Правильно, что подняли эту тему. А то "святые 90-е"... ностальгия по вкусной жвачке, ветер свободы... Не буду отмалчиваться как обычно и тоже поддержу.

Для меня 90-е прошли под флагом национальной вражды, так как я родилась в 1979-м году,  в одной из бывших союзных республик. Там 90-е наступили гораздо раньше, сразу с перестройкой.  Помню длинные очереди, где я гордая оказанным доверием пятилетка стояла вместе с бабушкой за сахаром кусковым по талонам, и не ныла. Потом тащила целый кулек в руках до дому. Повезло, что у нас один дед был ветеран войны и на его талоны можно было купить что-то стоящее, кроме сигарет и чая, в спец.магазине "Ветеран". А второй дед на флоте служил радистом, и приносил с работы свой паек -консервы, а еще морячки браконьерили понемногу лососиной под крышей своих начальников. В пустом холодильнике стояла баночка черной икры для любимой внучки. Помню пустые полки в магазинах, с одинокими банками морской капусты и кильки в томате. По телевизору выступал Горбачев, а бабушка уверяла что это точно "Мишка меченый" из некоего пророчества, который погубит страну. Мама выходила на балкон и обозревала окрестности свысока. Если видела длинную очередь - значит что-то дают, и посылала меня. С завода она ушла сама, (все равно там не платили, кому в то время нужны были военные пульты управления и платы),чтобы сидеть с нами дома, и чтобы брат не стал малолетним бандитом. Когда отца сократили, нам в очередной раз повезло, что его друг подтянул его в напарники чинить и налаживать холодильное оборудование. Не все было в разрухе, были и процветающие заведения.  Например, ресторан, где собирался местный криминал. Хорошего работника старались прикормить. Однажды он вернулся очень поздно, починил и спас заведению мясо,  а домой принес большой круглый хлеб, взрезаный как кошель, и полный жареного шашлыка. Еще он чинил агрегаты для кооператива, производящего зефир и мягкое мороженое, и они угощали его своей продукцией и исходными ингредиентами: сухое молоко, сухой яичный порошок, маргарин. Денег, наверное, тоже давали. Помню, масленица - и мама делает блины. Смешивает  порошки и муку, разводит водой и жарит. Вкусно было умопомрачительно. А в остальном как  у всех - сервелат на новый год, ватрушки на пасху. А на лето в деревню, в Россию, там меня, синюю и бледную отпаивали парным молоком.

