Семенов проснулся в отличном настроении, совсем как раньше, в другой, той своей жизни, или в далёком детстве. Разбудил его крик петуха, возвещавшего, что уже наступил новый день. Небо еще пятнали колючие точки звезд, но верхушки сосен уже алели скорым восходом. Тело было залито энергией и силой под завязку, а Юрка потягиваясь, улыбнулся, вспоминая свой сон. В сновидении он охотился на каких-то крупных тварей в серых шкурах- опасных и ловких противников. То ли пещера, то ли подземелье, темное, жуткое, полное больно кусающихся врагов. Как же они испуганно пищали, когда Семенов рвал их своими мощными клыками, хватая за загривок и круша позвонки. Правда, иногда смущало необычное и непривычное положение тела в пространстве и грязно- белая шерсть на видимых частях оного. Но во сне он не придавал этому значения, отдаваясь азарту охоты.
Радоваться жизни дальше -помешало брюзжание Дока, ворчливо костерившего нынешнюю беспутную молодежь, от которой одни проблемы и суета. Он нетерпеливо и бесцеремонно потыкал Юрку пальцем, осмотрел рот и глаза, а затем кинул две банки консервированной гречки, объявив это завтраком. Сам доктор прилег, заявив, чтобы его не беспокоили два часа минимум. Док выглядел плохо- усталый и мятый, вялый как морковка в подвале весной, а Юрка нынче был полной его противоположностью- хотелось бегать, петь, действовать. Однако тревожить шефа было чревато и умывшись, Семенов быстро слопал скудный завтрак, раздумывая о том, почему он не помнит, как лег спать. Свою Сайгу Юрка нашел почему-то рядом с докторской кроватью и от скуки вновь занялся тренировкой, отойдя на всякий пожарный подальше. Сонный, зевающий Петька выгнал коров, сдав их вышедшему из леса пастуху, а затем с Васькой на пару, утащил куда-то из хлева флягу с молоком. Тройка нервных бойцов седлала коней, просматривая искоса на Семёнова, пряча взгляд, когда он смотрел в ответ. Док же проснулся в восемь, от звона колокола, зовущего местных обитателей в столовку. Он выскочил , тревожно оглядываясь, ища глазами Семенова. А обнаружив его, доктор с облегчением выдохнул и уже спокойно подошел к Юрке. Пришлось вновь вытерпеть осмотр, после чего подобревший Док выдал ему банку тушёнки.
Минут через двадцать, испуганный чем-то боец, дежуривший на кухне, притащил чайник и термос с кашей. Чайник доктор оставил, а кашу отправил обратно, наказав притащить побольше хлеба и меда. Ели они молча- Док размышлял о своем, а Юрка дулся из-за скудной кормежки.
В основной части пункта, за бревенчатыми стенами строений, раздался рык, рев и что-то невнятно- нецензурное, звучавшее длинно и переливчато. В полном экспрессии докладе Сморчка была затронута эволюция подчинённых, происхождение, вид и пол, а также способы размножения, все это было густо пересыпано цитатами из уставов и кодексов. Затем послышалась песня, притом, пели громко и старательно, топая от души сапогами по утрамбованному плацу. Юрка инстинктивно втянул шею- строевую он не любил. А вот Док внезапно развеселился и даже начал тихонько подпевать страдальцам. Он достал из рюкзака папку, полную пожелтевших бланков и чистых листов, карандаш, линейку и ластик. Так они и сидели- доктор увлечённо черкал непонятные числа, комкал и бросал бумагу под ноги, а Юрка смотрел на бегающих, после часового занятия шагистикой, бойцов, наворачивающих круги вокруг забора. Последний круг они бежали в химзащите подгоняемые Сморчком, а точнее палкой в его руке. Затем в округе все стихло. А на Семёнова нахлынули воспоминания: о доме, родителях друзьях и погибшем отряде. Он сидел и вздыхал, пока взбеленившийся Док, скомкав очередной листок, не выгнал его на улицу.
