Клубничка + Рассказ

- Стой! Куда ты бежишь?

Серая Осень схватила Дарена за руку и потянула вверх по улице.

- Мы же так промокнем еще сильнее!

Капли дождя бились об их лица, а ветер раздувал промокшие волосы.

- Да погоди ты! Давай зайдем в какое-нибудь кафе.

Осень, будто не слышав его, бежала все выше, пропуская лишь редких прохожих и бродячих собак.

- Держись Дарен. Мы почти на месте.

Уже смеркалось, и новогодние гирлянды мигали в конце улицы.

- Где мы вообще?

Дарен оглядывался по сторонам, рассматривая незнакомые фасады зданий и витрины закрытых магазинов.

- Забегай под арку! – скомандовала Осень и резко повернула направо.

Глубоко дыша, они стояли друг перед другом и держались за руки.

- Ну что, отдохнул?

Осень мило улыбнулась Дарену и сжала его ладони.

- Ты предлагаешь еще побегать?

Дарен нахмурился и немного замялся на месте.

- Да ладно, я шучу.

Осень улыбнулась еще шире и показала на выход из «тоннеля».

- Здесь недалеко старый дом. Мы можем спрятаться в нем. В одной из квартир жила моя бабушка. Но она умерла. И квартира досталась мне.

- Так чего же мы ждем? Пойдем!

Дарен было потянул Осень к выходу, но она тянула его обратно.

- Я не уверена, есть ли там свет или вода… Дом старый, и подлежит сносу.

Осень опустила глаза и уставилась в пол.

- Это ведь лучше чем просто торчать здесь и мокнуть.

Дарен поднял ее лицо и посмотрел в глаза.

- Ну, так мы идем?

Осень одобрительно кивнула.

Щелчок замка. Дверь распахнулась. В квартире пахло холодом и сыростью.

- Здесь точно лучше, чем снаружи?

Дарен обтрусил волосы и помог Осени раздеться.

- Да будет свет! – воскликнул Дарен и поднял включатель… Никакой реакции.

- Кажется, электричества нет. О чем я и говорила.

Дарен вошел в пустующую кухню. Из мебели там были лишь небольшой буфет и обшарпанный стол. Со стен свисали куски выцветших обоев. Ветер снаружи не пропускало только большое окно. На улице все так же лил дождь. В центре дальней стены стояла одинокая газовая плита. Дарен оперся об стол и запрокинул голову назад. По потолку носились тараканы и Дарена это в принципе не удивило. За стеной послышался шорох, а потом девичий крик.

- Осень?! – позвал Дарен и кинулся к выходу из кухни.

Ему на встречу выбежала Осень. Она бросилась парню в объятья и крепко его обняла.

- Дарен, мне страшно! Я была в ванной, искала полотенце. И вдруг что-то волосатое пробежало рядом с моей рукой!

- Успокойся. Наверняка это был обычный кот.

- Но там было темно! Может это был вовсе не он!

- А кто тогда? Все в порядке. Давай лучше попробуем включить плиту.

Они вошли в кухню, Осень достала старую Zippo, черкнула кремень и поднесла источник огня к конфорке. Какое-то время ничего не происходило, но внезапно конфорка вспыхнула и начала гореть.

- Еще не все потеряно, как думаешь?

За первой конфоркой зажглась вторая. В маленькую комнатку ворвались лоскутки света. Дарен и Осень протянули руки к теплу.

- Хотя бы что-то здесь осталось.

Осень водила руками над плитой будто колдовала, а Дарен мило улыбался, лицезрев происходящее.

- Батареи в доме холодные, так что это будет лучшее место для сушки одежды. Ты пока развесь свою, а я посмотрю, есть ли в этом доме еще что-то, чтобы согреться.

Дарен закрыл за собой дверь и вошел в единственную комнату в квартире.

- Пусто… Совсем ничего нет.

Дарена окружали пустые стены. Балкон и выход к нему были намертво заколочены досками. Стены обросли мхом, а деревянные рамы скоро прогниют окончательно. Когда он было уже начал возвращаться, развернувшись, Дарен увидел стул, стоящий за межкомнатной дверью.

- Это, пожалуй, пригодится.

Взяв стул, Дарен направился в кухню.

- Осень, посмотри, что я на… - он не успел договорить как поднял взгляд и увидел полуголую Осень, развешивавшую свое белье. Они встретились друг с другом взглядами. И в последнее мгновение Дарен ставит стул, разворачивается и уходит в ванную.

Он покраснел. Он знал это. Но она не видела. Ему был стыдно. Но было уже поздно.

- Я поищу что-нибудь в кладовке. А тебе тоже не мешало бы раздеться и просушить свою одежду.

Было слышно, как Осень проходит рядом, открывает кладовку, черкает зажигалку и входит вовнутрь. Он все еще не отошел от увиденного. До сих пор перед глазами Дарена стояла эта картина: Осень… ее бледное тело… осиная талия… эти божественные ноги… изумительные плечи… и очаровательная грудь…

Когда он пришел в себя, глаза уже привыкли к темноте. Он стоял в скромной ванной комнате. Ржавая ванна занимала больше всего места. Грязное зеркало было более чем бессмысленно в такой темноте. Разбитый унитаз давал понять, что вода здесь отсутствует напрочь.

Отвлек Дарена от всего этого легкий холодок по его промокшей спине. Надо сушить одежду. Он вышел из ванной, огляделся, закрыл дверь и вошел в кухню. Стул стоял у плиты, а над столом висели вещи Осени. Она все еще копошилась в кладовке. Недолго думая Дарен разделся, вывесил одежду и почти без сил упал на стул. Он сидел так, в той кухне, практически голый, в свете газовой плиты. Глаза наливались свинцом и ему нещадно хотелось спать. А когда глаза уже почти закрылись, он услышал шаги. Дверь открылась и в свете огня появилась Осень. Она укуталась в толстое старое ватное одеяло, наверное, одну из немногих вещей, которые остались в этом доме.

- Я кое-что нашла.

Осень стала напротив Дарена и, не отпуская взгляд, распахнула одеяло.

