ivanPetrovich

Всю ночь на 3-м этаже Бауманского университета горел свет.
Пожилой мужчина с белой сединой на лысоватой голове потёр красные от бессонной ночи глаза. Закрыл увесистую кожаную папку на которой было написано: « Свешникову Науму Петровичу. Лично в Руки». Всю ночь он пытался разобраться в ее содержимом.
« Что же вы натворили, ребята…» подумал пожилой профессор, осознав всю суть переданных Сидоровым документов. «Только бы не было слишком поздно». Он кряхтя встал с удобного рабочего кресла и поспешил к телефону.
Тишину неуютного кабинета разорвал звонок. Снова и снова, не зная усталости, он заполняет своим раздражающим звоном все пространство, резонируя гулким эхом в коридоры. Красный лаковый телефон без каких либо кнопок или диска настойчиво просит поднять трубку. На том конце провода спешат сообщить нечто очень важное. На том конце провода сильно опоздали. Сообщать уже некому.
***

Милиционер выключил рацию и нажал на педаль газа. Дождь ещё немного моросил, но в целом почти прекратился. На проходной радиоцентра скопился народ. Кажется на работу сегодня никого не пустили. Сотрудники толпились за забором в недоумении. Рядом стояли два белых «Рафика» с красными крестами. Пушкарёв включил сирену, чтобы проехать сквозь толпу, но близко подъехать ему тоже не удалось. Путь преградил человек в военной форме с автоматом.
- Вам дальше нельзя. Периметр отцеплен.
- ОВД по городу электроугли, лейтенант Пушкарёв- Иван показал солдату удостоверение.
- Дальше нельзя. Приказ.
- Кто у вас старший?
- Не уполномочен докладывать. Сдавайте назад!
- Передайте ему- со мной Кучеров, сотрудник лаборатории «Шквал».
- Назад! - солдат щёлкнул предохранителем и сделал шаг назад.
Военные выстроились полукругом, никого не допуская близко к воротам радиоцентра. Люди в штатском призывали расходиться. Но народ требовал ответов.
- Что случилось то, хоть объясните!
- Это опасно или нет?
- У нас дети тут, старики, родители!
- Что же вы за люди!
- Что натворили? Радиация?
- Да какой там, это эти подземные жители небось начудили!
Голос человека с рупором пытался перекричать толпу: «убедительная просьба разойтись! Ради вашей же безопасности! Ситуация под контролем.»
- Куда там!
- Под контролем у них!
- Вон сколько народу поубивалось! Ваших же рук дело!
Толпа не унималась, казалось каждое новое объявление только ещё больше раззадоривает людей.
Желтая волга медленно катилась назад сквозь человеческую массу. Среди множества лиц, Кучеров узнал Альберта.
- Я на минуту- сказал он и выскочил из машины.
- Кучеров? Альберт в панике уставился на коллегу. Мы уже думали это тебя сторож застрелил!
- Застрелил?
Альберт сбивчиво начал объяснять причину столпотворения.
- Подхожу я к проходной, а тут бах- бах, звон секла. Стреляют. Я кинулся посмотреть в чём дело, а там этот с ружьём и двое на земле лежат. В луже крови. Кричит что то, не разобрать что. Потом ружьё к подбородку приставил и…. Ужас… позже военные налетели, все отцепили. Что происходит ,Гена?
- Я не знаю точно, просто уходите отсюда. Как можно дальше.
- А Лёша говорит, это ты виноват. - Альберт бросил недоверчивый и озлобленный взгляд на Кучерова.
- Лёша умер…Альберт, ты чего?
- Люди! Вот он! Виновник всех бед. Это из за него люди погибают!
Собравшиеся один за одним начали оборачиваться. Гена почувствовал на себе десятки разгневанных взглядов.
Вдруг Альберт схватил его за запястье.
- Быстро в машину! - Пушкарёв прокричал через открытое окно.
Гена резким движением отдернул руку и прыгнул в «Волгу». Милиционер задним ходом быстро вывел машину из толпы. Несколько человек , включая Альберта побежали за машиной. Другие подобрали с земли камни и начали кидать их, стараясь разбить окна. Получив несколько внушительных вмятин им удалось увести автомобиль в сторону железнодорожной станции, на шоссе.
Пушкарёв вновь включил рацию:
- Прием, Пушкарёв. Доложите ситуацию в городе.
На том конце долго не отвечали.
- Прием, Иван. Ситуация похожа на ЧП. Все говорят про аварию на радиоцентре, но никакой конкретики. Нам велели патрулировать улицы и пресекать панику. На въезде и выезде блокпосты из военных. Приём.
- Прием. Ждите, еду в отдел.
- Высадите меня здесь, мне нужно к Лизе- обреченно сказал Кучеров.
- Нет, ей ты уже не поможешь. ОН тебя ждёт в радиоцентре. - Машина резко свернула направо.
На секунду Гене показалось, что он увидел на запястье Пушкарева чёрную наколку в виде окольцованной буквы «Ж».
- Кто? Жнец? Вы он него? Вы тоже с ним?
- Не задавание лишних вопросов, Кучеров, это вам совет на будущее.
- Но как я попаду в центр, он же отцеплен военными?
- Выходите.
Они вышли у высокого бетонного забора увенчанного густыми витками колючей проволоки. На одном небольшом участке проволока была срезана.
- Он будет ждать вас в башне радиоцентра. Поспешите, пока ещё относительно тихо.
Это же там, где работала Нина.. - подумал Гена. Надеюсь ей удалось уехать отсюда…
- Ступайте прямо по тропинке через лес, затем повернёте направо на первом повороте, этот путь будет свободен, он все устроил.
- Среди военных тоже есть…..?
- Вы не внимание добрым советам, Кучеров.
Гена тяжело вздохнул и послушно кивнул, глядя на двухметровый забор. Деваться все равно было некуда.
- Поможете?
Милиционер подсадил, не обладающего выдающимися физическими данными, инженера.
Кучеров, с помощью Пушкарева подтянулся в прогал среди колючей проволоки. Оперевшись руками на верхушку забора, коротко вскрикнул. Он напоролся серединой правой ладони на торчащий металлический шип. Кисть тут же залило кровью.
- Вы в порядке? Спросил милиционер.
- Ерунда, наколол руку.
- Геннадий Иванович, будьте внимательны! Я понимаю вашу ситуацию, но от вас сейчас много зависит! Я поеду в отдел, может ещё когда нибудь увидимся!
Кучеров осмотрел кровоточащую ладонь и ничего не ответив, спрыгнул вниз на территорию радиоцентра.
Природа оголилась, затихла и приготовилась ко сну. Лес, который по периметру обрамлял территорию за забором, закутался в зыбкий стелющийся туман. Тишину дремлющей рощи нарушал лишь шорох мокрой травы, по которой шёл Кучеров. Ноги тут же промокли и в ботинках захлюпало. Он без труда нашёл нужную тропинку, по которой очевидно, кто то недавно ходил. Вскоре из-за верхушек деревьев показалась главная двухсотметровая мачта. Она зловеще чернела но фоне мутно-серого неба, пробивая туман двумя красными огнями. За ней стали видны первые подсобные строения и, наконец, главное здание. Кучеров зашёл с запасного входа, который располагался на прямо противоположной стороне от главного. Приборы в большом зале аппаратной продолжали как ни в чем ни бывало гудеть, щелкать, пищать, залитые холодным электрическим светом ртутных ламп. Казалось в присутствии людей они совсем не нуждались. Гене было непривычно видеть радиоцентр пустым, совсем без людей. Все вокруг как будто замерло в тревожном ожидании. Он прошёл насквозь и поднялся по лестнице на самый верх.
Перед дверью в башню Кучеров немного замешкался. Ему вспомнилось как он в первый раз решился зайти сюда к Нине. Подумал, могло ли все пойти иначе, если бы тогда он развернулся и пошёл вниз. Ответа этот вопрос, конечно же быть не могло. Геннадий Иванович толкнул дверь.
Жнец стоял у окна и внимательно смотрел в сторону проходной. Он был как и раньше одет в длинный кожаный плащ и широкополую шляпу. Обстановка в башне радиоцентра ничуть не изменилась. Кружка Нины, с недопитым чаем, стояла возле микрофона. Большие наушники висели рядом на подставке.
- Наконец то! Вы очень долго добирались- спокойно пробасил он.
- Но откуда я мог…
- Нужно спешить. Военные уже совершили одну неудачную попытку проникнуть в лабораторию. Потеряли пятерых бойцов. Следующая попытка будет пообстоятельнее.
Кучеров вылил в раковину остатки чая из кружки, наполнил ее водой из- под крана и жадно выпил до дна.
- В каком смысле потеряли? Они погибли?
- Именно так. Как вы и сами можете знать, защитный общевойсковой костюм и противогаз бессильны против «Шквала». Трое остались лежать на лестнице у дверей лаборатории, ещё двое пытались проломить кувалдами дверь в подземный тоннельна подвале.
- Вы знаете, что за авария произошла в лаборатории?
- Достоверно нет. Но я видел спешно покидающего здание вашего товарища Шишигина.
- Боже…это он устроил, вероятнее всего он включил установку и запер двери…но зачем.
- В лаборатории до прихода Шишигина находилось еще трое людей. Генерал армии Яровой, Борис Петрак- Майор КГБ, и Василий Ланской- капитан инженерных войск центрального региона. Все они вероятно мертвы. А это большая проблема. Когда военное ведомство поймёт что к чему, начнёт рвать и метать. Камня на камне тут не оставят. Найдут и Шишигина и вас. Оправдаться не получится.
- Мне уже абсолютно все равно.
- Зря вы так говорите. Вы молод, вся жизнь впереди. Вы разве не хотите увидеть своего ребёнка?
- Да откуда вы знаете?!
- Вам не надоело задавать один и тот же вопрос?
- Что с Ниной? Ей удалось уехать?
- С небольшой задержкой, но удалось. Последняя проходящая электричка увезла ее в безопасное место.
Кучеров облегченно выдохнул.
