Тибетский буддизм – одна из множества духовных традиций, которые выросли из слов, две с половиной тысячи лет назад преподанных историческим Буддой. Дхармой – а это санскритский термин, у которого нет подходящего аналога на русском и английском языках, – называются понимание и поведение, которые ведут к устранению страданий и их истоков и переживанию устойчивого состояния счастья и удовлетворенности. Дхарма, преподанная Буддой, называется Будда-дхармой. Таким образом, мы можем описать Дхарму как образ жизни или практику, которые могут быть актуальны и полезны для каждого – в равной степени так называемых людей религиозных и тех, кто не религиозен. Почему? Потому что Дхарма объясняет нам, как удовлетворить всегда жившее в нас стремление: основополагающее желание переживать устойчивое состояние счастья и полностью освободиться от страдания и неудовлетворенности. Словом, практика Дхармы предоставляет нам средства, позволяющие достичь этой цели.
Шантидева, буддийский мудрец седьмого века из Индии, пишет:
Хоть мы и желаем отбросить горе,
Мы гонимся за страданием;
Хоть и жаждем счастья,
В силу неведения сокрушаем свою радость словно врага
.
Мы желаем счастья, но нам часто не удается опознать его источник. Мы желаем быть свободны от страдания, фрустрации и гнева, но часто не можем правильно опознать истоки своего несчастья. Таким образом, хоть мы и желаем освободиться от несчастий, мы к ним спешим – и при этом уничтожаем причины счастья, которое могли бы обрести.
Как же правильно заниматься практикой Дхармы? Сначала нам необходимо правильно понять, что Дхармой не является, – чтобы устранить из своей жизни все виды деятельности, которые создают противоречащие счастью причины.
Восемь мирских забот
Только Дхарма и мотивация, которая подходит для практики Дхармы, эффективным образом ведут к удовлетворенности. Все остальные виды деятельности включены в то, что буддисты называют восемью мирскими заботами. Эти заботы властвуют над лишенной Дхармы жизнью и мешают нам перейти к образу жизни, который ведет к прекращению неудовлетворенности. Эти восемь мирских забот таковы: прибыль и убытки; удовольствие и боль; хвала и хула; слава и позор.
Таковы заботы, пронизывающие повседневную жизнь большинства людей. Они вездесущи именно потому, что мы по ошибке считаем их эффективными способами достижения счастья и избегания страданий. Например, под влиянием забот, связанных с прибылью и утратой, многиеиз нас трудятся ради получения доходов – чтобы эти доходы позволили нам приобрести то, что можно купить за деньги. Некоторые из этих вещей необходимы, но многие нет – хоть мы и считаем, что они принесут нам счастье. Мы также зарабатываем деньги, чтобы избежать связанных с бедностью несчастий и унижений.
Опять-таки первичной мотивацией, лежащей в основе большинства наших видов деятельности, оказывается стремление пережить удовольствие и избежать боли. Множество поступков – в том числе те, что могут показаться духовными, – мы совершаем ради незамедлительного удовлетворения или облегчения. К примеру, если у нас болит голова, мы можем выпить аспирин (или сидеть и медитировать в надежде, что головная боль пройдет). Эти средства могут привести к временному избавлению от дискомфорта, но этим их эффективность ограничивается.
Следующая пара мирских забот – хвала и хула. Даже краткие размышления покажут, насколько мощно наше поведение подвержено влиянию желания похвалы и страха перед упреками. Последняя пара – слава и бесчестье – включает в себя стремление к одобрению, приязни, признанию, уважению и признательности, а также попытки избежать противоположных им неодобрения, отвержения и тому подобного.
Я обращаю ваше внимание на эти восемь мирских забот не для того, чтобы показать, что они по природе своей дурны. Покупка автомобиля, удовольствие от хорошей еды, похвала за выполненную работу, уважение со стороны других – во всех этих вещах нет ничего дурного. Я указываю на них с тем, чтобы раскрыть их преходящую, по сути, природу и их неспособность принести устойчивое счастье.
