула Ровнодомова, - ДУРА! ПОШЛА ВОН ОТСЮДА!

Студентка схватила свою зачетку и пулей вылетела в коридор.

- Чего это мы не пишем ответ? – профессор внезапно обратилась ко мне, - если к моменту сдачи билета не будет написано минимум одного листа – пойдешь вслед за этой, - завкаф кивнула в сторону коридора, - понял?

Я испуганно кивнул и послушно застрочил по листу бумаги.

Желающих сдавать экзамен так и не прибавилось, видимо, поэтому следующие претенденты как на подбор были из отчаянных ребят.

Первый вошедший был в сланцах на босую ногу и в голубых шортах с белыми ромашками. А видно их было потому, как на нем был не халат, а белая рубаха от хиркостюма. Глаза заведующей налились кровью, и любитель пляжного стиля одежды отправился назад с двумя баллами.

Второй – явился на экзамен с трехнедельной щетиной и в ужасно мятом халате. Раздраконенная заведующая не прощала даже этого:

- Вы как хоккеисты, не бреетесь на сессии что ли?

- Ага, – весело ответил «хоккеист».

- Еще раз явитесь на МОЙ экзамен в таком виде – не сдадите его никогда. ВОН!

Третий парень превратил экзамен в какой-то неправдоподобный спектакль. На нем был кипельно-белый, отутюженный халат, летние бежевые брюки, светло-коричневая туфля тоже соответствовала строгому духу экзамена. Почему в единственном числе? Да потому что левая нога студента, примерно до середины голени, была густо перемазана жидким цементным раствором. Такое ощущение, что он наступил в цемент, наспех вытер последствия и явился на экзамен, оставляя за собой грязно-серые следы. Надо отдать ему должное, держался он так, будто ничего и не было, и мне вдруг очень остро захотелось услышать его историю.

Ровнодомова даже привстала из-за своего места, чтобы окинуть студента оценивающим взором с ног до головы:

- Молодой человек, - несколько успокоившись, сказала она, - «умри, но приди» - подход достойный, но, в данном случае, неправильный. Приведите себя в порядок и приходите. Не успеете сегодня – значит на следующую пересдачу. Без оценки.

Профессор вернула зачетку странному студенту, а тот, не теряя лица, откланялся и покинул аудиторию, оставляя за собой цементные следы.

Наконец череду рас@#здяев и фриков прервала обычная студентка. Профессор выдала ей билет и вызвала меня для ответа. На ватных ногах я подошел к экзаменатору и занял свое место.

- Так, - проговорила заведующая, открыв мою зачетку, - я так понимаю, вы претендуете на «хорошо»?

- Как пойдет, - напряженно ответил я.

- Отвечайте первый вопрос.

Я последовательно начал рассказывать билет. На какие-то дополнительные вопросы по ходу экзамена я отвечал успешно, на какие-то нет. По лицу профессора было абсолютно непонятно, какая судьба меня ждет. Удостоюсь ли я четверки, получу трояк или выйду вон, присоединившись к сегодняшним двоечникам?

Рассказал задачу. Ожидаемо получил кучу дополнительных вопросов. Наконец, завкаф подвела итог моего ответа:

- Первый вопрос – три балла, слабо. Второй – четыре с минусом. Третий – четыре с плюсом, не плохо. Задачу решил правильно, но в теме плаваешь – поэтому три с минусом. Не знаю, достойны ли вы «хорошо» по моему предмету…

- Может контрольный вопрос? – я немного расслабился, поняв, что речь идет уже о положительной оценке.

- Хорошо. Один вопрос – на удачу. В решении задачи вы упомянули экспираторно-облегчающий рефлекс, - я кивнул, давая понять, что представляю, о чем идет речь, - как он называется по авторам?

Твою ж мать. У меня была ужасная память на фамилии, готовясь к экзамену, я старался уловить суть процесса, но никак не имена… Экспираторно-облегчающий рефлекс… Что-то знакомое… Я окунулся в чертоги разума, позволив мозгу создать ассоциативный ряд. Внезапно оказалось, что данный рефлекс у меня ассоциируется с свастикой, фашистами и Третьим Рейхом… Была не была:

- Рефлекс Геринга, если не ошибаюсь.

- Там две фамилии, - хитро прищурилась профессор.

- Второй тоже немец, - интуиция подсказывала вторую букву алфавита, - Б…Б…Б…

- Брейер. – Прервала мое блеянье завкаф, - ладно, будем считать, что вы ответили. Ставлю вам «хорошо» с минусом до Доватора (улица неподалеку от меда).

Как только я вышел с кафедры, толпа ожидающих студентов набросилась на меня:

- ЧТО?

- Четыре.

- У КОГО?

- Ровнодомова.

- ДА ЛАДНО!

И голос какой-то студентки из толпы:

- Господи, дай я за тебя подержусь!

P.S. В сентябре четвертого курса я вошел в учебную аудиторию и, памятуя как многие мои одногруппницы злорадствовали нашим с Глебом неудачам, решил над ними немного пошутить:

- Народ вы в курсе? Вы что не знаете?

Вместо приветствия возбужденно проговорил я и, дождавшись внимания всех присутствующих с ехидной улыбкой добавил:

- Стипендию дали!

- Aver174 иди в жопу! – почти хором ответили все присутствующие.

Смешно было только мне и Наташе с Аней. Благодаря декану, пропуск первого экзамена мне засчитали как «по болезни» и «врачебную горку» я закрыл не только на все четверки, но и со стипендией. Эх, жаль об этом не знает Эф-Эс…

Автору и его команде на создание книги - https://yoomoney.ru/to/4100115103796599

Старая Нокиа требовательно завибрировала в кармане. Достав мобильник мельком глянул на дисплей и принял вызов. Звонил Ярик, мой приятель с лечебного факультета, вместе с которым мы не так давно работали в ожоговом отделении.

- Aver174, здорова! Говорить можешь?

- Привет Яр, могу.

- Ты на смене?

- Не, домой иду, случилось что?

- Да не, нормально все… Слушай, такой вопрос, тебе хирургия нравится?