- Мне нужно рассказать кое что важное. Излучение от установки на самом деле не распространяется дальше подвальных помещений. Это все Дима…
Гена рассказал про прототип, тайные эксперименты Шишигина под видом диспансеризации, про видения и про Лизу.
Жнец нахмурился и глубоко задумался, вновь повернувшись к окну. У проходной начиналась какая то активность.
- Попасть в подвал и лабораторию практически невозможно. Я сам видел что происходит там с людьми. Пока они это поймут, погибнет много людей. Ни в чем неповинных срочников и опытных бойцов. А затем они примут решение уничтожить здание. Жалко людей… и центр тоже.
- Есть один способ. - Гена вынул из кармана коробку с чёрными таблетками и протянул Жнецу- это Ингибитор излучения, опытный образец. Такой был только у Бориса и Шишигина.
Жнец потряс коробочку в руке. Открыл и стал разглядывать угольно чёрные таблетки.
- По одной на 15 кг веса…
- Маловато тут осталось, Кучеров, всего пять штук.
- Вам не хватит, а мне в самый раз, я спущусь, отключу установку и покончим со всем этим.
- Не сильно верится, что этот ваш ингибитор блокирует такое мощное и точечно направленное излучение.
- Оно работает, мы проверяли… - Кучеров осекся и опустил глаза.
- На людях, вероятно? Впрочем, сейчас это уже не важно.
- Препарат помогает лишь некоторое время находиться под воздействием «Шквала». Других данных у нас нет.
- Где сейчас Шишигин? Если у него прототип, он может натворить ещё много бед.
Сознание Кучерова обожгла тревожная мысль и он кинулся к окну. Почти у самой верхней точки главной мачты, уже почти скрывшись в тумане, наверх по лестнице поднималась тёмная фигура с большим рюкзаком за спиной.
- Это он, Дима! Он почти залез на мачту! Это может быть хуже чем установка в подвале.- Кучеров начал суетиться и попытался сбивчиво объяснить Жнецу своё предположение. - Шишигин, по всей видимости потерял связь с реальностью, он возомнил, что аппарат помогает людям, проводил опыты… Да, излучатель изначально для этого и создавался, но фактически мы не успели его толком испытать. Бориса интересовало совсем не терапевтическое действие.
- Ближе к делу, Кучеров!
- Почти на самом верху вышки крытая платформа с ретранслятором. Сигналы эталонных частот поступают в Новосибирский центр, а затем в Иркутск. Если Шишигин подключит «Шквал» к ретранслятору- это будет катастрофа всесоюзного масштаба! Я думаю он на это способен, иначе зачем он туда полез!
- Все даже гораздо серьёзнее, чем я предполагал… действовать надо быстро и мне понадобится помощь. - Жнец достал из-под стола металлическую коробочку серого цвета. На ней было два переключателя и тумблер.- Это взрывное устройство, с помощью которого вы должны будете уничтожить «Шквал».
Жнец показал как активировать бомбу с помощью механического таймера.
- У вас будет 5 минут, чтобы покинуть помещение.
- Мне бы хотелось лично поквитаться с Шишигиным…задать ему несколько вопросов.- проговорил Кучеров.
- Мы не в игры играем! Посмотрите на свою руку! Мне будет проще добраться до верха башни по лестнице. - в голосе Жнеца появились нотки раздражения.
- Я боюсь, что даже ингибитор мне не поможет в подвале…я очень хочу посмотреть в глаза Шишигину. К тому же, если у него удастся перенастроить ретранслятор, то я быстро смогу все исправить. - Гена уверенно смотрел в глаза Жнецу и суровый вояка решил, вопреки логики, довериться молодому инженеру.
- Я знаю этот взгляд. Видел его на войне много раз. Взгляд человека, которому нечего терять. Люди с таким взглядом ни перед чем не останавливаются. Идите, но возьмите ещё вот это.- Жнец протянул Кучерову свой восьмизарядный наган.- это на случай, если не выйдет по хорошему. Провал недопустим, вы это прекрасно понимаете.
Кучеров кивнул.
- Вот ключи от лаборатории. Необходимо просто опустить рубильник установки. А потом разнести там все к чёрту.
- Подождите, вот бинт, нужно перевязать руку, кровь не останавливается. - Жнец наложил тугую повязку на ладонь своего новоиспеченного напарника, подхватил взрывчатку и сделал шаг к двери.
Кучеров положил наган во внутренний карман куртки и направился следом вниз по лестнице. На первом этаже во рту пересохло, голова начала кружиться и к горлу подступила тошнота.
- Это действие «Шквала», пора принять ингибитор.
Жнец разом закинул в рот все 5 таблеток, разжевал и проглотил.
- Туда и обратно. - тихо, себе под нос сказал здоровяк. Кажется он немного нервничал, хотя в это было трудно поверить.
- Простите меня.- вдруг начал Кучеров.
- Не время, Кучеров, ступайте.
- После, у нас будет время поговорить?
- Сначала надо, чтобы это «после», наступило.
Быстрыми шагами, перешагивая сразу через 2 ступеньки, он исчез в полумраке подвала.
Металлическая лестница вышки была холодная и мокрая. Первые пятьдесят ступенек дались довольно легко. Кучеров на адреналине практически не ощущал дискомфорта в правой руке, но постепенно жгучая боль давала знать о себе все сильнее и сильнее до тех пор, пока каждое прикосновение не начало отзываться пронизывающей молнией от ладони до плеча. Но Гена не давал себе остановиться. Каждый раз, когда казалось, что сил уже почти нет, Гена думал про Лизу. Злость наполняла сведённые мышцы энергией, словно сухие дрова, подброшенные начинающий гаснуть костёр. Через пятнадцать минут он был наверху, весь мокрый, вымазанный ржавчиной ступеней и полный решимости.
Туман, казавшийся снизу густым, тут наверху был довольно прозрачным и Кучеров сразу различил в нем Диму, копающегося в ящике с инструментами.
- Шишигин! - прокричал Гена и рукой нащупал под курткой металлический силуэт нагана.
- Геннадий Иванович! Как вы меня нашли?- Дима добродушно улыбнулся. Оторвался от ящика с инструментами и повернулся, держа руки за спиной.
Ветер на верхушке мачты шумел и норовил сбить с ног. Чтобы хоть что то было слышно, приходилось кричать.
Кучеров достал из кармана тетрадь, где Шишигин делал свои записи и продемонстрировал ему.
- Значит вы все знаете! Я кажется попросил маму спрятать тетрадь, как вы ее нашли?
- Дима, твоей мамы уже 5 лет нет в живых! Это все действие излучения, галлюцинации, понимаешь? Зачем ты без моего ведома проводил эти эксперименты? - сделав небольшую паузу Кучеров добавил.- Лиза погибла. По твоей вине!
Дима начал медленно шагать в сторону Гены, шаг за шагом, все ближе и ближе.
- Помнишь, как говорил Борис? В большом деле без жертв не обойтись…
От ненависти Кучеров сжал в кулаки красные от холода пальцы.
- А про маму ты врешь, я разговаривал с ней как вот сейчас с тобой. Это может быть ты- галлюцинация?
Шишигин приближался. Рука Гены нырнула во внутренний карман куртки.
- Зачем, Дима, зачем? Чего тебе не хватало? Все же было нормально!
Ни на секунду не задумавшись, он ответил:
- Я всегда хотел стать человеком. Настоящим, понимаешь? Признания хотел, уважения. Жить в своей квартире, а не мыкаться по общагам, перевезти маму из нашего захолустья. И вот, когда наконец появилась такая возможность, ты решил все похерить, продался Борису и начал заниматься этими ужасными пытками.
- Ты разве не понимаешь, что у меня не было выбора?
- Выбор, Гена, есть всегда. Хорошо, мама мне вовремя открыла глаза. Вы с Борисом собирались меня оставить за бортом, а сами продолжить свои разработки, но уже в другом месте и вдругих масштабах. А там и госпремия…
- Это ложь, такого даже не обсуждалось!- Гена отчаянно пытался перекричать ветер.
- Я все слышал сегодня утром в подвале. Но теперь они все мертвы, пути назад нет. Опытным путём,ценой некоторых жертв, я настроил прототип, он ,наконец, работает исправно. Осталось подключить его к ретранслятору и в мире закончатся войны, прекратятся депрессии и обиды. Все будет счастливы! Здорово же! И будут благодарить меня!
- Дима, ты сам хоть понимаешь что говоришь? Прототип неисправен, он вызывает галлюцинации, люди гибнут, их реальность искажается, поверь мне, пока не поздно, остановись!
- Как я могу верить человеку, обманывающему собственную жену, обрюхатившего на стороне девушку и собиравшегося предать коллегу? И что по твоему настоящая реальность? Мы с тобой реальны? Или я сейчас говорю от имени твоей совести, Гена?
Дима был уже совсем близко, его лицо озаряли периодические вспышки красных огней. Кучеров выхватил револьвер и направил его на Шишигина.
- Свою совесть не застрелишь и не заткнешь, но я могу тебе помочь, только дай мне завершить настройку ретранслятора.
Вдруг Дима резко дернулся, вытащил из за спины длинную отвертку и кинулся на Кучерова. Раздался выстрел. Пуля со звоном отскочила от металлической балки. Отвертка с хрустом прошила насквозь левую ладонь Гены, которой он попытался укрыться от удара. От боли почернело в глазах, но сознание тело не покинуло. Револьвер выпал из руки на железный лист пола платформы и откатился к ее краю. Кучеров оттолкнул бывшего ассистента и сделал два шага назад. Тогда Дима с новой силой на него набросился и повалил на спину. Кое как, окровавленной рукой Гена пытался удержать приближающуюся к лицу длинную отвертку, другой рукой стараясь нащупать револьвер. Пальцы не слушались и казалось острие инструмента вот вот соскользнёт, но правая рука все же дотянулась. Быстрым движением Кучеров поднёс револьвер к виску Шишигина и спустил курок. Хлопок. Тело обмякло. От шума заложило уши, а от пороховых газов заслезились глаза. Из последних сил Гена столкнул безвольное тело Димы Шишигина с края платформы.