Казалось, будто Дарен пожирает ее глазами. Он осмотрел ее с ног до головы еще несколько раз, но так не сделал ни одного движения. Осень грациозно подошла к Дарену и села ему на колени. Они сидели лицом к лицу. Дарен чувствовал каждый ее вздох. И каждый вдох и выдох ласкал розоватые соски Осени. Она укутала их обоих одеялом и…

ГЛАВА 5

ПЕРЕСТРАИВАНИЕ УМА

Это был 1977 год. Я была 19-летней запрограммированной рабыней проекта ЦРУ "Монарх" и, в частности, его направления под названием "Поезд свободы". Этот "поезд" в буквальном смысле принадлежал сенатору Роберту К. Берду, главе сенатского Комитета по ассигнованиям. Для Берда я была, как он говорил, его "собственной маленькой ведьмой" (секс-рабыней). Я также привлекалась для участия в тайных операциях правительства. Сейчас я понимаю, что для такой деятельности была необходимость в большем количестве личностей/отсеков памяти, чем моя психика имела в то время. Это и было одной из причин, почему потребовался разрушительный оккультный ритуал и мое "предопределение" на брак с Коксом. В соответствии со стандартной схемой проекта "Монарх", Берд был моим "хозяином" и распорядителем моей жизни, в то время как Кокс стал моим основным "обработчиком" и следовал приказам Берда, доставляя меня в ключевые места в определенное время и поддерживая контроль над моим сознанием. Эта деятельность Кокса не оплачивалась наличными, как это было с моим отцом. Он выполнял приказы под угрозой привлечения к ответственности за распространение наркотиков и серийные оккультные убийства (такова его деятельность и сейчас). Основная роль Кокса состояла в том, чтобы далее разрушить мой разум через применение оккультного травмирования, а также в том, чтобы стать отцом моей дочери, Келли, которую будут также обрабатывать, психически формировать в ходе исследований наследственного контроля над разумом в проекте "Монарх".

Я переехала в Нэшвилл, чтобы выйти замуж за Кокса. Он на несколько месяцев увез меня в свой город на болотах Чатам, штат Луизиана, для оккультного травмирования. Кокс был воспитан в колдовстве его матерью и был связан с ней кроме ритуалов еще и сексуально. Вместе они применяли ко мне тот упрощенный вариант контроля над сознанием, который столетиями используют ведьмы. Он основывался на суевериях, а не на научных фактах. Эти суеверия, по-видимому, находились в противоречии с его теорией и опытом наемного убийцы до такой степени, что он не мог контролировать свой гнев. Например, Кокс мог убивать человека, нанося ему повторные удары ножом, потому что верил, что при этом "выходит дух", а выходящая кровь дает ему силы контролировать мой разум. По правде говоря, именно мое отвращение к этому и последующее травмирование приводили меня к диссоциации [расщеплению психики] и трансу, оставляя мое подсознание открытым для внушения его и других. В течение трех лет, когда я была с Коксом, он шесть раз ритуально оплодотворял меня и прерывал мою беременность. Несколько собственных недоношенных детей/эмбрионов он употребил (съел), других сохранил в керамике для продажи через свою оккультную бизнес-сеть, через которую шла торговля частями тела между штатами. При убийстве людей он всегда отрубал их руки. Эти "Руки Славы" он и его мать высушивали в печи своей керамической лавки, они были востребованы и распространялись по подпольной торговой сети. Эта сесть торговли кокаином и частями тел, которую держал Кокс, охватывала штаты Техас, Арканзас, Миссисипи, Теннеси и Флорида.

Кокс и я путешествовали во Флориду много раз, там, в городе Мимс [Mims], жили родители его матери. Мимс находится в нескольких минутах езды от космического центра Кеннеди (НАСА) в Тайтусвилле. Кокс, как и мой отец, доставлял меня в этот центр для прохождения тестирования/программирования. Кокс воспринимал меня как "Избранную". Этот термин применялся в ЦРУ к жертвам проекта "Монарх". Кокс часто называл меня так, особенно когда нужно было оставить меня в центре НАСА для "Монарх"-программирования.

Кокс имел различные системы верований, к которым он обращался в разных ситуациях, и все они были основаны на суевериях. Он верил в спиритическое общение или "божественное руководство" через природных духов и демонов, что Сатану нужно задабривать, что Иисус Христос - пришелец, что Бермудский треугольник - это дверь в другое измерение и что конец мира уже близок. Он трепетно хранил Библию и брал ее везде с собой, а те места, которые включали описание оккультных ритуалов, он цитировал как богослов. Он оправдывал такие понятия и ритуалы как "поедание тела и испитие крови", "омывание в крови" и даже "убийство детей" тем, что в Ветхом Завете Бог испытывал Авраама, приказывая ему зарезать на алтаре собственного сына Исаака. Джим Джонс [Jim Jones] был одним из его идолов, как Чарли Мэнсон [Charlie Manson]. Он расхваливал резню в Джонстауне как яркий пример могущества ЦРУ и его техники контроля над разумом.

Кокс потребовал от меня, чтобы я стала мормоном в "Церкви Иисуса Христа святых последних дней" ["Church of Jesus Christ of Latter Day Saints"]. Это должно было доказать мне, что Сатана был везде - особенно в Монро, где в Мормонской церкви Луизианы он руководил оккультным ритуалом, а также в Хендерсонвилле, в церкви Теннеси. Через Монро и Хендерсонвилль "следовал" так называемый "Поезд Свободы".

Решительные усилия Кокса привить мне его религиозные убеждения и суеверия отслеживались Дж. Беннеттом Джонстоном [J. Bennett Johnston] в его офисе в Шривпорте [Shreveport], шт. Луизиана, в начале лета 1978 года.

Как было приказано, Мэри, мать Кокса, доставила нас к офису Джонстона около авиабазы Барксдейл [Barksdale]. Она смело постучала в неприметную металлическую дверь, на которой я увидела надпись "Дженерал Дайнемикс". Научные исследования и разработки" ["General Dynamics Research and Development"]. Надпись поменьше, ближе к дверной ручке, гласила: "Запрещен вход в помещение без предварительного согласования. Нарушители будут наказаны в соответствии с Федеральным законом".

Джонстон, одетый в светло-голубой домашний костюм и пахнущий давно не мытым телом, открыл дверь.

- Ну, сенатор, - Мэри растягивала слова на манер диалекта ее глуши в Луизиане, - я привезла ребенка показать Вам, как Вы сказали.

Джонстон посмотрел на нее с отвращением и раздражением.

- Я вижу, - сказал он важным тоном и указал Мэри подождать снаружи, пока он разговаривает с Коксом. Затем отвез его к себе домой в Монро, откуда я была доставлена в аэропорт несколько дней спустя.

Кокса и меня проводили в аскетично, в военном стиле, обставленный кабинет Джонстона. Несколько президентских и военных фотографий на стене были единственным его украшением. Джонстон присел на край своего армейского стола и стал говорить с подсознанием Кокса на гипнотическом языке скрытых смыслов, используя тему диснеевского "Питера Пэна", как он, видимо, делал и раньше, когда работал над программированием его ума.