- Интересный вопрос, - я на секунду задумался, - скорее да, чем нет.

- Отлично! Тогда у меня предложение, от которого ты не сможешь отказаться!

Бывший напарник по ожоговому аду явно оживился и возбужденно затараторил мне в ухо:

- Короче, не знаю, в курсе ты или нет, я хочу на хирургию идти в интернатуру или орду, я думаю, это мое…

- Благословляю тебя, сын мой, а я-то тут причем?

- Слышь, Петросян, дай договорить, и поймешь, к чему я тебе звоню. Короче, я записался на кружок по хирургии при кафедре, ну, чтобы перед преподами мелькать, работу научную запилить к концу шестого курса, быть на виду, в общем, понял?

- Да.

- Так вот, на этом кружке организованы ночные дежурства в хирургических отделениях, но, по каким-то идиотским правилам, на них можно ходить только вдвоем, а у меня нет напарника… Да и с левым человеком как-то не охота…

- Так, погоди, ты хочешь, чтобы я с тобой на эти дежурства ходил?

- Ну да. Я тут больничку одну знаю, там хирургический приемник, дежурный врач адекватный вообще дает делать много чего, да и дежурсвта там… - Ярик запнулся, подбирая менее пугающее слово, - динамичные. Отвечаю, будет интересно!

- Так я же в кружке не состою…

- Так я тебя запишу. С тебя нужно только устное согласие!

- Блин, там же научную работу надо будет делать, мне вот вообще не до этого!

- Не ссы, не надо ничего делать, тему возьмешь, годик болт попинаешь, а потом сольешься, что мне тебя учить что ли?

- Яр, у меня работа же еще. Свободного времени ну прям вообще нет.

- Ты з@#бал сиськи мять, там два раза в месяц всего, я сам же тоже работаю. Скинешь мне свой график, я под тебя подстрою дежурства. Врач этот дежурит почти через день, по-любому найдем время.

Ярик хорошо подготовился к этому разговору, с легкостью парировав все мои доводы против. Отмазы и отговорки кончились. Внезапно я понял, что единственное, что меня останавливает – это моя лень. Как-то не хорошо из-за этого отказывать…

- Яр, что, больше вообще не с кем?

- Вообще. Да и я сразу про тебя подумал, мы в ожоговом хорошо сработались. Погнали?

Сраный подлиза. Была не была!

- А хрен с тобой. В каком районе больница?

- Красава! – Ярик возликовал. – Больничка на ЧМЗ.

Я мысленно выругался. Так себе райончик. Есть там одна особо конченая больница пациенты которой чуть менее чем полностью состоят из наркоманов, бомжей и алкашей… Погадите – ка!

- Только не говори что это 36.

- Она самая.

- @ля…

- Что опять?

- Яр, она же конченая. Там же одни наркоманы да алкаши!

- Ну и что? Зато все дают делать. Хватит ныть, нормально все будет!

Спустя неделю после этого разговора мы пришли на первое ночное дежурство в доблестную 36 больницу. Старое здание советской постройки, местами облагороженное более-менее свежим ремонтом. Сотни таких больниц населяли окраины крупных городов, и наша тридцать шестая была бы ничем не примечательна, если бы не особый контингент больных поступающих за медицинской помощью. Особенно по ночам.

Зайдя в приемник, мы сразу же проследовали в ординаторскую, где и познакомились с нашим наставником – Иваном Алексеевичем.

Он был молод, на вид ему было чуть больше тридцати. Мужчина среднего роста и крепкого телосложения, в мятом бордовом хиркостюме. Короткая стрижка под ежика и хамоватая улыбка. Как большинство известных мне хирургов, он был мужловат. Увидев нас на пороге ординаторской, врач коротко спросил:

- Кто такие?

Вопрос в лоб вместо приветствия. Что ж, учтивости и манер от здешних врачей я и не ожидал. Ярик, ничуть не смутившись, ответил:

- Мы студенты с кафедры. На дежурство. Я вам звонил пару дней назад.

- А, помню. Берите ключ от комнаты отдыха и идите переодеваться. Потом найдете меня. Я либо тут, либо в смотровой.

Ярик быстро подошел к хирургу и взял протянутый ключ. Найдя комнату отдыха, мы быстро переоделись и вернулись в ординаторскую. Врач встал из-за стола и крепко пожал нам руки.

- Иван Алексеевич.

- Ярослав.

- Aver174.

- Парни, вы учиться пришли или дурака валять?

Ехидный взгляд хирурга поочередно буровил нас с Яриком. Я быстро ответил:

- Учиться.

- Хорошо. Опыт работы есть?

- Отделение детской хирургической реанимации.

- А чего в хирургию приперся?

Иван Алексеевич изучающе смотрел на меня.

- Хирургия мне тоже интересна. Скоро выбирать специализацию, хотелось бы попробовать что-то кроме реанимации…

- Понятно, - врач хмыкнул и перевел взгляд на Ярика, - а ты? Тоже ищущий род деятельности?

- Я нет. Хирургом хочу стать. Работаю в хирургическом приемнике.

- Хорошо. Значит так, парни. Я вас впервые вижу, и поэтому пока везде со мной. Больных смотреть со мной, на операции по экстренности тоже со мной, ночью встаю я – встаете и вы. Понятно?

Мы с Яриком синхронно кивнули.

- Проявите себя хорошо, буду доверять вам кое-какие врачебные дела. Но это потом. Пока хвостиком ходите за мной, а я…

Наставления доктора прервались звуком бесцеремонно распахнувшиеся двери. В ординаторскую ворвался молодой худощавый мужчина и дерзким тоном спросил:

- Кто врач?

Я осмотрел вошедшего. Типичный гопник лет тридцати отроду. Спортивный костюм, черные кроссовки и бритая голова. Не отягощенное интеллектом лицо и смазанная татуировка на фаланге среднего пальца. Видимо, бывший сиделец.

Иван Алексеевич спокойно сел за стол и ответил:

- Я.

- &$ли ты тут расселся, в коридоре больная сидит!