Через миг он исчез в зыбком тумане. Отдышавшись несколько минут, он с трудом поднялся на ноги. Гена подошёл к краю и посмотрел вниз. Видно было только непроглядную мутную серость. Затем двинулся к аппарату. Оказалось, Дима уже практически успел подключить его. Кучеров резким движением с корнем вырвал все кабели и провода, снял тяжелую установку. О том , чтобы спустить ее вниз и речи быть не могло. Он и сам уже не смог бы спуститься. Через боль, пачкая тяжёлую коробку своей кровью он поднёс её к краю и отправил вслед за Шишигиным. Вниз. С такой высоты, шансов чтобы что то сохранилось не было.
Все было кончено. От пронизывающего холода и ноющей боли вмиг навалилась усталость, начало клонить в сон. Геннадий Иванович сел, прислонившись спиной в нишу металлической балки, спрятал руки подмышками и закрыл глаза.

- Ты виновник всех этих смертей. И будущих смертей тоже. Как ты сможешь с этим жить?
- Никак.
- Ты оказался гнилым человеком, Серёженька.
- Я много раз уже это слышал.
- Конечно, и ещё много раз услышишь, ведь это правда. Ты отправил папку Науму?
- Отправил.
- Может быть он хоть чем то сможет помочь. Но не ты. Ты тут больше не нужен.
- Считаете?
- А зачем? Когда все вскроется люди поймут, что это ты сдал этим ненасытным военным технологии. Тебя сожрут, сгноят.
- И что с того?
- Как что? А твоё тщеславие? Понравилось быть директором? Ты не того полёта птица. Директор из тебя никудышный, женщина, которую ты полюбил от тебя ушла.
- К вашему любимчику.
- Он талантливый молодой человек. И именно он. Не ты. Он должен был вывести нас на передовой уровень. На мировой уровень, Серёжа. А теперь и ему конец и технологии.
- Мне на него плевать.
- Если тебе на все плевать, зачем же тут стоишь?
- Какое тебе дело?
- Ты испугался?
- Нет.
Шум приближающегося поезда начал заглушать диалог.
- Лев Семёнович, неужели, все могло сложиться по другому?
Бондаренко, стоящий на противоположной стороне железнодорожного полотна, ухмыльнулся.
- Кто знает… кто знает…
Несущийся уже совсем близко, на полной скорости, грузовой состав издал оглушительный гудок.
Сидоров выждал ещё немного и сделал шаг вперёд.
***
Поезд вздрогнул и медленно покатился, покидая платформу тридцать третий километр. Нина села у окошка в котором замелькали чёрные скелеты деревьев на фоне серого ноябрьского неба. Она наблюдала как мелкие капли медленно скатывались по стеклу. Какие то сливались по ходу движение в одну большую каплю, какие то так и доползали до конца в одиночестве теряя форму и рассекались бесследно.
Она сама себе казалась такой каплей. Одинокой и беспомощной, бегущей куда то в неизвестность. В глубине души она понимала, что Гену больше никогда не увидит, но признаться себе в этом не хотела. Вдруг поезд резко остановился, свистя тормозами. Нина едва удержалась на сидении. По громкой связи обьявили, что на путях авария и движение продолжится через тридцать минут. Девушка обреченно уткнулась лбом в холодное стекло и закрыла глаза. Мутные тучи неутомимо низвергали с неба воду. Из тамбура в вагон вломился паренёк лет восемнадцати и уселся напротив Нины. Он развернул бумажный пакет и принялся неуклюже жевать бутерброд с докторской колбасой, чем её привлёк внимание.
- Девушка, не грустите, скоро поедем. Говорят, там товарняк сбил какого то горемыку.
***
Дмитрий Шишигин в это утро встал сильно пораньше. Ему хотелось первым прибыть в лабораторию, чтобы все приготовить к приходу начальства. Он, не завтракая и не умываясь, схватил свой белый халат, поцеловал горячий лоб ещё спящей матери и, взвалив на плечи тяжелую установку, поспешил к проходной. На улице было ещё темно, как ночью. Промозглый влажный ветер задувал под куртку, отчего молодой человек весь съёжился. Вдруг он увидел Сидорова, который шёл в одной рубашке в сторону станции.
- Сергей Николаевич, вы куда это? Вам не холодно так?
- Привет, Шишигин. Не холодно. У меня есть одно неоконченное дело. Ты не задерживайся.
- Вы только возвращайтесь скорее, я скоро покажу вам. Ну то есть всем, кое что очень интересное.
- Не могу обещать, но постараюсь.- Сухо и без эмоций ответил Сидоров и продолжил свой последний путь.
На проходной Марк Антонович с кем то громко ругался в своей каморке.
- Я всю жизнь жалею, что я тогда убежал! Струсил как пацан! Что же теперь меня мордой то тыкать. Я и так жить нормально не могу! Лучше бы меня вместе с вами фашисты расстреляли, ей богу. Ты пойми Василь, да пойми же ты!
К кем именно ругался сторож, Дима не разглядел из за полумрака. Но отчетливо было видно как Марк Антонович держит в руках ружьё и заряжает в него патрон.
« Что это с утра на деда нашло, весь месяц был в добром здравии. Видно перепил самогонки накануне».- заключил Щишигин и , от греха подальше, засеменил по еловой аллее, вжимая голову в плечи.
Солдат у входа неизменно кивнул ученому и пропустил, не спрашивая пропуск и не проверяя содержимое рюкзака. Дмитрия сразу смутило
обилие мокрых следов на лестнице, ведущей лабораторию, в столь ранний час. Он аккуратно снял тяжелый прототип «Шквала» и прислонил к стене. Аккуратно, стараясь не шуметь, спустился на минус третий этаж к массивной железной двери лаборатории. За ней велся напряженный диалог.
- Борис, вы не можете больше заниматься тут подобными вещами. Оборудование необходимо вывезти на полигон. Нам ещё удаётся контролировать ситуацию, но многое начинает утекать сквозь пальцы. - строгий властный голос давал указания.
- Когда необходимо начать эвакуацию? - даже непрошибаемый Борис подчинялся этому голосу.
- В ближайшее время! Пока все это не стало достоянием общественности. Масштабы пока локальные, но рисковать мы не можем, слишком многое стоит на кону.
- Вы имеете ввиду людей?
- Да хер с ними, с людьми. Если эти ебучие гуманисты прознают про все, нам свяжут руки. Разработка очень перспективна, может неплохо повлиять на расклад сил на востоке. Да и не только.
- Что скажут, господа учёные?- пробасил Борис.
- Необходимо переместить установку в безлюдные леса под Новосибирском. Там есть подходящий радиоцентр, где можно продолжить эксперименты. Следует провести ряд улучшений, для более точечного действия излучения. Данный аппарат имеет большие потери сигнала. Как видите, даже освинцованные стены вашего бункера его не удерживают.
- Всю документацию пометить грифом « совершенно секретно» и начать переезд!
- Так точно, товарищ генерал, отрапортовал Борис.- Как быть с Кучеровым и его помощником?
- Кучеров может пригодиться, поговорите с ним!
- У меня есть сомнения в его надежности.
- Тогда упеките обоих в психушку, посадите за решетку, поставьте к стенке! Не мне учить вас делать вашу работу. Кто ещё имел доступ к информации?
- Косвенно Сидоров, но этот будет молчать, его положение зависит от меня. А он человек исполнительный.
- Пойдёмте, я взгляну на вашу аппаратуру, надо прикинуть сколько пригнать грузовиков.
За дверью послышались удаляющиеся шаги. К голове Димы Шишигина прилила кровь. Все оказалось ещё хуже чем предупреждала его мать. Их с Геннадием Ивановичем не просто отстранят, а вовсе сотрут. Ярость новыми волнами накатывала, толкая юношу на решительные действия. Он приоткрыл дверь, и убедившись что в коридоре никого нет, проскользнул к залу для испытаний, заглянул в маленькое окошко. В зале находились трое. Человек в халате, по всей видимости инженер, ходил вокруг «Шквала», осматривая установку. Борис и человек в военной форме без погон что то обсуждали, сложив руки на груди.
Шишигин, преисполнившись решимости повернул рычаг металлической задвижки. Затем быстрым шагом отправился в лабораторию к пульту. Осознав, что произошло, в дверь забарабанили. Посыпались самые страшные угрозы в адрес запревшего замок . Но едва ли они могли его задеть. Плотная метеорическая дверь и надёжный засов защищали от любых угроз. Борис, прекратив долбить кулаками в дверь кинулся к длинному прямоугольному окну, отделявшему лабораторию от зала для испытаний.
- Что ты задумал, Шишигин?! Немедленно открывай. Мы с тобой договоримся, только не делай глупостей. Открывай дверь.
- Знаю я. Как вы договариваетесь.-Процедил сквозь зубы Дима. Рука его потянулась к рычагу на пульте.
Резким движением переместила его в верхнее положение. Эффект был мгновенным и ожидаемым. Незваные гости отшатнулись, метнулись к стене, хватаясь руками за головы и издавая нечеловеческие вопли. Человек в белом халате упал лицом вниз на бетонный пол и начал биться в судорогах. Генерал оказался более стойким. Он опустился на колени и пытался ползти к выходу. Из его носа и ушей брызнула кровь, на багрово- красном лице не сходила гримаса нестерпимой боли, глаза начали закатываться, вены на шее вздулись. Вскоре и он свалился замертво, словно мешок. Борис сперва тоже рухнул на колени, покраснел, но отчего то не испытывал тех же страданий. «Ингибитор! Он принял препарат, хитрый ублюдок»- догадался Дима. Очевидно было, что Шквал его не добьёт.
- Я доберусь до тебя, Шишигин! Тебе не скрыться! Я буду лично резать тебя на ремни, слышишь?! Сейчас сюда явится охрана и тебе конец, лимитчик проклятый. Ааааа!
Однако излучение все же оказывало эффект, даже несмотря на приём чёрных таблеток. Борис тяжёлыми медленными шагами доковылял до выхода и начал стучать кулаком по гулкой двери с новой силой, при этом неистово вопя. До начала рабочего дня оставалось меньше часа.
«Вскоре кто то услышит и всему конец», лихорадочно думал Дима. Он бросил пульт, оставив установку включённой и кинулся к клеткам вивария.
