Лето было как апельсин - оранжевый, сочный плод, по доброй воле упавший нам в ладони. Мы срывали с него кожуру, вдыхали аромат и пили, брызжущий солнцем, сок.
А ещё, лето было огромным. Таким длинным, что не мерялось неделями или месяцами. За эрой черешни следовала эра абрикосов, плавно переходя в персиковый период. И всё это омывалось волнами тёплого моря, которое населяли только добрые, улыбчивые рыбы.
Теперь-то я больше сетую на жару, да отрываю странички календаря.
Дел у нас было - до чёртиков! Я и мой приятель Лёшка осенью собирались пойти в первый класс, а пока время наше было расписано по минутам. Сначала мы разложили на бордюре ленту пистонов и били по ним камнем. Пистоны негромко "стреляли". Потом мы ели с дерева абрикосы. Всем известно, что самое вкусное в абрикосе - это ядрышко, которое можно достать, расколов косточку.
Затем мы ненадолго улизнули в соседний двор. Там, в окошке сарайчика для мотороллера, была вставлена фотография шимпанзе, которая ехала на трёхколёсном велосипеде.
Нам было просто необходимо время от времени рассматривать это фото.
- Обезьяны живут в Африке, - сказал Лёшка на обратной дороге.
- Да, - сказал я. - И львы.
- И тигры, - сказал Лёшка.
- Да, - сказал я.
Потом Лёшка сказал, что он бы не испугался тигра, хоть тот и большой. И льва бы не испугался.
Я подумал-подумал и решил, что ни чем не хуже Лёшки.
- Я бы тоже не испугался, - сказал я.
И тут нам захотелось пить.
Мы поднялись в квартиру. Мама вышла к соседке, а двери мы тогда особо не закрывали. Вот и сейчас она была приоткрыта. Мы вошли.
В прихожей сидела сиамская кошка и смотрела на нас.
- Ми-ау... - сказала кошка по-сиамски (ведь это была сиамская кошка)!
Чья эта кошка - мы не знали. Зато мы с Лёшкой уже пожили на белом свете и нам прекрасно было известно, что сиамские кошки очень коварны и злопамятны. И если такую кошку обидеть, то она обязательно отомстит и даже может задушить ночью человека.
Поэтому мы жались в коридоре, не решаясь входить в квартиру.
Кошка смотрела на нас, мы смотрели на кошку.
У неё были синие глаза, шёрстка, похожая цветом на мороженное крем-брюле, рукавички на лапках и маска на мордочке. Она была вся такая аккуратненькая и ужасно гибкая.
- Как бы не прыгнула, - осторожничал Лёшка.
Мы попытались прогнать кошку и стали на неё шикать и хлопать в ладоши, но той было всё равно - она ходила по комнате с видом хозяйки.
Потом она двинулась к дверям.
Мы отступили. Захотелось, чтобы скорее пришла мама.
Тут с верхнего этажа спустилась какая-то девочка. Она шла и без пауз приговаривала себе под нос:
- Мурка-мурка-мурка...
Девочка увидела нас, а потом из квартиры выглянула кошка.
- А, вот ты где! - сказала девочка, подошла, схватила кошку и зажала её под мышкой.
Кошка выгнула хвост и растопырила лапы. Мы увидели, как из-под подушечек показались изогнутые когти.
- Ми-ау, - сказала кошка. По-сиамски. Все сиамские кошки так говорят.
Девочка улыбнулась. Спереди у неё не хватало зуба. Потом она развернулась и убежала вприпрыжку, а кошка болталась у неё в руках.
- Зато девчонки боятся тигров, - сказал Лёшка.
- Да, - сказал я. - И львов.
Тут появились наши мамы и загнали нас по домам. Ужинать.
Завтра у нас опять была уйма дел.