А вот и представитель местной фауны. Врач жестом велел нам сесть на диван, а сам продолжил беседу с гопником:

- Выражения выбирайте. Я всех больных посмотрел…

- Да @$ли толку, что ты посмотрел, иди лечи давай!

- О какой больной идет речь?

Надо отдать должное, Иван Алексеевич был спокоен как удав.

- Петрова, мы час назад приехали.

- У Петровой нет признаков хирургической патологии, сейчас будут готовы анализы и, скорее всего, мы ее перенаправим в терапию, ждите.

Гопник набычился. Засунув руки в карманы, он продолжил выяснять отношения.

- Слышь, мне похер есть данные или нет, жопу поднял и пошел лечить, понял?

- А ты кем вообще Петровой приходишься? – врач резко перешел на «ты» в свойственной ему язвительной манере, - Муж?

- Нет.

- А кто?

- Сожитель я ее.

- Ну, то есть никто, так?

Гопник побагровел от ярости. Обстановка стремительно накалялась.

- Ты че @#уел? Пойдем выйдем, я тебе быстро объясню кто я такой.

- Да на#%й ты мне нужен, - Иван Алексеевич переходил на понятный гостю язык, - руки об говно пачкать…

- Слышь, ты при друзьях такой дерзкий что ли? Пошли выйдем, я сказал!

- Да по@#й мне, что ты там сказал. Вали нахер из моего кабинета, а то ментов вызову!

- Че, ты думаешь, я ментов испугаюсь, да я их в рот %$ал, вызывай!

Я думал, хирург блефует. Видимо гопник тоже решил, что его «берут на понт», однако дальнейшее развитие событий удивили и нас и названного гостя.

- Да без Б!

С этими словами, врач быстро засунул руку под столешницу. Раздался едва слышный щелчок.

- Ну все, ждем. Сейчас прибегут. Расскажешь им, куда ты их там «@#ал».

Гопник запаниковал и сразу как-то сник:

- Ты че, реально мусарнул что-ли?

- Ну да.

Врач откинулся на спинку стула и ехидно ухмыльнуся. Гопник принялся нервно переминаться с ноги на ногу, от его бравады не осталось и следа.

- На#$й ты так сделал?

- А что, ты думал, я тебя терпеть тут буду? Тебе же по@#й на ментов, отвечай за базар.

- Ну ты и крыса…

Хирург рассмеялся. Судя по испуганному лицу гопника, он судорожно соображал, что ему делать. Спустя буквально пару минут в коридоре раздался громкий топот. В кабинет забежали два здоровенных милиционера в полевой форме. Увидев нашу компанию, они облегченно выдохнули, и я понял, что это далеко не первый подобный вызов.

- Проблемы, Док?

Один из сотрудников панибратски обратился к хирургу, тот, глядя на гопника, спокойно ответил:

- Да как обычно, Серег.

- Барагозит? – Серега жестом показал на присмиревшего быка.

- Ага, звал выйти разобраться. Говорит, ментов в рот $%ал, так что вы с ним поаккуратнее…

- Я тебя найду, лепила &%аный, 3.14зда тебе, - прошипел гопарь.

Второй милиционер быстро подшагнул к гопнику и, сунув ему кулаком под дых, выволок за шкирку из кабинета. Его напарник, проводив гостя задумчивым взором, обратился к врачу:

- Не боись Док, мы с ним беседу сейчас проведем, на пушечный выстрел к тебе не подойдет.

- Да я не боюсь, у меня таких за смену по пять штук.

- Да в курсе я, ладно, не прощаемся.

Серега вышел из кабинета, аккуратно закрыв за собой дверь. Повисла пауза, первым которую нарушил Иван Алексеевич:

- Урок номер один, парни – при любой агрессии со стороны пациентов, не задумываясь, жмете тревожную кнопку. Понятно?

-Понятно, - я многозначительно посмотрел на Ярика, - быстро милиция прибежала, частые они гости у вас?

- Так они в соседнем здании сидят, поэтому и быстро. Ребята там хорошие, защищают нас. Тревожные кнопки есть почти в каждом кабинете. Поставили после…Хм…Некоторых инцидентов. Я вам их покажу.

- Часто жать приходится?

- Часто. Бывает, не один раз за ночь.

Ясно, понятно.

Иван Алексеевич быстро провел ознакомительную экскурсию по отделению попутно показав все тревожные кнопки и познакомив нас с молодым медбратом Мишей. Спустя пару часов, около 11 вечера, приехала скорая. Фельдшеры завезли на каталке в смотровую молодую девушку без сознания, Миша помог переложить ее на кушетку. Бригада скорой перекинулась с врачом парой фраз и убыла восвояси, хирург подозвал нас к себе в смотровую:

- Так, Aver174, тут пациент больше по твоему профилю. Что видишь? Перчатки не забудь надеть перед осмотром.

Я натянул пару смотровых перчаток, учтиво протянутых мне медбратом, подошел к девушке и начал осмотр. Пациентке было около двадцати лет. Одета в джинсы и цветастую блузку. Без сознания. Кожа ее была очень бледной, как белый лист бумаги. Дыхание редкое и поверхностное. Приподняв верхнее веко, посмотрел на зрачки. Зрачок узкий, будто ткнули булавкой в глаз. Интересно. Осмотрел правый локтевой сгиб – чисто. А вот на левом я нашел то что искал. Свежий след от инъекции. Единственный.

- Aver174, диагноз?

- Отравление опиатами.

- Правильно. Какими опиатами?

- Героин, я так понимаю?

- Угу, - врач одобрительно кивнул, - он же белый, он же гера, гречка, порох…Как лечить?

- Налоксоном.

- Правильно. Миша, тащи налоксон. Как обычно.

Медбрат послушно умчался в процедурную за препаратом. Иван Алексеевич продолжил опрос:

- Наркоманы наши постоянные клиенты, так что вы про них должны знать все. Ярослав, почему у них периодически случаются передозы?

- Не знаю, - напарник растерянно пожал плечами, - может дозу неправильно рассчитывают?

- О, можешь мне поверить, дозу они считают получше некоторых анестезиологов. Aver174, есть мысли?

