Было это в далекую пору моей буйной молодости. Росли с Валеркой в одном дворе, учились в одном классе, детство было активным: катались на великах, лазили по подвалам и чердакам, всем двором голышом купались в каналах и арыках города, пиздили в огородах и садах растительные съедобные ништяки.
Чуть повзрослев, рассматривали карты с голыми тетками, фотки из порножурналов, перефотканные тысячу раз, и потому размазанные, но все равно возбуждавшими юные, пылкие воображения. Разговоры у нас были на любые темы, но я всегда умудрялся сводить их на баб, на которых я тогда был зациклен намертво, и других желаний, как засадить сисясто-жопастой однокласснице Софочке, у меня не было, и я мысленно и неистово дрочил на неё. Валерка ( он учился в музыкалке и был, как и я, из интеллигентной семьи) при этих разговорах краснел и смущался, а если я его спрашивал про дрочку, от стыда он впадал в полуобморочное состояние. А надо заметить, что елда у него была с полено, чему мы, пацаны с класса и двора, завидовали черной завистью, об этом стопроцентно знали и наши одноклассницы (мне через много лет одна из них призналась на встрече выпускников)). Валерка играл на гитаре и пел на высшем уровне, внешностью был не Ален Делон, но и далеко не Квазимодо. Девки на него смотрели затуманенными взглядами, но из-за его ебанутой застенчивости, им железно обламывалось в плане поебаться.
Потом наши дороги разошлись, я поступил в техникум, учеба, свои какие то проблемы и прочая бытовая поебень. К концу второго курса я уже ночевал по комнатам в общаге текстильного техникума, ёб всех подряд её обитетельниц и даже успел подхватить трипак, который успешно был вылечен с помощью старшего брата и его жены, врача-венеролога. Больше всех меня возбуждала Валюха с третьего этажа - весёлая, абсолютно незлобливая и не жадная, давала всем, всегда и везде. Но, раз побывав в ней, я разочаровался – там в обоих отверстиях можно было смело прокладывать рельсы и открывать метро. Хотя у меня и появилась своя "постоянка", Валюха периодически моё разочарование сглаживала мастерскими минетами.
Как то вечером, по пути в общагу, встретил Валерку. Был год московской Олимпиады. Обрадовались встрече. Пошли в кафешку и долго болтали, о том, о сём. Глядя на его прыщавое ебало, понял, что он еще девственник, что подтвердил его полуобморок, после моего вопроса «кого ебёшь сейчас?». Короче, после часового уговаривания, я потащил его в общагу, по пути прикупив два столовых сухача. Залезли в общагу по пожарной лестнице, забурились к моей, на тот момент, биксе. Та быстро организовала поляну, сели, въебали по паре стаканов сухача и дали Валерке гитару. На его негромкие песни стали сползаться девчонки. Подкатила Валюха. Посидев рядом с Валеркой, ушла. Потом, пришла одна девка и шепотом мне сказала, что Валюха ждет меня на кухне. Пошёл. Валька в халате, вся дрожит. Шепчет мне – это кто, твой приятель? Да,грю. А как он насчет поебаться с ней? Я ей говорю, что он пизду видел только на картинках и в юношеских грёзах. Валюха аж затряслась, грит, буду у него первой, научу его азам ебли. Ну, я только «за». Только предупредил её, что у него агрегат с оглоблю размерами. Валюха чуть не обоссалась от смеха, сказав, что видела столько хуев и стольких размеров, что её не удивить совсем. Обговорив стратегию, вернулись с ней в комнату, там уже потихоньку все разошлись, так как время было около 12 ночи.
Валька пошла к себе, предварительно спровадив соседку по комнате, а я позвал Валерку в её апартаменты, объясняя тем, что буду ебать свою бабу, а он мне будет мешать. Валерка хотел съебаться в окно, но я его удержал. Завалились к Валюхе, жила за стенкой. Та уже поляну накрыла, винчик на столе, Лудогорско, как ща помню. Выпили по глотку и я свалил, на прощание оглянувшись на Валерку. Тот был в оцепенении, аж жалко его стало, но ведь когда то надо было ему начинать, бля!
