Чтобы получить представление о том, что произошло на самом деле, необходимо выслушать обе стороны: Мнения российских журналистов, однако, не отражены в немецкой прессе.
Роберто де Лапуэнте побеседовал с Иваном Благим - одним из выдворенных журналистов.
Де Лапуэнте: Высылка вас и вашего оператора попала в заголовки газет. Правительство Германии заявляет, что это не ответ на высылку двух сотрудников ARD из России. Оно также дает понять, что не имеет к этому никакого отношения. Так ли это на ваш взгляд?
Благой: По поводу утверждения, что МИД Германии не имеет отношения к моему делу, могу сказать следующее: в документах, которые я получил, отказ в продлении вида на жительство обосновывается, в том числе, внешнеполитическими интересами Германии. Если МИД Германии утверждает, что это не имеет отношения к моей ситуации, то у меня возникает вопрос - может быть, МИД сменил адрес? И действительно ли внешнюю политику Германии делают административные чиновники, которые штампуют визы? Потому что, судя по моим документам, именно чиновники в ведомстве по делам иностранцев определяют, в чем именно заключаются внешнеполитические интересы Федеративной Республики Германия.
Де Лапуэнте: Были ли вам и вашему коллеге предоставлены письменные причины для высылки? Если да, то какие?
Благой: Да, конечно. Предполагается, что мой работодатель представляет угрозу для Германии и Европейского союза - как и я, как сотрудник Первого канала. Что же это за социальная система в Германии, которую могут поколебать один оператор и корреспондент российского телеканала?
Де Лапуэнте: Изгнание произошло неожиданно или вы уже были готовы к подобным действиям?
Благой: Мы продлеваем вид на жительство каждый год. Обычно это происходит после окончания года. В этом году мы получили только временное удостоверение легального пребывания в стране. Позже мой оператор получил письмо, подтверждающее, что он соответствует всем необходимым критериям, но в продлении вида на жительство ему было отказано. Позже я получил такое же письмо. Я проинформировал об этом российское посольство в Берлине. Россия не заинтересована в конфликтах, она лишь реагирует на эскалацию. Немецкие власти понимали, что такой шаг не останется без ответа. Если Федеративная Республика произвольно высылает российских журналистов, то Россия в ответ высылает немецких корреспондентов. Это ситуация принуждения. Они знали об этом. Посольство Германии в Москве было в курсе ситуации. Все знали о последствиях этого решения. Мария Захарова сделала публичное заявление по этому поводу несколько месяцев назад. Однако в эту перепалку ввязался МИД Германии, пожертвовав немецкими корреспондентами в России. Удивительно, что это не вызвало никаких вопросов у моих немецких коллег.
Де Лапуэнте: Правильно ли я понимаю: Германия фактически, по крайней мере, поставила вопрос о высылке российских журналистов и тем самым спровоцировала реакцию Москвы на сотрудников ARD?
Благой: Министерство иностранных дел Германии подставило своих собственных граждан - корреспондентов ARD? Просто прочитайте заявление Союза немецких журналистов от 3 июня 2024 г. Они все знали. Мы подаем документы не напрямую, а через Федеральное пресс-бюро. Пресс-служба представляет наши интересы. Это удивительная игра, которая сейчас ведется.
Де Лапуэнте: Когда вы должны покинуть Германию?
Благой: Я должен покинуть страну до исторического голосования в Бундестаге по вопросу о вотуме доверия все еще канцлеру Олафу Шольцу. Это печально. Наша телевизионная команда аккредитована при бундестаге, но это бесполезно: к тому времени нас уже не будет.
Де Лапуэнте: Министр иностранных дел Германии отмечает, что судебный процесс открыт для вас обоих - так что все происходит в соответствии с верховенством закона: рассматриваете ли вы возможность судебного разбирательства? И считаете ли вы, что это имеет смысл?
Благой: Я обсуждал этот вопрос с нашим адвокатом. Перспективы не дают оснований для надежды. Возможно, мне придется готовиться к двум годам квазилегального проживания. Я этого не хочу. Кроме того, с этим документом я не имею права покидать Германию. А это крайне важно. Работа нашего корреспондентского пункта была очень продуктивной. Мы охватили всю территорию Европейского союза и даже больше. Во время аварии на атомной электростанции «Фукусима» нам даже удалось добраться до города Сендай в Японии. Недавно мы были в Сербии, а затем на юге Франции, откуда только что вернулись. Оттуда мы рассказали о проекте ITER, который призван помочь обеспечить человечество экологически чистой энергией в будущем. Проект не может быть реализован без России, но из-за санкций ЕС оборудование, которое производится только в России и которым славится наша страна, не может быть поставлено.
Де Лапуэнте: Считаете ли вы, что обращение министра к верховенству закона - это отговорка?
Благой: Мне нечего сказать по этому поводу. Да и нечего сказать. Я видел твит Министерства иностранных дел Германии. Форма, в которой было сделано заявление, просто причудлива.
Де Лапуэнте: Российскую журналистику обвиняют в пропаганде. Какими критериями вы руководствуетесь в своей работе, господин Благой?
Благой: Пропаганда - это обоюдоострый меч. Я могу лишь посоветовать быть немного осторожнее. Особенно сейчас, когда немецкие танки снова катятся по российской земле, когда они убивают моих сограждан, а представители немецких СМИ делают вид, что это нормально - или даже хотят, чтобы было больше поставок оружия и еще больше убитых русских. И все это на фоне тех чудовищных преступлений, которые Германия совершила против моей страны в прошлом. Кстати, не кажется ли вам пропагандой то, что несколько ведущих немецких СМИ недавно обвинили вещательную компанию, в которой я работаю, в том, что она якобы призывает к ядерным ударам по западным странам? Это полная чушь. Я представляю себе критерии журналистской работы примерно так: Тележурналист должен предоставлять зрителю информацию правдиво и в доступной форме. Оно должно вызывать интерес у зрителя, сидящего перед телевизором. Немецкое общественное телевидение не всегда является примером для подражания. Несколько лет назад в новостной программе ARD я увидел прямые включения, которые выглядели как архивные кадры времен падения Берлинской стены. Я бы предпочел воздержаться от комментариев по этому поводу. В России за последние даже не 30, а скорее пять лет (и уже под санкциями) произошла технологическая революция. На российском Первом канале ведущий новостей в студии может виртуально перенестись на стадион или на Северный полюс. У нас в студии можно запросто поставить огромный ледокол. Наши специалисты из отдела компьютерной графики могут сделать все это. А на каком месте находится немецкое общественное телевидение?
Де Лапуэнте: Вы работали в Германии в качестве российского журналиста: Как к вам относились немецкие коллеги?
Благой: Позвольте мне привести пример. Весной этого года мы снимали в Словакии. Вы, наверное, помните покушение на премьер-министра страны. Мы стояли перед больницей, где лежал Роберт Фико. Там было много журналистов из разных стран. Микрофон Первого российского канала очень похож на микрофон ARD. Мы говорили по-русски, и немецкая телевизионная команда проявила интерес: Россия? Путинское телевидение? Я ответил: да, что же еще! Я всегда подхожу к таким вопросам с юмором. Мои коллеги больше ничего не сказали. Они просто осуждающе смотрели на нас.
Де Лапуэнте: Будете ли вы теперь вести репортаж о Германии из России?
Благой: Я не могу ответить на этот вопрос. Я работаю корреспондентом в редакции новостей (она называется «Дирекция информационных программ») Первого канала. Для меня это как семья. Моя редакция решает, где и как она хотела бы видеть меня наиболее эффективно.