- Передоз часто случается, когда наркоман нарывается на чистый наркотик, а считает его как «бадяженый». При смене барыги или по ошибке. Или после долгой завязки…

- Верно, - врач пристально посмотрел на меня, - Есть такие знакомые что ли?

- Нет, просто рос в плохом районе…

Вернулся Миша с антидотом. Медбрат затянул жгут и, осмотрев локтевой сгиб, чертыхнулся:

- Иван Алексеевич, у нее вен нет, я не поставлю, давайте реаниматологов позовем?

- Давай я попробую, - быстро обработав руки я взял шприц у медбрата. Прикинул направление хода кубитальной вены и ввел иглу. Немного «прощупав» иглой ткани, почувствовал, что провалился в вену и потянул поршень шприца на себя. В шприц хлынула темная венозная кровь. Миша, не дожидаясь команды, расстегнул жгут и я ввел антидот.

- Круто ты вены колешь, - медбрат был в восхищении, - где научился?

- Я реанимационный медбрат в детской областной.

- Понятно, малявкам, поди, еще сложнее ставить? Научишь?

- Научу.

- Вот мы и нашли, кто будет у нас нариков колоть, - хирург одобрительно ткнул меня локтем в бок, - твоих коллег меньше дергать будем.

- Ага, - я скорчил недовольную мину, - всегда мечтал.

Пациентка порозовела, дыхание ее стремительно возвращалось к норме. Врач осмотрел зрачки и, видимо, оставшись довольным от увиденного, – скомандовал:

- Так, парни, идем писать первичный осмотр. Миша, тащи ведро, а то заблюет барышня тебе всю смотровую. Сейчас очухается, и нас позовешь.

Выйдя в коридор, мы увидели молодого мужчину бандитского вида, который тут же подскочил к нам. Памятуя о недавнем госте, я уже мысленно бежал к ближайшей тревожной кнопке, однако мужчина был вежлив и встревожен:

- Доктор, что с Катюхой? Жива?

- А вы ей кем приходитесь?

- Я муж.

- Нормально все с ней, сейчас придет в себя. Не волнуйтесь.

- Она ужаленная, да?

Бандит изменился в лице. Смесь тревоги, горя и сожаления, приправленная малой толикой надежды, отразилась на его «протокольной» физиономии.

- Да, - Иван Алексеевич сказал как есть, - отравление опиатами. Она наркоманка?

- Полгода была в завязке, - голос мужчины был глухим и тусклым, - у меня день рождения сегодня, я ее брату наказал следить за ней, а сам отвлекся с гостями… Ну и по синей лавочке ее потянуло на герку похоже…Это я не уследил…

- Если наркоман хочет ширнуться, - приободряюще проговорил доктор, - его крайне тяжело остановить. Не сегодня, так в другой день. Обратитесь в хорошую клинику. Если интересно, я могу дать контакты.

- Спасибо. Но я сначала найду того, кто ей дозу притащил. Спасибо Вам.

Бандит пожал нам руки своими здоровыми ручищами и, полный решимости, вышел из больницы. Мы прошли в ординаторскую, где под руководством Ивана Алексеевича быстро заполнили лист первичного осмотра. Спустя десять минут, Миша уведомил нас, что пациентка пришла в себя. Вернувшись в смотровую, застали ее склонившейся над ведром в очередном рвотном позыве.

- Как самочувствие, сударыня? – Хирург, с присущим ему язвительным тоном, обратился к девушке.

- Иди в жопу, урод! – наркоманка зло посмотрела на нас, - Ненавижу вас!

Хирург дал какие-то указания медбрату, и мы вернулись в ординаторскую.

- А чего она злая такая? – недоуменно спросил Ярик.

- А ты бы какой был на ее месте? Еще пару минут назад она летала на единороге по радугам, а тут мы налоксоном вернули ее на нашу грешную землю. Доброты от этого не прибавится.

Иван Алексеевич ухмыльнулся каким-то своим мыслям и продолжил гонять нас по теоретическим вопросам. Спустя полчаса, в ординаторскую вбежал возбужденный медбрат и с порога отрапортовал:

- Иван Алексеевич, там скорая привезла брата этой наркоманки!

- Что с ним? Тоже ужаленный?

- Нет, лицо разбито в хлам!

- Вызывай травматологов, - Миша умчался выполнять поручение, - ну что ж, теперь мы знаем, кто угостил нашу пациентку дозой. Одним ненужным вопросом меньше.

С Иваном Алексеевичем мы сработались. Со временем, поняв, что нам можно доверять, он начал поручать нам врачебные задачи. Зашивали рассечённые брови, проводили первичный осмотр хирургических пациентов, назначали анализы и дополнительные обследования. К середине шестого курса дошло до того, что первичный осмотр ночью проводили мы с Яриком, а только потом шли будить нашего хирурга. Напарник вовсю ассистировал на операциях, и у него это неплохо получалось.

Разбитые лица, нажатия тревожных кнопок, разборки пьяного быдла сперва с нами, а потом и с подоспевшими сотрудниками милиции – обыденность. А еще наркоманы. Их было много в каждое наше дежурство, и бывало, что первый передоз привозили, когда мы еще не успевали переодеться. Скучно не было точно.

В декабре ударили крепкие морозы, и к обычным пациентам добавились бомжи с обморожениями. Приняв очередного «зимнего ходока» и направив его в отделение, воспользовались временным затишьем чтобы отдохнуть. Застелив два дивана, улеглись спать.

Проснулся я от того, что медбрат Миша тормошил меня за плечо:

- Aver174, там какие-то менты пришли, просят врача…

- Миш, разбуди Ивана Алексеевича, я-то тут причем?

- Да они непонятные какие то, может вы сначала с ними переговорите? А то врача зря разбудим, ругаться будет…

- Мля, хорошо, скажи сейчас придем.

Миша ушмыгнул в коридор, я, посмотрев на часы (полтретьего ночи), растолкал Ярика и мы вдвоем вышли из комнаты отдыха.

В коридоре нас ожидали четверо мужчин. Трое из которых стояли, обступив четвертого, сидевшего на скамейке. Завидев нас, самый старший из тех троих сунул руку за пазуху и достав удостоверение показал его мне и представился:

- Старший оперуполномоченный капитан Василенко. Вы дежурный врач?

