Интервьюер: Владимир Георгиевич, расскажите, пожалуйста, о космических аппаратах, которые планируется запустить за пределы Солнечной системы: в чём их особенность и какие цели они преследуют.
Сурдин Владимир Георгиевич: А я не знаю о таких планах, честное слово, по-моему, сейчас не финансируется ни один аппарат, который бы улетал за пределы Солнечной системы. Мы знаем, что пока их было пять и все они были не для полётов куда-то вдаль, а для исследования планет Солнечной системы. Просто так получалось, они были вынуждены набирать большую скорость, чтобы за разумное время долететь до Сатурна, до Урана, Нептуна, теперь вот до Плутона. А уже набрав такую скорость, они не могли остаться в Солнечной системе, им сам Бог, вернее, сам Ньютон велел лететь дальше. Это два «Пионера» американских, два «Вояджера» и, наконец, сейчас вот New Horizons — «Новые горизонты» — пролетел мимо Плутона и с большой скоростью теперь будет улетать.
Ниже: Аппарат «Voyager-2»
Их всего было пять. Насколько я знаю, пока не финансируется ни один такой полёт к планетам. Вернее, к планетам-гигантам финансируется, но это будут спутники планет. Сейчас вот «Джуно» — спутник Юпитера — работает, он никуда от Юпитера не улетит. Наверное, в ближайшее время будут создаваться спутники Сатурна, уж очень много всего интересного там, в системе Сатурна: и Энцелад, и Титан, и много других спутников, и сам Сатурн интересен, и кольцо. Но это уже будут спутники, то есть, они будут долго у планеты работать и никуда не выстрелят вдаль. Может быть, я не в курсе, но таких проектов запуска куда-то за пределы Солнечной системы я не помню.
Собственно говоря, те, которые уже улетели, оказались достаточно надёжными: «Пионеры» уже не работают, а «Вояджер» ещё передаёт сигналы и, наверное, лет десять ещё, ну пять, по крайней мере, будет передавать. А New Horizons вообще новенький. Это очень надёжные машины, «Вояджеры» полстолетия почти работают — их запустили в середине семидесятых, вон сколько лет прошло, скоро будем справлять пятидесятилетие, на пенсию их отправим, может быть, в 60. Voyager-1, по крайней мере, работает. New Horizons тоже, наверное, лет 30–40 проработает. Всё упирается в источник электричества: у них ядерный источник, плутоний распадается, хватает на полвека запаса тепла. С другой стороны, а нужны ли они нам для полёта за пределы Солнечной системы? Они же летают очень медленно, со скоростью около 20 километров в секунду, и до ближайших звёзд они никогда не доберутся, а за пределами орбит больших планет ничего сверхинтересного нет. Много астероидов, но они и близко к нам есть. Я не думаю, что это было бы рационально туда бросать такие дорогие аппараты.
Ниже: Аппарат «New Horizons»
Правда, есть совершенно альтернативный проект полёта за пределы Солнечной системы, но он немножко странный. Это инициатива, которая идёт от нашего российского миллиардера Юрия Мильнера, я думаю, про него уже многие слышали. Он дал сто миллионов долларов на развитие такого странного аппарата, который будет лететь "почти со скоростью света", процентов двадцать от скорости света, и за разумное время, за пару десятилетий сможет долететь реально до ближайших звёзд, исследовать сами звёзды и планеты, которые рядом с ними. Это удивительный аппарат.
Сам аппарат будет меньше напёрстка, совсем малюсенький, даже не наноспутник, а какой-то микроспутник, привязанный к световому парусу. И парус будет небольшой: это тоненькая светоотражающая плёночка размером три на три метра, всего лишь десять квадратных метров. Но на неё будет направлен луч очень мощного лазера, даже системы лазеров, которые своим световым давлением разгонят этот аппарат до очень большой скорости. И не один, конечно, если технология будет освоена, то таких микроспутников с маленьким лазерным парусом можно будет наделать сотни и сотни, и запустить их в разных направлениях к ближайшим звёздам. Это очень интересная инициатива, деньги уже есть, технологии пока нет. Но мы знаем, что деньги, в общем, часто стимулируют развитие новых технологий.