Раздался скрип задвижки. Борис толкнул дверь и вывалился в коридор лаборатории, упав на четвереньки. Немного прополз вперёд и встал на одно колено.
- Сейчас ты сдохнешь! Прорычал Борис, увидев спешно покидающего лабораторию Шишигина.
В этот момент из открытых клеток выскочили три больших взъерошенных собаки, которых Дима готовил к испытаниями. Неделю не кормленные, озлобленные животные бросились в сторону Бориса. Последнее что увидел Шишигин перед тем как запереть дверь снаружи - как чёрный доберман по кличке Марго, крепко впился в толстую шею создателя подземной лаборатории.
Ключ с металлическим лязгом повернулся в замке пять раз. Какое то время на лестнице ещё можно было услышать булькающие стоны, рычание и чавканье на фоне эха удаляющихся в спешке шагов.
Трясущейся рукой молодой человек положил ключ от лаборатории в нагрудный карман халата. Таких ключей было всего три. Последний теперь хранился у Кучерова.
***
Геннадий Иванович проснулся от телефонного звонка. Его тошнило и першило в горле. Ужасно хотелось пить. Он поднялся и поспешил к телефону, ступая босиком по холодному полу.
- Алло, слушаю.
- Будь ты проклят!- проговорили в трубке.
Дальше последовали короткие гудки. От такого потрясения с утра, Кучеров вмиг проснулся и посмотрел на часы. Будильник должен был зазвенеть через 3 минуты.
«Кто это звонил… по голосу похож был на Сидорова, но зачем ему это…»
Геннадия затошнило ещё больше и он поспешил на кухню, чтобы выпить чашку воды. Одной не хватило и он опрокинул три чашки подряд. В кухню вошла Лиза. Вчера он застал ее уже спящей.
- Вчера веселился?
- С чего ты взяла? А… если ты про это, то нет.
Она промолчала и поставила чайник.
- Я не буду завтракать, сегодня срочные дела.
- Как обычно. Ничего нового. Известны твои срочные дела.- безразличным тоном проговорила Лиза.
- Ничего тебе не известно! Дела очень серьезные. Сегодня тебе надо собрать сумку. Только вещи первой необходимости. Тебе нужно уехать, лучше подальше. Можно в Лакинск, к родителям, отсидеться там.
- Хочешь от меня избавиться?
- Да что ты такое говоришь?
Гена надел обувь, взял сумку и уже собирался идти.
- Я не поеду в Лакинск, только не туда. Ты обещал мне новый мир тут. Разве ты забыл?
- Давай поговорим вечером, я приду и постараюсь все объяснить. Мы поедем вместе. Куда захочешь.
- Там, куда я хочу тебе не понравится.
Кучеров озадачено на неё посмотрел.
- Оксана мне все вчера рассказала. Про тебя, про твою «работу» допоздна. Про эксперименты бесчеловечные. Оказывается все все знают, кроме меня. А я все жду тут тебя как дура.
- Погоди. Давай поговорим, я тебе расскажу все как есть, клянусь. Собери вещи и жди меня. Я вернусь вечером.
Гена потянулся поцеловать жену. Лиза отшатнулась.
- Не вернёшься.
От этой фразы, сказанной с холодной уверенностью у Кучерова пробежали по спине мурашки.
- Нет. Я вернусь и мы поговорим.
Он виновато взглянул на Лизу и захлопнул дверь.
«Кто такая эта Оксана, чтобы лезть не в свои дела. Сука. Что же теперь делать. Известно что. Надо разрешить историю со излучателем и увезти Лизу отсюда. Мою Лизу». В этот миг внутри Гены проснулась то, что он уже так долго пытался в себе найти. То давно утерянное большое чувство. Ему вдруг стало так обидно и паршиво на душе. С твёрдым решением непременно все исправить Кучеров толкнул дверь подъезда. Его тут же окатила волна холодного ветра с мелким дождем. Он сделал несколько уверенных шагов и обернулся, чтобы помахать Лизе в окошко на пятом этаже. Девушка неизменно провожала мужа. Вот только окно на сей раз было открыто. Гена не придал этому значение и поднял руку в привычном жесте. В ответ Лиза тоже подняла руку, помахала Гене. Затем поднялась на подоконник и кинулась с пятого этажа головой вниз, глухо, со стоном ударившись об асфальт перед подъездом.
Мир рухнул. Мир человека, заблудившегося во мраке. Человека втянутого во мрак.
Скорая помощь приехала быстро, но надежды на медицину в этот раз уже не было. Он прижал ее бездыханную к себе и так сидел до приезда бригады. Врачам буквально силой пришлось вырывать тело девушки из рук мужа. Испачканного в крови и в полном оцепенении его посадили на лавочку у подъезда.
- Кучеров Геннадий Иванович?- попытался привести его в чувства врач скорой помощи.
- Да. - он поднял красные и опухшие от слез глаза, отсутствующим взглядом посмотрел на человека в белом халате.
- Сидите тут, сейчас приедет милиция, задаст вам несколько вопросов. Из за участившихся случаев. - доктор замялся.- Из за подобных случаев они не успевают приезжать сразу. Никуда не уходите! Вы поняли?
- Понял.
- За телом явитесь послезавтра,к часу дня. Морги тоже переполнены. Мне очень жаль.
Доктор оставил молодого человека и занялся своим делом.
Геннадий Иванович беспомощно смотрел как тело Лизы грузят в чёрный мешок и несут в кузов автомобиля скорой. Звенящая пустота в голове начала заполняться обрывками мыслей. Сперва возникло желание последовать за супругой в пустоту. Но за ним сразу последовала злость.
«Чёртова сука, Оксана, я ее найду, придушу собственными руками…». Дождавшись, когда Машина скорой помощи, не включая мигалки скрылась во дворе, Кучеров, одолеваемый чувством ненависти, побежал в детский сад, где работала Лиза.
Он пробежал мимо полной женщины при входе. И принялся бегать по группам в поисках воспитателя по имени Оксана.
- Мужчина! Что вы делаете! Вы пугаете детей. Я звоню в милицию! Алло. Это детский сад. Да. Приезжайте быстрей. К нам ворвался мужчина в окровавленном костюме, орет, непонятно чего хочет!
Кучеров метался от двери к двери безуспешно пытаясь найти нужного человека. Испуганные глаза детей остудили его порыв и он, прекратив поиски, направился к кабинет заведующей. Предварительно сняв пиджак, запачканный кровью. Но директор нашла его раньше. Вместе с высоким сотрудником милиции они двигались прямого него по узкому коридору. За долю секунды Гена оказался на полу лицом вниз с наручниками за спиной.
Разговор состоялся уже в кабинете заведующей.
- Я вам в сотый раз объясняю! У нас нет и никогда не было сотрудника по имени Оксана!
- Но Лиза про неё рассказывала! Этого не может быть!
- Лиза? Кучерова? Вы ее муж? Почему Лиза не вышла сегодня?
Гена обмяк, опустил голову и тихо заплакал.
Милиционер отвёл заведующую в сторону и все рассказал. Воспитатель охнула и подошла к молодому человеку.
- Послушайте, мне очень жаль. Мы любили Лизу. Она была очень добрая и тихая,хорошо ладила с детишками, но ни с кем не поддерживала отношения. Так сказать держалась особняком. У нас в штате никогда не числилось человека с именем Оксана, может вы хоть фамилию знаете?
Кучеров отрицательно помотал головой. В разговор вступил милиционер.
- Меня зовут Иван Пушкарёв, лейтенант милиции по городскому округу Электроугли. Может вы не помните, но мы с вами встречались по делу самоубийства Алексея Дранкова. Сейчас я освобожу ваши руки если обещаете вести себя прилично.
- Помню, помню…я обещаю…
- Мне нужно поговорить с вами, Кучеров, и я надеюсь на честные ответы.
Вдвоём они спешно покинули территорию детского сада. Во дворе их ждала патрульная желтая волга с синей полосой.
- Присаживайтесь.- Пушкарёв жестом указал на переднее пассажирское сидение.
- Я могу вам доверять? Я… не знаю что делать…
- Послушайте, Геннадий Иванович. В нашем районе происходят ужасные вещи, и я абсолютно уверен, что вы имеете к этому отношение. Все наши попытки выйти хоть на какой то след обрываются. У милиции буквально связаны руки. Кто то сверху очень не хочет огласки, но гибнут люди, понимаете? Мой долг- положить этому конец. Я понимаю ваше состояние всвязи с… потерей, но прошу вас, пожалуйста, помогите мне. Это необходимо остановить, ради вашей супруги. Чтобы такого не повторялось.
Кучеров долго смотрел вдаль, сквозь лобовое стекло, затем заговорил. Он рассказал милиционеру все. Про шквал, опыты, своего ассистента. Не стал упоминать лишь о Жнеце. И тут его словно ударило молнией.
- Нам нужно немедленно ехать домой к Шишигину, в общежитие.
- Зачем, он же должен по вашим словам быть в радиоцентре.
- Нужно, прямо сейчас. Вы можете связаться с местным ОВД города Талицы и проверить одну информацию?
- Думаю, это возможно, передам запрос по рации.
- Тогда поехали! Объясню по дороге.
По требованию Ивана они получили ключ от комнаты Шишигина у коменданта. Войдя внутрь они обнаружили жуткий беспорядок, затхлый, спертый воздух не давал дышать полной грудью. По полу были разбросаны окурки, пустые банки из под тушёнки, грязное скомканное бельё. На продавленном диване пожелтевшее от пота, мятое постельное бельё. На подоконнике горшки с давно засохшими цветами. На кухне в раковине гора давно не мытой посуды, по которой сновали орды тараканов. Никах признаков, что в комнате когда либо жил кто то ещё. Кучеров заметил на захламлённом бумагами письменном столе тетрадь с надписью: «план диспансеризации». Он прочтённого, он пришёл в ужас. В тетради информация была записана в 4 графы: дата, место проведения, полученная доза излучения, фамилии облучённых.