- Я ординатор, - соврал, не моргнув глазом, так нам велел отвечать Иван Алексеевич, чтобы не было лишних вопросов, - а вы по какому поводу?

- Нам нужна справка, что вот этот товарищ, - капитан показал на сидевшего в окружении мужика, - может находится в СИЗО.

- Сейчас позову врача, ожидайте.

Василенко кивнул, Ярик же пошел в ординаторскую и вернулся с заспанным хирургом.

- Доброй ночи уважаемые, что нужно? – раздраженно проговорил Иван Алексеевич.

Василенко достал ксиву и заученно повторил свою должность.

- С какого вы отдела?

- По борьбе с незаконным оборотом наркотиков…

- О! – хирург оживился, - ну это вы по адресу! Мы тут каждую смену разгребаем последствия этого самого незаконного оборота. От меня-то что нужно, капитан?

- Нам справка нужна, что вот этот гражданин в СИЗО может находиться.

- Это мы можем, – Хирург вопросительно указал на сидящего, - барыга что ль?

- Да, – капитан не стал отнекиваться – задержали пару часов назад.

- Понятно, ну, сейчас быстренько посмотрим его и дадим вам справку.

Иван Алексеевич обратился к задержанному:

- Ну что, горе бизнесмен, вставай, раздевайся.

- Что, прям тут? – голос барыги звучал хрипло и приглушенно, - в коридоре?

- Прям тут, - врач буровил сидящего ненавидящим взглядом, - посторонних нет, кого стесняться?

Мужик медленно встал со скамьи и принялся неспешно раздеваться. Выглядел он плохо – желтоватая кожа, нездоровое морщинистое лицо и неприятные, рыбьи глаза. Возраст его было угадать трудно. Одет он был в чистый синий рабочий комбинезон, толстовку и новенькое трико. Куртки, несмотря на сильные морозы, при нем не было. Раздеваясь, он аккуратно складывал одежду на скамейке, пока не остался в одних трусах.

Все его тело было покрыто язвами и гнойниками, отчего он напоминал пятнистую кошку. Я разглядел трусы и мне почему-то стало смешно. На резинке серых трусов боксеров красовалось гордая надпись «Герой». Человек – леопард. Или, скорее, человек – крокодил.

Первым молчание нарушил Иван Алексеевич:

- А я думал, барыги не употребляют…

«Герой» растерянно пожал плечами, а Василенко весело предположил:

- Ответственный барыга, наверное, сам пробовал, что людям продает.

Опера рассмеялись, после недолгой паузы барыга тоже последовал их примеру.

- Трусы спусти до колен и повернись спиной. – скомандовал врач.

Герой послушно выполнил команду. Нам открылось потрясающее зрелище. Ягодицы у леопарда были лилово-синюшного цвета и представляли собой два огромных гнойника. На левой ягодице я увидел один смачный гнойный стержень, на правой – целых два. Иван Алексеевич весело присвистнул:

- Не мужики, такого персонажа мы в СИЗО отпустить не можем. Вот эту красоту, - хирург указал на гноящуюся задницу Героя, – вскрывать надо.

- В смысле? – один из оперов помоложе негодовал, - эта гнида на больничку соскочит?

- Да нафиг он нам тут не сдался, лазарет в СИЗО есть же?

- Есть. – Ответил Василенко.

- Ну и отлично. Сейчас вскроем и забирайте. Рекомендации дам, ваш местный врач справится. Миша, - обратился он к медбрату, - готовь гнойную перевязочную. Оперблок не буди, мне ординаторы помогут.

Миша умчался выполнять задание, а Иван Алексеевич подозвал нас и сказал:

- Так парни, я вскрою правую ягодицу, а кто-то из вас займется левой. Решайте сами кто.

Врач куда-то отошел, а мы остались решать кто из нас будет оперировать.

- Aver174, ты если хочешь, я тебе уступлю – вскрывай.

- Ярик, ты долбанулся? Нафиг мне этот нарик нужен? Знаешь, как бы я вскрывал этот гнойник? Двухметровым копьем. Желательно с лошади. Короче, если хочешь – милости прошу.

Напарник сиял от счастья. Все-таки хирурги странные люди.

Один из молодых оперов обратился к задержанному:

- Сколько ты на наркоте поднимал в месяц? Тысяч двести? Больше?

Герой молчал. Намекая, что его вопрос совсем не риторический, опер легонько пнул барыгу по ноге. Задержанный посмотрел своими рыбьими глазами на опера и пугающе спокойно ответил:

- Обижаешь, начальник, меньше четырехсот не выходило.

Герой зашел в перевязочную и лег на операционный стол. Ярик с Иваном Алексеевичем спешно одевались в стерильное. Я помогал. Непосредственно перед началом врач поинтересовался:

- ВИЧеносец?

Герой как-то противно ухмыльнулся и ответил:

- Не знаю.

- Значит, ВИЧеносец. Ярик, надень вторую пару перчаток от греха.

- Док, - барыга внезапно обратился к врачу, - а можно мне укол какой веселый для анестезии?

- А куда я тебе его поставлю? Ты же в задницу себе наркоту ставить не от хорошей жизни начал... – Иван Алексеевич оскалился, - в член если только? А что, член тебе ой как нескоро пригодится… Потерпишь под местной. А будешь дрыгаться – Aver174 тебе пропишет рауш-наркоз, но тебе не понравится, гарантирую.

- Пропишу. Можете не сомневаться. – заверил я.

Операция по вскрытию абсцессов прошла успешно, и прихрамывающий Герой с перебинтованной задницей был передан в руки оперативников. Иван Алексеевич, проклиная всех наркоманов и наркобарыг, отправился на боковую, а Ярик уговорил меня выйти с ним покурить.

Памятуя, что на улице минус тридцать, сходили за куртками и вышли на крыльцо. Ярик достал сигарету и закурил. Мы стояли, дрожа от холода и обсуждая ход операции и дальнейшую судьбу Героя. Внезапно входная дверь открылась, и на крыльцо вышел бомжик. В одном халате. На голое тело. В минус тридцать.