Война в Карабахе, беспорядки в городе. Комендантский час. Власть менялась как в фильме "Свадьба в Малиновке", от одной бандитской группировки к другой, пока не вернулась обратно к Алиеву. Но мы почти не понимали, что происходит, потому что вещание местных каналов было только на местном языке, а мы его не понимали. А по российским каналам как будто мы не существовали. Но там и своего трэша хватало.  По шоссе мимо нашего дома дважды в сутки проезжают танки. В 11:30 мы с братом слышали их шум и вскакивали на подоконник, смотреть на танки. В 12 они появлялись на горизонте, ехали в центр. В 3 ночи возвращались обратно. Детям все интересно и весело, и как стрекочет автомат за окном, и как вертолеты на городом летают. Какие-то толпы на улице подозрительные, и ни одного мента. Месяцами не ходили в школу, даже из дома не выходили. За ношение пионерского галстука могли побить, за светлые волосы могли побить. Мне в школе подбегали и задирали юбку, вереща что-то обидное. Так делали только русским девочкам.  Учителя не вмешивались. Ну, не будем о грустном. Бои улеглись, мамины родители продали квартиру и взяли меня с собой в деревню. И далее, до 95-го я прожила почти как в 19-м веке. В деревне не голодали, там было лучше чем в городе, только трудись. Жили натуральным хозяйством. Родня помогла, кто курицу с петухом  принесет на развод, кто мешок картошки под посадку. Сажали картошку, держали корову, баня, огород и удобства во дворе. Два канала по ТВ и радио Маяк в радиоточке. Брали в колхозе (пока он не развалился) надел со свеклой сахарной под прополку - потом зимой за это получали сахар. Или нет, как повезет. Гектар или два, точно не помню. Идешь с тяпкой, борозде конца и края не видно, поднимаешь голову - а в небе самолет. Руки в мозолях, спина ноет, от жары и усталости хочется сдохнуть. И думаешь: неужели и правда есть еще иной мир, как в рекламе, где люди летят на курорты, или в Америку. Америка считалась самой волшебной и благословенной страной. Все мечтали попасть туда. Как я радовалась, когда мне дарили сникерс или баунти из рекламы, такое счастье было. Но в основном ели картошку. По церковным праздникам бабушка рубила петуха на лапшу. Была овца, разок ее стригли и навязали много шерстяных носков всем, колючих, но теплых. Потом овцу зарезали, но без шкуры она оказалась не больше собаки. Раз в год резали свинью. Жарили печень, сердце, прочие внутренноести. Топили жир, чтобы весь год жарить на нем картошку. Голова и ноги еще оставались на холодец. А мясо сдавали татарам, ведь это были единственные живые деньги. Мне на обувку или турецкий свитер к школе (вещей старых было много, донашивала что родня отдавала), на канцтовары к школе. Бабушкина пенсия вся уходила на покупку угля для топки зимой, а дедушкина на лекарства - он был астматик и спасался только "пшикалками". В общем, мне охрененно повезло, что в семье пил только один дядя, но по деревенским меркам он считался "синяк", это кто пьет но и дело знает. Его дело было заниматься свиньями, остальное на нас с бабушкой, да и дед до самой смерти что-то пилил, строгал, чинил, хоть и ходил пошатываясь и дышал через раз, зато курил как паровоз.

В деревне все эти дефолты и кризисы ничего не значат, потому что суть жизни на земле не меняется. Отрубают на селе электричество - наладили керосинку, свечки. Замерз водопровод - есть колодец. Я деньги впервые взяла в руки в 96-м, когда поехала в город поступать в институт - бабушка выдала что смогла. Потом родители тоже приехали, поселились в городе, но еще много лет деревня очень выручала. Да и сейчас выручает. То сала пришлют, то картошки. А мама как и раньше ездит за 100 км там пожить и картошку эту пополоть.  Когда я вышла замуж в 2000-м, ходили мы с мужем в лес гулять, и между лесом и краем города была полоска полей, вся засаженная картошкой. Городские выкручивались, у кого не было дачи. Кто-то ночевал в поле, караулил урожай, чтоб не выкопали. Сейчас эти поля заросли травой. Сейчас и в деревне заросли бурьяном все те поля, что вручную возделывали люди на продажу. Школьный наш огород пахали с помощью коня, окучивали с помощью учеников и поэтому в школьной столовой всегда была картошка. Остальные овощи ученики выращивали тоже сами. Яблоневый сад еще был при школе от барина, который еще с Шаляпиным дружил. По весне бабушка записывалась в очередь на трактор, чтобы вспахал, их два было на все село. Остальное руками, общими усилиями, лопаткой и тяпкой. Даже хлеб сами пекли. Даже табак для дяди и деда растили сами. Как в старину. А бабушка рассказывала, как они выживали в войну. Почти также, на картошке. Вся скотина пошла на военные нужды, но им оставили корову, так как ее отец воевал. Наварят щи из крапивы, лебеды и сурепки, забелит чуть молочком - и гоже. И из лесу хворосту натащат на горбу - вот и топить есть чем - рассказывала она, пока мы волокли с ней из лесу березовые вершинки с вырубки, баню топить. И радовалась, что нам хорошо, у нас есть стиральная машинка Ока, холодильник Бирюса и телевизор новый дядя купил, Тошиба (подкалымил как-то), скоро Марианна начнется, надо поспешить.  Недавно мне диагностировали опущение матки, потому что нельзя девочке в детстве столько тяжестей таскать, столько ведер с водой, картошкой и прочим, сколько перетаскала я. Я ненавидела сельскую жизнь, мечтала больше никогда не брать в руки лопату, а сейчас рвусь на дачу, скучаю по запаху земли. Рабочая лошадка. Я свою дочь никогда не заставляла ничего делать на земле. Пусть у нее будет лучшая жизнь, с чистыми ногтями, не в галошах и ватнике, а как в рекламе и сериалах про богатых.