Всего около восьмидесяти человек. Среди мест проведения Димой «диспансеризации» помимо радиоцентра, школы, поликлиники, депо, значился детский сад и фамилия- Кучерова. Рядом несколько пометок карандашом: «Состояние стабильное. Депрессия купирована».
Тетрадь выпала из рук.
- Он использовал прототип установки для собственных опытов на людях…как ты мог….сволочь…тихо проговорил Кучеров.
- Если Шишигин отправился в радиоцентр, то там его и задержим.- Пушкарёв поманил Кучерова прочь из зловонного жилища.
- Верно, я хочу взглянуть ему в глаза. Взглянуть этой гадине в глаза.

Пшш- Вань-пшш- Пушкарёв, приём!
Приём-пшш- Пушкарёв слушает.
Пшш- по твоему запросу в Талицы есть информация-Пшш- Шишигина Вера Павловна. Медсестра медсанчасти тамошней шестой колонии. Убита 5 лет назад своим же мужем алкашом. Зарезал жену по пьяни, сейчас там и сидит. Слушай,а зачем тебе это?
Пшш- Вань?

Чёрная Волга припарковалась у подъезда кирпичной пятиэтажки.
- Ну что, господа Учёные, поздравляю вас с успешным испытанием!- Борис потянулся между передних сидений и пожал обоим руку.
- Дмитрий, вас довезти, иди сами дойдёте?
- Дойду, я ещё до магазина прогуляюсь, мама просила хлеба купить.
- Геннадий Иванович, вы в порядке? На вас лица нет.
- Да, ничего, восстановлюсь. Завтра отчёт напишем, к концу недели можно уже наверх передавать будет. - беспечным тоном проговорил Кучеров.
- Мне нравится ваш настрой- пробасил Борис. - в большом деле без жертв не обойтись, надеюсь вы понимаете меня. Понимаете?
Геннадий кивнул и они с Димой почти синхронно покинули машину. На улице было уже темно. Мелкие капли дождя беспорядочности суетились в свете фар Волги.
- Ну и гадость…- Шишигин провожал взглядом красные огни удаляющегося автомобиля.
- Ты про что именно?- Спросил Кучеров прикуривая папиросу.
- Я про этот моросящий мерзкий дождь. Хотя вы правы, гадости в последнее время многовато.
Гена глубоко затянулся и спросил-
- Что будем делать?
- В каком смысле?
- Ладно, забудь,лучше поговорим потом, ступай, я ещё покурю постою немного.
- Я побежал тогда! До завтра, шеф, я вас хотел с мамой познакомить, но никак не получается, то там, то тут дела…
- Ничего, Дима,найдём время, до встречи.
Окурок с шипением потух в ближайшей луже. Кучеров совершенно точно осознавал, куда сейчас ему не хочется. Он поднял глаза на окна пятого этажа, где горел свет. Ждёт.
Времени всего пол седьмого… подумал он и уверенно зашагал в желанном направлении.
- Гена, ты весь мокрый! Простудишься же! Проходи скорей, я чаю заварю. Я тебя не ждала сегодня…- Нина была прекрасна и в уютной домашней обстановке, одетая лишь в тёплый бардовый халат.
Она проводила сырого нежданного гостя на кухню, за стол и стала набирать воду в чайник.
Как ему нравились её не уложенные вьющиеся светлые волосы, разметавшиеся по спине. Ее тонкая шея и ее запах. Кучеров не в силах себя контролировать встал и подошёл к ней сзади, обхватил руками за талию и уткнулся носом в затылок, сделал глубокий вдох. Нина улыбнулась и зажгла газовую конфорку. Гена поцеловал за ухом, потом шею, рукой обнажил плечо и покрыл его поцелуями, его сводили с ума ее веснушки на плечах. Нина повернулась лицом и страстно прижалась к его губам своими.
- Мне нужно тебе что то сказать-прошептала она на ухо.
- Потом…
Гена распахнул халат, под которым не оказалось никакой одежды. В голову ударил сладкий туман. Начиная с ключицы он принялся покрывать ее тело поцелуями, опускаясь все ниже, к груди, прикасаясь языком к маленьким розовым соскам. Она запустила ладонь в его влажные волосы и прижала к себе. Затем поманила за собой из кухни.
Голубовато- белый электрический свет уличного фонаря проникал в комнату сквозь занавески и ложился на стену косыми линиями. Капли дождя уютно стучали по жестяному козырьку подоконника. Сентябрьский промозглый ветер проникал в открытую форточку, волнуя рисунок света на стене. В комнате было темно и прохладно. Двое дремали прижавшись друг к другу укрывшись большим одеялом. Нина проснулась первой, от случайного шума с улицы. Положила голову Гене на плечо, руку на грудь. Он, будучи ещё в полудрёме прижал её крепче к себе.
- Гена… Ген…- прошептала она.
- У? Сколько время?- он раскрыл глаза,стараясь понять где находится.
- Время почти десять… может ты сегодня останешься?
- Не могу, прости, не могу. Я очень хочу, но пока не могу.
- Ген.
- Что?
- Я беременна… у меня будет от тебя ребёнок.
Кучеров чуть ли не подпрыгнул в кровати. Сел рядом и уставился на Нину, не зная что сказать. В душе у него закрутились самые противоречивые чувства- от полного восторга, до совершенного отчаяния.
- Это… это чудесно.
- Правда?
- Да, совершенно точно да.
Гена закрыл глаза и представил себе на секунду возможное будущее. И прикинул, реально ли его воплотить или нет. И ведь нет ничего невозможного. Начать новую жизнь, оставив все позади. Уйти из института. Уйти….Лиза. От этой мысли у него кольнуло сердце. И тут же вспомнилась фраза Сидорова про обойму. Все эти вопросы требовали трудных решений.
- Я сейчас уйду, но когда приду в следующий раз, то уже навсегда, слышишь?
- Да, Гена, я буду тебя ждать.
Он поцеловал Нину в губы и подтянул ей одеяло чуть ли не до подбородка.
- Лежи, не вылезай, а то замёрзнешь. Я сам захлопну.
Кучеров быстро собрался и вышел в ночь. Он брёл по освещённой редкими фонарями аллее, разглядывая прибитые дождем к асфальту желтые и коричневые кленовые листья. Пытался уложить в голове события прошедшего дня, в котором старая боль, сменялась новой надеждой. Вдруг его взгляд наткнулся на высокую фигуру в длинном чёрном плаще и широкополой шляпе.
Человек стоял неподвижно в свете фонаря, явно чего то ожидая.
Фигура была неподвижна, лица было не разглядеть. Кучеров попытался пройти стороной, но незнакомец решительно двинулся в его сторону.
- Геннадий Иванович Кучеров? Можно вас на пару слов?
Молодой инженер сперва отшатнулся и едва подавил в себе желание побежать.
- Да…мы разве знакомы?- неуверенно ответил Гена.
- Вы меня знать не можете, я же, напротив знаю про вас многое.
Незнакомец обладал густым, с лёгкой хрипотцой, басом. Из под широких полей шляпы показались его крупные черты лица, длинный острый с горбинкой нос и карие, практически чёрные глаза, которые будто насквозь просматривали, сканировали молодого человека. Руки были спрятаны в карманы длинного кожаного плаща. Он был ростом выше на две головы, и когда подошёл ближе, Кучеров почувствовал себя крайне некомфортно, однако желание убежать вмиг улетучилось, очевидно, это было бесполезно.
- Не имею понятия, кто вы такой, и чего вам от меня надо, я иду домой, всего доброго.
- Не сильно то вы, Геннадий Иванович спешили домой после испытаний, может все же уделите мне несколько минут?
Кучеров остолбенел. Его изумила не столько наглость навязчивого незнакомца, сколько его осведомленность.
- Вы за мной следите? Кто вам дал на это право? Кто вы такой?- голос его начал дрожать, он стал ощущать свою беспомощность перед человеком в плаще.
- Скажем так. Нам никто права не даёт, мы сами следим за тем, за кем считаем нужным. Можете называть меня Жнец.
- Мы? Жнец? Что это за абсурд?
- Отнюдь. Если хотите подробностей, предлагаю встретиться завтра, в более спокойной обстановке.
Кучеров кивнул, с его мокрых волос на глаза стекала вода, он вытер лицо ладонями и спросил:
- Где?
- Около железнодорожных касс, завтра в пять вечера.
Не попрощавшись, Жнец развернулся и зашагал в темноту, оставив огорошенного Геннадия Ивановича одного под тусклым желтым фонарем.

- Гена! Ты весь промок и дрожишь! И бледный, будто смерь увидал!
- Ты почти угадала, Лизонька, день вдался тот ещё.
- Развевайся быстрее, у меня чайник горячий стоит. Оксана только ушла.
Кучеров заглянул на кухню, где на столе стояли две чашки и ваза с пряниками.
- Мы засиделись допоздна, заболтались. Раздевайся уже скорей.
- О чем болтали?
- Да так, обо всем… кстати,Гена. Оксана мне рассказала про страшные вещи, которые у нас происходят. Уже три сотрудника радиоцентра покончили с собой… ты что то об этом знаешь?
- Я…да… то есть нет. Знаю про одного. Трое?
- Представляешь!?
- Не думай об этом, пожалуйста, это осеннее обострение наверно, так бывает каждый год. Пошли греться.
Рука тряслась, расплескивая чай и согреться никак не получалось. « Трое… это уже не совпадение».
***
- Кушай, сынок, ты уже наверно давненько домашнего ничего не ел.
- Угу- с набитым ртом ответил Дима, уплетая блины со сметаной.
- И угораздило тебя поселиться в такой клетушке.
- Это ничего, зато рядом с работой! Да и потом это же временно. Скоро наше с Кучеровым изобретение выстрелит и заживем по- другому. Последние испытания были очень успешные. Квартиру дадут, может даже в Москве. Я тебя с собой туда увезу.
- Не очень то мне нравится твой Кучеров. Мне кажется от него добра не жди. Ты не думал, зачем он тебя с собой таскает? И как он о нас отзывался последний раз…
- Он хороший, честный человек, мам, ему было тяжело тогда, я эти слова близко к сердцу не принимаю. Ведь и правда есть такие люди, которым ничего в жизни не надо. И это не зависит от того где они родились.