"Пока твой маятник тикает, говорящий глиняный черепок на циферблате, которого ты кормишь, годами будет бегать за тобой. Питер Пэн знает, как быть на шаг впереди в игре и не стать самому приманкой/едой для аллигатора, предлагая дать ему руку сейчас и потом".

Кокс расчленял убитых жертв и распространял "Руки Славы" среди своих приятелей-сатанистов и тех, кого программировали на оккультном травмировании. Тема Питера Пэна используется в программировании наемников. "Лишними" частями тела Кокс кормил аллигатора, который жил в болоте за его домом. Это свидетельствовало об извращенной, убийственной реакции Кокса на программирование через тему Питера Пэна, которое применял к нему Джонстон... Это было программирование, которое я должна была получить "из первых рук". Выполняя приказ сенатора Берда, Джонстон продолжал инструктировать Кокса на языке скрытых смыслов:

- Я должен передать руку Пэну. Его средство к существованию в виде создания шлюх для Капитана (Хука) ["Captain (Hook)"] было действительно прибыльным делом. И если говорить о создании шлюх, Берд обмолвился, что переход от рутинной ручной обработки к теме пришельцев ["alien" - пришелец, инопланетянин] может оказаться прибыльным для тебя.

Раскрывая свое намерение обеспечить военное программирование моего сознания, Джонстон сказал ему:

- Я заложу некоторую основу и задам установку для обратного отсчета. Тогда я отправлю ее, чтобы ее приготовили для тебя, а дальше ты продолжишь сам, это уже твоя работа...

Джонстон попросил Кокса выйти из кабинета и переключил свое внимание на меня. Он управлял моим умом и, в конечном счете, моими убеждениями и восприятием, подготавливая для будущего программирования. Он указал мне на фотографию, где он обменивается рукопожатием с кем-то из высшего руководства военно-морских сил, и с драматичной интонацией в голосе начал:

- Я был там в тот роковой день 1943 года, когда была проделана брешь в ткани времени через то, что позже стало известно как Филадельфийский эксперимент. Все эти отличные парни исчезли вместе с их кораблем в странном вихре событий подобно Атлантиде. Вихрь был создан, чтобы попытаться проскользнуть из нашего измерения и стать невидимым для врага. Это превзошло наши самые смелые ожидания и увлекло нас всех в путешествие по вселенной. Неудивительно, что мы запустили человека на Луну. Путешествия к далеким планетам и галактикам - это чепуха по сравнению с высокотехнологичным волшебством путешествий через иные измерения. Путешествие сквозь измерения обходит все ограничения времени, расстояния и скорости. Когда ткань времени была прорвана, мы открыли для себя межгалактическое путешествие - и в этом, и в ином измерении, и в будущее, и в прошлое. Мы можем изменять ход истории, путешествуя назад во времени, чтобы изменять события, или можем уноситься в будущее и обретать мудрость и знание предстоящих событий. Мы можем контролировать будущее, контролируя прошлое. В настоящее время это сравнительно простая задача, исходя из теории относительности и возможностей, полученных в результате Филадельфийского эксперимента. Я сам вернулся из такого путешествия. И наш корабль вернулся на эту Землю как космический корабль. Я получил ключи от вселенной в тот роковой день, и я ношу их с собой сейчас. Два ключа хранятся одновременно у двух человек, которые - Избранные. Ты - Избранная (Джонстон использовал здесь мою установку "Ритуала молчания"), и поэтому надо выучить все ходы и выходы межпланетных путешествий. Твоя миссия - сквозь иные измерения. Ты можешь достичь бесконечности через обучение у меня. Обучись у меня, но ты далеко пойдешь, малыш. И я научу тебя путешествовать, оседлав свет. Я научу тебя основам, и ты выполнишь работу света. Ключ ко вселенной заключен в скорости света. Единственный способ передвижения - это луч света. Ты научишься следовать за светом... Твоя миссия - научиться творить вместе со мной. Я собираюсь взять тебя в путешествие с собой. Пора нам выйти из этого самолета и пересесть на другой.

Джонстон отвез меня на находившийся неподалеку аэродром базы ВВС Барксдейл [Barksdale]. По-видимому, он был хорошо известен в Барксдейле. Небольшой грузовой самолет был готов везти нас к месту назначения - на авиабазу Тинкер [Tinker], штат Оклахома.

Как только мы поднялись в воздух, Джонстон включил доступ к моим запрограммированным на секс личностям для удовлетворения собственных агрессивных извращений. Использование кокаина еще усугубило его гиперактивность. В страсти совокупления он швырял меня по салону самолета, пока летчик из кабины не закричал:

- Эй, ты создаешь турбулентность, хватит тебе уже!

- Какого хрена, ты думаешь, я делаю? - засмеялся Джонстон.

Когда мы прибыли на авиабазу Тинкер, на моих руках успели появиться синяки. Одетый в униформу человек приветствовал нас, когда мы шли через поле аэродрома. Джонстон, по-видимому, знал его хорошо, он называл его Кэпн ["Cap'n"] (что перекликалось с предназначенным для меня программированием в теме Питера Пэна). Когда Джонстон обратил внимание на мою руку, Кэпн напомнил ему:

- Ты же знаешь, в этом не было необходимости.

- Да, я знаю. Позаботься об этом для меня. Вот... - Джонстон потянул лоскуты моей майки вниз на мои предплечья (это все равно не могло прикрыть мои синяки). - Только прикрой это.

С улыбкой он продолжил:

- Посмотри, какая южная красавица, ну а я в любом случае не проклятый старый Янки.

Кэпн сказал:

- Она станет "красоткой Тинкер" уже сегодня.

Затем, имея в виду главную цель, с которой Джонстон сопровождал меня на базу Тинкер, он спросил:

- Как продвигаются твои южно-американские операции?

- Я должен поговорить с тобой об этом, - ответил Джонстон. Это был разговор двух партнеров, которые когда-то в тандеме участвовали в операциях. - Возможно, мне понадобятся несколько твоих парней.

- Чтобы идти за тобой или прикрывать тебя? - спросил Кэпн. Джонстон засмеялся:

- И то и другое, если ты будешь во главе операции.

Джонстон имел заготовленное "обоснование" своего использования запрограммированных в теме Питера Пэна наемников с базы Тинкер, когда говорил мне:

- Эти наемники - миссионеры, которые следуют за их внутренней системой наведения быстрее, чем их старый дядя Сэм. Политики только мешаются на маршрутах свободы, а эти парни проскальзывают под международными законами, оставаясь незамеченными, и выполняют работу, о которой военные только мечтают.

