Вступление.
Люди прошлого оказались неправы - война изменилась. Это действительно произошло. У человечества просто не осталось другого выхода.
На смену людским жизням и судьбам, брошенным на алтарь большой политики, пришли цифровые проекции, покорные воле операторов - солдат нового века.
Нас осталось слишком мало.
Когда то давно, череда локальных конфликтов переросла в глобальное противостояние. Или же глобальное противостояние породило ряд локальных конфликтов? Забавно, раньше принято было говорить, что с возрастом человек, особенно мужчина всё лучше разбирается в политике.
Раньше вообще много и часто врали.
Я не понимаю, что действительно случилось, но это случилось.
Страны помельче поглощались странами покрупнее, те в свою очередь создавали военные блоки. Нужно признать, как хорошо поработали спецслужбы ведущих держав: Старой Земли и Заморской Республики, снабжая выгодные ведущим режимам организации, иногда, а ближе к концу, всё чаще террористического толка, новейшим оружием, деньгами и провиантом. А главное – мотивацией…
Повсеместно росла идеологическая глобализация, в пределах двух враждующих систем.
Враждующих? Я не уверен.
Кому известно, о чем они там действительно договаривались, когда жали друг другу руки? Идеологию насильно впихивали в сознание людей на всех уровнях жизни. Даже пробовали привить, развить ещё до рождения человека. Сделать гражданина. Гражданин: она проклинала это слово.
А вот совсем другое – «человек», наполняла особым смыслом.
Конечно, я помню - были и доблестные повстанцы и партизаны и прочие наивные патриоты, отстаивающие родные города, улицы, дома, независимость и суверенитет…
Не поймите меня неправильно, они были прекрасны в своих стремлениях! Но так наивны. Обречены. Но, слава истории, они были!
Неугодные территории, вместе со слишком уж упрямыми людьми, запахивались танками и прочей техникой, подвергались артобстрелам, авиаударам и другим методам убеждения до тех пор, пока не превращались в бесплодный пустырь. На месте пустыря строились новые города. Строились теми, кто доказал свою военную мощь и незыблемую, твердолобую правоту. Или же теми, кто просто урвал лакомый кусок? Победителями или рабами неведомой силы, что заставляет вести войны?
Что же такое политика? Дар убедить себе подобного в том, что он победил и при этом его обобрать до нитки? Это всего лишь одна из её сторон.
Бывало так - человек засыпал гражданином маленького, но гордого и независимого государства, а просыпался гражданином уже другого – побольше, и зависимого. И это факт, как правило, обязательно должен был его радовать, согласно бодрому голосу из утренних новостей. Или же человеку из столицы (не важно, какой) говорили из тех же новостей, «Теперь у нас есть такие-то такие территории, войска мы не вводили, за морем нам завидуют, построим новые города, подлатаем старые и будем счастливы. Завтра…»
Безусловно, такое положение вещей устраивало далеко не всех. Росло недоверие! Кому охота дожидаться этого «завтра». Особенно когда оно растягивалось на годы. Особо нервные хотели всё и сейчас. И будь я проклят, если они были неправы! Ждите, надейтесь, верьте и делайте так и этак. Каждый день из всех источников... Знаете, действительно стало надоедать. Тем более, что реальность из окна все меньше походила на реальность из телевизора. Мы каждый день побеждали, меняя методы ведения войны, прогрессируя в военном отношении – это телевизор, а за окном?
Человечество терзали немыслимые катаклизмы; - результат управления силами природы в целях войны. Вот только за что она велась? Ситуация совершенно вышла из-под контроля. Климатическое оружие, как оказалось, тоже имеет свою отдачу. Досталось всем. Цунами, испарение (даже не таянье) ледников и чудовищные ливни, как следствие. Колоссальные горные обвалы, перекрывшие большую часть путей сообщения в своём районе. Чудовищные трещины земной коры, разом поглотившие две трети какого-нибудь среднего города. Повсеместная гибель посевов, аномальное колебание температур, градины размером с футбольный мяч, глобальные пылевые бури, засухи н наводнения невообразимых масштабов, мгновенно сменявшие друг друга...