- Как знаешь, сынок, но предупреждаю тебя, ты ему не доверяй, настанет момент, когда придётся выбирать.- она подложила Диме ещё блинов на тарелку.
- Знаешь, я верю в то, что плохих людей вообще не существует. Хорошее в них прячется за обидами, недолюбленностью, озлобленностью. Мы нашли способ делать людей счастливыми!
- И что же это за способ такой волшебный?
- Никакого волшебства- только наука! Скоро я подам отчёт о своей работе начальству. Это произведёт неизгладимое впечатление! Есть только одна проблема…
- Господи, что за проблема то! - пожилая женщина озабоченно приложила ладонь к щеке.
- С Борисом… он ведёт нас по ложному пути…
- Ах, это тот самый вояка? Послушай маму хоть раз. Сделай как я тебе говорила.
- Сделаю, сделаю, но немного позже.
***
В условленный час Кучеров стоял на станции у билетной кассы. Небольшое здание с покатой крышей и арочными окнами располагалось на противоположной стороне железной дороги. Из маленького окошка, скрытого за решеткой поблескивал неприветливый электрический свет. Световой день приближался к концу и солнце, окрасившись в нежно розовые тона неумолимо ползло за горизонт. В этот час привычной толчеи у касс не было, в Москву вечером направлялись единицы. Геннадий Иванович стоял на краю платформы, завороженно глядя на стремящиеся вдаль за закатом рельсы. Он вспомнил как в детстве мечтал стать машинистом, как его прадед. Ему очень нравилось разглядывать его старые книги, изучать сигналы семафоров, виды составов. Вдалеке ярко засверкала яркая звёздочка фонаря приближающейся электрички.
«А что, если просто взять и покончить со всем этим…»
- Кучеров!
Инженер вздрогнул. Низкий хриплый голос вырвал его из плена тревожных мыслей.
- Это вы? Наконец то, я начал думать, что все это мне кажется.
- Я наблюдал за вами. Необходимо было, чтобы вы пришли один. Пройдемся. Без лишних глаз.
Они спустились с платформы и свернули на тропинку, ведущую в перелесок, растянувшийся вдоль путей.
- Мне нужны ответы на вчерашние вопросы! Кто вы и что вам нужно?
- Возможно некоторые вещи покажутся вам странными, но мне кажется к странностям вам не привыкать. Мы- организация «Рубеж». Мы действуем на территории нашей страны уже более двадцати лет. Разумеется не официально. Начиналось все в послевоенную разруху, когда истинную власть в стране стали прибегать к рукам многочисленные группировки. Головорезы, бандиты, вымогатели. Когда мы- фронтовики, вернулись домой и столкнулись с этим, начались проблемы. Человек прошедший войну с оружием в руке, защищавший родину, вынужден был остаться без прав, пресмыкаться перед кучками удачно отсидевшихся в тылу бандитов! И мы начали объединяться. Сперва на районном, затем на городском уровне, в итоге на всесоюзном пространстве. Везде, где обнаруживалась несправедливость, везде где милиция закрывала глаза, где военные покрывали произвол, появлялись мы. Мы назвали себя «Рубеж». Последний рубеж справедливости в этой стране. За организацией началась охота со стороны НКВД, пришлось уйти в подполье. Но наши покровители к тому моменту уже просочились везде. Все бывшие фронтовики, которые заняли высокие посты во всех сферах жизни нашей советской родины надежно снабжают нас информацией и всем необходимым, чтобы как и раньше бороться с произволом на местах, с круговой порукой в милиции. Там, где необходима жесткая справедливая рука непременно окажемся мы. И вот я перед вами.
- Как к вам обращаться?
- Жнец. Вы же понимаете, что я не имею права раскрывать себя.
- Как вам угодно. Товарищ Жнец, неужели вы решили, что выслушав ваши бредни я начну выдавать секретную информацию?
Человек в плаще посерьезнел.
- Вы можете относиться к этому как угодно, но Шквал должен быть уничтожен. Кажется, молодой человек вы не до конца осознаёте серьезность ситуации. И это даже не считая ваших бесчеловечных экспериментов за которые вас следует отдать под суд!
- Откуда вы все это…
- Я повторяю в очередной раз! Мне известно все! Не пытайтесь увиливать. Либо вы будете сотрудничать по хорошему, либо я найду рычаги давления которые вам не понравятся.
Кучеров остановился и в отчаянии опустил голову. Мимо с шумом и лязгом пронеслась электричка. Когда ее длинный отзвук почти растворился в тишине прохладного вечера, Геннадий произнёс:
- Что конкретно от меня нужно?
- Двадцать три самоубийства, Кучеров. Двадцать три! Тринадцать в вашем городке, и уже десять в соседних Электроуглях! И это за две недели. Что по- вашему будет дальше?
- Как это… мне говорили лишь о трёх…
- Разумеется! Только о тех, что не удалось скрыть. Военные тщательно заметают следы. Те офицеры милиции, что начали докапываться до истины пропали без вести. Меня послали предотвратить катастрофу.
Кучеров молча кивал.
- Дело зашло слишком далеко. Эксперименты необходимо прекратить, установку уничтожить. Все созданные вами установки.
- Прототип! У Шишигина дома есть прототип! Надо начать с него! Я сейчас же отправлюсь к нему! Но в лаборатории…там все под охраной.
- Ступайте к Шишигину. Потом достаньте мне план вашего подземного научного центра, я придумаю что можно сделать.
- Как потом вас найти?
- Я сам вас найду, идите.

Геннадий Иванович, полный решимости толкнул скрипучую дверь общежития, где обитал его помощник. В нос ударил гнилостный запах подвала. Взбежав по лестнице, он постучал в желто- коричневую дверь с номером 8.
- Дима, это я, Гена, открывай, надо поговорить!
За дверью послышалось продолжительное копошение, как будто Шишигин решил вдруг прибраться в комнате. Спустя несколько минут он выглянул из-за приоткрытой двери.
- Геннадий Иванович?! Я сейчас!- он ещё на несколько минут пропал за дверью.
Наконец выскочил на лестничную клетку лохматый, в засаленной белой майке.
- Вы уж простите, что в таком виде. Что случилось?
Кучеров попытался вкратце рассказать про незнакомца и сложившуюся вокруг них обстановку. Дима сделался серьёзным и озадаченным.
- Прототип сейчас в разобранном состоянии у меня, разложен по комнате… давайте я соберу и принесу на работу, там его и уничтожим, сожжём все схемы…
- Нужно быстрее! Давай я тебе помогу, сделаем все сейчас. - Кучеров было сделал шаг к двери.
Шишигин метнулся и решительно перегородил проход.
- Там мама приболела, лежит с температурой. Неудобно, Геннадий Иваныч.
- Ладно. Ты хоть понимаешь что происходит? Собирай все и с утра приноси. Нужно поговорить с Борисом, объяснить ему все.
- Вы правда думаете он нас послушает?
- Не знаю, Дима, но надо хотя бы попытаться.
Они тепло простились и Кучеров побрел в сторону дома. По дороге он зашёл к Нине.
- Гена, где ты все время ходишь по темноте? Ты весь бледный, на тебе лица нет.
Нину напугал нервный и возбужденный взгляд Гены, очевидно было, он чем то сильно встревожен.
- Собирайся, тебе надо уехать отсюда. Как можно дальше!
- Зачем? Что происходит? Пройди.
- Не могу. Сегодня не могу. Завтра же первой утренней электричкой уезжай, бери только необходимое. Я должен вас сохранить- он перевёл взгляд ни живот Нины.
Глаза девушки наполнились слезами.
- Гена, объясни что происходит! Это связано с этими самоубийствами?Ты обещал мне ,что в следующий раз придёшь и останешься навсегда!
- Я не могу тебе всего сейчас объяснить… я и сам до конца не все понимаю. Тут становится очень опасно.
- А как же ты? Мы должны ехать вместе!
- Я должен кое что исправить тут, моя хорошая. Как все кончится, я приеду к тебе. Напиши мне адрес, где тебя искать.
Она написала Московский адрес своей матери на оторванном листе настенного календаря.
- Я сделаю как ты сказал, только обещай что вернёшься, пожалуйста обещай.- Нина уткнулась ему в плечо и зарыдала.
Гена крепко обнял ее, как можно сильнее, как в последний раз прижал к себе. Ему ужасно не хотелось ее отпускать ни на секунду.
***
Мать Димы, Вера Павловна была женщиной невысокого роста, суховатого телосложения. Пепельно седые волосы собраны в пучок, острый взгляд устремлён на сына.
- Ну вот. Я же тебе говорила, что так и будет! Они под любым предлогом оставят тебя за бортом, лишь бы не делиться лаврами.
- Мам, все совсем не так.- Дима виновато сидел возле кушетки.- Ложись обратно, тебе нельзя нервничать- опять плохо станет.
- И пусть станет! Сынок, ты не видишь очевидные вещи, мне очень обидно за тебя. Ты столько стремился, чтобы стать наконец человеком и в последний момент все похеришь.- она откинулась на подушку и повернулась на бок лицом к стенке.
- Мам?
- Слушай маму, я всегда желала тебе только хорошего…
Дима перевёл взгляд на прототип «Шквала», стоящий у него на подоконнике. Его душу по прежнему терзали сомнения, но решение он все таки принял.

«Очередной день. Очередной гребанный день. Надеюсь недолго осталось. Как вечер они снова приползают, своими когтями скребут по полу, это невыносимо. Просто невыносимо! Я давно не чувствую вкуса еды,запахов, лишь постоянную жажду и она неутолима. Как только я пытаюсь заснуть, они заползают на меня, царапают своими мерзкими лапами, грызут пальцы и уши. Я не спал нормально уже почти месяц, как только усну, они меня сожрут! Я лучше сам, так вернее.»