Две медсестры повели меня якобы осмотреть мою поврежденную руку. На самом деле они готовили меня для "Клетки красотки Тинкер" - подключенной к электричеству металлической клетке с сеткой снизу, к которой тоже был подключен электрический ток. Меня заперли внутри и подвергли разрядам тока высокого напряжения для выделения в моем уме новой личности и программирования ее на тему Питера Пэна. В качестве Красотки Тинкер под программированием на тему Питера Пэна меня обучили "езде на луче света" в качестве средства путешествия. Кроме прочего, установки программирования "Красотки Тинкер" включали в себя потерю ощущения времени, состояние "Никогда-никогда не приземляюсь", которое усилило мою "естественную" неспособность отслеживать время из-за моего MPD/DID [состояния расщепления личности].

Вернувшись в Луизиану, мы с Коксом поделились подсознательным пониманием программирования на тему Питера Пэна и "езды на луче света". Разница между нами была в том, что Кокс сознательно активировал эту программную установку, полученную на базе ВВС Тинкер для работы в банде наемников Джонстона, в то время как мой транс был непрекращающимся, я никогда не могла выйти из него - "Никогда-никогда не приземлялась"

Я участвовала с Коксом во многих операциях, когда он поставлял оружие и/или кокаин, и активировал для этого специальных наемников, как инструктировал его Джонстон. В ходе этих поездок я видела многочисленные подземные арсеналы и запасы оружия, которые были известны сенатору Джонстону, но не числились в военных ведомостях. Я была также посвящена в проходившие под покровительством правительства сделки по кокаину.

Во время одной из таких операций по поставке кокаина в 1979 году я ехала с Коксом в отдаленный район в Национальном лесу Оачита [Ouachita National Forest] около Хот-Спрингс, Арканзас, чтобы "наблюдать за феями, такими как Красотка Тинкер" и "оседлать свет".

Мы сидели в кустах возле железнодорожного полотна, пока не увидели свет в небе, приближающийся с восточной стороны. В то время я подумала, что хотела бы "оседлать свет", как меня заставили поверить, но сейчас я вспоминаю, что мои личности были переключаемы умышленно. Вертолет сел на соседнюю поляну. Кокс и я выгрузили около 200-400 фунтов кокаина из фургона, который он вел, и сложили его в вертолет. После этого нас доставили на небольшой аэродром, который выглядел как затемненная, огороженная поляна, где я увидела ряд металлических зданий, выглядевших как мини-склады. Кокаин был выгружен в склад, Кокса и меня отвезли на машине в здание из серого камня неподалеку. Водитель повел нас по лестнице и постучал в дверь верхнего этажа.

- Да, - послышался голос за дверью.

- Со мной Красотка Тинкер и Питер Пэн, они пришли, чтобы увидеть вас, сэр, - сказал водитель.

- Входите.

Кокс и я вошли в помещение. Там находился Билл Клинтон, который был тогда губернатором Арканзаса. Когда мы вошли, он что-то искал в портфеле. Клинтон и Джонстон вместе участвовали в незаконных тайных операциях, которые осуществлялись с военной базы Тинкер.

Кокс начал:

- Сенатор Джонстон говорил, что маленький (сенатор) Берд сказал ему, что Вы один из наших.

- Так что же из этого? - нетерпеливо спросил Клинтон.

- Избранная, - Кокс кивнул в мою сторону.

Клинтон спросил меня:

- Избранная по чьему приказу?

Я произнесла особый закодированный ответ, который был для Клинтона сигналом к продолжению разговора.

- Что привело тебя сюда? - спросил он.

Воспринимая его вопрос буквально как "естественный" для запрограммированных MPD/DID-рабов, я ответила:

- Я ехала на луче света, сэр.

Клинтон закатил глаза и посмотрел снова на Кокса. Тот нервно раскачивался взад и вперед, как он это часто делал.

- Состояние твоего бизнеса? - был следующий властный вопрос Клинтона.

- Хм, - Кокс закашлял, по привычке стал ковырять в носу, раскачиваясь взад и вперед. - Ну. Э-э...

Клинтон смотрел на него с отвращением.

- Вышвырни его отсюда! - приказал он водителю. Кокс был немедленно выпровожен на улицу.

- Так-то лучше, - бросил Клинтон. Используя стандартный, как у Иезуитов, прием обмена знаками через жесты и фразы со скрытым смыслом, он переключил меня на личность, несущую для него запрограммированное послание.

- Сенатор Джонстон отправил меня передать Вам это, - я вручила Клинтону тонкий большой коричневый конверт. - И у меня есть немного волшебной пыли, с которой Вы гарантированно улетите высоко.

Я достала из кармана спрятанный пакет кокаина, который Джонстон передал Клинтону. Клинтон втянул носом две дорожки кокаина разом и заулыбался, показывая мне на дверь:

- Скажи Бену, что я впечатлен.

Жестокие мучения и программирование моего разума, которые я переносила на базе ВВС Тинкер, подготовили меня для этой простой "миссии" и многих других. Хотя расщепление моей личности под воздействием оккультных приемов Кокса через серийные убийства и произошло, как того хотел Берд, такой способ был чужд теме программирования Джонстона, который запер меня в абсолютной, как у робота, беспомощности. Если бы я была способна к рациональному мышлению, я бы обнаружила, что мысли о путешествиях через иные измерения/пространства и пришельцах были бы для меня не более чем странные причуды. Что действия Кокса чудовищны. Что король порнографии Джерри Форд почему-то занимает должность Президента.

Когда в 1980 году родилась моя дочь Келли, Джек Грин, бывший работодатель Кокса, приехал в Луизиану, чтобы встретиться со мной в качестве "проводника" из программы ЦРУ "Поезд Свободы". Он отвел меня в сторону и объяснил, что Кокс выполнил свою (генетическую) роль в производстве Келли, и сенатор Берд приказывает мне вернуться в Нэшвилл. Грин говорил долго, гипнотически воспроизводя мою прошлую запрограммированную "одержимость" переездом в Нэшвилл. Он сказал, что Кокс слишком безумен, чтобы следовать приказам, как свидетельствует мое крайне плохое состояние здоровья (к тому времени у меня начали сильно выпадать волосы) и та вонь разлагающейся плоти, которая наполняла болото вокруг его дома в окрестностях Чатема.