Рассмотрим в качестве примера поездку в отпуск. Для выполнения ритуала «поездки в отпуск» нам в первую очередь нужны деньги, которые позволят его оплатить. Откладывая деньги, мы начинаем исследовать возможные варианты и можем купить глянцевый путеводитель – по
Гавайям, к примеру. Мы рассматриваем фотографии прекрасных людей, которые нежатся на пляже и, судя по всему, прекрасно проводят время. Чувствуя влечение к этой формуле счастья, мы платим за подобие того опыта, который изображен в рекламе, и очень скоро отправляемся в
путешествие.
Наш отпуск длится неделю, и мы действительно получаем от него удовольствие – но нам, естественно, приходится вернуться домой, к работе и обязанностям. Отпуску конец. Мы хотим вновь пережить его приятные моменты и потому рассказываем об отпуске друзьям. Если этот ритуал – в котором мы демонстрируем друзьям фотографии или видео – затянется, аппетит друзей, как мы заметим, приугаснет.
Затем мы осознаём: пора перестать «доить» воспоминания об отпуске. Они постепенно угасают – равно как и чувство расслабления. Отпуск закончился, и мы возвращаемся к привычному распорядку обычной жизни – до тех пор, пока не придет время планировать следующие каникулы.
Всё это – удачный сценарий. Часто, однако, наши планы идут наперекосяк. Мы совершаем ритуал некой деятельности, которая должна была принести нам удовольствие, и терпим неудачу. Хотя наши планы были призваны принести нам счастье, в конце концов они привели лишь к расстройству.
В результате мы выясняем, что наши усилия по обретению материальной выгоды, статуса, похвалы и славы тщетны и лишь приумножают страдания. Может проявиться депрессия; если мы в силах отыскать кого-то, кого можно обвинить в отсутствии успехов, то иногда так и поступаем. В конечном итоге всё это приводит к конфликтам и беспорядку в отношениях с теми, кто нас окружает. Словом, преданность восьми мирским заботам никак не обещает нам какого-либо устойчивого удовлетворения – и гарантирует неизбывные неудовлетворенность ифрустрацию.
Всё яснее замечая это положение дел, мы естественным образом начинаем искать альтернативные варианты. Этот поиск может привести нас к Дхарме. Речь не только о том,
чтобы посвятить себя конкретным духовным упражнениям; всё начинается с основополагающей трансформации нашего мышления, а затем и образа жизни: мы начинаем избегать неблаготворных видов поведения и дел и беремся за благотворные.
Основа и первичная цель этого преображения – в том, чтобы избегать причинения вреда другим.
Одни мы или с другими людьми, нам нужно избегать причинения вреда либо напрямую – словами или поступками, либо косвенно – мыслями и намерениями. Мы можем ранить других издевательствами, клеветой, сарказмом и обманом – или тем, что упускаем их из виду в силу нечуткости и недомыслия. Самый тонкий способ причинения вреда другим – косвенный, посредством наших мыслей и суждений и нашего отношения. Когда ум захвачен враждебностью, мы можем злобно атаковать других своими мыслями. Хотя мы, возможно, не наносим никаких видимых ран, подобные мысли влияют на нас на внутреннем уровне и сказываются на нашей способности взаимодействовать с другими. Долгосрочные последствия неизбежно вредоносны. Таким образом, первая в практике Дхармы тема – ненасильственное отношение к нашей собственной жизни, к другим живым существам и к окружающей нас среде.
Такова основа духовной практики, которая может принести благополучие и нам, и другим.
Опираясь на эту основу из ненасилия, мы можем искать способы служения другим – помня, что любой труд будет альтруистичным, если побуждают нас к нему доброта и дружелюбие.