- Прошу прощения, господа эскулапы, - привычной манерной интонацией обратился к нам выпивоха, - не угостите ли вы честного бродягу сигареткой?

Ярик молча достал сигарету и отдал бомжу, не забыв прикурить зажигалкой. Бомжик сладко затянулся и принялся неспеша курить, как будто на дворе было лето.

Мы в полном шоке смотрели на честного бродягу. Бомжик, смакуя каждую затяжку, докурил, затушил окурок в урну и неспешно пошел обратно. Ярик ткнул меня в бок и показал на его ноги.

Да, он был босиком.

- %@ять, это не больница, а сюр какой-то… - сказал я.

Ярик молча достал две сигареты, одну из которых протянул мне.

- Зато не скучно. На старости лет вспомнишь, как двух супергероев встретил ночью на ЧМЗ…

- Первый понятно, а второй кто?

- Как кто? Айсмен.

P.S. Дорогие друзья, с наступающим Вас Новым Годом. Я хоть и живу на этом свете не так много, но не припомню года хуже чем этот. Год был тяжелый. Много смертей среди коллег, в семьях близких друзей и знакомых. Самый темный час - перед рассветом. Берегите себя и своих близких.

Коллегам - терпения и сил. Все когда-нибудь кончается.

Автору и его команде на создание книги - https://yoomoney.ru/to/4100115103796599

Не рекомендую к прочтению впечатлительным и брезгливым. Я вас предупредил. Поехали.

5 курс мединститута. Неделя перед майскими праздниками. Первый день цикла госпитальной хирургии на базе ожогового центра.

Вместе с одногруппницами сидим в учебной аудитории и ждём преподавателя. Занятие должно было начаться в 9 утра, однако в назначенное время никто не появился. Наконец, спустя 40 минут от начала пары, в кабинет вошёл крепкий мужчина около 40 лет:
- Доброе утро, коллеги. Прошу прощения за ожидание, но у нас тут случился некоторый форс-мажор. Меня зовут Виктор Семёнович Р., и я должен был вести у вас цикл госпитальной хирургии…
Виктор Семёнович был одет в хирургический костюм цвета морской волны, халата не было, что само по себе было странно, так как белый халат входил в преподавательский дресс-код. Выглядел он уставшим: мешки под глазами, как попало уложенные волосы и лёгкая щетина на лице. Складывалось впечатление, что хирург не ночевал дома, а, скорее всего, провёл предыдущий день на дежурстве.

- У нас возникли трудности с персоналом. Единовременно уволилось много врачей, сестёр и почти все санитары. В связи с этим, я физически не могу вести у вас занятия, так как операции никто не отменял. Однако, бездельничать тоже не выход. От лица нашей больницы я прошу вас, сугубо добровольно, оказать нам помощь…
По рядам пошёл возбуждённый шепот. Насчёт «сугубо добровольно» Виктор Семёнович лукавил. Ни один студент не захочет портить отношения с кафедрой, когда на носу экзамен. Так что, в данной ситуации, скорее «добровольно-принудительно».
Жестом попросив тишины, Виктор Семёнович продолжил:
- Формат помощи я вижу следующим: девушки поделятся по маленьким группам и распределятся по отделениям. Ваша задача – бумажная работа. Врачи вас сориентируют. Ребята, ситуация почти катастрофическая, если вы хотя бы немного разгрузите врачей и сестёр от бумажной работы – будет здорово. Парни…
Взгляд преподавателя остановился на мне.
- Вы единственный представитель сильного пола в группе?
- Вообще нас двое, но второй на больничном.
- Ясно. Крови боитесь?
- Не особо.
- Замечательно. Тогда я попрошу Вас пройти в соседнюю аудиторию, там как раз трое парней с лечебного факультета меня дожидаются. А я сейчас проконсультирую девушек и к Вам подойду.

Я встал и, собрав вещи, отправился в соседнюю комнату. Зайдя в аудиторию, я увидел трёх смутно знакомых парней моего возраста. Молча пожав им руки, уселся за отдельную парту. Двое сидели за одним столом и что-то друг с другом оживленно обсуждали. Третий же сидел отдельно, уставившись в телефон. Я сделал вывод, что он, как и я, –из другой группы.
Спустя непродолжительное время пришёл Виктор Семёнович и обратился к нам:
- Так, парни. Нам позарез нужны свободные руки. Врачебной практики не получится, да даже в качестве медбратьев толку от вас особо не будет. Нам нужны санитары. Привозить и увозить больных с операций, помогать их перекладывать сёстрам. Короче, нужна грубая физическая сила. Согласны?
Присутствующие молча кивнули.
- Отлично. Опыт работы в стационарах есть?
Двое сидящих вместе ответили отрицательно. Третий парень хрипло произнёс:
- Приёмное отделение хирургии.
- Отлично.
Вопросительный взгляд на меня:
- Вы?
- Детское отделение анестезиологии и реанимации.
- Здорово. Предлагаю поделить вас по парам, из расчёта чтобы в каждой двойке был один с опытом работы…
Один из двух одногруппников возразил:
- Извините, а можно мы будем вместе работать? Практику в отделениях мы проходили, справимся. Ребят, без обид, но нам вместе как-то комфортнее.
Виктор Семёнович махнул рукой:
- Если хотите так, ради бога. Сейчас подойдёте к старшей сестре приёмного отделения, она вам выдаст хиркостюмы. Переодеваетесь и подходите ко мне в ординаторскую. Я скажу, куда вам идти.
Мой будущий напарник обратился к преподавателю:
- В своем хиркостюме можно?
- Можно, но я не советую. Работа грязная, зачем свой костюм портить? Стирать потом это всё, оно вам надо? В общем, идите на пост, там вас уже ждёт старшая. Через 15 минут жду вас в ординаторской. Вещи можете оставить тут.

