Если честно, такси мне не очень-то и было нужно.
Поэтому, когда возле меня остановилась вполне приличная на вид "девятка" с оранжевым знаком "TAXI", у меня уже был готов стандартный ответ: "Да я на метро доеду".
- Шеф, куда едем? - мужчина, лет сорока на вид, спросил это, открыв переднюю дверь. - И едем ли?
Вот последний вопрос и заставил меня сказать:
- Едем.
Наглых таксистов в наше время - пруд пруди.
Таксистов, которые сомневаются в вашем желании сесть в машину - раз-два и обчёлся.
Дверь слегка скрипнула, закрываясь.
В "девятке" было жарко - несмотря на двадцатиградусную, жаркую для майской ночи, погоду вокруг, печка работала.
- Простите, печку не выключу. - развёл руками водитель, улыбаясь.
- Сломалась?
- Да нет... Готовлю, знаете ли, людей к будущему.
Он погасил "аварийку" и включил передачу.
Щёлкнув, рычаг встал в правильное положение.
- В каком смысле? Глобальное потепление, пустыни на месте городов, ад на земле, прочее? - я ехидно улыбнулся.
Водитель, впрочем, отбивает этот мяч.
- Лето скоро. Все на юга поедут, на Москву опять наползёт жара. Вот, привыкаю потихоньку. Кондиционера ж нет. - усмехнулся он. - Едем-то куда?
- ВДНХ, к метро.
Машина, расплескав лужу, встраивается в редкий трафик.
- А чего до подземки не дошёл?
Я кидаю взгляд на часы.
- А там ещё полчаса у входа торчать. Так быстрей.
Водитель задумчиво тыкает пальцами в навигатор, обращённый к нему. Потряхивает рукой и снова водит пальцами по экрану.
- Если через центр поедем, ничего?
- Да нет, нормально. А почему не по Садовому?
- Не хочу. Я его помню с фотографической точностью. Хотите, расскажу, в каком порядке там новые столбы ставили, когда в девяностых нувориши в них на своих тачках влетали? - водитель усмехается, глядя на меня. - Да и знаете, есть в центре своё очарование. Или я не прав?
- Правы, конечно. - говорю я, глядя на то, как мимо проплывает эклектика застройки - особняки девятнадцатого века вперемешку с новоделами.
- Едешь-то к кому? - отвлекает меня через несколько минут вопрос лениво придерживающего баранку шофёра.
- Да так... Дела есть.
- В три часа ночи на ВДНХ? Тёмные делишки, видать?
- Да... - я махнул рукой. Потом, почувствовав странную свободу жеста, поспешил пристегнуться.
- Да мог не пристёгиваться. Футболка у тебя чёрная, сразу бы не заметили. - бросив на меня взгляд, ответил водитель.
- Вы так со знанием дела говорите, будто и сами дэпсом служили.
- Не, служить-то служил, просто на дороге с палочкой-выручалочкой не стоял.
- А где?
- Да так... Машину санитарную водил. "ГАЗ", "полуторку". - шофёр бросил эти слова, как крошки голубям.
- А, "буханку", что ли? - водитель качает головой. - Да, впрочем, неважно. И где служили?
- Да вот помотало, так помотало. Время-то неспокойное было. Страшное времечко.
- Кавказ? - спрашиваю я, не уточняя.
Водитель делает неопределённый жест головой.
- И туда заносило.
- А потом что делали? - не скажу, что беседы с таксистами входил в разряд моих любимых развлечений, но с этим водилой разговариваться хотелось.
- Да по мелочам... Время-то дикое было. Кто-то золото носил, кто-то кушать хотел. Иногда первые и вторые встречались в тёмных переулках. Обычно потом приезжали мы, третьи. Фотографии делали, свидетелей опрашивали. Искали, в общем.
Мимо проплывает Москва-река, зажатая набережными, как канатами ринга, в угол.
- Следователем были?
- Да я и сейчас есть. Правда, теперь я за судью больше. Людей слушаю, приговор определяю. - пожал плечами водитель. - Ты ж так и не ответил, что у тебя за дела на ВДНХ.
