Много ли торговых портов, соединявших нас с Европой, было у России в конце XVII – самом начале XVIII веков? При том таких, которые были в состоянии не просто дать возможность кораблю бросить якорь в гавани, но и где имелась возможность осуществить разгрузку, дать экипажу полноценный отдых, налаженную инфраструктуру для транспортировки товара вглубь нашей большой страны. Ну? Посчитаем? Или всё же не будем? Нет, не будем, ибо ответ до неприличия прост: только Архангельск, в который можно было попасть, проходя через очень неприветливые воды Северного, Норвежского, Баренцева и Белого морей. Это в наше время город Архангельск стал, можно сказать, тихим городком с 350 000 человек населения, а в те годы жизнь его кипела и бурлила на всех европейских языках! Две вещи, правда, остались неизменными: его добрые жители и суровая погода.
К началу Северной войны порт Архангельск был единственной ниточкой, благодаря которой мы имели торговую связь со странами Европы, а в силу того, что очень большое количество материала для обеспечения своих военных нужд нам приходилось закупать, ибо тогдашнее импортозамещение не было в состоянии справиться с возникшей нагрузкой, наш единственный развитый порт приобретал в том числе и военное значение помимо экономического.
Вид на Архангельск. Очень хорошее, на мой взгляд, изображение!
Таким образом, при его утрате над нами нависала угроза экономической изоляции, а с учетом того, что у нас в те годы даже сукно для мундиров было привозным (и даже серебряные монеты перечеканивались из иностранных), то и военное поражение могло быть не за горами. Ну и, конечно же, при таком ходе событий была вероятность того, что это бы не Ломоносов с рыбным обозом вглубь России пошел, а шведское войско (ну, как вариант)….
Понимал это Петр Великий, и потому в декабре 1700 года повелел построить Новодвинскую крепость.
Понимал это и король Карл XII, так что Швеция снарядила военно-морскую экспедицию в наш единственный тогда порт.
Командующим был назначен капитан-командор Карл Хенрик Лёве, который, прибыв в штаб ВМФ и узнав о своем назначении на должность, малость приопух, при том не от радости. О чём же я? Ну вот представьте себе, вы молодой карьерный офицер флота, служите уже не первый год, всяких морских чертей перевидали за свою жизнь, мягко говоря, до кучи, и тут ваш начальник, вице-адмирал Эрик Шееблад радует новостью, что отныне под вашим началом 3 фрегата, 2 галиота, 2 шнявы и 700 человек десанта. С этой вот «армадой», под видом китобойной экспедиции, вы должны штурмовать морской порт, где одних только стрельцов свыше 2 000… И ведь, зараза, не возразишь никак, ибо сам Шееблад это всё затеял — повторюсь, прямой начальник Лёве!
Адмирал Шееблад. Изображений Карла Лёве, увы, даже на шведских ресурсах найти не удалось.
«Да что ты так переживаешь, - дружески, наверное, похлопал адмирал капитан-командора по плечу, - будет мало 700 человек, добавишь в десант матросов с кораблей!»
«Ага, - наверное, подумал Лёве — а обратно я как вернусь?» — однако, вслух сие не озвучил.
Помимо вышеизложенного шведской эскадре полагалось зайти в датский Копенгаген, отпустить экипажи на берег, чтоб те там на славу погуляли и во всех борделях оставили свои скупые мужские слезы про нелегкую судьбу шведского военмора, когда вместо реальных боевых действий приходится заниматься ерундой (я про китобойство). В принципе, тут расчет был верным, ибо в столице Дании располагалось российское посольство, и «матросские слезы» до него долетели бы очень быстро…
Китовый промысел - прикрытие так себе, скажу я вам. Особенно учитывая то, что «кгававая ГэБня» в России, как раз со времен Петра I, работала превосходно. Кем они были: разведчиками-нелегалами, продажными чиновниками, или просто болтунами — неизвестно, но истинное предназначения «китового промысла» в скором времени стало известно нашему царю от русского посла в Дании Андрея Петровича Измайлова. Потому архангельскому воеводе Алексею Петровичу Прозоровскому был дан приказ держать хвост пистолетом и прочее в том же духе, ну а тот, в свою очередь, повелел «ни одной собаке в море не выходить».
Город не был готов к отражению агрессии, и серьезной защиты против шведской морской артиллерии не имел. Поэтому срочно укреплялся его Гостиный Двор, и мобилизовывались имеющиеся силы.
Гостиный двор Архангельска в те годы мог выглядеть так.
Однако, было то, что играло русским на руку: очень сложный фарватер Двины, и крайне непростой характер Белого моря.