Юрка прогулялся по расположению, осматривая все подробно, удостоился кивка Сморчка, пьющего чай на террасе и кивнул в ответ, постеснявшись подойти ближе. Он спокойно вышел за периметр, пройдя сквозь ворота, мимо стоящего в бронике и каске часового. У кромки леса, под присмотром Иванова, личный состав, в количестве десяти рыл, копал окопы и пытался построить дзот. Семенову даже на мгновение захотелось присоединится, там было наверное весело. Он вернулся обратно к Доку и сидел, смотря на него печальными глазами. Где-то поблизости часто- часто зазвенел металл- отбивали косу, застучал топор по дереву, послышались матерные невнятные указания.
- Слушай, Семенов, - Док не выдержал- Сходил бы ты на стрельбище, ствол проверил, пострелял. Смотришь на меня коровьим взглядом, бесишь прям.
- Патронов мало – Юрка поскреб в затылке- Скука смертная тут..
- Сходи на склад к Иванычу, он выдаст- Док махнул рукой- Вон то строение, напротив сморчковских хором.
Семенов вздохнул, поднимаясь, а доктор щурясь, уже забыв о нем, переписывал с черновика столбцы цифр, готовясь идти к радисту.
Виктор Иваныч, или Сухарь, пропустил прилёт гостей, а также последующую за этим вечернюю суматоху. Пропустил он это по уважительной причине- в это время Иваныч предавался одной из своих тщательно лелеемых страстей, не без основания считая, что оные позволили остаться ему относительно вменяемым человеком в новом безумном мире. В расположении Сухаря просто не было- неделю назад, испросив отпуск, сдав ключи от склада Сморчку и выбрав лошадку посмирнее, он отправился на одно лесное озерцо. Дорога туда- в ад проще добраться, но зато какие там были караси… мммм. Пара штук закрывала сковороду полностью. Иваныч сидел бы там еще неделю, ночуя в маленькой избушке, но пролетевший неизвестный вертолёт, с нестандартного направления, посеял в его душе смутную тревогу, заставил его бросить отдых и кляня возможные козни врагов и недоброжелателей, Сухарь поспешно двинулся домой. Он добрался поздно ночью, грязный и уставший, краем уха слушая болтовню открывшего ворота часового. Узнав, что его тревога была ложной, Иваныч горестно вздохнул, печалясь о потерянном отдыхе и прервал рассказ на середине, не став дослушивать главное.
Утром настроение Сухаря заметно улучшилось. Вставал он рано, с петухами, делал зарядку, обливался холодной водой- привычка эта осталась с тех, мирных, давних времен. Гостей Иваныч, а точнее молодого парня, он срисовал сразу, проведя наблюдение вначале вооружённым взглядом, посредством бинокля, а затем уже просто через окно, когда тот шлялся по двору.
Вердикт Сухаря был однозначен- богато разодетый парнишка был сыном непростых родителей, возможно даже из столиц, типа потомок первых Семей. А то, что он оказался тут- объяснялось легко и просто: готовили парня к сытной должности, зарабатывая стаж и ценз. Делов-то, помотаться по далёким, но вполне безопасным местам, как нынешнее пристанище Виктора Ивановича, а в результате- в личном деле появляется строка об службе на границе, вылазках и рейдах на дикую территорию. Еще сынку можно устроить охоту с опытными бойцами на опасную тварь, что добавит очков отпрыску на службе. Косвенным доказательством выводов служил спутник юнца- небезызвестный Док- личность мутная и загадочная. Обычный доктор из дальнего гарнизона но вот упоминался и замечался он, иногда, рядом с такими людьми … Пробовал Иваныч пробить его, нарыть информации, подергав старые связи, но вовремя остановился, решив, что нынешняя тихая жизнь ему дороже.
Второй страстью Иваныча был кофе. Пусть зерна потеряли часть вкуса за десятилетия, но привычку это не убило. Каждый умный боец у Сморчка, отправленный в дальнюю разведку, знал- притащи упаковку- две Сухарю и мелкие ништяки, выданные сверх положенного и сильно скрашивающие унылую лесную жизнь, не заставят себя долго ждать.
Третьей страстью Иваныча было стереотипное стяжательство- сиречь воровство. Но не банальное- спер и спалился при проверке. Виктор Иванович крал вдумчиво и с расчетом. Сходилось все. Всегда. Сперев рулон портяночной ткани, он был доволен, как будто украл миллион в ранешнее время. И пусть через пару месяцев, при задержке снабжения, Сухарь щедро нарезал портянки бойцам из своей, как он лично считал, ткани, счастья от осознания совершенного это не умаляло.