Вышли в коридор. Виктор Семёнович закрыл аудиторию и отдал ключ одному из парней. На посту нас встретила старшая сестра и проводила в материальную комнату, где сестра-хозяйка, визуально оценив нас, выдала нам по комплекту одежды. Вернулись в аудиторию, чтобы переодеться.
Я быстро облачился в хэбэшный хиркостюм, аккуратно сложив свои вещи на стул. Мой напарник тоже довольно быстро переоделся и, видя, что те двое особо не торопятся, подошёл ко мне и протянул руку:
- Ярик.
- Aver174.
Рукопожатие у напарника было коротким и сильным.
- Куришь?
- Нет, но могу компанию составить.
- Пошли, если хочешь. Всё равно эти двое пока возятся…
Вышли на крыльцо. Ярик достал сигарету и закурил. Он был примерно одного роста со мной, но крепче и несколько шире в плечах. Короткие русые волосы и очень бледная, молочная, кожа. Я решил поддержать беседу:
- Лечфак?
Напарник положительно кивнул, в очередной раз затягиваясь табачным дымом.
- А те двое, ты их не знаешь что ли?
- Тоже с лечфака, но другой поток. Видел их, в лицо знаю, но лично не знаком.
- Понятно. Интересно, что у них тут случилось, раз студентов решили припахать…
- Да ничего интересного. Не платят нихера, вот и народ рванул.
- Все разом?
- А что такого? Знаешь, как бывает – один на увольнение напишет, и остальные за ним. Стадный инстинкт в действии.
Ярик затушил окурок об урну и выкинул бычок.
- Ну что, пошли назад. Эти двое переоделись поди уже.
- Пошли. Жопой чую, что мы тут офигеем от работы.
- Да ладно, принеси-подай, всё как обычно. Будем ожоговых на каталочках возить…
С этими словами напарник открыл дверь и вошёл внутрь. Я поспешил за ним.
Впереди у нас была неделя работы в филиале ада на земле.

Виктор Семёнович уже поджидал наш квартет около ординаторской:
- Так, вы двое, - преподаватель обратился к двум одногруппникам, – идёте во второе отделение помогать перестилать больных. Ну а вы, - взгляд уже в нашу сторону, - как наиболее подготовленные – в палату интенсивной терапии. Там пациента надо перевезти в операционную и обратно. Дежурный реаниматолог в курсе, он вам подскажет, что и как.

Следуя указаниям хирурга, без проблем нашли отделение интенсивной терапии. Дверь была закрыта, позвонили в звонок. Спустя несколько секунд нас встретил на пороге дежурный реаниматолог:
- Вы от Виктора Семёновича? Давайте за мной.
Врач поспешил внутрь отделения, мы – за ним. Проходя энергичным шагом по коридору, реаниматолог махнул в сторону каталки стоящей вдоль стены:
- Каталку захватите.
Послушно покатили каталку вслед за врачом. Практически сразу реаниматолог свернул в одну из палат.
Кафельные стены до потолка, процедурный столик и две специальные кровати, в которых вместо матраса была натянута синтетическая сетка, отдалённо напоминающая мелкую сеть для ловли рыбы. Было жарко. Настолько, что я практически сразу почувствовал, как прилипает к спине рубаха хиркостюма.

Одна из кроватей была свободна, а на второй лежал крупный мужчина среднего возраста. На него было страшно смотреть. Обожжённые руки от запястий и практически до плеч, несимметричные крупные пятна ожогов на груди и животе. Это были не те ожоги, с которыми сталкивался каждый человек в своей жизни. Не покраснение кожи и даже не волдыри. Фактически кожа на пораженных участках отсутствовала. Вместо неё была отвратительная корка грязно-бурого цвета, местами виднелись трещины, из которых сочилась сукровица. Мы с напарником шокированно смотрели на пациента.

- Его надо переложить на каталку, - голос реаниматолога вывел нас из оцепенения, - уложив на бок. Спина тоже практически вся обожжена. Перчатки на столике, стерильная простынь для каталки там же.
Я надел перчатки и, вскрыв упаковку простыни, принялся застилать каталку.
Ярик сделал тоже самое. Визуально оценив возможность маневра в палате, напарник обратился ко мне:
- Aver174, ставь каталку параллельно кровати. Сначала перекинем туловище, потом таз и ноги. На бок уложим уже на каталке.
Здравая мысль. Мужик, судя по виду, весил около центнера. Перекинуть такого разом, как мы это делали у нас в отделении с детьми, не получится.

Подкатили каталку к левому краю кровати. Пациент, до этого молча смотревший на нас, начал кричать:
- Мужики, не надо! Пожалуйста, не трогайте меня!
Мы растерянно посмотрели на реаниматолога. Поправив очки, врач скомандовал:
- Не обращайте внимания, это для его блага. Перекладывайте.
Попытались подступиться снова, но больной не замолкал:
- Не надо, пожалуйста…Я не хочу, мне больно. Не трогайте меня…
Его жалобный голос парализовал меня. Мы вместе с напарником стояли и не знали, что делать. Больной, видя наше смятение, посмотрел мне в глаза и шёпотом добавил:
- Умоляю…

Мужик заплакал. Сильно и навзрыд. Огромные слёзы катились по его небритому лицу, падая сквозь сетку на пол.
- Может, обезболите его?
Мой голос, обращённый к врачу, звучал будто чужой. Во рту пересохло и, скорее всего, не из-за жары. Реаниматолог тяжело вздохнул:
- Парни, мы же не изверги, 20 минут назад он получил промедол. Поймите, ему всё равно будет больно. Очень больно. Но если оставить его так – он умрёт через несколько дней. Я понимаю, что психологически это тяжело, но вы делаете это на благо пациента. Цель оправдывает средства.
Я, наконец, решился. Посмотрел на Ярика. Тот, судя по его уверенному кивку в ответ на мой немой вопрос, – тоже. Мы подошли к пациенту с двух сторон. Мужик, смирившись со своей участью, лежал молча, продолжая плакать.
- Как его перекладывать? У него все руки обожжены.
По лицу Ярика, я понял, что опередил его вопрос. Реаниматолог поспешил ответить:
- За плечи берите. За руку тоже можно, кисти у него целые. Если вдруг возьмётесь за ожог – ничего страшного, всё равно удалять некротизированные участки будут.