Разруха полнейшая. Что досталась победителям? По меньшей мере - растерянность. Попробуйте посадить пшеницу в болоте, построить заново городок на месте сошедшего ледника…
Зато там нет противника (там вообще стало небезопасно жить) он бежал в страхе перед неведомым доселе и страшным бедствием (любым на выбор).
И так – год за годом. По всему миру. Количество толкований происходящего просто зашкаливало. От религиозных проповедей о конце света и каре неверным истинной вере (даже не буду начинать), до попыток всё объяснить положением планет. А правда была одна – война менялась…
Победили те, кто поверил в то, что всё правильно. Проиграли усомнившиеся.
На смену Климатической войне пришла Биологическая (так написано). Каждый год обе главенствующие стороны мира пугали новой чумой, свирепевшей в геометрической прогрессии. Гибли люди, животные, растения, насекомые, даже некоторые полезные грибы и лишайники. Гибли, изменялись, воскресали, переходили на новый невообразимо ужасный уровень существования…
Последним писком моды в годы болезней стали глухие противогазы и герметичные костюмы химической и биологической защиты, мужского и женского покроя. Вот это было зрелище. Особи любого вида, проявившие иммунитет, тщательно изучались. Но вакцины, кто его знает почему, ни кто не мог предоставить.
По крайней мере: широким массам. По крайней мере - по приемлемей цене.
А зачем? Ходили слухи – солдатам делают прививки, полицейских прививают, служителей Храма то ли прививают, то ли их хранят Небеса. Люди тянулся кто куда: кто в армию, кто в полицию, кто внезапно начинал фанатично верить и чтить догмы Храма.
И в армии и в полиции и в Храме была своя строжайшая идеология и порядок, направленный на «Единовеличие Граждан». Это было у нас - на Старой Земле…
Зашел в здание человек – вышел гражданин. В двух словах. А шли за прививкой… Испугавшись слухов. За прививкой, за пайком, за привилегиями - мотивация…
А была ли это война? Откуда болезни? А если и была, то против кого? Кто победил? Тот, кто выжил и вынес свою выгоду. Граждане. А кто такие граждане?
Не поймите меня неправильно, я до полуночи перечитывал «Всемирную историю», потом долго думал: итогом стала мысль – «А кто же написал то, что я прочитал полтора часа назад?»
А знаете, что произошло с водой? Вообще со всей почти питьевой жидкостью? (моря, реки, родники, вода в атмосфере и промышленная продукция)? И я не знаю. Или просто не помню…
Слово «отравлена» тут вряд ли подойдёт. Я помню название – проект «Полынь», его разработали заморские учёные, якобы для того, что бы вернуть климатическую картину мира в норму.
Благая цель!
Казало бы – запахло Миром.
И правда, был подписан ряд важных документов. «О балансе климата», «О противодействие террористам», «О спорных территориях», писанины развели предостаточно, скажу я вам.
Показательно казнили каких-то «военных преступников». Они орали во всю глотку государственный гимн, плевались в лица палачей. Шли в последнюю атаку. Вчерашние победители, победившие слишком дорогой ценой. Кто, однако, набрался смелости оценить их победу – они просто были гражданами!
Черт!
На них одевали черный глухой колпак. Пускали ток. Вешали. Расстреливали. В прямом эфире, под милый щебет какой-нибудь юной дикторши…
Предали.
Было Рукопожатие, учредили праздник «День Рукопожатия». Этот праздник многие прокляли. Но об этом потом, ах политика…
Итак – вода. Насколько я разбираюсь в химии, а разбираться я стал неплохо: почти всё, что можно или почти можно было пить, радикально изменило свой состав, суть и свойства. Причём таким чудовищным образом, что гибель от жажды можно было считать спасением от того, что происходило, когда стремительно редеющее в агонии победы и мира человечество всё - таки пило то, что с каждой минутой как минимум кристаллизовалось…
Да эти ребята из-за моря просто на просто хотели потравить нас!
