В декабре 1978-го года группа Boney M. посетила СССР.
До сих пор советское руководство пристально следило, чтобы в умы советских граждан не проникало тлетворное влияние буржуазной музыки, которая, как считалось, несла пропаганду секса, насилия и религиозное мракобесие.
Случай, когда группе из капиталистического лагеря позволили не только приехать, но и выступить за «железным занавесом» был поистине неслыханным!
Сейчас уже сложно сказать, почему именно Boney M. – возможно, не последнюю роль сыграло исполнение протестной песни «Belfast» - борцов за мир и права меньшинств в Союзе всячески привечали.
А может быть, это был способ показать «открытость» СССР в преддверии московской Олимпиады. Вопрос о том, не было ли у группы «покровителя» на самом верху тоже остаётся открытым, ведь обычно график выступлений утверждался в Госконцерте на два года вперёд, а гастроли Boney M. были внеплановыми.
В любом случае, с точки зрения идеологии музыка группы была безупречной – в ней не было секса (Донну Саммер забанили именно за это), панка (Blondie) или насилия (Scorpions) – это было просто весёлое диско, музыка для ног!
Почти за год до концерта две песни Boney M. («Спокойный отец» и «Солнечно») вошли в февральский выпуск журнала «Кругозор», что демонстрировало отсутствие всяческих барьеров!
Тем не менее, случай был не рядовой, и вопрос о приезде группы решался на самом верху – его обсуждало Политбюро ЦК КПСС и лично Леонид Ильич. В конце концов, выступления музыкантов оплачивались валютой, и выделение столь значительной суммы из нефтевалютных резервов страны требовало самой высокой санкции! Официально же приглашение исходило от Министерства Внутренних Дел.
За два месяца до концерта Фрэнк Фариан прилетел в Москву на переговоры, затем в ФРГ полетел представитель Госконцерта – прослушать и отобрать репертуар.
Весть о приезде Boney M. быстро разнеслась по Москве, однако многие восприняли её как шутку – слыханное ли дело, чтобы группе из капиталистической ФРГ разрешили выступать у нас?
Но когда билеты появились в театральных кассах, дело приняло серьёзный оборот. Продавались они почему-то как «южноамериканский ансамбль» и стоили 4 рубля (для сравнения билет в партер Большого Театра стоил 3-50), но так как количество мест было ограниченным (концертный зал гостиницы «Россия» это не спорткомплекс «Олимпийский»!), шансы их купить были практически равны нулю.
Как обычно, в свободную продажу поступило лишь 10% мест, остальные распространялись через организации.
Часть билетов ушла профкомам – ими поощряли передовиков и стахановцев производства. Немного досталось и участникам войны, героям и ветеранам труда. Но лучшие места получили сотрудники Министерства Культуры, депутаты и партийная номенклатура, из которых чуть менее, чем полностью и состояла зрительская аудитория!
Что означала для советского обывателя фраза «я был на концерте Boney М.»?
Сейчас даже трудно вообразить каким чудом была возможность хоть на миг прикоснуться к культуре запретного капиталистического мира.
В результате фанаты были готовы заплатить любые деньги, чтобы любой ценой проникнуть на концерт и взглянуть на кумиров своими глазами. С рук билеты в партер стоили по 100-150 рублей!
7 декабря 1978-м года самолёт ИЛ-62М с артистами совершил посадку в московском аэропорту Шереметьево.
Вместе с группой прибыло около 40 ассистентов и ещё 200 западных журналистов, которые должны были освещать гастроли в прессе.
Несмотря на 30-градусный мороз, гостей встречала огромная толпа фанатов, но артистов они не увидели. У трапа самолёта музыкантов ждала чёрная «Чайка», на которой их в сопровождении милицейских патрулей доставили в гостиницу «Россия», поселив в 3-х комнатных люксах.
Выбор отеля был не случаен. Во-первых, это была самая лучшая гостиница Москвы, во-вторых, именно в её концертном зале музыкантам предстояло выступать.
Начало гастролей было назначено на 9 декабря.