***
Лиза Кучерова вернулась после трудового дня в детском саду. Пустая квартира стала для неё уже привычна. Ей давно казалось, что она живет одна, иногда муж приходит ночевать, и не более того. Сперва она страдала, плакала, пыталась убедить себя, что это все временно, пока Гена работает над новым проектом, но прошло уже больше полугода и стало только хуже. Одиночество становилось обычным ее состоянием, она будто окуклилась в своём сухом холодном отчаянии, боясь опять поддаться эмоциям. Бывали моменты, когда к горлу подходил ком и хотелось провалиться в темную пропасть, забыться там, прижать ноги к груди и тихо плакать. Но Лиза всякий раз была сильнее, она находила спасение в книгах, прогулках, занималась уборкой по дому. Вот и в этот прохладный пасмурный вечер она решила опять навести чистоту, протереть посуду и фигурки в стеклянном серванте. Вынимала по очереди своих любимых фарфоровых слоников и чистила их от пыли. Одного за другим. Вдруг на кухне послышались мелкие быстрые шаги. Шаги быстро приближались и вдруг в комнату забежал мальчик двух лет со светло русыми волосами и желто-карими глазами.
- Мама!- мальчик бросился обнимать Лизу.
Все тело оцепенело от страха и она выронила из рук слоника. Фарфоровая фигурка, коснувшись пола разлетелась на сотни мелких осколков.
***
Геннадий Кучеров поднимался на пятый этаж неспешно, медитативно, ощущая каждую ступеньку, разглядывая до боли знакомые потёртости на стенах, и похабные рисунки, оставленные тут подростками. Поднимался и думал про себя- когда же я успел стать таким? Почему я не ощущаю ни стыда, ни вины. Разве я и есть такой человек, которых сам же презирал? Верил в вечную любовь и нерушимость брака... Жизнь в действительности совсем не обращает внимания на то, каким ты хотел быть. Каким мечтал быть. Разве можно любить двух женщин сразу? Нет. Или все же да? И что получается за любовь... Это слабость или все же есть кое что сильнее меня и моей воли. Да что там! Конечно есть! Когда оказываюсь рядом с Ниной, это похоже на пожар внутри, все перестаёт существовать… А что я чувствую к Лизе?…Я слабый человек и, кажется, все делаю неправильно, абсолютно все...
Он дошёл уже до четвёртого этажа , когда услышал крик Лизы. Быстро добежал до квартиры и застал ее в зале. Она сидела на коленях над разбитой фарфоровой фигуркой. Закрыв лицо руками, рыдала раскачиваясь взад- вперёд. Кучеров бросился к ней, упал рядом на колени и обнял.
- Лиза, Лизонька, что случилось, радость моя? - он прижался губами к ее волосами, целовал макушку.
- Я разбила слоника- сквозь слёзы проговорила Лиза. Об остальном она решила мужу не рассказывать, не в этот раз.
- Ну не надо так, милая, это всего лишь фарфоровая фигурка.- он прижал её к себе сильнее.
Кучеров обнимал жену, целовал и успокаивал. Он искренне старался пробудить в себе былую нежность и любовь к ней. Но ощущал в себе лишь жалость, очень сильную жалость и ничего больше.
***
Выходные пронеслись очень быстро. Геннадий Кучеров уже сидел в своём кабинете и отмечал для себя три необычных факта. Первый- то ,что вахтёр Марк Антонович был сегодня непривычно вежлив и улыбчив. Он даже открыл ученому дверь со словами: «проходите, товарищ инженер». Ещё ни разу Кучеров не встречал его в таком приподнятом настроении. Вторая необычная вещь состояла в том, что Дима опаздывал на работу, чего раньше с ним ни разу за все время не случалось. И наконец то, что более всего беспокоило Геннадия. У входа в радиоцентр стояла желтая волга с надписью- милиция. Дел сегодня было не много, кое какая бумажная работа, которую можно было свалить на Шишигина. Борис уехал договариваться в исправительную колонию номер 2 города Покров. Именно там содержался заключённый Вадим Чесноков, отбывавший свой пятнадцатилетний срок. Кучеров никак не мог смириться с тем, почему всего пятнадцать лет. Ему казалось это ужасно мало за совершенное Чесноковым злодеяние. При одном упоминании этой фамилии у него тряслись руки. Именно этот недочеловек отнял их мир и их счастье. Кучеров всей душой ненавидел его и желал смерти. Чтобы не возвращаться опять в омут воспоминаний он решил дойти до радиоцентра, узнать зачем тут милиция.
Бункер с основным зданием соединял подземный тоннель, оснащённый системой безопасности. Чтобы отключить сирену и пройти по нему, необходимо было набрать на панели свой личный код. Кодом Кучерова был 2311. День рождения Лизы- 23 ноября.
Тоннель был узкий, по бетонным стенам его и низкому потолку шли толстые гудящие кабели, похожие на огромных чёрных змей. На противоположной стороне его ждал тот самый родной подвал, где проходили их первые с Димой эксперименты. Молодой учёный тут же вспомнил инцидент с крысами и его спина с затылком покрылась неприятными мурашками. Быстрым шагом он отправился наверх.
Коллеги в радиоцентре узнали бывшего сотрудника Кучерова, издалека здоровались, но заметно сторонились и с расспросами не лезли. Взгляд Геннадия упал на тумбу у главного входа. На ней стояло большое фото в деревянной рамке с чёрной полосой в правом нижнем углу и ваза с двумя алыми гвоздиками. На фото был бывший директор Лев Семёнович Бондаренко. Кучеров помрачнел, ему был симпатичен этот добропорядочный волевой человек.
«Довели, суки» промелькнуло у него в голове. Тут он заметил людей в голубой форме, покидающих научный отдел.
- Добрый день, товарищи, я сотрудник центра, что то произошло?
- Фамилия? Недружелюбно ответил высоко роста мужчина в форме.
- Кучеров.
- Геннадий Иванович стало быть, пройдемте, побеседуем и с вами тоже.
Они прошли в научный отдел, где в это время находился лишь Альберт. Он не находил себе места и ходил взад- вперёд по комнате.
- Так что произошло? Спросил Кучеров с ноткой волнения в голосе.
- Самоубийство- холоднокровно ответил милиционер. Ваш коллега Алексей Дранков, сотрудник научного отдела, был найден сегодня утром в петле в собственной кухне.
- Лёша... Альберт наконец сел и глаза его стали влажными.
Милиционер задал ряд стандартных вопросов для протокола.
- Вы тут каких то экспериментов над людьми не проводите случайно?
Последний вопрос был задан с усмешкой, но ладони Кучерова от него вспотели.
- Конечно нет, что вы, товарищ лейтенант.
Милиционеры покинули помещение, попрощавшись и Геннадий кинулся к Альберту.
- Что случилось?
- Лешка...Я, Геннадий Иванович, давно заметил что с ним что то не то. Он уже с месяц ходил как не в себе.
- Что то конкретное?
- Да вот я и говорю. С начала августа он стал приходить на работу весь бледный, с синяками под глазами. Сидел с отсутствующим видом и постоянно пил воду. Литрами. Подумали- ну запил человек, бывает же со всеми. Мы пытались с ним разговаривать, но он только огрызался, просил не трогать его. Потом больничный взял...Набросился на Игоря, когда мы пришли к нему домой поддержать.
- Это когда было?
- Да вот полторы недели назад. Вы бы его видели... весь высох, скулы острые, кожа пожелтела, расчёсы и язвы по телу, круги под глазами уже чёрные. А дома жуткий бардак. Бутылки от пива бесконечные, от вина, водки, вещи по полу разбросаны. В банках окурки набиты, вонь страшная. Он нас дальше не пустил. Скорой дверь не открывал, я вызывал ему. Глаза его меня напугали...
- Чем?
- Злые, острые, безумные глаза. В этих глазах не было жизни что ли. Ну а потом вы знаете, нашли его в петле, на ремне своём повесился. Записку оставил, но мне не сказали что в ней. Милиция говорит у него психоз был или что то типа этого. Не знаю...
Альберт тяжело вздохнул и перевёл тему.
- Как ваши успехи в том здании?
- К сожалению не могу об этом говорить, простите.
- Ладно, рад был увидеться так или иначе, все наши сейчас там, помогают.- Альберт пошёл заварить себе чай, чтобы успокоиться.
Геннадий простился и поспешил удалиться из научного отдела. Он уже было собрался обратно к себе, через тоннель, но встретил Сидорова в коридоре. Тот прошёл мимо, не обратив на Геннадия никакого внимания, оставив за собой шлейф перегара. В какой то степени это задело Кучерова и он решился зайти в кабинет директора. Вошёл без стука и сходу произнёс:
- Совесть заливаете, товарищ директор? -Он застал Сергея Николаевича наливающим себе, явно не первую за это утро, рюмку коньяка.
- Что вам надо, Кучеров? - с раздражением спросил он.
- Зашёл кое что у вас спросить. Слышали последние новости?
- Вы про Льва Семёновича хотите знать? Повторный инфаркт, как есть.- он развел руками.
Вид у Сидорова был болезненный, бледное исхудавшее лицо, руку со стаканом заметно потряхивало.
- Нет, я про Алексея из научного.
- Похоже допился до чертей парень.- сказал Сергей Николаевич, посмотрел на свой стакан и едва заметно усмехнулся.
- Вот, что вы имели ввиду когда говорили что у них везде есть «глаза и уши»? Вы послали его в подвал узнать про установку?
Сидоров молча опрокинул полную рюмку, не поморщившись.
- Или погодите, вы там были вдвоём? Вы не направляли на Алексея луч?
- Даже если и так, что с того.
Кучеров не нашёл, что ответить. Он понял что видимо зря сюда пришёл.
- Вы по делу или решили зайти меня попрекать?
- Мне нужна мощности третьей вышки центра для экспериментов. - Кучеров решил закончить этот разговор как можно скорее.
- Никаких проблем, коллега- Сидоров улыбнулся той улыбкой, в которую когда то искренне верилось молодому инженеру, но в этот раз в ней явно читались страх и неуверенность, которые он всем видом пытался скрыть.
- Всего доброго,- Кучеров хлопнув дверью, навсегда покинул кабинет директора.
Директор остался один за широким столом.
- Не нужно снова меня упрекать... что сделано- то сделано. Я ничем ему не помогу, поймите, и не желаю помогать. На этом точка.
***
Геннадия этим утром разбудил звонок телефона из коридора. Подошла Лиза.