Но.
Но пострадала вся планета. Кто-то чихнул, решая важное уравнение?! Какая беспечность…
« Ложь! Лукавство! Кара!», - кто бы мог подумать, что Храм опомниться и отреагирует раньше других. Эти необычайно энергичные люди (был такой медикамент, «Чистая Совесть», его не следовало мешать со спиртным или другими средствами). Эти обозлённые, обманутые, чуть было не отравленные (мягко говоря) в «День Рукопожатия» люди…
У них, к слову, был очень толковый предводитель или как там его? Не помню и не хочу вспоминать. Я не разбираюсь в религии, хотя всю жизнь говорил «Небо помоги» «Небо сохрани» и тому подобное – я привык. Все говорили.
Могу сказать только то, что вера меняет мир. Я видел, поверьте.
Так вот: толпа бесноватых «победителей», слепо «уверенных» в своей правоте снесла к чёртовой матери всех, кто вел их к победе все эти годы, а привел к миру...
Нажали кнопку.
Ядерная зима, не смотря на прогнозы учёных, старательно готовивших нас ко всему сразу, продлилась совсем не долго.
Тучи пепла провисели от силы полгода, меняя цвет, как безумный хамелеон. Думаю, тут дело в том, что в атмосфере, на тот момент, уже не осталось нормальной воды. Было нечто другое. Ну и климат, ставший непредсказуемым ещё в эпоху климатических атак, возможно как то повлиял. Словом, всё сложилось более-менее удачно. Планета до сих пор вращается, ура.
Те представители человечества, у кого хватило прыти выжить и возглавить остатки былых коалиций, решили: никакого оружия. Да, представьте - наступила эра физического пацифизма. Войну оцифровали, она больше не несла жертв. Разрушения, ядерная зима, аномальная непогода, конфликты, теракты и заговоры остались в прошлом; война стала дигитальной реальностью. И правильно.
Больше никто не умрёт. Теперь последние ресурсы и остатки пригодных (или не совсем) для жизни территорий разыгрывают в Ирреальности. Те, что живут в убежищах.
Они наверно так тоскуют по солнечному свету там - под землёй. Ума ни приложу, что же они там едят? Где берут воду? Неужели синтезируют? Можно ли в убежище курить?
Должно быть, они так яростно стучат по клавишам, отыгрывая жалки участки земли, которые возможно станут пригодными для земледелия или хотя бы жизни лет через: чёрт его знает сколько, что клавиши летят в разные стороны. Хотя, скорей всего у них перчатки, как у меня. В любом случае я бы не вынес жизни под землёй – слишком тесно. Не то, что тут.
Ах да, тут – это в затерянной горной Долине. Здесь совсем не заметили начало конца, Великие Войны обошли это место стороной. Местных жителей изначально мало интересовала политика.
Они просто молодцы!
В любой момент истории, они не проявляли никакого интереса к тому, что происходит за пределом Долины. Только сельское хозяйство, домоводство или ремёсла. Таковы здешние традиции. Прогресс тут означает то, что ты вырастил больше чем сосед через дорогу. Вся внешняя политика тут заключается в том, что из Долины на приморский городской рынок отправился торговый караван. Что уже лет пятьдесят не происходит. Больше не с кем торговать или обмениваться опытом в своём ремесле.
Конечно, в период Великих Войн предпринимались попытки набрать из местных хоть кого-нибудь в Армию Старой Земли. В результате почти вся молодёжь Долины погибла или покалечилась, не сумев откупиться от армейской службы, как некоторые городские сверстники, имеющие влиятельных родителей.
Некоторые горожане, впрочем, осели здесь. К сожалению, это оказались не самые приятные люди из числа, что называется - Конторских шавок. Сейчас их тут не так много и они немощны и отвратительны, но им хватает хитрости убеждать селян, что только они смогут их защитить в случае чего.