Да и внешне Иваныч не походил на кладовщика- хомяка. Высокий, подтянутый, с благородной сединой на висках и чистым, загорелым лицом, так редко сейчас встречающимся. Всегда опрятный, гладковыбритый, он предпочитал гражданскую одежду, а в частности, строгие костюмы тёмных тонов. С бойцами Иваныч держал себя дружески, но панибратства не допускал. Да и горе тому дерзкому новичку, решившему надавить на Сухаря, или тем паче, начать возражать. Убивать людей Виктор Иванович научился давно и не здесь - на свою первую войну он попал в далёком девяносто девятом, успел там и пострелять и сам под обстрелами посидел, ползая по снегу, по камням и в непролазной грязи. Да и с Ивановым они были давние знакомцы- учились в параллельных классах и воевали рядом. Сержант после дембеля, на «боевые» купил «шестерку», благополучно разбив ее пьяным через пару месяцев, а Сухарь свои потратил на образование. Закономерно было, что их дороги и разошлись. Вот в новом мире они встретились случайно, уже у Сморчка. Тогда, помнится, Иваныч решил сменить место жительства, после одного не слишком удачного товарного обмена, подыскав тихое местечко.
Намолов кофе, Иваныч поставил турку на спиртовку и стал ждать клиента- жертва должна была обязательно попасть в его сети. Мальчик привык к другой жизни- местная скудность содержания обязана была толкнуть наивного юношу в безжалостные объятья старого лиса. Попивая горячий напиток, Иваныч строил легенду и образ- что-то типа: честный и принципиальный служака, пострадавший за правду, тайные интриги недоброжелателей, завистники и враги- главное побольше намёков, а лопух додумает нужное сам. Аккуратно сложенные на столе папки, ведомости, журналы и тетрадки должны были показывать занятость и важность Сухаря. Очки с простыми стёклами в тонкой золотой оправе- ум и солидность. За приоткрытым окном ревел медведем Сморчок, строя бойцов, а клиент все не шёл, выходить на улицу было чревато попаданием под горячую руку командования, так что пришлось убивать время почитывая подшивку «Рыболова».
Незнакомый стук в дверь заставил Иваныча победно улыбнуться- рыбка сама шла в сети. Ему осталось только разложить бумаги на столе и крикнуть- «Открыто».
Юрка несмело зашёл на высокое крыльцо, там за скрипучими вратами в «пещеру с сокровищами», обнаружились темные сени с еще одной, оббитой протертым дерматином дверью. Он негромко постучал и дождавшись ответа, шагнул в помещение. Семенов вежливо поздоровался, и тихонько вздохнув ( отметив, сторон делает это все чаще и чаще), подошёл к длинному столу , делящему узкую комнату пополам. Он украдкой оглянулся-обстановка была бедная. Обшитые досками стены, с развешенными картинами, с обязательным планом эвакуации, пара стульев, да пол, застеленный древним линолеумом и кусок круглой печки, торчащий из переборки. Сам хозяин, ласково глядящий на посетителя, сидел, откинувшись на спинку компьютерного кресла, прикрывая спиной дверь с табличкой « Склад».
- Здравствуйте, молодой человек, знали бы вы, как приятно видеть новые лица в нашем захолустье.. Что привело вас к нам? И надолго ли?
- Ну.. Я точно не скажу, возможно дня на три, может на неделю.. Док сказал, что у вас можно взять патроны для тренировок- Юрка осмелел от ободряющей улыбки Сухаря.
- Никаких проблем, совершенно никаких препятствий- Иваныч потер руки- Давайте диктуйте. Что нужно и сколько- Сухарь секунду потратил ища глазами чистый лист бумаги, но внезапно хлопнул себя по лбу- Прошу прощения, забыл представится- Виктор Иванович, обитатель и хозяин сиих пыльных чертогов.. Ну, или , хе- хе, Сухарь, как меня зовут друзья и хорошие знакомые..
- Юрий Семенов- начал Юрка.. но был перебит Виктором Ивановичем, не давший договорить- Прекрасное, древнее княжеское имя. Ну-с, Юрий, диктуйте.