- Да мелочи. Девушку ждать буду.
- А она должна приехать?
- Наверно. - фонари заставляют тени в салоне мелькать. То и дело я вижу что-то, похожее на тусклый огонёк в глазах водителя, когда свет покидает салон. - Мы просто поссорились вчера. Мне подружка её позвонила, сказала, что с другим её видела.
Водитель понимающе качает головой.
- Бывает. А что за подружка?
- Да такая... Вроде и веры ей нет никакой - она пару раз уже меня пыталась в тесный уголок зажать, да намекнуть неоднозначно на то, что только я ей и нужен. Да всё равно сердцу не прикажешь. Вот и позвал я друга своего, да и начали мы с ним употреблять.
- Исключительно для успокоения? - посмотрел на меня любопытно водитель. - Ох, блин!
- Что, что такое?
- Да я поворот пропустил. - автомобиль приник к тротуару. Водитель глянул на меня. - Крюка надо будет дать, ничего?
Я поднимаю ладонь и опускаю её.
- Давайте крюка.
- Позвали вы друга своего... - водитель повторяет конец моей последней фразы.
- И, в общем, напились мы. И тут Виталька берёт, да и признаётся мне, что, мол, парень из его группы с девушкой моей встречается.
Водитель прикусывает губу, крутя руль.
- Знакомое чувство.
- Тоже такое было?
- Было-было. У всех так было.
- Я сразу звонить бросился, выспрашивать. А она брезгливо так мне, мол: "Позвони завтра, я занята." А на заднем плане - голоса, смех мужской... И так противно стало, обидно, что телефон в стену запустил. - я достал из кармана свой, довольно старенький, смартфон. - Кабеля зарядного не будет случаем? Может, живой всё-таки?
Водитель мельком посмотрел на мобильный, после чего снова повернулся к дороге.
- Поверьте, мёртвый. У меня глаз на это дело намётан.
Я с лёгким сожалением убрал в карман телефон.
- Когда "газон" водили, натренировали?
- Когда "газон" водил. И когда в Афгане "бээмдэшку" санитарную. И в Чечне - снова грузовик. В общем, есть опыт стопроцентных "двухсотых" видеть. - нехотя ответил мне шофёр.
Пару минут мы едем в молчании.
- Простите, я просто, видимо, не проветрился ещё.
Водила кивнул.
- Просто давно мне вопросов никто не задавал. Вы чуть ли не первый. Ну, кроме тех, кто совсем вдрызг пьяные садятся. Вот они большие мастаки. Мол, "братан, куда едем?", " А чё такси такое не гламурное?", "А кто ты по жизни вообще?".
- И вы отвечаете?
- Часть работы. Зато я выбираю, где остановить машину и высадить. Мелочь, а приятно. - водитель улыбнулся своим мыслям.
- И часто вы за пару кварталов до дома таких высаживаете?
- Бывает. - уклончиво ответил мой собеседник. - И ты на ВДНХ будешь до утра ждать?
- А вы бы ждали?
- А я ждал. Только не на ВДНХ. Я тогда жил неподалёку от высоток, которые только строились. Съехались мы с ней на третий год, комната у меня хорошая была - до сих пор помню, за стенкой слева - туалет, справа - кухня общая, а над головой - лепной потолок. Ангелочки там, завитушки... - он достал из кармана большую, неправдоподобно большую пачку сигарет и вопросительно посмотрел на меня. - Не против, если закурю?
- Курите. - фонари и дома вокруг начали сливаться в чёрно-белую ленту, будто теряя свою реалистичность. Я помотал головой, зевнул - со вкусом, до щелчка челюсти.
И расплывчатые контуры обрели ясность.
Водитель выудил из пачки папиросу и я увидел в свете фонаря крупную надпись.
"Казбек".
- Раритет. - с уважением заметил я.
Шофёр щёлкнул колёсиком зажигалки, переделанной из патрона, и затянулся.
Машину наполнил тягучий, сизый дым.
Я закашлялся.
- Ух, крепкий табак.
- Нормально. Я ещё с рабфака такие курю. Даже во время службы доставал такие же. Трудно было, но доставал. А когда не было - самокрутки из газеты крутил, как все.