Интересно от чего? От тех несчастных, вынужденных теперь, коротать время в обширных подземных убежищах и воевать в Ирреальности?
Тут их, подземных, принято называть - «они», шепотом и с опаской. Вообще «они» это очень удобное слово.
Они, не мы запустили последний отсчет. Вовсе не мы, а зловредные они чуть было не раскололи планету пополам, теша свои амбиции, оплевывая оппонента с высокой трибуны.
А что мы? Мы мирно стояли в стороне и застенчиво ковырялись босыми ногами в своем благополучии, заложа руки за спину и отведя глаза. Легче всего, ничего не делая, обвинить тех, кто совершил ошибку, и отвернуться от неудачника.
Однако человечеству в целом чужды такие понятия как "они" или "мы". Так уж повелось. Кто бы и что не говорил - оно едино. Подобно частям пазла, всё элементы человечества связанны между собой и в целом дают одну общую картину. И, наплевав на расовые и еще невесть какие различия, всё со всем взаимодействует самыми изощренными путями. Вовсе не ясно, чем завтра аукнется на Западе то, что сегодня творится на Востоке.
С полной уверенностью можно сказать только одно: никому не удастся отсидеться. Сейчас на виду каждый человек и каждая пядь планеты под ногами. Рано или поздно с нас спросят за те годы, что мы прожили в тишине и мире…
Да, тут очень тихо. Я почти забыл, как в преддверии конца мы грызли друг друга, дробясь на группы по интересам и поливая всех, кто пришелся не по нраву сначала словами, а потом потоками камней, зажигательной смеси и далее по нарастающей.
Почему бы нет? Горы так красивы, действительно красивы. Не потому, что так написано в журнале, газете и так сказали по телевизору. Не потому, что скажи я, что они некрасивы, ко мне бы постучали.
Вокруг меня мир, прекрасный в своей первобытности. А какая здесь вода.
Мало где осталась такая вода.
Нигде…
Память.
Старик отложил потертый микрофон на стол. Откинувшись в перешитом вдоль и поперёк, как жертва хирурга-изувера, кожаном кресле, покрытом к тому же заплатами, он привычным движением вынул из внутреннего кармана легкой брезентовой куртки блестящую лаком курительную трубку. С минуту старик ласково её разглядывал в зелёном свете диода, украшавшего микрофон. Микрофон был подключен к компьютеру внушительного вида. Его экран погас: от старости он временами впадал в забытье. На лице старика стали плясать тени прошлых лет, его поглотили воспоминания. Тонкие губы старика дрогнули в усмешке - смеси иронии и печали, ностальгии и сарказма. Казалось, воспоминания так сильно поглотили его, что, приди ему конец, он бы не заметил…
Однако старик вскоре опомнился и внезапно начал активные действия. Пошарив в другом кармане, вынул резной деревянный ящичек: помесь табакерки и спичечного коробка, бывший его гордостью. Как и трубка, ящичек был вырезан самим стариком давным-давно, скорее для того, что бы отвлечься, нежели по острой необходимости. Табак тогда, помниться начал стремительно дорожать.
Всё ещё размышляя о прошлом, старик неспешно открыл ящичек. Две трети его занимал табак. Треть, отделившись тонкой перегородкой, длинные и мощные спички.
И табак и спички старик научился выращивать и изготавливать примерно тогда, когда вырезал свою трубку. Полезный, как оказалось, навык.
Перебравшись в Долину, старик удачно вписался в нехитрую систему местного бартера. Всем нужны спички. Старик обменивал их на съестное, животный или птичий жир: на всё, в чём испытывал необходимость. Обменивал спички, соль, некоторые химикаты и, как ни странно - информацию.
Как и любая другая, деревенька, ставшая приютом старику, не мыслила себя без сельского хозяйства. «Все своё!», как говорят сами жители, гордо уперев мозолистые руки в бока. Успешному земледелию способствовал местный климат – результат обособленности Долины и термальной активности под ней. Холодные ветра, циклоны и прочие погодные напасти внешнего мира, совсем распоясавшиеся в эпоху Климатических Войн, разбивались об окрестные горы, не успевая навредить земледельцам.