Никогда еще в России люди не жили лучше чем сейчас, неужели этого не понимают те, кто ностальгирует по "святым" 90-м? Сейчас не верится, что нельзя было просто пойти в магазин и купить нужное. Сначала не было ничего, при Ельцине появилось все, но не было денег.  Выживали только самые везучие.

Традиционно, не кидайте тапками, первый пост и все такое, как полагается....

Помню самое начало 90-х. Мне было 25 лет, и я сидела дома с годовалой дочкой. Я жила с родителями и младшей сестрой студенткой в Москве. Я была не замужем. Отец ребенка уехал за рубеж. Мои родители – инженеры - оба работали и зарплату хоть и с задержками, но получали. Москва в 1991-92 представляла грязный, загаженный город. Дворы не убирались и крысы расплодились в огромном количестве. Магазины были пусты и если и можно было что-то купить из продуктов, то где-то в районе 8-10 часов утра. Так что я была главной добытчицей. Я выходила из дома в 6 утра и еще в темноте шла по грязному снегу на молочную кухню. Идти надо было полчаса. По дороге я записывалась в очередь у дверей гастронома. Там уже стояло несколько человек. Не знаю, как в других городах, но в Москве с детским питанием не было проблем. По рецепту врача для ребенка до 3х лет можно было получить молоко, детский кефир и творожок, баночки с мясными консервами и коробки с финскими растворимыми кашами. Не знаю, чем бы я кормила ребенка без этой помощи. Я ходила на молочную кухню через день и получала продукты на 2 дня. С номерком на руке я стояла около часа на молочной кухне, и получив творожок и несколько пакетиков молочка для дочки, возвращалась к гастроному. Стояла еще некоторое время, пока не открывались двери магазина, народ заходил во внутрь и бежал к прилавку мясного отдела. Иногда, 1-2 раза в неделю, там лежали кости и куски жилистого жирного мяса. Хватало на первых 15-20 человек в очереди. Среди москвичей были популярны анекдоты:

- У вас молока нет?

- У нас нет мяса! У нас мясной отдел! А молока нет – в молочном!

И еще:

- Взвесьте, пожалуйста, 200 грамм еды.

- Приносите - взвесим!

Помню чувство вины и стыда, когда мой голодный отец, вернувшийся с работы сел ужинать, а я ему поставила тарелку пустых макарон. Он тихо спросил, есть ли что-нибудь к макаронам? Но у меня ничего не был. В ту зиму моя дочка подморозила щечки, было -10-15градусов, оставить ее мне было не с кем и все наши прогулки состояли из походов от одного магазина к другому в поисках еды. Папа, работающий на оборонном предприятии рассказывал, что в их столовой можно было купить тарелку манной каши с куском хлеба и чай. Этим он и питался в обед.

Как жили работающие люди, у которых не было членов семьи, имеющих возможность ходить по магазинам и стоять в многочасовых очередях, я не знаю. Но помню рассказ папы, как его сотрудник упал в обморок от голода, и он приносил ему сладкий чай с хлебом.

Потом появились ножки Буша и стало немного легче. В Москве ввели "визитную карточку покупателя", чтобы иногородние не могли скупать продукты. Но скупать было нечего. Москвичи передавали друг другу рецепт домашнего сыра из кефира и молока с добавлением соли и соды. Если удавалось купить плавленые сырки "Дружба", то я варила очень вкусный суп из картошки, морковки и сырков. Твердого сыра, масла, колбасы в магазинах вообще не было.

