Раздался выстрел. Несильная и недолгая череда хлопков со стороны запада. Все понимали, что сейчас обрушится небо, но никто не знал куда. Все просто стояли и смотрели. Смотрели на небо, как дети, которые ночью лежат под луной на траве в деревне в самом начале августа и ждут. Ждут чуда, чтобы загадать желание. А потом чудо свершается, и звезда падает. И дети загадывают желание. Так и сейчас. Так и сейчас... если ты сможешь оторвать взгляд от неба, то ты увидишь вокруг себя детей. Маленьких и больших, седых и полысевших, с двумя высшими и совершенно безграмотных. Все они смотрят на небо, все они загадали свое желание. Оно у всех такое одинаковое и такое разное. Кто-то хочет, чтобы упало не сюда. Кто-то, чтобы не на его дом, так как там ребенок и жена. Кто-то, чтобы не упало совсем. Но адская машина не может не упасть. Не может
гравитация дать сбой. Все что было выпущено с земли рано или поздно на нее вернется. Все стоят и смотрят на небо. До
ближайшего бомбоубежища метров пятьсот-шестьсот. Не успеем, бесполезно. На преодоление стометровки спортсменам нужно десять секунд, нам, детям, смотрящим на небо, нужны все пятнадцать. Это никак не меньше минуты до двери. Поэтому мы стоим и загадываем желание, не в силах отвести взгляд от голубой выси. И тут раздается взрыв. Громкий хлопок где-то
непосредственно близко. Но не на столько близко, чтобы убить или покалечить. На несколько секунд крики прохожих перекрываются адским звоном в ушах. Попахивает контузией. Я уже не помню, когда успел упасть, но нахожу себя в горизонтальном положении и сажусь на землю. Ветер, горячий ветер обдает лицо. И шум. Шум моря, волн. Закрываешь глаза и представляешь себе, что на самом деле стоишь на берегу моря в жаркий день, а в лицо тебе дует ветер. И ты один, совсем один. Хорошо, что когда ни разу не был на море это легко сделать. Пожалуй, это единственный способ не сойти с ума в этой ситуации. Если, конечно, не считать сами эти действия сумасшествием.
