Memento mori
«Кукур-кум–кукур-кум» - крутился голубь возле голубки на скате окна. Сергей докурил сигарету и выбросил окурок в окно. Бычок, отскочив от рамы, упал рядом с птицами. Голуби вспорхнули и улетели.
- Сергей Михайлович, мой день закончился - я пошла домой.
Это сказала сиделка, которую он нанял для ухода за своей женой Таей. Она высыпала несколько одноразовых шприцов в мусорное ведро и пошла одеваться в коридор. Накинув пальто и повязав платок, она выглянула в проход и сказала:
- Тая попросила, чтобы вы к ней зашли.
Сергей вздохнул и несколько раздраженно спросил:
- Чего ей надо?
Сиделка не ответила, просто повернулась и ушла. Но дом в последнее время никогда не бывает пуст. Скоро должна подойти Таисина тётка, женщина добрая, но глуховатая, и он опять весь вечер будет орать ей в ухо. Сергею просто повезло, что в этот трудный час оказалось много добровольных помощников из числа родственников.
А я сижу рядом с Таей, то есть с тобой. Мы познакомились восемь месяцев назад. Как раз на приеме у врача.
- Савельева, где вы были раньше, почему не обратились к нам? – спрашивал врач.
- Но я ничего не чувствовала, - плакала ты. – Только худела, все думала – от нервов.
- Но сейчас вы… вы не… операбельны, будем говорить так…
Узнав дальнейший прогноз, ты кричала, что еще не все потеряно, что ты еще ходишь. Врач, опустив голову на сцепленные ладони, не хотел смотреть тебе в глаза, знал все, что ты скажешь дальше. Ты вспомнила о богатой сестре, о той, которая выйдя замуж за олигарха, прекратила с тобой все отношения, но ты до конца верила, что она тебе поможет.
- Я заплачу! Миллион! Два миллиона! Режьте! Облучайте, делайте химиотерапию, хоть что!
- Хоть десять, медицина бессильна… - врач не умел утешать, понимал только то, что ему придется как-то ей объяснить: четвертая степень это - всё…
Ты не поверила. Сестра потом привозила для тебя профессора из Москвы, но он тоже развел руками.
После посещения клиники мы поехали к тебе домой, и я поселился рядом с тобой. Теперь мне придется быть рядом с тобой до конца.
- Сережа! Я не хочу умирать! – плакала ты навзрыд.
Муж слушал тебя и только вздыхал. Приходили невестка Арина с твоим сыном Антоном и маленькой внучкой Валерией или как ты звала её - Лёка. Обнимали, плакали вместе с тобой.
Болезнь, до этого прячась в организме, как опытный разведчик в траве темного леса, после обнаружения обрела иммунитет от всех попыток с ней бороться.
- За что так со мной? – спрашивала ты у всех, и у меня в том числе. Никто не знал. Я, честно говоря, тоже не знаю. Кто решает за всех - тому и известно.
Сейчас ты лежишь, и тебе уже все равно, ты знаешь, что жить осталось совсем немного. Боль, пронизывающая все тело, практически не отпускает ни на минуту. Муж, надо отдать ему должное, все же заходит к тебе на минутку. Берет уже прозрачную от худобы руку, затягивает жгутом на локте и ловким движением делает тебе укол обезболивающего в вену. Муж, который тебя никогда не любил, остался с тобой до конца. Я не хочу тебе говорить, что он достал эти шприцы из мусорного ведра. Он это делает не от того, что нет денег купить новые, просто ему надоело ждать, когда ты уйдешь, и он торопит тебя. Он не понимает – нельзя ускорить, можно только добавить страданий. К тому же я точно знаю – стремление Таи видеть Лёку гораздо сильней любой попытки добить до конца.
Он всю жизнь хотел с тобой расстаться, но ты пускалась на всё, лишь бы он не ушел. Удерживала любой ценой. Когда был жив твой отец, было проще, папе достаточно сделать звонок, и сразу твой Сергей стихал надолго. Спустя какое-то время повторялось – Сергей находил новую женщину и опять собирался уйти. Твой папа был не последним человеком в городе. В администрации его до сих пор все помнят. Дочка самого Пал Саныча, так со страхом и благоговейным трепетом звали тебя. В школе у тебя были одни пятерки, учителя физически не могли вывести рукой три или четыре. Потом пятерки в престижном институте. Я все про тебя знаю, да ты и сама мне рассказывала, как девчонка на танцах бросилась в драку и поцарапала ногтями твоё лицо, а ты даже не защищалась, всего лишь сказала кто ты такая. Драчунья, побледнев, грохнулась в обморок на деревянный пол танцплощадки. Ты повернулась и пошла своей дорогой, улыбаясь при этом. Родители все подыскивали тебе пару, но ты влюбилась в Сергея, с которым училась вместе. Влюбилась без памяти, не обращая внимания на увещевания родителей – не ровня он нам. Сергей не хотел жениться на тебе, а родители, видя твои страдания, смирились - боялись за здоровье дочери. В конце концов, папа, можно сказать, купил ваш брак одним звонком «тому, кому надо». Сергея после окончания института устроили на высокую должность. Впоследствии этот свадебный подарок стал для него капканом, ему не хотелось расставаться с благами, хорошей зарплатой, но мечтал расстаться с тобой. Брак по расчету оказался для него тягостным. Сергей был красивым, но довольно слабым мужчиной, бороться за себя он не умел. Родился сын Антон. Сергей любил его, отношение к тебе стало чуть лучше, но всего лишь как к матери его ребенка. Сейчас он в соседней комнате сидит на диване, смотрит телевизор и зайдет к тебе только по необходимости.