Не помню, что мы в семье голодали. Крупы, серые макароны, хлеб, кефир, молоко и картошка были всегда. Но я помню ощущение какой-то безысходности и тоски в ту зиму среди всех моих знакомых и друзей. Все вокруг было серо и грязно, слякотные грязные улицы, бледные люди, поношенная одежда, старая промокающая обувь, разговоры "где достать еду и деньги" и бесконечные очереди.

Конечно, о покупке каких-либо вещей, вообще речи не было.

Я часто рассказываю своим детям о тогдашней моей жизни. Мне кажется, что, если бы старшие передавали молодым свои воспоминания, дети бы более критично относились к телевизионным сказкам о той жизни. Да и вообще, я очень жалею, что мало расспрашивала свою бабушку о ее детстве и юности.

Мои 5 копеек.

В конце 89 года у меня родился сын. А через полтора месяца у меня исчезло молоко, точнее не исчезло, просто ребенок перестал его сосать, я  попробовала, а оно горькое и противное как сода. Детского питания в магазинах, естесственно нет. Чтобы купить коровье, мы шли к магазин к 6 утра занимать очередь, я мама и младшая сестра. Стояли на морозе, уйти нельзя, потеряешь очередь. Магазин открывался в 8, к тому времени у дверей уже стояли толпы, все боялись потерять позиции. Когда двери открывались, нас толпой заливало внутрь. Стратегия была отработана, шли  в несколько очередей, так как они двигались с разной скоростью, то можно было всем троим успеть отовариться в трех очередях. Давали по паре  бутылок в одни руки, мы брали все что могли, сливки, молоко, кефир. Дома замораживали на балконе в кастрюльках. Хватало на неделю где-то ребенку. Добавляла толокно "для нажористости", патронажная медсестра пришла в ужас "как можно, еще рано", но "слишком рано" бодро и счастливо колготило плотными ножками, регулярно срало и улыбалось, поэтому ее восклицания проходили мимо сознания. Потом появилась гуманитарная помощь и нам из него стали продавать детское питание (продавать, а не давать, обратите внимание), стало легче. ну а потом сын стал уже человечью еду есть.

Тринадцатилетнюю сестру изнасиловали группой в извращенной форме, просто увели под руки, никто не остановил, другая сестра проследила куда увели и привела милицию, всех посадили, но сестре уже досталось по полной и потом в течении года шло судебное разбирательство, на котором и ее и маму очень сильно оскорбляли и требовали забрать заявления. Но делать так мама не собиралась, да и все равно закрыть дело было нельзя, потому что изнасилование несовершеннолетней. Я очень надеюсь, что эти уроды уже сдохли.

Отцу платили кое-как, иногда на работе давали продукты, тем и жили. Летом наш сад разродился небывалым урожаем кабачков, реально такого никогда не было! Эти кабачки нас спасли в то лето, но я потом долго не могла их есть.

Отцов брат не ел две недели, но ходил хорохорился. Потом у него случился инфаркт на этой почве и не смогли откачать. 50 лет едва исполнилось дядьке Женьке (как я его звала).

Отец курил, но сигарет в продаже не было, поэтому мужики продавали окурки литровыми банками, он их покупал, вытряхивал недокуренный табак и делал самокрутки, они воняли шопездетс((

Мама пошла работать в кооператив к азерам, что-то шили. Платили хорошо, но у нее бронхиальная астма и ей стало резко хуже от тканевой пархи, что летала там в воздухе. Она ползала в коридоре дома с синим лицом, на коленях, силясь вдохнуть воздуха, никогда не забуду((((( Уволилась оттуда.

Отец стал ездить по загранкомандировкам, так как был хорошим специалистом-монтажником доменных печей, стал слать посылки с едой и одеждой, но больше пропивал там. Мама ездила к нему и забирала деньги и товары, чтобы семье хоть что-то доставалось тоже.