Карл Лёве все это понимал.
«Лоцмана возьмем по пути: или в море, или на берег высадимся, да в какой-нибудь деревне отыщем, - увидев недоумение в глазах своих офицеров он, стоя в каюте, и держась одной рукой за переборку, заметил, - А как по-другому? У нас приказ, господа, стереть Архангельск с карты мира, и мы его обязаны выполнить!»
Шведские корабли, шедшие под английскими флагами, уже несколько дней мотало, и надежда на то, что уж в Горле Белого моря станет поспокойней не оправдалась: холодные воды накрывали собой полубак, иной раз раскачивая мачты. Тяжелей всего приходилось галеотам и шнявам, и вход в архангельскую бухту казался морякам единственным спасением.
Однако и русским было тоже крайне невесело, ибо 2500 человек гарнизона – это, конечно, хорошо, но только что они могут сделать против сильной корабельной артиллерии? У нас 100 медных пушек? Хм, ну да, ну да, вот шведы-то посмеются! Ах да, забыл, Новодвинская крепость, точно! Только и тут беда: строительные работы начались этой весной (указ от марта 1701 г), т.е. всего 2.5 месяца назад! Ещё одно обстоятельство: Алексей Петрович Прозоровский разбил имеющиеся силы на несколько частей, и во главе отряда из 600 человек направился к предполагаемому месту высадки десанта — к Никольскому устью, что, возможно, было бы большой ошибкой, т.к. 600 стрельцов точно бы не смогли ничего сделать с десантом, который поддерживался корабельной артиллерией.
Карта составлена в более позднее время, но понимание все ж дает.
22 июня 1701 года произошло событие, которое, возможно, предопределило дальнейших ход шведской военной экспедиции: был захвачен русский промысловый карбас, в котором находился Иван Ермолаевич Седунов — лоцман, прекрасно знающий двинский фарватер. Брезгливо слушая его препирания о цене предательства, капитан-командор, наконец, успокоился, велев начфину эскадры выдать «продажной русской свинье» всю ту сумму, которую он попросит.
«Погоди, господин офицер, - нагло проговорил Седунов, - ты что же, отпустить меня собираешься после боя? Эээ, нет! Дурак я что ли в России оставаться опосля такого? Вези меня в Швецию… Да почётной грамотой пусть ваш Каролус меня наградит (а также банкой варенья и корзиной печенья), походатайствуй!» — и Лёве, плюнув в душе, холодно пообещал сделать и это.
Двумя днями позже, 24 июня, шведскими моряками была обезоружена поднявшаяся на борт досмотровая группа под командованием Крыкова и оказавшийся среди пленных русских переводчик Дмитрий Борисович Попов, за достойную оплату труда и соцпакет согласившийся послужить шведской короне, ибо Седунова следовало с флагманского фрегата перевести на галеот, где по-русски никто ни слова не понимал. Русский толмач, притворно восхитившись скандинавской щедростью, рассказал, что хотя в городе и знают о приходе эскадры, но стоит жуткая паника, а те немногие, кто ещё не разбежался, сидят в крепости и человек их там не больше трёх-четырёх десятков.
Да, забыл сказать, что после того, как Иван Ермолаевич согласился работать на шведов, план окончательно оформился таким образом:
Первый этап: три боевых корабля с минимальной осадкой (2 галиота и 1 шнява) подходят к тому, что почти является Новодвинской крепостью и громят её по полной схеме, а основные силы стоят у острова Мудьюг.
Второй этап: после подавления крепости вся эскадра идет на Архангельск, где гуляет как минимум 3 дня. Грабить жителей не только можно, но и нужно!
Если посмотреть на ширину Северной Двины в том месте, где расположена Новодвинская крепость, то будет это всего метров 600. Даже для кораблей тех времен это совсем немного.
Следуя плану операции 25 июня 1701 года, 2 галеота и 1 шнява под командованием капитана Карла Ханса Бахмейстера (с русским лоцманом и переводчиком на борту) пошла на строящуюся цитадель.
Галеот
В некоторых источниках пишут про фрегат и 2 галеота, в других про 2 фрегата и шняву. Однако в силу того, что галеоты и шнявы – это суда всё же с осадкой чуть поменьше, чем у фрегатов, полагаю, что авангардом шведских сил были все же галеоты и шнява.
шнява
Шведы, кстати, не знали, что в совсем недавней перестрелке, учинённой с новой русской воинской досмотровой группой, вышедшей из цитадели тогда же, 25-го июня, ранили Григория Животовского — старшего офицера в Новодвинской крепости, и командовал там теперь Селиверст Петрович Иевлев, офицер по снабжению.