Дхарма и ее имитации
Теперь давайте сосредоточим внимание на других ритуалах, которые часто считаются духовными практиками или Дхармой: медитации, молитве, йоге и так далее. Когда мы занимаемся подобными вещами, жизненно важно снова и снова себя спрашивать: «Побуждают ли меня на эти практики восемь мирских забот?» Иллюстрация на эту тему – широко известная тибетская история.
Человек, живший примерно тысячу лет назад, был не удовлетворен собственной жизнью и потому решил практиковать Дхарму. Тибетцы в целом – люди очень религиозные и полные преданности, и потому для нашего героя было совершенно естественно посвятить себя
молитвенной практике. Распространенный тибетский обычай – начитывать мантры или молитвы, обходя реликварий . При этом человек подсчитывает мантры с помощью четок в левой руке, а правой рукой вращает молитвенный барабан.
Пока наш герой этим занимался, мудрец по имени Дромтонпа обратил внимание на его поведение и заметил: «Обходить реликварий – дело хорошее, но еще лучше практиковать Дхарму!»
Можно представить, что герой был немного взволнован замечанием учителя, – ведь он очевидным образом полагал, что практикует Дхарму. Возможно, затем он подумал: «Простого акта благочестия, по всей видимости, недостаточно! Лучше мне практиковать Дхарму, изучая
писания». Позже, пока он осуществлял этот новый ритуал, Дромтонпа наткнулся на него и заметил: «Читать писания – дело очень хорошее, но еще лучше практиковать Дхарму!»
Зная, что изучение писаний в Тибете было практикой, пользующейся массовым уважением, наш искатель еще больше растерялся – но затем дополнительно обдумал вопрос и пришел к замечательной идее, которая, как он надеялся, могла бы решить проблему. «Медитация! Безусловно, многие буддийские мудрецы утверждают, что медитация – это сущность Дхармы. Вот верная тропа!» Тем не менее, когда Дромтонпа застал нашего героя за медитацией, он мягко попрекнул его: «Медитировать – дело очень хорошее, но еще лучше практиковать Дхарму».
На этом этапе наш подвижник, ставший сначала ученым, а затем и практикующим, вышел из себя. «Какие еще остались варианты? Что имел в виду этот знаменитый учитель?» Наконец, он задал вопрос самому Дромтонпе, и тот ответил: «Откажись от привязанности к этой жизни и позволь своему уму стать Дхармой».
Благочестие, учеба и медитация могут быть пустыми ритуалами. То, станут ли эти акты преданности – или любые другие практики – подлинной Дхармой, зависит исключительно от нашей мотивации. Что Дромтонпа подразумевал под словами «откажись от привязанности к
этой жизни»? Он говорил об отказе от привязанности к восьми мирским заботам: о том, чтобы не позволять им властвовать над тем, как мы живем.
«Позволь своему уму стать Дхармой», – поощрял Дромтонпа. Нашим первым попыткам заняться духовной практикой обычно очень недостает уверенности. Мы хотим преодолеть искажения своего ума и взрастить такие благотворные качества, как доброта, прозрение, памятование и сосредоточение – но когда занимаемся практиками, которые направлены на развитие этих качеств, они поначалу кажутся просто умственными упражнениями. Дхарма кажется чем-то от нас отдельным, чем-то, усвоенным извне. Тем не менее по мере погружения в практику это чувство разделения начинает исчезать: наши умы становятся самой той Дхармой, которую мы стремимся взрастить.
Понять восемь мирских забот на интеллектуальном уровне довольно просто, а вот опознать их в процессе нашей духовной практики гораздо сложнее. Мне вспоминается поразительное замечание моего тибетского друга-созерцателя. Он стал монахом в семь лет; после двадцати получил качественную и обширную подготовку в Дхарме под руководством превосходных учителей и в конечном итоге отправился в одиночный затвор в маленькой хижине в горах над
Дхарамсалой в Индии. Долгие годы он посвящал себя медитации и ради духовной практики жил в простоте и бедности. Тем не менее после почти двадцати лет подобных усилий в разговоре со мной он отметил: первые его несколько лет в затворе были на самом деле воплощением восьми мирских забот – чего он на тот момент совершенно не замечал. Эти заботы, превращающие Дхарму в ее бледное подобие, действительно проникают в наш ум крайне незаметно!