Я знаю, что если бы мой ум мог самостоятельно работать, то я воспринимала бы это как освобождение из тюремного подземелья. Но тогда я просто восприняла это как само собой разумеющееся, как полученное мной "божественное предопределение" о переезде в Нэшвилл, а Коксу не оставалось другого выбора кроме как выполнить это распоряжение Берда. Келли и я переехали в штат Теннеси, когда ей было всего три месяца. Кокс на время переехал с нами передать нашему новому "обработчику" ["handler"] последние детали нашего "Монарх"-программирования. Через несколько недель Кокс вернулся к своей матери в Чатем. Сейчас он выращивает коз для жертвоприношений и продолжает свои оккультные серийные убийства, защищенный иммунитетом от судебного преследования.

ГЛАВА 3

МОЙ ПЕРВЫЙ ПРЕЗИДЕНТ

Маскегон, штат Мичиган, находится в прибрежной зоне, являющейся туристической достопримечательностью. Здесь проводятся ежегодные фестивали морской и береговой охраны, на которые стекаются люди со всего штата Мичиган. Вандерджагт оставался публичным средством достижения целей. Моего отца часто можно было видеть фотографирующимся с Вандерджагтом во время судейства в таких событиях фестиваля как детские парады, конкурсы скульптуры из песка и т.д. - во всех я участвовала и во всех побеждала. В последующие годы мой отец на местных парадах возил Вандерджагта в качестве шофера на своем полированном красном кабриолете "Форд" 1966 года. Это добавляло ему славы как "столпу общества".

В 1973 году сенатор Берд поручил моему отцу отправить меня в Высшую школу Католического центра в Маскегоне, которая находилась в ведении отца Лепре, настоятеля Церкви Св. Франциска Ассизского. Католическая церковь, конечно, имеет свою собственную политическую структуру с Папой во главе. Сильные политические связи между католической церковью и правительством США не скрываются, о чем свидетельствуют широко освещавшиеся в СМИ отношения между президентом и папой римским во времена администрации Рейгана. Конечно, я была посвящена в знание об этой связи с тех пор, как состоялся мой первый обряд причастия в качестве ритуала Молчания. Мой опыт с непосредственным участием руководства Католического центра в процессе физической и психической обработки проекта "Монарх" давал дальнейшее подтверждение тесного союза и взаимодействия между правительством США и Католической церковью.

Когда сенатор Берд заменил мою школу со светской на церковно-приходскую, он тем самым, путем диссоциации, уничтожил мою школьную личность. Я больше не могла рассматривать школу как мое убежище от насилия, так как это учреждение находилось под контролем церкви и, как я позже узнала, коррумпированного сегмента ЦРУ.

К тому времени, когда я перешла в Католический центр, группы и сообщества среди учеников уже сформировались. Я вписалась в сообщество "хороших" детей, но общалась и с "плохими". "Хорошие" это быстро заметили, и я тоже стала "плохой". Вскоре я стала общаться только с детьми, которые были близки мне тем, что тоже стали жертвами Проекта. Мы сплотились в дружную команду, загнанную как пресловутые бараны теми, кто знал, что мы имели MPD/DID [расщепление личности] и что наш разум находился под контролем извне. Каждый из нас переключался внутри себя с личности на личность в зависимости от обстоятельств, чаще всего мы делали это в унисон. Нас ритуально травмировали, держали в состоянии транса и программировали во время школьных занятий. Так как больше не было моей "школьной личности", то был задействован тот отдел моего мозга, воспоминания из которого не могли мной сознательно извлекаться. Поэтому не было никакой возможности для обучения, кроме как использовать фотографическую память о происходящем в классе. Из-за этого мои оценки приобрели беспорядочный характер - от "А" до "не справилась". И некоторые оценки "А" я получала, не заработав их через изучение предмета. В нашем обязательном религиозном классе монахиня сестра Энн Мари наставляла нас в теме исповеди. Это была подготовка к исповеди перед отцом Весбитом, ректором нашей школы. В тот день, когда сестра наказала нам идти на исповедь, я отказалась идти. Я чувствовала бессознательный страх, что меня опять подвергнут сексуальному насилию на исповеди, пока мои сверстники стоят в очереди за дверью исповедальни. Сестра привела меня в пример всему классу, объявив, что я "сатанистка" и что я попаду "в ад". В виду того, что невозможно было избежать оккультизма, который практиковался в школе, я уже не могла видеть разницы между Католицизмом и Сатанизмом.

Какими бы ни были цели, с которыми сенатор Берд перевел меня в католическую школу, как будто никто не заметил, что у меня не было причин придерживаться католических принципов. Поэтому примененное обращение "сатанистка" не подразумевало под собой никакой "духовной магии". Моя иллюзия о том, что католическая школа была случайно выбрана для меня, работала на то, чтобы обесценить в моих глазах оккультную составляющую в травмах, которым меня подвергали при "Монарх"-программировании.

Сатанизм часто используется как основа травмы с крайней степенью боли/страдания в проекте "Монарх", этот аспект был взят от предшественников в нацистских исследованиях, которыми руководил Гиммлер. Я не придерживаюсь той беспомощной позиции, что это была "духовная война", остановить которую выше человеческих сил. Независимо от моей религиозной веры или неверия, я была также испытана на "результат". Стать жертвой такой травмы очень страшно, меня подвергали такой пытке, такому изнасилованию и опустошению, что буквально вынуждали меня сойти с ума.

Однако, как и планировалось, пребывание в Католическом центре увеличило мою выносливость. Как мне было приказано, я записалась в женскую команду по легкой атлетике на забег в две мили. Католический центр был лучшей школой в штате Мичиган по подготовке легкоатлетов за счет того, что здесь использовалась техника контроля над сознанием для "модифицирования" звездных спортсменов школы и приведения их к наилучшим запланированным рекордам. Школа получила национальное признание за ее вклад в профессиональную лигу благодаря своим запрограммированным спортсменам. Но, как ловкачи Томми Ласорды, Католический центр с его последовательными победами стал вызывать подозрения и вопросы. Это вызвало публичный скандал, который мог привести к закрытию центра, в 1975 году.

