Застегивая молнию куртки, вышел на улицу. Холодный осенний ветер коснулся щек, но почти не почувствовал его. Привык. Путь на автобусную остановку был таким же, как и всегда: серый тротуар, серые дома, серые лица спешащих по своим делам людей.
На самой остановке разворачивалась картина, которая, казалось, уже не могла удивить. Два мужика, перебравшие с утра, выясняли отношения кулаками. Вокруг собралась небольшая толпа – зеваки, не более. Люди достали телефоны, снимали видео, комментировали происходящее, кто с ухмылкой, кто с равнодушием. Никто не спешил вмешиваться. Посмотрел на это – на пьяную ярость, на пассивное равнодушие – и почувствовал, как внутри шевельнулось что-то знакомое, но неприятное, похожее на тошноту. Как будто видел в этом отражение всего мира, всей его гнилой сущности.
Мужики не сбавляли темп. Один из них, в грязной куртке, пошатнулся и, потеряв равновесие, упал на дорогу. Раздался глухой удар. Тишина. Видел, как его голова неестественно запрокинулась, и он замер, не двигаясь. Толпа притихла на мгновение, но затем снова послышались шепотки и отдельные смешки.
Минуты тянулись медленно. Никто не спешил на помощь. Внутри все сжалось. Захотелось отвернуться, уйти, сделать вид, что ничего не происходит, но… не мог. Сердце забилось чаще. Наконец, из толпы кто-то робко подошёл к упавшему, склонился над ним. Ещё через мгновение кто-то крикнул в телефон: “Скорую! Быстрее!”.
Стоял, наблюдая за всем этим, как будто смотрел какой-то дурной фильм. Какое-то время ничего не чувствовал, просто смотрел. Апатия. Потом заполнило странное ощущение: смесь отвращения, бессилия и… какого-то злого удовлетворения. Всё предсказуемо. Мир ничему не учится.
Подошел автобус. Я, как автомат, шагнул в салон. Занял свое обычное место у окна и смотрел вновь на толпу, которая суетилась вокруг упавшего. Автобус тронулся. Мимо поплыли серые пейзажи. И стало немного тошно...
Салон автобуса был, как всегда, переполнен. Запах пота, дешевого кофе и какой-то затхлости. Но сегодня, помимо обычных пассажиров, в самом конце автобуса расположилась группа подростков, или, как бы я их назвал, “гопники нового поколения”. Не бритые затылки и спортивные костюмы, модные кеды, брендовые куртки и, главное, вызывающее поведение с понтами и крутизной. Рядом с ними сидел парень, совсем еще мальчишка, худощавый, в очках, явно из “ботанов”.
Сначала казалось, что это обычная подростковая возня. Но потом один из гопников, с наглым выражением лица, задел парня локтем, а когда тот отшатнулся, ударил его кулаком по плечу. Парень сжался от боли, а гопники захихикали. Сначала, казалось, никто не обратил внимания. Люди углубились в свои телефоны, смотрели в окна, или просто дремали. Но по мере того, как угрозы от гопников становились громче и грубее, пассажиры начали потихоньку просыпаться от своей апатии. Некоторые начали оглядываться, перешептываться. Кто-то робко кашлянул, надеясь привлечь внимание водителя.
Женщина средних лет, сидящая напротив, вздрогнула и нервно дернула рукой, словно хотела вмешаться, но передумала. В салоне повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь хихиканьем подростков и редкими, испуганными голосами. Внутри появилось то самое странное чувство, которое уже начинало становиться знакомым – смесь отвращения, бессилия и какой-то безысходной усталости. Снова. И это утро только начиналось.
Один из гопников, самый наглый, в порыве гнева вытащил из кармана маленький, но острый раскладной нож. Лезвие сверкнуло, отражая тусклый свет ламп автобуса. Нож был специально маленьким, как у многих сейчас, чтобы не нарушать законы о холодном оружии, но от этого не становился менее опасным. “Сейчас насажу тебя на него, урод”, – прошипел он, поднеся лезвие к лицу парня.
В салоне раздались испуганные крики, но внезапно несколько мужчин, словно вынырнув из апатии, резко вскочили со своих мест. “Эй, вы, ублюдки, отпустите парня!” – прорычал один из них, плотный мужчина лет сорока, и попытался оттащить гопника от жертвы. Другие мужчины, немного помедлив, тоже включились в драку, стараясь разнять подростков и выпихнуть их из автобуса.
Но гопники не собирались сдаваться. Они, словно озверевшие, начали махать руками, ногами, брызгать слюной и ругаться матом. Потасовка переросла в настоящую драку, с криками, толчками, и воплями. В автобусе началась паника. Люди вскакивали с мест, одни пытались спрятаться, другие кричали, кто-то пытался разнять дерущихся, а кто-то доставал телефоны, чтобы запечатлеть происходящее. Хаос. Абсолютный хаос.
И вот, как раз в этот момент автобус, со скрипом и рывком, остановился на моей остановке. Но двери не открывались, водитель, видимо, заблокировал их, не желая выпускать бушующую толпу на улицу, к другим доходягам. Но, как я видел из окна, кто-то уже звонил в полицию.