Нам надо, во-первых, сделать микроспутники, но это, мне кажется, уже понятно как: сегодня микрочипы достаточно маленькие и разумные. А вот световой парус пока непонятно как делать. Потому что на него колоссальной мощности свет будет направлен, и если эта тоненькая плёночка поглотит хотя бы одну миллиардную долю этой энергии, она вмиг испарится. Это должно быть вещество, абсолютно отражающее свет, ничего не оставляющее себе, идеальное зеркало. В прямом смысле идеальное — стопроцентно отражающее свет. Пока такого материала нет, но есть идеи как его сделать, многослойные интерференционные покрытия. Если будет освоена эта технология, то мы в ближайшие лет двадцать увидим полёты к звёздам. Не просто за пределы Солнечной системы, а очень далеко за пределы, реально за пределы, к другим звёздам. Это расстояния несопоставимые. Свет от Луны до нас идёт около секунды, от самых далёких планет — несколько часов, от ближайших звёзд — годы и годы. Годы идёт свет. Это рывок, который потребует новых технологий. Но есть надежда, человек рискнул ста миллионами, наверное, понимая, что технологии такие можно создать. Это интересная инициатива. Я рад, что это наш человек, это выпускник моего родного физфака МГУ.
Ниже: Юрий Борисович Мильнер и Стивен Хокинг
Интервьюер: Может быть, что-то уже создано из нового типа двигателей, которые бы позволили отправить аппарат на большие расстояния?
Владимир Георгиевич: Нет, пока реактивные двигатели не годятся для этой цели. Те, что есть, а есть пока только химические двигатели: топливо, кислород, сжигание — обычные наши ракеты. На этом никуда не улетишь, мы с их помощью с трудом до планет долетаем. Есть направление следующего шага. Следующий шаг — это атомные, ядерные реактивные двигатели, которые, конечно, намного мощнее, намного экономичнее, чем наши химические, так же, как атомные электростанции лучше, чем сжигать нефть и газ.
Ниже: Атомный ракетный двигатель
Но их до сих пор побаиваются. Они не очень экологичны, это всё-таки радиоактивное вещество. Их пытались освоить в шестидесятые годы: и у нас был создан атомный ракетный двигатель, и у американцев был создан. Их испытали, они вроде заработали. На стендах, тут, на Земле. Но их не рискнули использовать для космических аппаратов. Для военных они неинтересны, военным далеко летать не надо — с одного континента на другой надо бомбу перекинуть, дальше им некуда. А когда что-то не интересно для военных, оно сразу тормозится в своём развитии. Космонавтика всё-таки заточена на военные цели. И атомные двигатели пока остались недоразвитыми, недоиспользованными. Но есть надежда, что мы на них перейдём, и тогда в сочетании атомный источник энергии + плазменный ракетный двигатель, который с огромной скоростью выкидывает вещество, это, вообще говоря, уже заявка на межвёздные путешествия. Но всё-таки не человека. Человек очень тяжёлый, человеку нужно много всего. Робот весит килограмм, от силы сотню килограммов. А полёт даже одного человека вдаль это тонны и тонны. Сразу мы упираемся в размеры и вес самого человека, в то, что ему нужно кушать, дышать, пить, купаться, менять одежду, и мало ли что ему надо. Всё это делает ракету неподъёмно тяжёлой, двигатели невероятно мощными и деньги невероятно большими на сооружение вот этого всего. А роботы лёгкие, надёжные, быстрые. Наверное, полетят за пределы Солнечной системы уже скоро.
Интервьюер: Расскажите о наиболее выдающихся конструкторах, инженерах, которые этих роботов создают.
Владимир Георгиевич: Мы знаем имена главных конструкторов эпохи Королёва, был даже совет главных конструкторов: Бармин делал космодромы, Королёв делал ракеты. Но это генералы, а воюют солдаты. Генералы просто контролируют весь этот процесс. Да, они выдающиеся в своём смысле, как организаторы этого производства, как люди, понимающие что и когда надо делать.
Ниже: "Совет Главных конструкторов". Слева направо: В.П. Бармин, В.П. Глушко, С.П. Королёв, Н.А. Пилюгин, М.С. Рязанский, А.Ф. Богомолов. Байконур. 1957 г.