Девушки и парни собрались после школы на тренировку. Из-за моей подготовленности через проект "Монарх" я была в числе нескольких девушек, выбранных для занятий тренером Чеверини с его методом гипнотического управления сознанием. Мне назначили пробегать 13 миль в день (еще один сатанинский намек), чтобы прийти в форму для моего двухмильного забега. Я часто бегала с другом, который уже давно удерживал рекорд в забеге на две мили среди юношей. Мы с ним были друзьями, нас во многом объединяло то, что мы оба была жертвами "Монарх"-программирования через травму. Вместе мы учились отключаться от боли и усталости во время бега. Мы бежали в быстром темпе, заданном Чеверини, без представления о времени или расстоянии. Дистанцию мы отслеживали в качестве нашей "Желтой кирпичной дороги" в соответствии с программированием на теме "Волшебник страны Оз". Мои тренировки по развитию физической выносливости по плану сенатора Берда оказались успешными, это же помогало мне пережить его изуверские сексуальные извращения.

В дополнение к обычным поездкам на остров Макино и Ниагарский водопад, моя семья часто отправлялась в особые поездки, целью которых было "убежать от суеты". На самом деле, во время них меня доставляли в определенные ключевые места для ритуального насилия, проституции и порнографии. Осенью 1974 года отец объявил, что мы собираемся в путешествие "назад во времени" и посетим старомодный фестиваль празднования Дней красной фланели в небольшом отдаленном городке Цедар-Спрингс [Cedar Springs], штат Мичиган. Моя мать велела мне взять в дорогу мои джинсы и свитера и католическую школьную форму, которую она постирала и погладила к этому случаю.

Цедар-Спрингс был тихим местом, если не считать фестивальных мероприятий, в том числе ветхих аттракционов на небольшой парковке, конкурсов, где местные фермеры соревновались, чей мул или лошадь утянет больший вес. Главная (и единственная) улица города была застроена несколькими предприятиями, среди которых - фабрика белья из красной фланели "Лонг Джонс". В центре города, как пародия, была возведена тюрьма-клетка, предназначенная для содержания тех участников парада, кто окажется без необходимых красных фланелевых трусов. Тюрьма охранялась "Кейстоун-полицейским". Я была удивлена, когда горожане начали выстраиваться в колонну, чтобы пройти на параде. Очень немногие остались в качестве зрителей. Умственно отсталый человек шел с жезлом, возглавляя парад, после него ехали дети на велосипедах, старики на фургонах с сеном, шли группы учеников начальных школ и просто шествующие люди - все в красном фланелевом нижнем белье. "Великий финал" парада, в виде городской пожарной машины, окруженной многочисленными полицейскими мотоциклами, приближался. Я услышала, как люди перешептываются: "Президент едет". Я предположила, что они имели в виду президента фабрики нижнего белья, но я ошиблась. С удивлением я наблюдала, как пожарная машина подъехала к остановке, и агенты службы охраны помогли Президенту Джеральду Форду спуститься вниз на тротуар.

Мой отец возбужденно схватил меня за руку и потащил сквозь стену из агентов службы охраны, чтобы поговорить с президентом Фордом. Я нервно оглядывалась, пока отец договаривался с Фордом о моих услугах проститутки на тот же вечер. Вандерджагт, который не пропускал ни одного парада, раздавал автографы. В то время, когда он улыбнулся мне, кто-то грубо схватил меня за руку. От испуга я вскрикнула. Под смех толпы "Кейстоун-полицейский" затолкал меня в тюрьму, ругая за то, что, разговаривая с президентом, я не была одета в красные фланелевые трусы. У меня не получилось остаться незамеченной для всей этой публики. "Кейстоун-полицейский" выпустил меня из клетки, когда отец заплатил символический налог.

В ту ночь я надела свою католическую униформу, как меня проинструктировали, и вошла в диссоциативный транс, когда отец отвез меня в Оружейный арсенал местной Национальной гвардии, в качестве проститутки для Форда. Форд завел меня в пустую комнату, швырнул на деревянный пол, расстегнул штаны и сказал: "Молись на это". После этого жестоко насиловал. Позже мою память раздробили через воздействие электрического тока высокого напряжения. Меня отвели в машину и положили на заднее сиденье, от судорог в сведенных мышцах, шока и боли я не могла пошевелиться.

Когда мы вернулись в Маскегон, отец как обычно отправил меня на пляж, чтобы на закате под грохот волн мой ум был "отмыт и память освободилась". Мой ум был тотально заблокирован в убеждении, что действительно "нет места, куда бы можно было убежать", и не поможет даже президент Соединенных Штатов.

Я помню, что "вменяемая" часть меня - моя врожденная индивидуальность, как бы умерла после того, как увидела президента Форда. Помню, как я утром поднималась по ступенькам школы Католического центра, потянулась рукой к двери и заплакала навзрыд. Я рыдала, стоя наверху лестницы, я даже не знала, почему плачу. Имея диссоциативное расстройство, я вообще редко плакала. Но я все плакала и плакала спустя несколько часов, когда занятия уже закончились и учеников отпустили по домам. Кто-то, не помню кто, нашел меня, чтобы вывести из школы. После того дня я перестала испытывать эмоции (вплоть до того момента, когда Марк спас меня и Келли и восстановил единство моей личности в 1988 году). Мой мозг стал функционировать главным образом через разные фрагменты-личности, задействованные в совершаемом надо мной насилии, и во мне не осталось ничего, свободного от этого насилия. Теперь было так, что у меня ""нет места, куда бы можно было убежать" даже в собственном мозгу. Я всегда была как бы "не в своем уме", и в точности именно это нужно было тем, кто добивался тотального контроля над моим сознанием.

Раз уж пошла пьянка за детские/юношеские воспоминания и сексуальные приключения...

Я закончил 10 класс (год 1992). Приехал в деревню к деду летом на месяцок. Я понимал что это скорее всего последний раз. Потом буду поступать в интситут, новые студенческие мероприятия...

У меня была местная подружка - Катя, на год меня младше, веселая, боевая, озорная. Мы и в городе общались, но редко, жили далеко, а вот в деревне старались на каждые каникулы приехать и встретиться. Правда сексуальной подоплеки никакой. Просто лучший друг. Поэтому по приезду в деревню я оседлал велосипед Спутник и помчал на другой конец деревни к Катьке. Её дома не оказалось, она уже приехала и утрепала с остальной нашей компашкой на кукурузу. Лопать молодые початки нам страх как нравилось. Я вернулся домой и стал "готовиться к вечеру": Настроил гитару, спёр, пока дед отвлекся, две поллитровки самогона, повесил на солнышке посушиться  и проветриться свою любимую деревенскую фуфайку...