Муж мой не помогал практически никак, я вообще не помню его в тот период времени, потому что я тогда жила у родителей, а он в общаге обретался (не местный был). Завел там себе кого-то, потом мы чутка пожили и разбежались (самое лучшее решение в моей жизни)

Потом сыну исполнилось два года, мне повезло найти садик и я смогла пойти работать художником. Платили странно, то платили то нет, но уже появились кооперативные магазины с стало можно купить какую-никакую еду. Потихоньку выцарапались.

Когда перестройка закрутилась, я училась в школе. Что помню? 

Помню талоны. Мы жили в кооперативном доме, отца выбрали председателем. Где получали талоны не знаю, пересчитывали, расписывались в получении, печати кооператива ставили, потом раздавали жильцам. На собрании постановили неплательщикам не выдавать.  Неплательщиков тогда было мало, на 80 квартир 3 всего - две пьяницы и зубной техник. Техник - богатая тётка, имела автомобиль Москвич, шубу и еще какие-то дефициты, которые в силу возраста меня не интересовали. Пьяницы побежали платить, а богачка пришла к нам скандалить. Отец после этого попал в больницу.

Позже помню в почтовые ящики всем разложили серые газетки "500 дней". Классная в школе сказала, что будем изучать. Учителя были советской выучки и продвигали в юные умы программу партии. С партией что-то произошло, а установка продвигать программы осталась. Пронесло - не до этого педагогам стало.

В мой подростковый ум никак не укладывалось, что хлеб в разы подорожал. Меня лет с 6 мамка посылала в булочную, я знала все цены на хлеб, молоко, мороженое и вот они что ни день растут. Помню это непонятное ощущение, недоумение, удивление потому что писала брату в армию письмо, это 1992 год.

Где-то в году 92-93 у нас появился бартер - спасение от писдеца, который многие тут описывают. Директор завода, на котором трудились родители сумел менять нашу продукцию на продукты питания и одежду. Продукты порой были некачественные, но они были. Иногда в нагрузку к продуктам давали книги. При этом почти не было наличных денег, зарплаты были очень маленькие, хватало платить за квартиру и отдавать за бартер. Я внезапно для родителей выросла, хотелось одеться, вылезти из детских вещей, купить было не на что. Выпросила туфли модельные, а на платье уже не хватило, так и топала экзамены сдавать в модных туфлях и детском платье.

Нам повезло, а кто работал на другом предприятии реально голодали, хорошо если год грибной был, солили вёдрами. Деньги не платили по много месяцев, а когда все же выдали они уже обесценивались раза в два. Да и с чего быть деньгами, если завод ничего не производил? Пытались выживать дачами, но нахлынула волна воровства. Воровали урожай, заготовки, заборы, крыши, инструмент, утварь. Ограды на кладбищах воровали.

Вы бы видели как воровали на железной дороге!! Широкая улица и на ней толпы людей, я первый раз увидели, думала случилось что-то. По ощущениям похоже, когда после демонстрации люди кучками расходятся по домам. Мужчины, женщины, дети, горбатые бабки с палками, мамаши с колясками. Я думала поезда сами останавливаются, оказалось нет. Не знаю на сколько правда, говорили, что на подъезде к городу на рельсы кидали одеяло, оно наматывалось, поезд останавливался.  Ребята половчее лезли и вскрывали вагоны и скидывали добычу вниз. Иногда попадались видики, телевизоры, пылесосы. иногда  мешки с песком, чай, макароны. Много товаров билось и ломалось, когда летело с вагонов. Кому-то мог достаться видик, а кому-то целая коробка с шнурами к видикам - невезуха. Перли  ВСЁ. Детские  коляски вдруг оказывались без детей и в них грузили, то  что удавалось подобрать.  Те кто жил вдоль железной дороги - шиковали. Если сами не тащили, то потом покупали у тех кто носил краденое по квартирам, продавали за бесценок.