На юго-западе Долины били в небо столбы пара и кипятка. Земля там была сухая и вся покрыта трещинами. Росли там какие-то диковинные жёлто - бирюзовые цветы, их запах напоминал запах свежих лимонов и роз: вместе. Также росла там редкими кочками трава насыщенно – зелёного цвета, напоминавшая вьющиеся волосы. Росли маленькие корявые деревья, походившие то ли на липу, то ли на березу, то ли на сосну. А то и на всё сразу. Чёрт его знает что.
В народе это место считалось гиблым и называлось Чёртова кухня. Там, чуть в стороне от огромного кратера, непонятного происхождения и находилось жилище старика.
Согласно местным легендам, эта чудная с виду хибарка, когда-то принадлежала одному колдуну, который, несчастно влюбившись в дочь подземного Владыки, бросился в итоге в тот самый кратер. А дочь же Владыки, будто бы и по сей день рыдает где-то в подземной темнице и слёзы её поят земли Долины, наполняя местный источник.
Многое говорили старожилы о том месте. Говорили: выходят там на поверхность жерла бесовских кухонь. Говорили: всех, дерзнувших сунуться туда, демоны и духи утаскивали под землю, кто его знает зачем. Говорили, что Великий Кратер – есть ворота, а куда – никто не знал, то ли в прошлое, то ли в иные миры…
Чёртову кухню обходили стороной.
Старик же был куда прозорливее большинства жителей Долины. Ему удалось обуздать подземные силы. Система из особо устойчивых к агрессивным средам труб, турбин и трёх мощных генераторов, по сути - электростанция, установленная им в первые же месяцы пребывания тут, хоть и стоила ему большей части сбережений, но зато в Долине появилось электричество.
Появилась и пристройка рядом с колдовской хибарой – лаборатория старика. Все чертежи он составил сам, детали пришлось заказывать и перевозить в Долину грузовиком. Увы, далеко не все жители Долины оценили по достоинству его старания.
Безусловно, они с радостью солили свою пищу, разжигали очаги спичками, горящими зелёным пламенем, травили сорняки химикатами… Всё так, но стоило старику закрыть за собой дверь, унося то, что они принесли в обмен на все эти дары прогресса, они плевали на доски его крыльца, шептали «Помилуй, Мать Земля» и пятились задом, делая семь шагов.
На то были свои весомые причины...
Лето в Долине начиналось рано и поздно кончалось. За сезон снимали три урожая, это в плохой год. Если год был хорошим, погреба были забиты доверху уже к середине лета. Каждый выращивал свеклу, морковь, капусту…
Добывали кедровый орех в вековой роще. Долина славилась изысканными козьими сырами и кедровым хлебом (тайна местной кухни) - объедение. Варили самогон и пиво из чего только могли придумать. Ставили берёзовую бражку. Разводили кур, гусей, коз и овец. Держали коров и быков. Быки в основном были нужны в качестве тягловой силы: например тогда, когда приходила пора вспахивать поля.
А когда то давно их предков запрягали в телеги торгового каравана, который уходил затем в город…
Конечно, кое-чего, порой, не доставало. Раньше заморские специи, рыбу, особо редкие лекарства, иногда даже какие – то книги: всё, чего так или иначе не хватало жителям Долины, меняли на сыр, орехи, пиво и самогон на городском портовом рынке.
Однако город зачах. Рассказывали, что последний торговый караван, войдя туда, оглох от тишины. Раньше полный жизни, кишащий страстями и делами, город стал угрюмым призраком, а море, видимое из любой его точки, как будто ожило, как будто поменяло свой цвет…
Оно ужаснуло увидевших. Так говорят старожилы.