Однако внезапно случились 2 вещи, которые повергли каролинеров в глубокий шок:
1. старшее судно авангарда, галеот, сел на мель, а за ним вгрызлась днищем в ил и шнява, при том оба развернулись носом к крепости (а на судах тех лет основные орудия располагались по бортам).
Такой вот нежданчик тогдашним шведам от предков современных архангелогородцев
2. Из «почти необитаемой крепости» по севшим на мель вдруг жахнули артиллерийские орудия. Не сказать, что очень точно, но факт того, что их предприятию шляпа, стал шведским военным морякам полностью очевиден.
Как ни пытались наши враги исправить ситуацию, всё без толку: на мели они сидели крепко, а в кораблях стала появляться течь, так что было принято решение покинуть гибнущие боевые единицы, но предварительно не забыть расстрелять русского лоцмана и переводчика, а также подорвать шняву и галиот.
Иван Ермолаевич показывает шведским военным морякам лучшую стойку для тенниса и бадминтона
Впрочем, всё получилось не до конца, и последний достался нашим военным в относительно удовлетворительном состоянии.
На экстренном совещании с командирами оставшихся кораблей эскадры капитан-командором Карлом Хенриком Лёве было принято решение возвращаться в Гётеборг, но чтобы уж хоть какую-нибудь гадость московитам учудить, постановили пограбить какие-нибудь прибрежные деревни. И тут вышел эпик фейл: русские их покинули вместе со всеми своими вещами, оставив только по паре портянок в хатах. Так что не удалось некоему Эрику привести своей возлюбленной Ингрид сувениров с московитским колоритом.
В середине августа 1701-го эскадра вернулась в Гётеборг, и капитан-командор Лёве предстал перед королевским военным судом по обвинению в целом ряде должностных проступков, приведших к провалу операции. Но учитывая обстоятельства и, видимо, понимая, что пора в королевстве налаживать нормальную контрразведку, его оправдали, и он продолжил карьеру военного, дослужится до адмиральского звания, и проживет на этой земле ещё более 20 лет.
Современный вид Новодвинской крепости… Бери — не хочу, одним словом((
Русский лоцман Иван Ермолаевич Седунов по прозвищу Рябь сумел выбраться со шведского корабля и, ступив на родную землю, тут же был посажен воеводой Прозоровским под замок на дознание, ибо «из патриотизма ли ты, Ивашка, шведский корабль на мель посадил, али по неумению своему опростоволосился? Угу, может те просто звон шведских монет разум помутил, вот ты и по придури своей и сел на дно…». Однако, в последствии все обвинения с него снимут и даже наградят. Нормально! Это по-нашему, что сейчас, что 300 лет назад.
Свой северный порт общими усилиями мы смогли спасти, и ещё лет 5 Архангельск оставался нашими основными торговыми воротами. Больше в этом направлении шведы не предпринимали никаких экспедиций.
Что ж, теперь хотел бы остановиться на теме соответствия серии фильма «Россия молодая», посвящённой как раз описываемому мною сражению. Дам по пунктам самое основное:
13:03
1. Карл Лёве был мужиком на четвертом десятке, а не таким пожилым человеком, как он изображен в сериале. И да, как вы прочли выше, в его умирающих глазах не развевалось российского триколора, и в том сражении Лёве даже не участвовал, чтобы быть убитым.
2. На мель сели галиот и шнява, а не фрегат и следующий за ним корабль, как показано в сериале.
3. Досмотровая группа Крыкова не погибла в полном составе, а была пленена и увезена в Швецию.
4. Воевода Прозоровский не был такой отъявленной сволочью, как это показано в фильме. Просто, скорее, не совсем компетентным человеком. Трусом не был тоже, ибо имея абсолютно обоснованные сомнения в способности крепости удерживать шведские корабли, возглавил русский отряд для противодействия десанту.
5. В фильме показана Новодвинская крепость в относительно полноценном виде, однако на тот момент инженер Георг Резе многое сделать физически ещё не успел, и она была похожа скорее на крупный редут.
6. Не носили ещё в 1701 году русские военной формы европейского типа, всё это началось с 1702 года. И кстати да, звания «капитан-командор» в те годы у нас тоже ещё не было введено.
7. Не мог лютеранский пастор (капеллан) читать на латыни молитву перед боем. Вот ну никак не мог! На шведском – да, мог, а вот на латыни – совсем никак.
8. «Ивана Рябова» на самом деле звали Иван Седунов по прозвищу Рябь, а переводчика «Дмитрия Борисова» - Дмитрий Попов.
Отсель
