Навскидку три истории, как обычно.
История первая, эротическая
В 80-х моя семья жила в хрущевке на 5 этаже. Это был уже конец 80-х, из развлечений у многих наших соседей был только алкоголь. Иногда по утрам соседи и их гости лежали прямо на лестнице с 1 по 5 этаж. Как морские звезды, оставленные после прилива.
В моей семье алкоголь популярностью не пользовался. Папа художник, мама инженер и трое детей - что-то из этого или последствия воспитания не позволяло никому из родителей погрузиться в этаноловые пучины. К алкоголикам мы относились примерно как к выходящим из леса разнообразным животным типа барсуков или хорьков. То бишь старались особо не контактировать, но если приходилось, то не нарывались на конфликт.
Однажды папа спускался с нашего этажа и встретил соседку. Она могла быть моделью для картин Рубенса, но все впечатление портило советское белье с треугольными чашечками и трусами до подмышек. Соседка еще находилась в волнах "красной шапочки" ( была такая дешевая водка с красной крышкой) и вышла на лестничную площадку покурить. Годы плавания превратили ее лицо в самурайскую маску с косыми глазами, а растекшаяся тушь с комками заставила бы Рубенса с криками ужаса выброситься в окно мастерской.
Соседка набрала дыма в рот, выпустила и сипло, томно сказала " С добрымм ууууутромммм!"
Самое забавное, что эта женщина работала на хорошей должности. И днем выглядела вполне пристойно. Волшебница!
История вторая, трамвайная
Лет эдак 20 назад примерно в январе ехала я от станции метро Купчино на трамвае. Классический такой красно-белый трамвай, промерзший насквозь. Пассажиров было немного, поэтому все могли сесть. Каждый, когда садился, начинал корчиться и ерзать, потому что ледяное сиденье охлаждало даже через слой зимней одежды.
Неподалеку от меня села бабулечка. Ей это определение очень подходило. Бабка - это нечто инфернальное, агрессивное. Бабушка - больше для родственницы. А это была чья-то бабулечка. Наверное, она получилась из миниатюрной в прошлом женщины, бывают такие, прямо эльфочки. Рядом с такой женщиной даже при своем женском наборе хромосом ощущаешь себя немного мужчиной и даже стесняешься своего роста ( и особенно веса).
Бабулечка была одета не совсем по погоде, в осеннее, какое-то детское пальтишко и несерьезную маленькую шапочку. Но по ней нельзя было сказать, что она мерзнет. Странно, но часть пуговиц на пальто отсутствовала, а вместо них пальто было застегнуто на большую булавку для вязания.
Бабулечка взобралась на свободное сиденье у окна. Трамвай поехал, а она стала болтать ногами, будто младшеклассница, и смотреть в окно.
Среди остальных пассажиров, каждый из которых выглядел вполне взросло, она казалась внезапно постаревшим ребенком, которому родители доверяют самостоятельно ездить в трамвае. И она не возмущалась ни холодным сиденьем, ни легкой одеждой.
История третья, драматическая
Много, много лет назад я училась в сельской школе. Это было село в Калмыцкой АССР, отстроенное на дне высохшего Каспийского моря. Вокруг была степь ( запеваем "степь, да степь кругоом! "). В 5 классе моя семья переехала в ПГТ за 1,5 тысячи километров и там мои новые одноклассники полностью игнорировали слова "училась" и "в школе", но радостно акцентировали на слове " село". Село у них превратилось в деревню, и меня какое-то время дразнили "дярëвня".
Когда к вам в класс областной школы приходит новенькая из села
Пока я еще жила в родном селе, в школу ходила через балку. Это был длиннющий ров, рассекающий все село. Весной по нему с ревом неслась вода со степи, летом балка зарастала лопухами и терном.
Зимой выбраться из балки было сложновато. Ноги скользили по утоптанному снегу или вязли в свежем.
В тот день грянула оттепель. Я и моя подружка Таня возвращались из школы и традиционно спустились ( скорее, соскользнули по ледяным стенкам) в балку. Там оказалось, что вместе со льдом и снегом уже бодро журчит вода. Наши валенки тут же промокли. Мы попытались выбраться из балки и пойти долгим обходным путем, но все время соскальзывали обратно. Промокли насквозь! Даже шапки стали мокрыми от погружений в воду. Сначала смеялись, потом злились, потом Таня начала рыдать. Она сказала, что мать ее изобьет за мокрую одежду. Это пугало ее больше, чем перспектива утонуть в балке.
Мы пошли к моему дому вдоль балки, смирившись, что пока выбраться не можем. Замерзли так, что клацали зубы. Дошли до зарослей терна и кое-как выбрались, исколовшись об его ветки.
Я предложила Тане зайти сперва к нам, чтобы обсохнуть. Моя мама была дома. Она еще сидела ( слова "сидела" и "село" это антонимы) в декрете с моей младшей сестрой. Старший брат уже научил ее тому факту, что дети приходят домой не всегда в том же виде, в котором уходили. Он, к примеру, один раз пришел без скальпа.
Мама раздела нас, растерла махровым полотенцем докрасна, укутала в одеяла, усадила возле растопленной печки и вручила по кружке горячего какао. Вещи быстро высохли у печи, мы согрелись. Потом я проводила Таню до дома и когда уже уходила, услышала ее жалобный крик. Ее все равно побила мать - за то, что задержалась после школы...