- С чего-чего, простите? Рабфака? - вдруг до меня дошла вся неправдоподобность этого слова.
Водитель с непониманием посмотрел на меня.
- Ну да. Окончил я его, дай бог памяти... Когда вторая пятилетка началась?
По моей спине побежали мурашки.
- Тридцать пятый, вроде. Или шестой.
- Или шестой... - он задумчиво затянулся. - Так и не дождался я в итоге её. Всё вытерпел в жизни - войну, следачество... А предательство - не смог.
- И что сделали? - я вжался в кресло и нащупал ручку двери. Как раз на светофоре перед нами загорелся красный.
- В люк я упал открытый. С крыши прыгнуть не смог - страшно. Смотришь на асфальт этот под ногами, а руки сами за ограждение цепляются. - новая затяжка и столб серого дыма, который начинает заслонять собой улицу в окне. - Ты выходить собрался?
Я, уже зеленоватый от этого запаха и вкуса дыма, помотал головой.
- Да выходи, если страшно. Только ты больше в моё такси не сядешь. И вообще ни в какое не сядешь. Тебе же знакомо, да, это ощущение, когда ты смотришь на асфальт, далёкий-далёкий, и думаешь, не шагнуть ли вниз?
Я взглянул на него, и смятение внутри начало нарастать, как снежный ком.
- Нет, наверно.
- Ты просто не помнишь. Я тоже не помню, как в люк рухнул. Мне предыдущий рассказал, что да как было. - водитель приоткрыл окно и выкинул бычок за борт. - Ты на Татарской оказался, потому что пил у друга. В одном из домов была открыта дверь на крышу. Дальше ты, наверно, уже сам понял.
- Откуда вы это знаете?
- Я узнаю всё о тех, кто садится ко мне в машину. Они просто сами выбирают, что рассказать. Иногда я везу их до конечной - и они выходят. Выбирают лучший мир.
Иногда, если человек так себе, я могу и на полпути высадить. Обречь на вечное скитание.
- А не взять пассажира?
- Тоже могу. Таким рано ко мне в машину садиться. Есть, правда, настырные. Во второй раз я беру любого, кто хочет ехать.
- Но почему у меня вы спросили?
Водитель оставил этот вопрос без ответа.
На светофоре загорелся зелёный. Машина, чихнув глушителем, продолжила движение.
- До ВДНХ мы не доедем?
- Доедем. Захочешь - там выйдешь. Попрощаемся, да дальше сам как-нибудь пойдёшь. Верней, повезут тебя, но уже не я, и не на ВДНХ.
- А если не выйду?
- А не знаю. - водитель помахал рукой перед собой, разгоняя дым. - Все пока выходили.
Он вывернул на другую улицу - и всё вокруг изменилось.
Машину атаковал солнечный свет - без всякого объявления войны.
Исчезли многочисленные цветастые вывески на доме, мимо которого мы проезжали.
Вместо них появилось лаконичное: "Промтовары". Ещё через пару домов: "Столовая".
Даже машина изменилась - рубленые очертания "зубила" смазались, округлились, стали плавными изгибами. На приборной панели прибавилось стрелочек, а два передних сиденья превратились в сплошной диванчик.
Рука водителя опустилась на руль, бибикнув.
"Победа" предупреждала о своём приближении пешехода, который решил перебежать дорогу в неположенном месте.
За окном плыла жара одного далёкого дня.
Мы снова выехали на набережную и я увидел, как из земли выступает скелет гигантского здания.
В моём времени это была высотка на Котельнической набережной. Нет, она была и здесь - но несколько её корпусов ещё не обрели своей отделки.
- Нравится? И мне нравилось. - теперь мой шофёр покачивал рулём, контролируя поведение машины на дороге. - Вот тут и остановимся.
Он мягко подрулил к тротуару. Дружинник, проходивший мимо, посмотрел на машину неодобрительно.
- Товарищ дружинник, мы на пару минут, не больше! - шофёр сказал это, перегнувшись через меня.