Помимо открытых концертов в «России», было дано несколько закрытых - в Кремле. Избегая нездорового ажиотажа, Госконцерт не стал расклеивать афиши группы – о приезде Boney M. и так знала вся Москва. Лишь у входа в концертный зал висел скромный плакат «Выступает ансамбль островов Карибского моря».
Несмотря на чудовищный 30-градусный мороз все семь дней с утра до позднего вечера вокруг «России» дежурили сотни людей, съехавшиеся со всей страны, в надежде достать билет, хотя надежды не было практически никакой…
По «историческим соображениям» песня «Rasputin» была запрещена к исполнению. Фразу «Russian Babies’ Sex Machine» и «Lover Of The Russian Queen» посчитали оскорбительными.
Также музыкантов снабдили подробными инструкциями о том, что можно и нельзя делать на советской сцене.
Зал в «России» был сидячим, и энергичные танцевальные хиты публика должна была слушать на своих местах.
Когда Лиз Митчелл вышла на сцену, она очень удивилась - почему все сидят? Певица стала призывать публику вставать и танцевать, но встать никто не решался.
В зале сидели солидные взрослые люди, привыкшие вести себя достойно.
Тогда Лиз Митчелл сама вышла в зал, чем повергла публику в полное изумление. Из звёзд советской эстрады так ещё не делал никто!
В свободное от концертов время, музыканты прогулялись по Москве (разумеется, под бдительным оком «людей в штатском») и даже сняли видео для будущего клипа «Rasputin» и нескольких других.
Разрешение на съёмку в непосредственной близости от Кремля было получено заранее и прописано в контракте отдельным пунктом.
Можно не сомневаться, что для европейских зрителей Красная площадь, расписные купола Храма Василия Блаженного и кремлёвские башни были настоящей экзотикой! Погода была очень снежной, стояли морозы, мела метель, что добавляло атмосферности съёмкам.
Кроме того, артисты посетили Мавзолей, Ленинские горы (там музыканты устроили битву в снежки) и прошлись по магазинам.
Дорогим гостям не отказывали ни в чём, но сказывалась разница менталитетов – после концерта ночная Москва поразила артистов закрытыми дверями – после 11 не работал ни один ресторан. Меню в гостиничном буфете было незнакомым, в нём не было привычных блюд. Питание в проживание включено не было, и расплачиваться в буфете артистам тоже приходилось самим.
Из Москвы они увозили огромное количество сувениров, а Фрэнку даже разрешили посетить антикварный магазин, оформив затем все необходимые бумаги на вывоз предметов старины.
С записью концерта для телевидения вышел конфуз. Валюты, выделенной Госконцерту, не хватило на то, чтобы оплатить телесъёмки, и потому пришлось искать компромисс.
В итоге весь отснятый и смонтированный группой Евгения Гинзбурга материал перешёл в эксклюзивное пользование продюсера группы, который дал разрешение лишь на двукратный показ концерта по Центральному телевидению.
Спустя всего 2 месяца Фариан заработал на этой записи более 1 миллиона долларов, продавая на неё права европейским студиям домашнего видео.
Ещё бы! Концерт в Москве - это не какой-то Musik Laden! Заглянуть в закрытую страну, увидеть «тех самых» советских людей в Европе мечтали ничуть не меньше, чем советские люди желали увидеть мир капитализма.
Гастроли Boney M. в Москве вызвали сенсацию, и к Фариану приехал корреспондент американского издания Time, чтобы расспросить его о жизни в СССР. По материалам интервью вышла статья «SOVIET UNION: Rasputin Is In», занявшая целый разворот.
Советские телезрители увидели концерт только весной - в апреле 1979-го года была показана программа «Вечер Бони М в концертной студии Останкино».
Песни «Бони М» привлекают слушателей, прежде всего темпераментом, отточенностью исполнения, необычайным колоритом звучания.
Нередки в их репертуаре яркие мелодические вещи.
По сравнению с «АББА», ансамблем, во многом близким по своей концепции к «Бони М», последний более экзотичен и эмоционален.
Еще одно несомненное качество музыки «Бони М» - это ее легкая «усвояемость». Реакция на такую музыку однозначна - беззаботное настроение, отдых».