Масштабы воровства были такие грандиозные, что даже Ельцин как-то упомянул о нас. Сколько это по времени продолжалось не помню, но в один прекрасный день с железки раздались автоматные очереди.

Нас родители от всего этого оградили. Ходить по улице вдоль железки категорически запрещали, краденое с рук не покупали.

Я к тому времени закончила школу, стояла на бирже - работы не было. На бирже платили символические деньги и работу не предлагали. Фабрика разорилась, на одном заводе не платили второй год, на другой можно было устроиться через взятку кадровикам.  Многие стали ездить на заработки в Москву, но это было страшно, в электричках постоянно драки, поножовщина, приставания к девушкам.  В стране расцвел бандитизм, но нашу семью не задел. Рассказывали жуткие истории про разборки на "пятачке" перекрестке,  пацаны-шестерки собирали дань с палаток, часто звучало слово "наркоман", старались в темное время суток из дома не выходить.

К 1997 году жизнь стала налаживаться, на заводе где не платили зарплату стали платить один месяц аванс, другой месяц получку и это было здорово. Нам же платили регулярно, но мало, а на ропот народа отвечали, что вас спасли в голодные годы - помните и благодарите.

В  1995-2005 много знакомых оказалось на кладбище, наркоманы в основном. Идешь по захоронениям этого периода - в одной школе учились,  в детский сад ходили,  с ул Дмитрова,  работали в одном цехе, брат одноклассницы...

Наверно спасибо, родителям, что "лихие девяностые" оставили незначительный след в моей жизни.

Я росла в конце 80- 90-е. Севастополь.

Хорошо помню деньги-купоны.

Примерно такие

Они были на листах, мама отрезала по квадратику на разные цели.

Помню первые жевачки, но попробовать их не удалось, уже позже в 90-х пробовала Турбо, жевали с сестрой по очереди.

Мама отправляла купить четвертинку чёрного хлеба, так как не было денег. Белый не ели вообще. Продавец без проблем нарезала четвертинки, так многие покупали.

Ещё чаще хлеб пекли, покупали большой мешок муки.

В начале девяностых было небольшое землетрясение, и потом пошёл слух, что скоро вообще все многоэтажки рухнут. Люди стали уезжать на дачи, к родственникам в частные дома. Некоторые днем были дома, а ночью в палатках спали на улице(было лето). Потом слухи утихли и все вернулись по домам.

Одежду и обувь покупали так редко, что помню все эти случаи. Обычно отдавали знакомые и мама перешивала, вязала тоже. Одну юбку носили с сестрой на двоих, она в первую смену, я во вторую.

В классе было 2-3 одноклассника, у которых было ВСЕ, остальные были одинаково бедные и 2-3 человека совсем нищих, у которых не было денег на тетрадки и ручки.

Многие дети ходили в школу с пакетами. Никто не смеялся.

Ходили слухи, что там убили, там изнасиловали. Мальчики провожали после школы домой. Всей толпой. По темноте гуляли лишь самые бесстрашные.

Снег выпадал очень редко, санки были тоже мало у кого. Нам папа сделал деревянные санки, полозья из труб. Когда был снег, весь двор с нами «дружил», чтобы покататься.

Обычно катались на фанерках, и на всякой ерунде, даже видела как на крышке от кастрюли))

Было очень много пьяниц и неблагополучных семей. Как-то зашли к одной девочке домой попить, а там ее младший брат, стоит обосранный в кроватке, орет, дома родителей нет. Подозреваю, что та девочка была оставлена за ним следить, но ей было лет 6 и хотелось гулять.

Стиралок не было, была Малютка, которая немного крутила с порошком белье, а потом надо было полоскать в ванне, в 4-х водах, были мозоли на руках от отжимания пододеяльников.

Воду давали всегда по графику, а горячую только по выходным, поэтому стирали только в выходные, купались тоже.

В будни вся кухня была заставлена ведрами с водой и был умывальник.