Возделывание ума очень похоже на возделывание урожая. Земледелец должен знать, как правильно готовить почву, засеивать семена, ухаживать за порослью и в конечном итоге
собирать урожай. Если все эти задачи выполнены надлежащим образом, он соберет наилучший урожай, который допускают природные условия. Если шаги выполнены неверно, полученный урожай – независимо от надежд и тревог фермера – будет хуже.
Аналогичным образом в вопросах медитации жизненно важно должным образом изучить правильный метод выполнения выбранной нами техники. Занимаясь практикой, мы
должны часто проверять, применяем ли мы наставления, которые выслушали и концептуально поняли. Подобно хорошему урожаю хорошую медитацию невозможно форсировать; она требует долгосрочного возделывания.
В качестве иллюстрации к тому, как восемь мирских забот властвуют над нами на тонком уровне, приведу пример из собственного опыта. В начале 1970-х я был юным последователем буддизма, жившим в Дхарамсале. Эта горная деревня в северной Индии – обитель Его Святейшества Далай-ламы, духовного и мирского лидера тибетцев, а также дом нескольких тысяч тибетских беженцев, многие из которых – монахи, монахини и ламы. В силу того, что я начал изучать тибетский язык и буддизм в университете на Западе и быстро нашел превосходные возможности углубить свое образование в Дхарамсале, меня вскоре – всего после нескольких месяцев жизни поблизости – стали считать одним из знающих западных учеников. Иногда эта репутация приводила к возникновению чувства личного превосходства или исключительности. Я замечал этот помраченный настрой, и он меня тревожил: если я испытываю самодовольство даже после краткого периода обучения, ожидает ли меня рост
высокомерия, соответствующий моим растущим познаниям и опыту?
Пока я тревожился по этому поводу, меня впервые удостоили аудиенции у Его Святейшества Далай-ламы, к которому я и обратился за советом. Его Святейшество ответил аналогией: «Представь, что ты очень голоден и получаешь полную тарелку вкусной, питательной пищи. Станешь ли ты хвалить свою способность есть, утолив голод? Будешь ли чувствовать самодовольство?» – «Конечно, нет», – ответил я. Его Святейшество продолжил: «Так же и с Дхармой. Ты приехал сюда с желанием освободиться от недовольства и достичь подлинной удовлетворенности. Ты приехал в поисках Дхармы, и твое желание сейчас исполняется. Поводов
для самодовольства в этом опыте не больше, чем в ситуации, где тебе удалось как следует поесть».
Затем Его Святейшество описал собственное положение. Он назвал себя просто Тензином Гьяцо – буддийским монахом, который получил хорошее образование в вопросе о долгосрочных последствиях благотворных и неблаготворных с этической точки зрения действиях.
«Теперь подумай о поведении комнатной мухи, – отметил он. – Она озабочена только такими вещами, как получение пищи, и действует под влиянием эгоистичного желания, которое при необходимости соревноваться с другими легко обращается в агрессию. Уместно ли будет, если я стану презирать муху за ее поведение? Безусловно, нет: она не знает иной жизни. Аналогичным образом неуместно и надменно презирать людей из-за их вредоносного поведения – особенно когда они не знакомы с различием между благотворными и неблаготворными действиями. Тем не менее мне, получившему в этой сфере большие познания, было бы постыдно поступать так же, как тем, кто их не получал. Большее понимание должно вести к большему чувству ответственности, а не к высокомерию».