Жители Долины, было, приуныли: как же так, без рыбы? А соль? Лекарства? А если это конец? Если скоро наш черёд? Но сельская жизнь тем и хороша, некогда унывать, на уныние решительно не хватает времени. Вот прополка, коз надо доить, коров, кормить кур, крыша прохудилась, за водой бы сходить до вечера…
Да и старик вскоре почти смог заменить почти всё рыночное многообразие. Хорошо иметь свою лабораторию. Только вот за крыльцо порой было обидно - он недолюбливал всякие суеверия.
Итак, забив, как следует, свою трубку табаком, старик разбудил задремавший экран, нетерпеливо пошевелив контроллер. Из недр памяти пыльного компьютера откопал несколько песен, дал команду «Воспроизвести в случайности» и, наконец, принялся раскуривать.
В углах хибары проснулись, прокашлялись, загудели басом репродукторы. Компьютер сеял сантименты, орудуя голосом грустной дамы, певшей о памяти и прогулках под потемневшим небом под плавающий звук электрогитары.
Не хватало только пепельницы, старик исправил это. Скрипнув, кажется, на всю округу, он открыл ящик письменного стола и достал её. То есть его: предметом, ставшим пепельницей старика, был человеческий череп, раньше принадлежащий хозяину табачной лавки. В отличие от старика, тот (при жизни, конечно) пользовался черепом по его прямому назначению, и иногда его почёсывал, подсчитывая прибыль и убытки. К сожалению, а может и к счастью, табачный воротила стал жертвой религиозных фанатиков, слепо уверенных в близком конце всего сущего.
Старик прицокнул языком, при этом левый угол его рта собрал морщины в усмешке. Он сокрушенно покачал головой. «Куда же они дели твоё тело, старина?», череп, естественно молчал.
Песня печальной дамы сменилась джазовой притчей о грешнике, искавшего спасения у кого только можно.
Внезапно старик развернулся, скрипнув кожаной обивкой. Вскочив с кресла (оно откатилось к столу), он начать копаться в дальнем и тёмном углу лачуги, поднимая клубы густой пыли. Оставленная трубка обиженно дымила на столе. Упало что-то тяжёлое, старик тихо и беззлобно выругался, «Чёртова винтовка!», чихнул.
Прошло некоторое время, и поиски увенчались успехом, наградой старику за труды стала обувная коробка, измочаленная на гранях, пыльная и покрытая треснувшей краской. «Нашёл!». Вернувшись в кресло, старик положил коробку на стол перед собой, уделил внимание начавшей гаснуть трубке, почесал бороду левой рукой, задумался и переключил с воплей о грешнике на степенную джазовую импровизацию. Докурив, он торопливо выбил пепел в череп бедолаги - табачника, вернул трубку и ящичек в недра куртки и, вытянув жадно дрожащие руки над коробкой, замер в предвкушении.
Раньше, в городе, так открывали подарки на юношеский праздник, кажется, он назывался «День шагнувших в будущие», или что то в этом роде. Старик уже плохо помнил об этом…
Не в силах себя сдерживать, он сдёрнул крышку, бережно отложив её на стол, слева от коробки.
В коробке аккуратно лежали кожаные новые полуботинки, они словно источали свой собственный свет, теплый и уютный. Всё в стариковской хибаре преобразилось - паутина, полки с различной аппаратурой, мотками кабеля и проводов. Калека-комод, уютно продавленный диван старика слева от стола, старый и горбатый от времени шкаф. Всё выплыло из мрака навстречу заветной коробке, словно кроме обуви в ней было ещё что-то незримое, эфемерное, но непобедимое временем и даже смертью…
Открыв ещё один ящик стола, старик вынул жестяную банку из-под бобов. Бобы в ней давно сменились на смесь воска (старик держал пасеку), кедровой живицы и жира местных баранов и гусей.
Этот состав старик готовил только для себя, крайне редко и с большой любовью и самоотдачей.
Как и обувная коробка, банка была потёрта и порядком потаскана. Изображение «просто чудо: каких питательных» бобов, нарисованное прямо на её корпусе почти стёрлось.
Как и память об их вкусе.