Но я даже не знаю каких-то великих имён нынешних организаторов. Есть просто предприятия. Например, предприятие имени Лавочкина, так называемая "Лавочка", там делали замечательные зонды эпохи покорения Луны. Наши автоматы садились на Луну, брали пробы грунта и привозили их на Землю, никто ещё этого не повторил. Наши луноходы, да, пусть они были примитивными, но они бегали по Луне, не так как китайские, сто метров пробежал и сломался, а проходили десятки километров. Сегодня бы им нормальное научное оборудование, они бы ещё очень даже там поработали. Это всё там, "на лавочке", НПО имени Лавочкина.
Ниже: Семён Алексеевич Лавочкин
Кто делает сейчас, я их имена не знаю, но надеюсь, что они будут работать не хуже, чем предыдущие поколения инженеров. Я, например, восхищён «Луной-3», это наш первый аппарат, который сфотографировал обратную сторону Луны. Компьютеров тогда не было, электронных фотоаппаратов тогда не было, были обычные плёночные аппараты и какие-то там музыкальные шкатулки с пружиной вместо, грубо говоря, современных процессоров. А они летали и делали то, что лучше них никто в ту эпоху не мог сделать.
Ниже: Аппарат «Луна-3»
Мы опять возвращаемся к тому, что бросили три, почти уже четыре десятилетия назад, к созданию автоматических межпланетных аппаратов. Ясно, что несколько десятилетий — это разрыв традиций между старыми инженерами и современными. Наверное, мы будем наступать на те же грабли и совершать те же ошибки, делая открытия в этой инженерной области создания маленьких, но разумных аппаратов. Надо быстро набирать этот опыт. Американцы его не теряли, в этом их превосходство, а нам снова приходится догонять. Но мы видим на примере китайских инженеров, которые начали этим заниматься недавно и очень быстро набирают темп, очень быстро. Надо, может быть, у них теперь учиться тому, как делать космическую технику, и быстро совершенствоваться в этом направлении. Может быть у них, и у американцев, и у европейцев. В конце концов, единственный аппарат, севший на поверхность Титана, это Европейский аппарат — «Гюйгенс» — замечательная машина, не всё там было ладно, но он сел и работал на Титане. Бог знает, где этот Титан, но он долетел и работал.
Ниже: Аппарат «Гюйгенс»
Интервьюер: Снова обратим взор в космос. Расскажите, пожалуйста, в чём заключается парадокс Ферми?
Владимир Георгиевич: Парадокс Ферми — это старая история: в середине пятидесятых, когда многие были увлечены идеей связи с инопланетными цивилизациями, летающими тарелками, казалось, что цивилизации уже тут и так далее. И, самое главное, это были годы, когда на Земле в развитых странах очень стремительно и у всех на виду происходил технический прогресс. Начало XX века — только поехали первые автомобили и полетели первые самолёты. Середина XX века — освоена атмосфера, стратосфера, летают самолёты, носятся автомобили, а в конце пятидесятых ракеты в космос полетели. Технический прогресс был таким быстрым, что люди наивно экстраполировали это на далёкое будущее. Казалось, что через сто лет мы завоюем Солнечную систему, а через тысячу лет будем у соседних звёзд. Казалось, что так оно и будет. И тогда идея: значит, через несколько тысячелетий вся галактика будет наша, все сотни миллиардов звёзд. Хорошо. А что, кроме нас нет в космосе других разумных? Было бы странно, если бы их не было. А что, они не могли на несколько тысячелетий раньше нас начать этот бурный технический прогресс? Так почему же они ещё к нам не прилетели. «Где же они?!» — сказал Ферми.
Ниже: Энрико Ферми
Он, конечно, издевался над теми, кто так наивно верил в технику и развитие земной цивилизации. Это было сказано с издёвкой, но, как любая издёвка, оно стало таким почти афоризмом — «Где же они?» А действительно, где же они? А ведь эта надежда на развитие цивилизации не потеряна, мы по-прежнему быстро развиваемся, закон Мура — каждые два года процессор увеличивается в десять раз в своих возможностях, наши компьютеры сейчас невероятно мощны. Долго ли это будет продолжаться, и чем это кончится. И вообще говоря, это настораживает: если их нет уже здесь, значит, через тысячу лет нас не будет уже там. А что же тогда с нами произойдет. К чему приведёт этот технический прогресс столь стремительный, если мы не освоим всю галактику? Что Земля сколлапсирует? Цивилизация сама себя убьет, отравит, взорвёт? К чему всё это приведёт? К чему это привело у них, которые раньше нас стали развиваться на других планетах.