- Но почему я? Почему так рано? Может, из-за гордыни? – без конца ты спрашивала меня. Ты давно смирилась с моим присутствием, и я больше не слышу слов ненависти к себе.
Я не знаю, может быть из-за неё, ведь я не Бог, чтобы ведать такие вещи. Тогда болезнь тебя еще не до конца обессилила, и ты была готова держать внучку на коленях часами…
«Плебейка» - я догадываюсь, что ты имеешь в виду. Твой сын, профессиональный спортсмен по биатлону, привез девушку из дальнего городка. Увидев её в толпе болельщиков, просто позвал за собой, и она, не веря своему счастью, что на неё обратил внимание сам чемпион страны, с радостью откликнулась. На том соревновании Арина оказалась совершенно случайно – затащили подружки по техникуму.
Ты возненавидела её сразу. Хотя было бы за что – Арина очень красивая, скромная, на сына твоего смотрела как на бога. Да, это так - за душой у неё ничего кроме родителей проживающих в деревне, не было. Ты же получив всё от всесильного отца, считала себя королевой, а её – плебейкой, никак не подходящей вашей семье по происхождению. Антон твой, был мужчиной честным, но жестоким. Жил с ней несколько лет не расписываясь, и если кто-то из его приятелей говорил – «твоя жена», сразу грубо и резко одергивал – «она мне не жена!». Он был правильный: точно знал, что гражданский брак - это брак зарегистрированный в ЗАГСе, а все остальные люди, употребляя данное определение, только прикрываются, не желая употреблять некрасивое слово – сожители. Арина после очередной «зуботычины», сжималась как собачонка, которую пнул нервный хозяин. Ты злорадствовала, верила в то, что когда-нибудь наступит момент, и он возьмет Арину, отвезет за тысячи километров туда, где когда-то взял. Тебе нравилось видеть её униженной.
Время шло, но они как жили, так и продолжали жить. Даже удивляюсь, почему тебе стало жалко её? Может человек с годами становится мудрее или на секунду поставила себя на её место?
Да, я помню - после очередного «пинка» ты вспылила, заставила взять их паспорта и отвела обоих в ЗАГС. Антон не посмел ослушаться любимую маму, а счастливые глаза невестки запомнились тебе навсегда. Через четыре месяца Арина сообщила, что у неё будет девочка. Лёка родилась за полгода до того как мы познакомились с тобой. Валерия, Лера - казались тебе слишком взрослыми, и ты нашла для себя нежный заменитель – Лёка. Всем новое имя понравилось.
Ты была на седьмом небе, почувствовала, что и невестка стала, наконец, родным человеком. Сейчас раскаиваешься, но лучше поздно, чем никогда. Рождение внучки совпало с новым романом у мужа. Ты разрывалась – то бегала помогать к сыну, то мчалась на разборки с любовницей. Всесильного папы уже давно нет, и остается только самой плести интриги. Нервничала, похудела, к тому же ни с того ни с чего почувствовала как тебе стало трудно проглатывать пищу. Ты не обращалась к врачам – некогда. Вот мы в клинике и встретились…
- Может, я плачу за чужие грехи? За папины или мамины? – все пыталась найти причину. Ты искренне считаешь, что просто так ничего не бывает. Я согласен с тобой, но причины мне не известны. Твоя тетка привозила священника. Теперь, по её словам, ты уйдешь из жизни безгрешной. Но ты не веришь этому, как и я – человек всегда рождается и умирает виноватым.
В последнюю неделю, ты практически все время спишь. Просыпаешься и сразу начинаешь громко стонать. Сергей колет все чаще и чаще. Уколы снимают боль, но ненадолго. Сын с невесткой уже тоже не могут находиться длительное время рядом с тобой из-за запаха больного человека - Лёка начинает плакать. Да и тебе самой тяжело говорить.
В субботу я бужу тебя и говорю:
- Пора.
Ты открываешь глаза, смотришь на меня и, наконец, догадываешься кто я такой на самом деле.
- Можно я позову его в последний раз? – просишь меня.
- Зови, - я не отказываю.
- Сережа! – ты не кричишь, а шепчешь слабым голосом, но он не приходит. Я вижу, как он в другой комнате проснулся, приподнявшись на локте, слушает и не делает попыток встать.
Ты расстроено вздыхаешь. Вздыхаешь последний раз. Я беру тебя за руку, и мы идем к окну. Уже утро – за окном на карнизе поджидают два голубя. Они помогут нам добраться до места назначения.
Ты оборачиваешься и видишь: Сергей встал с дивана, зашел в комнату и вышел оттуда улыбаясь. Ты просишь меня задержаться и смотришь на мужа голубиным глазом. Сергей прикуривает сигарету, опускает взгляд вниз. Счастливая улыбка исчезает, лицо принимает удивленное выражение, и Сергей наклоняется к стеклу, будто он узнал тебя.
- Мне, кажется, это он всю жизнь желал моей смерти, - говоришь ты.
Пытаясь рассмотреть голубку поближе, Сергей открывает раму. Мы, взмахнув крыльями, поднимаемся в воздух и, сделав прощальный круг над домом, улетаем. Я провожу тебя и вернусь – ведь ангелы смерти живут на Земле и всегда рядом с вами….