Очевидным же достоинством этой ёмкости была завинчивающаяся крышка. Обычно бобы насмерть запаивались, как и все консервы в жестянки, а тут - нате. То ли рекламный ход, то ли оплошность производителя. А впрочем, весь мир сходил тогда с ума, и нелепая банка была самым безобидным тому доказательством.
Сам старик полагал, что банка была рассчитана на длительное использование в условиях агрессивной окружающей среды (как минимум ядерной зимы). Проведя серию опытов, показавших поразительные антирадийные свойства банки, и разуверивших его в том, что банка всё - таки жестяная, он только утвердился в своих умозаключениях.
Сидя в лучах зеленоватого света, падавшего от экрана, старик неспешно отвинтил крышку. Он вынул круглую поролоновую ветошь, хранимую на её внутренней поверхности. Крышку положил слева в крышку обувной коробки. Зачерпнув состав пальцами, он нанёс его на ветошь. Вынул правый ботинок. Осмотрел его со всех сторон с видом, исполненным печали и нежности, и, принялся аккуратно втирать состав.
Размеренные, степенные и даже торжественные движения старика напоминали какую-то значительную церемонию.
Как нельзя лучше подходившая для такого обстоятельного и тщательного процесса импровизация размером 5/4, до последнего звука воспроизводимая репродукторами, подошла к концу.
Вдруг ветошь выпала из дрогнувшей руки старика. Он ссутулился, словно высох, и разрыдался в голос.
Ну и дела: как будто все года его, вдруг, разом, навалились и потянули вниз. Прилечь. Плечи старика беспомощно содрогались, голова дрожала, правый глаз зашелся нервным тиком. Старик во всю о чём то сокрушался.
Искренне и от души.
Однако, пересилив себя, он смахнул слезы рукавом и, улыбнувшись куда-то в пыльное окно, сквозь которое уже просачивались внутрь его жилища малиновые лучи весеннего рассвета, сказал: «Спасибо».
Разительная перемена. Он успокоился, посветлел лицом и погладил левое ухо.
Репродукторы, чьим-то дребезжащим голосом поделились со стариком мыслью: Неизвестный (или просто забытый исполнитель) если верить его словам – совсем не имел дома. Более того – у него не было даже обуви! Этот факт, тем не менее, не мешал ему радоваться жизни.
Старик проникся и заулыбался во всю. Слёз как не бывало. Он в раз закончил со вторым ботинком, не успев даже начать!
Аккуратно сложив обувь в коробку, старик вынул бобовую крышку из картонной, завинтил и убрал на место банку с пастой. Закрыв коробку, он помести своё сокровище на полку, справа от стола. Для этого пришлось подвинуть массивный шлем и пару операторских перчаток. С полки на пол упала какая-то мелочь. Старик махнул рукой - всё равно пора было затеять уборку. Неделю назад…
Донельзя довольный собой и проделанной работой он снова принялся за трубку.
Старик совершенно не знал чем ещё себя занять. Сегодня он проснулся ни свет, ни заря и, внезапно, решил вести голосовой дневник. Или даже не так: - написать своего рода завещание.
Бывает такое.
Он диктовал, обрывки прошлого засыпали его с головой, он строил выводы и: устал. А что же дальше делать? «Я что-то всё - таки забыл». Совсем отчаявшись, он решил было, начать таки уборку.
Порядок в доме – порядок в голове.
Внезапно, пугая всё живое в округе, репродукторы перешли на сирену. С потока посыпалась пыль и мелкий мусор.
Старик отреагировал до ужаса молниеносно: - убрал звук поворотной ручкой на корпусе экрана.
На экране возникло уведомление. Высококонтрастная надпись гласила: « ЯНУШ, ПОРА ПРОВЕДАТЬ МОРЕ!».
Януш усмехнулся, отложил трубку и, хрустнув пальцами, сказал: «С тобой не поспоришь».
Еще больше моих текстов тут. И даже стихи. https://youlit.net/Home