На крылечке у соседей появилась незнакомая цаца - возраста примерно моего. Плюс минус. По девочкам мне всегда было трудно возраст оценить (оказалась на два года старше в итоге). Реально цаца... Я уже в галошах, в тельнике. Фуфайку распаковал... А она в каких-то лосинах, майке модной, гигантские серьги кольцами золотыми в ушах. Тоненькая и стройненькая и с чёлкой моднявой. И я, с рождения проводящий все лето в деревне её вижу первый раз... Воттеразккузьмич... :)

- Привет, как звать тебя соседка?

- Олеся... А тебя?

- Виталий!

- Виталька-печалька-хихихи - Я такой фамильярности от незнакомой девочки не ждал и чуть опешил. Но она сделав серьезное лицо сразу добавила:

- Извини. У меня старшего брата так же зовут. Он всегда суровый, я его так дразню. Сорвалось.

- А... Ну... Ты надолго?

- Не знаю. Видимо надолго. Родители разводятся. Делят жильё и имущество. Им не до меня. Сослали к двоюрдным бабушкам-дедушкам. У вас тут компания? Возьмете к себе?

- Компания да... Возьмем конечно. Часов в 9 собираемся все на...ну короче выходи около 9, я тебя захвачу, не найдешь сама.

Олеся влилась в компанию легко. Очень косо на неё только Катюха посмотрела, когда я в первый вечер её привел. Но рада мне была вроде как всегда. Через неделю Катя и Олеся были лучшими подругами. К Олесе подбивал клинья мой основной конкурент-гитарист Толик. Он знал больше акордов, а я знал больше песен на 3х акордах :) У него вроде получалось завоевать Олесю. Все были радостны и были "друзья до гроба жизни".

Мой месяц визита в деревню подходил к концу. На последней неделе ежевечерних посиделок Катя вдруг стала грустнее и грустнее с каждым днём. А за три дня до окончания месяца, абсолютно не пьющая алкоголя вчерашняя девятикластница Катя, вдруг выхватила у кого-то идущую по кругу бутылку самогона и очень вывереным движением встряхнула её, и опрокинула в себя. Все офигели. Так пьют только заядлые алкаши, когда жидкость водоворотом выплескивается и можно разом, глотком, практически чуть не пол-бутыля хлебнуть. Отхлебнула, отбросила бутылку и ушла в ночь. Кострище у нас уютное, у оврагов, на опушке лесочка. Вокруг кусты, просто так нас не "спалить". Минут через 15 когда Катя не вернулась, а все уже нашутились вдоволь про "пошла блевать". Мы заволновались и пошли её искать по окрестным кустам. Я нашел её свернувшейся в клубок и спящей. В овраге рядом. Кое-как втащив её наверх и притащив к костру понял, что просто опьянев подскользнулась и свалилась, что все с ней в порядке. Ну подрана чуть одежда, пара царапин на лице. Но спит улыбаясь и похрюкивая.

Олеся только прям взбесилась увидев картину "пьяный боец тащит пьную бойчиху". Минут 15 сидела и чо-то шипела. Потом пересела ко мне поближе. И улучив момент потянула меня в сторону от костра:

- Что ты с ней сделал, гад? - Я опешил от такого захода.

- Ничего не сделал, ты о чем? Нашел в овраге и притащил к костру.

- Не ври! Полчаса искал и тащил?

- Не знаю, часов нет... Чо случилось-то?

- Ты её сломал, говори гад?

- Олесь, ты о чём? Я реально тебя не понимаю... - Я протрезвел аж от такого наезда совсем.

- Она любит тебя, гада, больше жизни любит. Она девочка ещё. Она ждала что у вас всё по нормальному будет. А ты вот так! Уснула, а ты ей целку сломал! Ну ты гад! Я тебе не прощу этого! - У меня глаза вылезли на лоб от этой речи. Я задыхался и не знал что-сказать. Олеся распалялась, у неё чуть не пена уже шла изо рта. Я начал трясти её за плечи и говорить: "Успокойся, успокойся, успокойся! Я ничего не делал, я её просто нашел и принес! Я не трахал её! Я не понимаю о какой ты любви! Мы с ней просто друзья с самого детства, лет с трёх."

Это помогло. Олеся перестала психовать. Но заревела. И уткнулась мне в плечо. Я вообще потерял связь с реальностью. А она стала просить: "Давай отведем её домой. Если она со мной придет, то ей ничего не сделают."

- Ну давай, только ей и так ничего не сделают...

Мы вернулись к костру, под руки взяли Катю, довели её до дома. По дороге она проснулась и Олеся шепотом (которого я якобы не слышал) все пытала Катю - "Он к тебе приставал, он лез к тебе?" Катя только улыбалась и говорила "Нет, нет..."

У дома Кати я сел на скамеечку и подождал пока Олеся заведет подругу в дом и устроит...

Потом мы пошли на наш конец деревни. По дороге молчали. Подойдя к дому я хотел просто молча пойти завалиться спать, но Олеся схватила меня за руку и опять завела: "Поклянись, что ты её не трахнул!"

- Блин, клянусь...

- Ладно, почти верю, пойдем - докажешь.

- Олесь, ты бредишь, как докажу? - Но она уже тянула меня. Она жила в полукаменном доме - когда первый этаж из кирпича используется как кладовка, а живут в деревянном срубе на втором этаже. Олеся у бабок-дедок обосновалась как раз в прохладном кирпичном первом этаже. Она завела меня в эту огромную комнату и усадила на сундук заваленый каким-то тряпьём. И деловито стала стаскивать с меня фуфайку, затем штаны...

Я забыл спросить у неё потом, доказал или не доказал.

Я не скажу что это был неземной секс.

Я даже не скажу, что мне понравилось особо.

Это было конечно не 30 секунд как многие рассказывают про первый раз. Субъективно это было с полчаса невнятных разнопозовых еложений писькой о письку и постоянным выпаданием прибора из места назначения.

Я не был у неё первым.

У нас не было с ней второго раза.

Я её больше никогда не видел и не слышал о ней.

Уехал я на следующий день.

Мне было очень стыдно перед Катей.

Её я увидел через два года мельком.

Она не поздоровалась дальше.

А в моей голове всякого говна хватало и тогда и я не сделал шагов чтоб с ней поддержать отношения. И наверно это единственный момент в моей жизни, о котором я жалею в разрезе отношений. Проеб@л друга, потенциальную девушку, заведомо с которой было бы долго комфортно, а может и всегда.