Семенов перечислял требуемое, смотря как Иваныч, надев очки, быстро пишет, макая перо в чернильницу. Тот, успевая писать мелким почерком, давал дельные замечания и советы по выбору, рекомендуя других, более качественных производителей.
- Прекрасный выбор, чувствуется опыт – посверкивая стеклышками, Сухарь улыбнулся- Ну, молодой человек, жду вас через недельку, не беспокойтесь, выдам все точно, как в аптеке.
Семенов стоял в немом изумлении- Как через неделю?
- Ну смотрите,- Иваныч усмехнулся – Сейчас я передам вашу заявку радисту, тот отправит ее в центр, там свяжутся с вашим нынешним местом службы, выяснят нормы положенного довольствия и прочего. Затем вас временно прикрепят к нам, я вам выдам требуемое, а расход нам компенсирует интендантская служба следующим завозом.
- Так долго? – Юрка расстроился.
- Да, что поделать, проклятая бюрократия, -поморщился Иваныч- Вы славный юноша, но поймите и меня, я рад бы был вам помочь, поверьте уж старику… Не могу, пришлось уже пострадать ранее за свою доброту.. Вдруг операция, налет на пункт, охота на опасную тварь. Каково бойцам то будет? И так нас держат на голодном пайке, выкручиваемся как можем.
Сухарь долго еще растекался, плетя кружева словесных сетей, не замечая, что собеседник обалдев, давно потерял нить разговора. Наконец, заткнувшись, он заметив состояние Семенова, отпустил его властным жестом на свободу, передав, заодно, поклон Доку. Обиженный на все Юрка скрылся за дверью, а Иваныч мысленно потирал лапки, ожидая возврата богатенького Буратино.
Док попался Семенову у входа в берлогу радиста. Он стоял, озабоченно пялясь на листок с радиограммой, видимо раздумывая над полученными вестями. На жалобу Юрки он лишь досадливо отмахнулся- « Старый пень хочет от тебя мзды, и ему ее придется взять ». Оторвавшись на секунду от чтения , доктор внимательно оглядел печального подопечного, всем своим видом наводившего уныние на округу. Ворча на горе луковое, загон в гроб, преждевременную смерть от нервов, Док достал из кармана давно приготовленную аптечку- На, сунешь этой крысе складской в ее потные лапы. Иди, уже шопься, только не продешеви. А я к Сморчку. Бати теперь думать будут.. И да, об всех проблемах с самочувствием, сразу докладываешь мне. Сразу.
- Так точно- шутливо вытянулся Семенов..
Иваныч произвёл на Юрку хорошее впечатление и ему показалось, что Док наговаривает на Сухаря. Семенов вновь постучал в знакомую уже дверь и решительно шагнул через порог, смотря в честные и добрые глаза Сухаря.
- Это вам- оранжевая коробка легла на стол.
-Ммм?- Иваныч удивлённо поднял бровь- Что это?
- Это плата за патроны- Семенов с вызовом посмотрел на него.
- Молодой человек- голос вставшего Сухаря зазвенел металлом- Я тридцать лет на должностях, и никогда, позвольте вам сказать, никогда не пятнал свои руки взятками. Он гневно раздул ноздри и небрежно прикрыл папкой с документами аптечку.- Подите вон!
Будь Семёнов прежним, или не получи предупреждение от Дока, он скорее всего бы сбежал, а то бы и начал оправдываться, лепеча, что его не так поняли и это ошибка. Но сейчас он видел наигранность эмоций, точнее чуял- человек, стоящий перед ним был абсолютно спокоен. А вот Иваныч, кипя праведным гневом и предвкушающий поживу, забеспокоился. Вроде все шло как надо: лёгкая выволочка, примирение, взятие ценностей в дар и ответная благодарность- примерный сценарий развивался пока по плану. Сухарю совершенно не с руки было ссорится с родственником какой-нибудь шишки. А клиент, вдруг, замер, пойдя пятнами по бледному лицу. Иваныч с ужасом наблюдал, как глаза гостя заливает пульсирующая, страшная чернота.
