— Веня! — радостно воскликнул Филипп.
Человек в «Федоре» оглянулся:
— Филя? Кирик? Ну, я качумаю! — с рок-н-рольной хрипотцой воскликнул солист Лосик и живописно завис на груди бывшего клавишника «Голубого экспресса».
— Ну, как ты, чувак? — оторвавшись от приятельской груди, продолжил Веня.
— Покажись. Ну что сказать — хорош, колоритен. Лабаешь?
— Да есть немного, — ответил Киряев.
Дальнейший разговор, как водится среди людей, давно не видавших друг друга, состоял из вздохов, ахов и профессиональных слов: лабня, жмур, кочум и парнас. Вскоре запас воспоминаний иссяк, их ведь у лабухов, по сути дела, не так уж и много (количество выпитого, сыгранного, перепробованного), и разговор потихоньку скатился в рутину повседневности.
— Ну, по «кровавой Мэри!» — воскликнул клавишник —
Или шампанского!
Веня на мгновение задумался.
— Да не тушуйся ты, — подбодрил его Киряев, — я башляю.
— Нет, лучше пиво. Я местное шампанское не того, верзовое оно какое-то.
— Да тут все верзовое! — воскликнул Киряев. — А пиво? Разве ж это пиво! Урина это, а не пиво! Да, что говорить, тут даже и полынь не растет!
— Не шахни, сосиски тут ничего!
Киряев неопределенно качнул головой. Друзья сдвинули бокалы.
© Владимир Савич, «Бульвар Ностальгия».