Красный, потный, одетый даже по такой жаре в пиджак с красной повязкой, дружинник остановился, вытащил платок, утёр пот с обширной лысины, после чего сказал басовито:
- Пять минут даю, не больше.
- Хорошо, пусть будет пять минут. Ты мотор не глуши, ладно? Я пройдусь пойду. - водитель выскользнул из машины, положил руки в карманы своего серого пиджака, и, насвистывая какой-то мотивчик, пошёл ко входу во двор.
Я же сижу в машине, оглядываясь по сторонам.
Дружинник неодобрительно пару раз взглянул на меня и мою футболку.
Надпись на ней сделана на английском.
- А что написано-то?
- Это по-болгарски. - неожиданно пришёл мне в голову ответ. - "Труд объединяет!"
Дружинник продолжил с неодобрением разглядывать мою футболку.
- А брали где?
- В "Берёзке".
- Где-где?
- В ЦУМе. - говорю я.
Он открыл рот, чтобы задать ещё какой-нибудь вопрос, я даже запомнил его палец, который направлен на мои ноги - джинсы, надо же было оказаться тут именно в джинсах - когда из двора донёсся вопль:
- В люк! В люк упал! Быстрее, вытаскивайте его!
Я хотел вылезти из машины, но дверь не поддалась.
Я перелез на водительское сидение, но из двора доносятся визгливые, не женские - бабские крики:
- Там же кипяток! Обварится же!
Я выжал тугое сцепление, проворачивая руль...
И тут в пассажирское стекло стучит уверенная рука.
За окном - серая, предрассветная хмарь.
Я моргаю пару раз, просыпаясь, после чего нажимаю на кнопку стеклоподъёмника.
В салон моего старого "Фокуса" вторгаются мужские пальцы. От них пахнет хорошими сигаретами.
- До Сокольников подбросишь?
За окном - ВДНХ. Вдалеке рабочий и колхозница стремятся в вечность, держась за руки.
- Шеф, Сокольники сколько?
Я смотрю в лицо человеку, который продолжает интересоваться.
На его шее проходит еле заметная коричневая борозда.
- Пятьсот. - выдыхаю я.
- Отлично. - он открывает дверь и садится в кресло. - Хо-хо, поедем в таксо! Тогда запоминай адрес.
- Я запишу, сейчас, - я тыкаю пальцами в экран навигатора, который перед началом работы выдаёт мне короткую запись.
"Если читаешь это - то я выбрал покой. Или мне позволили его выбрать.
Когда в твою машину сядет тот самый, ты ощутишь. Он будет задавать неправильные вопросы и неправильно себя вести.
Но когда это будет - неизвестно.
Дождись.
Ты сам волен выбирать, довезти человека до конца или высадить на полпути.
А ещё ты волен не сажать в машину. Тогда человек выживает.
Но в следующий раз ты обязан взять его с собой.
Харон должен быть всегда."
Я, пробежав глазами это сообщение, смахиваю его с экрана.
- Вы бы пристегнулись. А то футболка у вас белая, на ней сразу заметно - есть ремень или нет. - говорю я, тяжёло, как веслом, орудуя рычагом коробки передач.
Мой чёрный "Фокус" медленно отплывает от тротуара прямиком в реку дороги.
Мне кажется, что я даже слышу её плеск.
_____________________________________________
Доброго времени суток, с вами @SilverArrow.
В "волну" на Пикабу, если ты пишешь рассказы, удаётся заскочить редко.
Обычно все рассказывают истории из жизни, и, если твой опыт не позволяет вспомнить такую, то и делать тебе в этой компании нечего.
Но вот это пост сильно помог с этим.
Благо, идея оставляет простор для творчества.
Может быть, у этого сериала такой сценарий был бы у последней серии. С хорошим намёком на второй сезон.
А может быть, это был бы пилотный выпуск.
Если честно - даже не знаю.
А как считаете вы? Делитесь мнениями в комментариях.
И не забывайте - у вас всегда есть возможность оставить комментарий также для критики, подписаться, если вы желаете сразу узнавать о публикации моих новых рассказов, ну и зайти в мой профиль - там вас ждут ещё истории.
С уважением, ваш @SilverArrow.