Мы довольно молодая цивилизация. Земля родилась спустя десять миллиардов лет после Большого взрыва, десять миллиардов лет было у Вселенной, чтобы наплодить другие цивилизации, чтобы заселить нашу галактику разумными существами. Где же они? Вот он, парадокс Ферми: мы ожидаем сплошь оккупированную разумными существами галактику, а видим её абсолютно пустой от проявления цивилизаций. Земля уже в радиодиапазоне очень яркий объект, она шумит на всю галактику. Мы уже космические аппараты к другим звёздам отправляем, а в ответ тишина. Мы уже полвека пытаемся услышать радиосигналы из космоса, и не слышим их. Хотя аппаратура стала невероятно чувствительной. Мы уже прослушиваем весь радиодиапазон: от самых коротких до самых длинных волн. Всё, что проходит сюда, к поверхности Земли сквозь ионосферу, мы прослушиваем прямо канал за каналом. И тишина. Никто нам ничего не передаёт. Мы посылаем свои сигналы, правда, недавно стали посылать, они не очень далеко улетели, но пока тоже никто не отозвался. Вот это "великое молчание Вселенной" и есть парадокс. Мы быстро развиваемся, а больше никого нет. Как это так, что же с ними случилось?
Интервьюер: На ваш взгляд, как это можно объяснить?
Владимир Георгиевич: Не знаю. Для себя я нашёл ответ на молчание Вселенной. Ответ такой: мы прослушиваем радиосигналы, потому что это наиболее понятный для нас способ космической связи, мы со своими спутниками связываемся по радио и так далее. Но может быть те, которые ушли вперёд, уже давно забыли про радио, как мы забыли про многие средства связи: про голубиную почту или что-нибудь такое примитивное. Сто лет назад радио оказалось прорывом, это было единственное средство дальней связи. А сегодня... кто сегодня слушает эфирные радиоприёмники? Мы получаем по оптоволокну сигнал в свой компьютер, в свой телевизор. А оптоволокно не шумит на всю Вселенную, оно не выпускает из себя сигнал. Это только наши останкинские мощные телепередатчики, в основном, в космос выбрасывают информацию. В этом году мы перешли с аналогового телевидения на цифровое, а для цифрового эфирное вещание не лучший способ. Если они давно уже перестали вещать в эфир, то что мы услышим.
Можно сказать, что они же должны со своими спутниками по радио говорить, значит, этот сигнал может и до нас дойти. Давайте посмотрим, что сейчас со спутниками происходит. Уже с ближайшими спутниками мы общаемся по лазерному лучу. Уже есть разработки, они будут в ближайшие годы, со спутниками на орбите вокруг Марса общаться по лазерному каналу. Лазер намного эффективнее. Радио довольно медленное, низкая частота, мало мегабит в секунду можно передать, а по лазерному лучу гигабиты летят в секунду. Если так дело дальше пойдёт, то и мы перестанем в космос излучать радиосигналы. Единственные кто, наверное, ещё долго не откажется от радио, это военные. Их радиолокаторы прощупывают околоземное пространство: и их, и наши, и всех, кто занимается серьёзной обороной страны, прощупывают космос: кто летит, наши/не наши спутники. От этого, видимо, трудно отказаться, радиолокация — это единственный способ пока. А что такое военный радиолокатор, это мощный радиовыстрел, мощный всплеск энергии, брошенный в космос, и кусочек от неё отражённым от спутника приходит на Землю. А куда вся остальная [девается]? Остальная энергия радиоимпульса уходит в далёкий космос. В нём нет никакой информации, это не послание внеземным цивилизациям, это просто ба-бах. И мы такие ба-бахи время от времени получаем из космоса, ведь уже пятьдесят лет мы его прослушиваем и нельзя сказать, что мы вообще ничего не получаем. Мы разумного сигнала не заметили, но вот такие радиовспышечки бывают, приходит из космоса. Может быть, это как раз их системы противоракетной обороны там посылает по своим нуждам сигналы, а часть из них доходит до нас. Я очень на это надеюсь, что всё-таки они там есть. Где же они? Они там, занимаются своими делами и не интересуются нами.