Семенов с удивлением ощутил как тело немеет, теряя чувствительность. Злость и негодование от обмана, осознания вранья и гнили ушли, уступив место колючей боли в висках. Мысли стали быстрые и лёгкие, точнее не мысли, а картинки, мыслеобразы. Он вдохнул воздух- пахло приятно- пищей, страхом. Краски выцвели, мир стал черно- белым, резким. Слышно было стук сердца добычи, другие жертвы, еще не подозревая об появившемся охотнике, кричали и разговаривали на улице. Сонные, ленивые мухи медленно летали по комнате, садясь чёрными точками на стены и потолок. В этом месте, по первым прикидкам, хватало биомассы для завершения трансформации и Юрка, улыбнувшись, оперся руками об стол, втянув носом сладкий аромат близкого обеда, предвкушая затем, славную охоту на низших существ. Наваждение схлынуло внезапно- выдавленное чем то другим- сильным, холодным, безжалостным, рациональным. «Охотник» ушел на периферию, куда-то в глубину, оставив чувство лёгкого сожаления.
- Сесть, гнида- голос Семенова, тихий, скрипучий, заставил тело Иваныча исполнить команду быстрее, чем ее осознал мозг. А Юрка с ужасом осознал, что свое тело он не контролирует уже полностью. Тело само выпрямилось и теперь стояло, покачиваясь с пятки на носок. Семенов смотрел на жалкого подонка- он немало раздавил таких раньше, всесильных царьков, думающих, что у них все схвачено и что высокие покровители их защитят. Нет- его бойцы и он сам, не раз доказывали ошибочность их суждений.
Что видел Иваныч в глазах гостя, он и сам потом вспомнить не мог- толи ряды виселиц, толи вспышки выстрелов расстрельных команд. И вновь тело спасло глупый разум- Сухарь внезапно осознал себя в глубине склада, покрытым испариной, держа дрожащими пальцами мешок. Он сгребал пачки патронов не глядя на маркировки, щедро рассыпая боеприпас из повреждённых упаковок по некрашеному полу.
- Вот- испуганный Сухарь бухнул два туго набитых мешка на стол- Это вам, товарищ полковник, стреляйте на здоровье. Почему он назвал Семенова полковником, Сухарь и сам не знал- видимо, выверт психики, а может испуг и давящее, неприятное ощущение в голове поспособствовали этому. Иваныч стоял под прицелом немигающих глаз, чувствуя как мокрая рубашка прилипла к спине, боясь пошевелиться. Сухарь быстро говорил, горячась, оправдываясь, но увидев, что это не помогает, обречённо замолк, лишь шевеля высохшими губами. Он бессильно опустил руки и сдался, сломавшись, бездумно решив покорится судьбе. И страшная, тёмная фигура шагнула к зажмурившемуся и трясущемуся от страха старику.
Семенов боролся за контроль организма, с радостью чувствуя, что побеждает, берет верх . Ему уже не хотелось расстрелять тут каждого второго, проведя расследование и скорый суд. Мысли внезапно стали медленные, ленивые, как караси в пруду, захотелось спать и почему-то жирной тушёнки. Какой-то непонятный человек что-то говорил, быстро, бессмысленно и одновременно смешно. Похоже, надо было забрать некий предмет или вещи- именно это засело в голове. Шагая негнущимися ногами, Семенов схватил со стола мешок и потащил его на себя, роняя бумаги, письменные приборы. Обмякший Сухарь, просияв, хлопнув себя по голове, крикнул- « Я сейчас, товарищ полковник, подождите минутку». Но Юрка его не слушал, он шел превозмогая себя, к такой далёкой и желанной двери. Иваныч громил склад, безжалостно сбрасывая вещи со стеллажей, разбивая бутылки и банки, за стеной что-то падало и рассыпалось, резко завоняло какой-то химией. Наконец, счастливый Сухарь выскочил, потрясая пластиковым кейсом. Прибегая мимо стола, он прихватил второй мешок и догнал Семенова в сенях. Виктор Иваныч, беспрерывно болтая, помог ему выйти, увиваясь вокруг Юрки.
- Осторожнее на ступеньке, товарищ полковник, давайте я вам помогу, а на счет патронов- не беспокойтесь, у нас их море, стреляйте сколь захотите. Спишем, первый раз что ли? – Иваныч мысленно застонал, проклиная свой язык- А какая тут охота и рыбалка… приезжайте потом, отдохнёте, в баньке попаритесь.. у нас тут и девки есть.. – осекшись, Сухарь закрыл ладошкой рот. Семенов молча забрал из ослабевшей руки второй мешок и неуклюже развернувшись, побрел к себе.