Признаки практики Дхармы
Когда мы начинаем практику Дхармы, нас могут ждать некоторые неожиданные разочарования. Мы узнаём, как на повседневном уровне распознавать возникновение умственных искажений и проистекающего из них неблаготворного поведения. В этом процессе обучения мы можем выяснить, что наш ум – и наш образ жизни – гораздо менее благотворны, чем нам казалось. Многие новички в Дхарме отмечают, что до начала практики буддизма считали себя относительно мудрыми и дружелюбными людьми – но после более тщательной проверки своего поведения были расстроены нездоровым состоянием своей жизни. Это открытие может
бросить серьезный вызов нашей самооценке. Поскольку нам сложно принять определенные черты в самих себе, мы можем начать навязчиво выискивать и мусолить те же недостатки в других. К примеру, если мы особенно ненавидим свою склонность к самодовольству, крайне сильным может оказаться и наше презрение к тем, в ком мы замечаем проявления этого же качества. В силу этих причин людям, находящимся на ранних этапах практики Дхармы, часто
очень больно находиться в обществе других: они видят в их поведении отражение собственных недостатков, а это, разумеется, дело весьма неприятное. Определенная степень понимания может быть вещью болезненной; но этот дискомфорт стихает не за счет того, что мы бросаем практику Дхармы, а за счет упорства в ней, за счет развития более глубоких уровней прозрения и сострадания.
Каковы признаки того, что мы должным образом взращиваем в своей жизни Дхарму? Качества, на которые нужно ориентироваться, – безмятежность и жизнерадостность. Эти черты отражают вид осознавания, который сохраняет одинаковую уравновешенность и в удачные, и в сложные времена. Сталкиваясь с невзгодами, практикующий Дхарму не впадает в отчаяние; столкнувшись с удачными обстоятельствами, не отвечает на них восторгом или тревожным цеплянием. Вместо того он принимает оба вида обстоятельств с равностностью.
Подобная равностность – это не признак апатии или пассивности. Напротив, это настрой спокойной жизнерадостности, которая готова и к действиям, и к отдохновению. Это чувство благополучия, которое не проистекает из приятных внешних раздражителей и не
угасает под влиянием тягот. Ее источник – растущая здравость нашего ума, проистекающая из практики Дхармы.
Сердце практики Дхармы – в том, чтобы освободить себя от привязанности к этой жизни. Практика посвящена решению глубокой проблемы: обретению полного освобождения от неудовлетворенности за счет того, что мы избавляем свой ум от омрачений непонимания,
привязанности и гнева. На более глобальном уровне практика Дхармы посвящена служению другим – как их временным, так и высшим нуждам.
Означает ли это, что преданный Дхарме человек внезапно отрекается от всех мирских радостей: никаких больше отпусков, развлечений, чувственных удовольствий? Нет. Попытка придерживаться такого подхода обычно завершается духовным выгоранием – а распространенной ответной реакцией оказывается столь же радикальное потворство своим чувственным желаниям.
В силу этих причин практика буддийской Дхармы часто называется срединным путем: в ней мы стремимся избегать крайностей чувственного разгула и сурового аскетизма. Первое ведет к вечной неудовлетворенности, а второе вредит нашему физическому и умственному
здоровью. Обе крайности чужды Дхарме. Если мы лишаем себя перечисленных радостей, то, скорее всего, замедлим свой духовный рост, потому что наша практика приобретет оттенок лишений и фрустрации.
Срединный путь – это основанное на чуткости применение усилий, которые одновременно свободны от вялости и агрессии. На основе этой практики в конечном итоге достигается всё бóльшая удовлетворенность и радость по поводу добродетельной активности, которая
проистекает из нашего духовного преображения.
По мере того как мы растем в Дхарме, потребность во внешних источниках удовольствия неизбежно угасает: нас начинает в большой степени питать чувство благополучия, проистекающее из глубин нашего же ума. Этот переход происходит постепенно; его невозможно форсировать. Путь Дхармы должен быть радостным процессом усиления внутренней удовлетворенности и ослабления потребности в приятной внешней стимуляции.
(полный текст распространяется бесплатно, вы можете скачать его здесь)