Интервьюер: А как вы думаете, теоретически могут когда-нибудь стать возможными межзвёздные экспедиции, чтобы прямо полететь и проверить?
Владимир Георгиевич: Вы имеете в виду экспедицию человека.
Интервьюер: Да, теоретически.
Владимир Георгиевич: Теоретически это возможно уже и сегодня. Ещё в семидесятые годы были первые вполне инженерно проработанные проекты звездолётов, вполне осуществимые на основе технологий уже созданных на Земле. Они продолжаются и сейчас — звездолёт «Дедал» и другого типа. Но если оценить стоимость этих проектов, окажется, что ни одна страна... Во-первых, на что они способны. Они, конечно же, со скоростью света летать не будут, они будут летать с хорошей скоростью, так, чтобы, может быть, за пятьдесят лет, за восемьдесят лет до ближайших звёзд долететь. Но ближайшие звезды, честно говоря, не очень нас интересуют. А, скажем, до ближайшей тысячи звёзд, это уже потребуется смена поколений, то есть, надо будет запускать родителей, чтобы их дети или внуки [долетели]. В этом тоже ничего страшного нет, это нормальный процесс. Это было бы интересно. Но стоимость невероятная, то есть, вся индустрия земного шара, все богатые развитые страны на десятилетие должны заняться производством одного такого звездолёта. Понятно, что никто на это не решится. Те деньги, что мы отпускаем на космонавтику — мы, американцы, китайцы — это доли процента от бюджета страны. А бросить весь бюджет на такие проекты... В чём их смысл — совершенно непонятно.
Ниже: Один из концептов звездолёта «Дедал»
Интервьюер: А какой на ваш взгляд будет космонавтика будущего?
Владимир Георгиевич: Не знаю, смотря о каком будущем речь. Космонавтика сейчас замедлила темпы своего развития и, наверное, она так эволюционировать будет в ближайшие десятилетия более или менее понятно — это Луна и Марс. Космонавтика в смысле человека или вообще?
Интервьюер: Вообще.
Владимир Георгиевич: А, ну вообще она очень разнообразна. Сейчас многие частные фирмы занялись космонавтикой, это замечательно, они очень рационально используют те небольшие деньги, что имеют. И спутники стали чрезвычайно разнообразными. Например, все мечтают в ближайшие годы космический интернет создать, и уже многие этим занялись. И это к нам прямо, без всякого контроля со стороны крупных фирм или политических каких-то амбиций, просто из космоса будет приходить сигнал на наши гаджеты. Это здорово. И, конечно, этому будут всячески препятствовать многие правительства, которые не хотят этого. Но коммерция всё равно перебьёт это дело, как перебивала всегда. В этом направлении всё понятно.
А вот в направлении пилотируемой космонавтики, мне кажется, какой-то разброд. Китайцы собираются большую космическую станцию сделать, то есть, они идут шаг за шагом за нами и за американцами, и ещё некоторое время будут у Земли. Мы собираемся на Луну, уже эти планы к тридцатому году опубликованы. Не знаю, как они, состоятся или нет. Американцы, очевидно, собираются на Марс, на Луне им делать нечего, им надо вновь быть на frontiers, на самом передовом рубеже, они хотят доказывать всем, что они в технологиях лидеры. Вот это вот, наверное, на ближайшие десятилетия круг тех задач, которые пилотируемая космонавтика решит. Дальше... дальше очень трудно себе что-то представить, очень трудно. Я больше, чем на тридцать лет вперёд, в этой области не могу замахнуться. Спросите у братьев Райт, что будет через тридцать лет после того как их первая этажерка поднялась на пять метров и пролетела триста метров. Они могли бы сказать, что в начале Второй мировой войны, а это как раз тридцать лет спустя, может, тридцать пять, полетят реактивные самолеты (первые реактивные самолеты полетели уже в начале сороковых)? Нет, конечно! Ничего подобного они не могли себе представить. Так же и нам трудно представить развитие космонавтики, потому что она развивается очень неравномерно. Как только она становится нужна каким-то крупным структурам — военным, политикам, а сегодня бизнесменам — так она делает рывок. Как не нужна — она на десятилетия может остаться в стопорном состоянии, в латентном состоянии. Прогнозы очень трудно делать.
Интервьюер: Спасибо.
===================
Источники:
SciTeam
Наука | SciTeam