- А подарок? Сувенир, так сказать, на память- Иваныч засуетился, не зная как подступиться, но примерившись, ловко засунул кейс Юрке подмышку. Товарищ полковник, - кричал он в след, - Патроны я вам позже принесу, я помню, на складе быть должны. Сухарь постоял еще минуту, приходя в себя, раздумывая, почему его штаны еще сухие и скрылся в своих владениях, не замечая подавившегося от изумления чаем Сморчка, наблюдающего произошедшее. Впрочем, побыл Иваныч у себя недолго, он рысью сбегал в казарму, отмахнувшись от немого вопроса своего командира. После череды визгливых воплей и угроз, Сухарь показался снова, гоня табунок недовольных солдат, решительно готовясь перерыть весь склад, но найти обещанное.
Идти было неудобно- хоть тело и начало слушаться, но было еще дубовым, мешки казались неподъёмными, а гадский дипломат норовил выскочить. Приходилось постоянно дёргать боком, чтоб вернуть его обратно. Семенов так и шёл, напугав своими телодвижениями выскочивших на него внезапно из закутка пару бойцов с граблями. Он дошел до навеса на последнем дыхании, бросив опостылевшую ношу у входа.
Волоча ноги, Юрка добрался до своей лежанки и с облегчением рухнул на нее. Он лежал минут десять без движения, приходя в себя.
- Отпустило? – это были первые слова, которые он услышал, когда в голове окончательно прояснилось.
- Хреново было, но сейчас вроде ничего, шеф- Семенов сел, осторожно покачав головой из стороны в сторону.
- Заголяй конечность, сейчас получишь дозу- Док был весел необычайно- Ну и радуйся, скоро свалим отсюда. Дня через два…
Доктор, набрав в шприц прозрачной жидкости из пузырька, впрыснул ее в другой, с каким-то жёлтым порошком. Укол в плечо был болючим- задёргало руку, сводя пальцы судорогой.
- Терпи боец- Док затащил мешки и подарок- Ого, с чего такая щедрость? Распродажа? Скидки по акции?
- Да я и сам не знаю… - Юрка пожал плечами- Само вышло как-то так. Воспоминания об посещении склада уже выцвели и забылись, как яркий сон после пробуждения, мелькало что-то на задворках смутной тенью, но так… лёгким отблеском, вытесненное уже ложными воспоминаниями, оберегающими рассудок.
Кейс недолго сопротивлялся сильным пальцам и пытливому уму. Замки оказались кодовые- поэтому доктор их просто выломал. Заглянув внутрь, Док расхохотался.
- Что там? – Юрка сгорал от любопытства.
- Вещь отличная, но в просвещенных и испорченных цивилизацией местах, я бы ее не светил, особенно перед женщинами. Будет вызывать нездоровые ассоциации. Все по Фрейду прям.. И доктор развернул раскуроченный кейс к Семенову- а тот удивлённо ахнул. Здоровенный, безумно красивый на семеновский взгляд, воронёный револьвер. Он влюбился в него сразу, лишь почуяв, как удобно легла рукоять в руку.
- РШ- 12,- почитал на тонкой книжице, лежащей в кейсе, Док- Их вроде, для штурмовиков начали делать перед самым началом всего Этого. Калибр хороший, но патрон редкий, хрен найдёшь сейчас.
- Откуда он тут взялся?
- Их вроде, в Вятских Полянах делали, видимо кто-то пошарился там, а потом неудачно для себя попался сморчковским парням с не скинутым хабаром, ну или у Сухаря на него что-то выменял, если был из своих..
- Виктор Иванович обещал найти патроны, говорит, что у него где-то были.
- Ладно, посиди минут тридцать, вдруг побочки вылезут, а я пока поработаю- составлю тебе график приёма лекарств и примерный рацион питания.
- Шеф, а кто такой Фрейд?- растирая больную руку, поинтересовался Юрка.
- Доктор, такой же как мы с тобой. Только он в головах любил ковыряться- доктор задумчиво затачивал карандаш.