Я встал со стороны каталки и наклонился вперёд, обхватывая обеими руками плечо пациента, в поисках положения, в котором я бы мог рвануть его туловище на себя. Поняв, что мне мешает его рука, аккуратно положил его правую ладонь себе на плечо:
- За плечо меня держите. Крепко, как сможете. Ярик, ты готов?
- Да.
- Давай насчёт три! Раз! Два!
- Мужик, прости!
- Три!
Практически синхронно изо всех сил дёргаем туловище пациента по направлению к каталке. Почувствовал как впилась мне в плечо рука мужика. Он заорал. Завели правое плечо на каталку, но потеряли инерцию. Ярик, толкающий с противоположной стороны, был практически бесполезен. Если мы сейчас потерпим фиаско – страдания мужика были напрасны и придётся начинать заново. Перехватил левой рукой за локоть пациента и, использовав массу собственного туловища, таки частично затащил мужика на каталку. Сквозь перчатку я почувствовал, как от моего прикосновения сдирается обгорелая кожа, будто сползающий женский чулок собираясь в омерзительную гармошку. Потекла кровь. Я с ужасом смотрел на то, что наделал.
- Так, ничего страшного, - врач поспешил меня успокоить, - я же сказал, всё равно это будут удалять. Давайте, укладывайте его полностью.
Основная часть работы была сделана и переместить его полностью на каталку не составило труда. Уложив пациента на бок, мы увидели, что практически вся спина больного была обожжена не меньше чем руки. Завернули его в стерильную пелёнку и покатили к выходу. Врач шёл впереди, показывая дорогу в операционную.
Выходя из палаты, я обернулся на кровать пациента. На некогда белой сетке, виднелись висящие куски обгорелой плоти. Мне стало дурно. Еле подавив рвотный рефлекс, начал сильнее толкать вперед каталку, спеша наконец покинуть душную палату.
Неделя только началась.

Второй день в ожоговом отделении прошёл примерно так же. Боль, кровь и пот. Каждое прикосновение к пациенту – мучительно для него. Стоны и крики от боли казалось звучали не умолкая. Капающая кровь из открытых ран от присохших сетчатых матрасов. И жарко. Очень жарко в каждой палате. У ожоговых больных в связи с нарушением целостности кожных покровов страдает терморегуляция и при обычных температурах они мёрзнут. Что неблагоприятно сказывается на их выздоровлении.

В среду, подходя к больнице, увидел сидящего на лавочке и курящего Ярика. Поздоровавшись, подсел к нему и начал разговор:
- Чего внутрь не идёшь? Переоделся бы и курил на здоровье.
- Да я показался Виктору Семёновичу и вышел покурить спокойно. Неохота туда… Атмосфера там… Гнетущая. За сколько денег ты бы согласился тут работать?
Вопрос напарника прозвучал неожиданно и в лоб. Немного подумав я ответил:
- Не знаю Яр, мне кажется, я бы не вывез это дерьмо. Но если бы вдруг смог, это должна быть очень солидная цифра.
- Я тут справки на потоке навел. Знаешь, какая зарплата у медбрата на ставку тут? Десять @%$ных тысяч рублей. Вот за вот это все – десять. Сука. Грёбаных. Тысяч. Рублей.
Я молча переваривал информацию и, не найдя никаких других слов, ответил:
- Это @$&дец.
- Не то слово, у меня в приёмнике столько же выходит. И работа не бей лежачего. На фоне этого дерьма.
- У меня в реанимации даже больше. Работы хватает, но, по сравнению с этой больницей, – земля обетованная.
Ярик наклонился и с пристрастием затушил окурок об землю.
- Aver174, кстати мы вдвоём остались.
- А те двое где?
- Заболели. По крайней мере, так Виктор Семёнович сказал.
- Понятно.

Их было сложно судить. Даже мне, учитывая мою реанимационную подготовку, работать тут психологически было тяжело. Иногда я ловил себя на мысли смалодушничать и закосить. Вариантов несколько: больничный или донорские дни, которые давали право прогуливать пары без отработки.
Останавливало чувство стыда перед моим напарником, который также как и я не был ко всему этому готов, однако никогда не жаловался и стойко делал эту работу. Повинуясь секундному порыву, спросил:
- Яр, скажи честно, были мысли так же закосить?
- Были, конечно. Еще в первый день.
- Так чего не свалил?
Напарник усмехнулся и ткнув меня в бок ответил:
- Ага, чтобы ты тут без меня сопли на кулак наматывал?
- Ой, иди в жопу, ты бы сам своё лицо видел!
- Нормальное у меня лицо, я вообще привыкший…
- Ага, привыкший, только лицо почему-то белее белого. Ладно, пошли работать.
На сердце у меня отлегло.

Отработали среду, а затем четверг и пятницу. Признаться, я с нетерпением ждал окончания этой проклятой недели. К завершению спонтанной «практики», мольбы пациентов уже не вызывали ступора. С каждым днём мы действовали всё более хладнокровно. Отдирая, перекладывая и увозя пациентов по просьбе врачей. Боль, кровь и пот всё больше превращались в рутину. Человек со временем привыкает ко всему.

В пятницу, привезя очередного пациента после перевязки в палату интенсивной терапии, встали вместе с каталкой в коридоре, чтобы перевести дух. Из палаты напротив доносился звук работающего радио. Энергичный и жизнерадостный диктор обещал отличную погоду на предстоящие майские праздники, что, в сложившийся обстановке, звучало издевательски.
- Петрович! Я шутку придумал!
Громкий бас одного из пациентов был отлично слышен в коридоре. Мы с Яриком превратились в слух, едва не пропустив тихий ответ второго:
- Трави.
- Знаешь, что наши врачи терпеть не могут?
- Что?
- Шашлыки.

P.S. Ожоговый центр протянул ещё несколько месяцев. Остаток медперсонала, не выдержав чудовищных условий труда, ушёл вслед за своими коллегами. Детей с ожогами начали возить к нам в реанимацию. Но это уже совсем другая история.

Автору и его команде на создание книги - https://money.yandex.ru/to/4100115103796599