( http://pikabu.ru/story/_715522 - можно посчитать оригиналом,ибо вроде тут только один такой текст)

Достань звезду с неба
... – воскликнула миловидная девушка лет семнадцати, и, видимо, чтобы парень ничего не перепутал, показала рукой на небо.
- Да на раз, - отреагировал ее собеседник, судя по всему, ровесник.
… Проксима Центавра сорвалась с места и, ускоряя движение, направилась в сторону Солнечной системы.
Через месяц ее скорость достигнет околосветовой.
Через два с небольшим месяца на всей планете наступит глобальная паника, ибо астрономы не даром кормятся из государственных бюджетов.
К сожалению, человеческие технологии пока не настолько развиты, чтобы суметь вывести хотя бы малую часть населения за пределы предполагаемой катастрофы.
Звезда будет нестись с максимальной скоростью, которая не позволит ей – из-за релятивистского сжатия и утяжеления – превратиться в черную дыру, поскольку звезде необходимо оставаться видимой.
Вся крупная и мелкая херня, что вращалась вокруг нее, достаточно быстро будет поглощена звездой – включая цивилизацию разумных камней, которые обогнали человечество в своем интеллектуальном и духовном развитии лет эдак на семьдесят тысяч.
Через два с половиной года начнут ощущаться первые признаки приближения тела огромной массы – станут меняться орбиты планет. Земная орбита вытянется – и в апогелии станет смертельно холодно, а в перигелии – убийственно жарко.
Через четыре года Земля сорвется с эллиптической орбиты и начнет, быстро удаляясь, уходить прочь от Солнца.
Впрочем, из живого к этому моменту останется лишь исчезающее малое количество микроорганизмов.
Через пять с половиной лет Земля упадет на Проксиму Центавра.
Желание девушки окажется выполненным, но, к сожалению, ее саму уже через год и восемь месяцев буквально разорвет в клочки толпа обезумевших в общем хаосе самцов, изнасиловав около десяти раз живую, и чуть более двухсот – мертвую.
Парню, который попытается ее защитить, просто проломят череп и выбросят труп в канаву, кажется, предварительно все-таки изнасиловав.
Но, в общем-то, это все хуйня в сравнении с драмой, разыгравшейся сейчас на крыше обычной тольяттинской панельной девятиэтажки.

- Я серьезно! – сказала девушка и обиженно надула губки.
Парень растерялся.
- Ну как я ее достану? – спросил он.
- Как хочешь, - ответила девушка. – Пока не достанешь – ни о каком минете не может быть и речи.
Молодой человек попытался угадать, шутит она или нет. Ему хотелось верить, что шутит.
- Да ладно тебе, - сказал он. – Мы же уже два раза трахались!
- Ну и что? – спросила девушка и скинула его руку со своего плеча. – Я теперь что – все твои капризы должна выполнять?
- Блин, - озадаченно произнес парень. – Ну Лен, ну щас-то чего ломаться уже?
- Я не ломаюсь! – возразила Лена. – Пока не принесешь звезду – сосать не буду.
- Ну и ладно! – рассердился парень. – Очень надо! Я тебя все равно уже выебал, можешь быть свободна!
- Ах, так!!!! – ахнула девушка. – Да пошел ты на хуй, мудак!!! Иди, блядь, дрочи в сортире! Да если бы не я, дура добрая, тебе бы, сучара, до старости никто бы не дал!!!
- Ой-ой-ой! – насмешливо сказал парень, которому вдруг стало неуютно от того, что вдруг и правда? Вдруг не будут давать? – Можно подумать, тебя много кто ебать кинется! Ты в зеркало глянь!
В глазах у Лены заблестели слезы.
- Мудак ты, и правда. Очень жаль. А ведь мне понравилось …
- И мне понравилось! – поспешил замирить юноша, спешно соображая, что ебаться охота, а отношения испортить легко. А другую еще пока разведешь … - Прости, что-то я погорячился. Но ты сама первая начала!
- Я первая начала? – воскликнула девушка, которой самой не хотелось ругаться, потому как парень ей очень нравился. Но сдаваться ей не позволяла женская гордость. – Это ты начал!
- Ладно, ну прекрати, - сказал парень, - ты славная, правда …
Девушка оттаяла. В этом возрасте ссоры рождаются столь же быстро, сколь и гаснут.
- И все равно, хуй тебе, а не минет, - сказала она, чтобы оставить за собой последнее слово.
- Ну тогда хуй тебе, а не звезду, - буркнул под нос парень.
- Что-то? – переспросила девушка.
- Да нет, ничего, - ответил он …

Стремительный разгон Проксимы Центавра как внезапно начался, так внезапно и закончился. Цивилизация разумных камней уже собралась было вздохнуть с облегчением, но быстро сообразила, что Проксима Центавра уже успела сместиться непозволительно близко к Альфе Центавра, и началось взаимное сближение. И что у них в запасе каких-то пять-шесть тысяч лет, не больше.
А земные астрономы чесали свои астрономьи репы и яйца и гадали, что же произошло с ближайшей нашей соседкой …
*
А минет она ему все-таки сделала.
Когда он собственноручно вырезал из листа картона звезду размером с ладонь и украсил свое творение цветочками.
По идее, такие цветочки могут появиться на четвертой планете системы Дельты Южного Креста, да и то в том случае, если ничего не изменится, и через 875993784 года на этой планете не высадится экспедиция с пятой планеты системы Веги. Найдя только одноклеточную жизнь и сочтя планету неинтересной, экспедиция улетит, но младший механик Йцраончщ незаметно от капитана отбежит за ближайший валун посрать, чем даст нехуевый пинок местной эволюции. Были одноклеточные – и вдруг яйца глистов – прорыв, хуле говорить. Высшая форма жизни. А на планете с такими плотностью, составом атмосферы и среднегодовой температурой вырасти может что угодно.
О чем бишь я? А!
Так вот, девушка сделала-таки минет, когда парень вырезал слегка кривоватую звездочку, (от которой, впрочем, Лобачевский просто пришел бы в экстаз, так как в ней, похоже, пересекались не только параллельные прямые, но и прямые, лежащие в разных плоскостях), разрисовал ее цветами, в центр поместил сердечко, цветом и формой подозрительно напоминающее вареную свеклу, а в сердечке разноцветными фломастерами написал ее имя, сделав всего одну орфографическую ошибку…
…И в жопу дала, кстати, в тот же вечер, хоть он и боялся об этом даже намекнуть, не то что предложить.
Самой было интересно попробовать.
С первого раза не понравилось, но потихоньку они научились получать удовольствие оба – уже после того, как у них родился первый ребенок.
И жили они долго и счастливо, и умерли в один день – причем в один день со всем человечеством планеты.
В тот день, когда одна дура попросила одного долбоеба достать с неба Луну.
А Луна ж, сссссссука, БЛИЗКО !!!!!!!!