Богатое воображение Семенова нарисовало картину, как всклокоченный, седой, с тонкой струйкой слюны из уголка рта, в покрытом бурыми пятнами халате, тощий старик, тычет расслоившимися, криво обкусанными ногтями в открытую черепную коробку привязанного к стулу человека. Его стариковские, длинные, похожие на лапы паука пальцы, с раздутыми суставами, грязные и противные, подцепляют кусочки красно- бурого содержимого черепа. А старик ворчит и недовольно стряхивает налипший мозг на покрытый мерзкой слизью пол, втирая затем пальцы о халат. ..
- А где он живет? – как можно равнодушнее спросил Юрка, давая зарок, держатся от того места подальше.
- Нигде, умер он давно- доктор достал чистый лист- Семенов, помолчи немного, будь человеком.
Сидеть рядом с работающим Доком было скучно, но Семенов уже знал, как можно сократить время ожидания. Он надавил на рычажок находящийся на рамке своей новой игрушки, заставив пятизарядный барабан револьвера откинуться влево, а затем защелкнул его обратно, прокрутив, слушая божественные звуки работы механизма и замирая от восторга. Док спокойно выдержал лишь десяток повторений этой операции. Он с подозрением посмотрел в честные и наивные глаза Юрия, бесстрашно смотрящего в ответ и молча показал пальцем на выход.
Рассовав магазины по подсумкам , закинув за спину Сайгу и прихватив один мешок, Семенов вприпрыжку поскакал навстречу приключениям. О том, что он поступил опрометчиво и надо было еще немного посидеть, Юрка понял практически сразу, отойдя совсем не далеко, но положившись на «авось, пройдет само», наложившееся на проснувшееся ослиное упрямство, а также боязнь выглядеть слабаком в глазах доктора, подвигло его продолжить свой путь. Тело вновь стало неметь- правда по-другому, иначе, без «Этих» в голове, больше всего это напоминало анестезию при удалении зуба. Юрка потыкал пальцем лицо- странные ощущения захватили его внимание и он провёл ряд экспериментов- со щипками и ударами. Следующее открытие поразило Семенова еще больше- оказывается он уже продолжительное время не дышал, причем не испытывая совершенно никаких проблем. Отсутствовал напрочь дыхательный рефлекс. В совершеннейшем обалдении от такого, Юрка брел не разбирая дороги, выписывая петли и зигзаги. Вывел его из этого состояния испуганный вскрик. Семенов поднял голову и огляделся мутным, неподвижным взглядом . Онемевшее, застывшее мёртвой маской лицо, с такими же глазами, уставилось на пятерых бойцов, играющих на тёплой земле в карты. Свои орудия труда – грабли, косы и вилы, они сложили небрежной кучей. Двое старых знакомцев- Васька и Петька с упоением косили высоченную крапиву, позабыв обо всем, полностью отдавшись знакомому процессу. Картина была ясна- спрятавшись за длинную стену склада от зорких глаз начальства, старички отдыхали, заставив работать молодняк. Под Юркиным тяжёлым взором, сачки вскочили, изобразив строй и испуганно замерли, не зная что делать. А Семенов держался на деревянных ногах, стараясь не упасть при свидетелях, да еще и мешок тянул к земле. Выход нашёлся быстро- рыжая парочка, почуяв спиной неприятности, затихарилась, прячась за заросли бурьяна, поглядывая оттуда осторожными зайцами, держа ушки на макушке .
- Ко мне. Бегом. Взять.- клекочущим, с паузами, голосом скомандовал им Юрка, наконец-то отпустив мешок.- Остальные. Работать. Проверю. На счет проверки он добавил из озорства- сам попадал в такие же ситуации, когда приходилось впахивать за себя и дядю.
Без мешка идти было легче, да и лекарство стало отпускать. Парочка на поверку оказалась не такая уж тупая- где стрельбище они знали и легко согласились проводить. Васька отпросился отлучится- «за ружжом и вообще, сказаться куда», так он объяснил. Догнал он Семенова с Петькой, уже у кромки леса, таща на себе два помповых дробовика и канистру литров на семь с водой. Васька, смущаясь и косясь на Юрку, оставил на приметном пне кусок хлеба с солью и вернулся, бормоча какой-то заговор. По дороге они разговорились. Парни, видя хорошее к ним отношение, вскоре перестали дичиться и наперебой стали делиться воспоминаниями, переживаниями и своими планами на будущее.