Кинул своей пару палок и завалился на бок. Сплю, эротические цветные сны зрю... Вдруг среди ночи – дичайший крик. Вскакиваем со своей в панике, выбегаем голые в коридор. Там темно, в конце коридора только одна лампочка еле светит, нихуя не видно, только удаляющийся вдаль силуэт и сдавленный женский вопль. И невыносимая ВОНЬ. Несло говном, как в общественном туалете на автовокзале. Моя заскочила к себе, вынесла фонарик. По длиннющему коридору, в сторону душевой, повизгивая, ковыляла голожопая Валюха, а вслед за ней, из дверей её комнаты, по полу тянулась дорожка свежего говна, теряющаяся в сумраке коридора там, куда только что съебалась Валька. Стали хлопать двери и выползать заспанные девки. Я закрыл Валькину дверь, а сам нырнул к своей и мухой оделся. Потом забежал в Валерке. Тот сидел на кровати, завернувшись в испачканную говном простыню, с охуевшим, остекленевшим взглядом. У его ног, на полу, была большая лужа говна, которая переходила в ту самую дорожку, уходящую из дверей в коридор. Я пнул его по ноге и сказал, чтоб шустро одевался и мы съёбываем. Тот вскочил, сбросив простыню. У него ноги, руки и даже плечо были в говне. Я сказал, чтоб он быстро вытерся и одевался, а сам выбежал из комнаты, так как вонь была адская. Через пару минут Валерка зашел к нам в комнату, одетый и вонючий. Мы побежали в тот конец коридора, где была душевая, пробежали мимо открытой туда двери со скулящей в темноте Валькой, вылезли в окно на пожарную лестницу (3 этаж), мгновенно спустились и съебались огородами. На бегу спросил, что там стряслось? Валерка молчал, пока бежали, и пока шли домой, тоже молчал. Я держался от него в паре метров, вонял он пиздец как. Единственное, о чем он попросил, не рассказывать никому. Дошли под утро и разошлись по домам. Вечером этого же дня, после учёбы, я попёрся в общагу, на разведку. На окне 3 этажа уже стояла решётка, отрезав мне путь в оазис удовольствия, а старая, толстая сука на вахте, меня не пустила, послав на хуй. Пришлось орать в окна. Вылезла моя, пошли в кафешку. Говорит, ночью на крики сбежалась общага, всеми 4 этажами, растоптали все говно по коридору и разнесли его по лестницам и этажам. Вальку заставили всё отмывать с порошком и хлоркой. Девчонки ей помогали целый день, но вонища до сих пор стоит на всю общагу. Сказал ей, чтоб позвала Вальку. Через минут 20 привела. У Валюхи ебало грустное. Слёту на меня наехала – ты охуел, гандон, кого ты мне привел!? Валерку,грю. Ты сама, ващет настояла,чтоб с ним поебаться. Колись, что там у вас стряслось?
....Ебнули они по стаканчику винишка, Валерка спел ей пару песен втихаря. Потом она выключила ночник и стала раскручивать его на палку, шалава)) Увалив его на кровать, раздела, и сразу заскочила на его елдак сверху. Говорит, до горла почти достал. Думала, на ногу его села, обернулась, нет, на елдаке. Ну, она осторожно и поскакала. Кинул ей две палки за три минуты, Вальке кайфанула, но не кончила. Решила поменять позу на раком, чтоб ей тоже приплыть. Валерка сзади лихорадочно в темноте тычет, попасть не может, та начала сама тазом вертеть, чтоб попал, а Валерку, видимо, заебло это долгое действо, схватил её за жопу и стал тыкать со скоростью и напором отбойного молотка. Валька говорит, чую, не туда полезло, аж глаза выкатились. Хотела вырваться, но тот держит крепко. Потом со всего маху каааак задвинул по самые помидоры…..
Валюха говорит, ей показалось, что она треснула пополам, от жопы до затылка. Заорала и еле соскочила с валеркиного кукана. Стою, грит, у кровати, а из меня говно и слёзы в разные стороны брызжут, ну и рванула в душ…
ТАК я в жизни больше никогда не смеялся. Наверное, минут 10 не мог нормально дышать. Валька смотрит на меня и плачет. А моя тоже ржет в голос. В общем, все закончилось у девчонки плохо - комендантша пожаловалась директору технаря и Вальку с треском выпиздили за аморальное поведение,а через несколько дней она уехала в туманные дали. Валерка позже со мной пересекался, но разговора не получалось, сразу от меня съёбывался. Как то встретил его на соседнем рынке, не дал сбежать. Ну, повторил он слова Вальки полностью. Звал его несколько раз на блядки, но он отказывался. Прошло пару лет. Я закончил технарь, уехал в армию, а когда вернулся, Валерка уже был женат на бабе, старше его лет на 15 наверное. Пару раз болтал с ним во дворе ни о чем, вроде был счастлив в семейной жизни. В 87 году он уехал с семьей в Германию, сколько не искал его в интернете, следов не нашел.
Всё написанное – моё, чистая правда, только имена изменил.