- Геночка, это тебя, с работы, скажи им, чтобы не звонили так рано!
- Ага- Кучеров нехотя вылез из постели и побрел отвечать.
За окном было ещё темно, на кухне горел неуютный электрический свет и гремела посуда.
Звонил Борис. Он сказал, что через час приедет Машина и они втроём с Шишигиным поедут в Покров, в исправительную колонию номер 2. От этой новости с утра скрутило живот и подступила тошнота.
- Гена, умывайся и приходи завтракать, я уже поставила кофе.
Кучерова немного приободряло то, что Лиза за несколько дней отошла от произошедшего.
Они завтракали, пили кофе, общались непринужденно.
- Ты больше не расстраиваешься из-за слоника?
- Нет, фарфоровая фигурка, осталось ещё 6, переживем утрату.
Ее как будто подменили, она снова улыбалась той улыбкой которую он когда то полюбил. Ни тени грусти не читалось в голосе.
- Мы отдалились за последнее время. Надо как то это исправлять. Как дела на работе?
- Знаешь, отлично. К нам пришла новая воспитательница Оксана, мы очень сдружились, после работы ходим домой вместе. Она в соседнем доме с мужем живет. Вчера по лесу гуляли, болтали. У нас очень много общего оказалось!
- Здорово…
- Во вторник медкомиссия приезжала, делали всем флюорографию, говорят туберкулёз в области активизировался.
- Ясно, а мы с Димой сегодня едем… он замялся.
- Куда?
- За город, тестировать оборудование. Шишигин после приезда матери отбился от рук совершенно, на работу опаздывает, отчеты сдаёт не вовремя.
- К нему мама приехала? Вот здорово, а то мне кажется ему одиноко здесь, тяжело без родных.
Машина приехала ровно через час как и обещал Борис. Кучеров простился с женой, поцеловав губы и побежал по лестнице. На переднем сидении чёрной волги, рядом с водителем сидел Борис, сзади ждал Дима, разглядывая через окошко подъезд с козырьком. Гена сразу запрыгнул в машину и уселся поудобнее. Машина тронулась.
- Стойте!- крикнул Кучеров и пулей выскочил из машины чуть ли не на ходу.
- Чего случилось!?- грозно сказал Борис. Дима пожал плечами.
Через полминуты Геннадий Иванович вновь устроился на заднем сидении.
- Кучеров! Что это было?! Прогремел Борис.
- Жене помахал в окошко. Нельзя не помахать было!
- Теперь то можно ехать, господа учёные?
- Поехали, разрешил Шишигин.
Чёрная Волга зашуршала шинами по асфальту, тронувшись с места, и скрылась за поворотом в темном дворе.
***
Сразу было понятно, что колония это неуютное место, но настолько удручающего зрелища Кучеров себе не представлял. За проходом через двухэтажное прямоугольное кирпичное здание был длинный коридор из металлического сетчатого забора, обрамлённого колючей проволокой. Слева и справа располагались двухэтажные панельные бараки серого цвета. Этот цвет превалировал везде в этом месте. Даже небо было серое с неровными пятнами темных облаков. Казалось из этого безрадостного места высосали все краски жизни. И из того, кто сюда попадал их так же вытравливали за ненадобностью. Их вёл сурового вида конвоир, он был неразговорчив, явно с похмелья.
- Вам сюда- пробурчал он.- располагайтесь, скоро их приведу.
- Их? - нервно спросил Кучеров.
- Расслабьтесь Геннадий Иванович, я все объясню.
Группу привели в просторный подвал где находилось две, разделённые непрозрачным стеклом, комнаты.
- Это комната для допросов, здесь вы в безопасности, заключённые вас не видят и не слышат, но вы слышите и видите все. Чаю с сухарями?
- Нет спасибо.- Борис принялся копаться в своём портфеле.
- Тогда я пошёл- конвоир лязгнул тяжёлой обшарпанной металлической дверью и удалился.
В комнате уже стоял аппарат «Шквал», по всей видимости завезенный сюда заранее. Дима не произнёс ни слова за утро, он выглядел сонным и уставшим, будто не спал всю ночь.
- Вы хотели что то объяснить- начал Кучеров.
- Да, Геннадий Иванович, смотрите, наши биологи разработали некий прототип ингибитора излучения, если можно так выразиться.
Борис достал коробочку, где лежали чёрные круглые таблетки.
- Почему такие чёрные?- Дима наконец вышел из полудрёмы.
- Они на основе оксида меди и йода. Накапливаются в сосудах мозга и отражают волны излучателя. Опытный образец. По одной дозе на двадцать килограмм веса.
- Выходит кто то занимается исследованиями «Шквала» помимо нас?- удивлённо и с раздражением спросил Кучеров.
- Только на бумаге и без каких либо ключевых подробностей. Нам ведь необходимо иметь какую то защиту на случай если… что то пойдёт не по плану.
- Согласен, но…
С другой стороны защитного стекла щёлкнул замок. По очереди ввели двух мужчин одинакового телосложения с застегнутыми за спиной руками . Одного из них Кучеров узнал моментально. Чесноков. Все тот же надменный взгляд, не обременённый интеллектом, вальяжная походка. Кулаки сжались сами собой, за грудиной начинало жечь, сердце бешено заколотилось.
- Тварь…
- Это он? Тот самый? - спросил Дима?
Геннадий ничего не ответил, не сводя глаз с Вадима Чеснокова. Второй мужчина был не знаком ему, видимо для испытания нужно было подобрать просто похожего по телосложению заключённого. На губах и в уголках рта его видны были чёрные разводы от принятого недавно препарата.
- За что второй сидит? Спросил Дима.
- Илья Камкин. Изнасиловал и убил ребёнка. Так что пусть вас не мучает совесть, господа.
- Нелюди…- сквозь зубы проговорил Кучеров. Ненавижу.
Двое за стеклом стояли смирно, привыкшие к тюремным порядкам. Чесноков поднял голову и наглым тоном произнёс:
- Что еще то от меня хотите знать, все уже сто раз на допросах рассказал же. Пырнул шлюху знакомую по пьянке, кто ж знал что она беременная была. Каюсь, готов отвечать по закону…
Кучеров метнулся к установке, его сознание залила отчаянная ярость. Он несколькими ловкими движениями настроил параметры на «Шквал». Его теперь ничего не смущало, он хотел лишь одного, чтобы эта мразь страдала.
- Геннадий Иваныч, может я?…
- Нет, резко оборвал Кучеров, я сам!
- Сразу шквал?
Борис тихо подошёл и мягко положил Диме руку на плечо. Тот сразу замолчал, прекрасно понимая этот недвусмысленный жест.
« А что если он именно этого и добивался?»- промелькнуло наконец у Шишигина в голове. Но мягкая, сильная рука давила на плечо, не давая произнести ни слова.
- Мерзкие, мелочные создания. Для чего вы живете? Хер знает где, ни культуры ни образования. Все потребности- сходить на завод покрутить ручку, получить три копейки и на них нажраться. Потом размножиться, наплодить таких же уродов, чтобы ручка на заводе не останавливалась. Мрази, черви, грязь…не жалко. Ни капельки. Ни одного из вас. Гниль.
Кучеровым завладела ненависть. Все его наихудшие мысли и чувства выплеснулись наружу, обжигая слух присутствующих, завладели сознанием. Рука потянулась к тумблеру увеличения мощности излучателя и потихоньку поползла вверх.
Сначала с лица Чеснокова сползло надменное выражение лица, сменившись округлившимися от страха глазами, затем лицо покраснело и вздулись вены на шее и висках.
- Чеснок, ты че? - Камкин сделал шаг в сторону от корчащегося сокамерника.
- Башка болит. Аааааааа! Пиздееееец! Ааааааа.
Чесноков подорвался с места и метнулся к двери, начал долбиться в неё плечом. Руки были надежно скованы наручниками за спиной. Отчаянное желание вырваться из них выдавали стертые в кровь запястья. Металлическая дверь не поддавалась, но Вадим не прекращал попытки и прыгал на неё плечом снова и снова, тщетно стараясь выбить. Рука Кучерова поползла выше по шкале.
Чесноков метнулся в противоположную сторону и начал бросаться на стену. Спустя несколько попыток ноги его подкосила судорога и он упал на колени. Кричать у него уже не выходило. С вытянутых искусанных губ слетало лишь утробное мычание и обильно капала слюна. Глаза на красном лице закатились вверх. Он из последних сил дополз на четвереньках до двери и принялся долбиться в неё лбом.
-Да что это за херня происходит, выпустите меня!- орал второй невольный участник эксперимента, забывшись в угол.
Конвоир, стоящий прислонившись к стене неподалёку от двери, закурил.
От каждого нового удара кровавое пятно на сером металле становилось все больше, капли крови разлетались в сторону и стекали по стене. Положение тумблера достигло отметки «максимум». Изуродованная, окровавленная голова поднялись кверху, издав последний стон и упала вперёд, гулко стукнувшись о бетонный пол. Тело дернулось от последней конвульсии и упало на бок. Сокамерник Чеснокова сидел в углу, закрыв лицо руками, боясь пошевелиться. Но очевидно было, что излучение на него не подействовало. Ингибитор работал.
Кучеров сидел неподвижно, будто окаменел. Дима медленно подошёл к
Нему и аккуратно снял его руку с переключателя.
- Хватит…
Геннадий перевёл на него взгляд, полный тоски и отчаяния. Глаза наполнились влагой, он опустил голову и зарыдал. Он плакал, периодически вздрагивая не в силах остановиться.
Дима вопросительно посмотрел на Бориса. Тот уже общался с конвоиром.
- Проведите обоим полное медицинское обследование, потом обоих в расход. Сами что нибудь придумаете. Отчёт мне на стол завтра к утру.
Конвоир, который по видимому занимал ещё и некую теневую должность в колонии, без лишних слов кивнул и удалился.
Дима принялся успокаивать Геннадия Ивановича, а про себя думал- «нас он тоже без раздумий пустит в расход, это вопрос времени.»
Дорога домой напомнила Кучерову тот день, когда они с Лизой ехали на грузовике этим же путём в новую жизнь. И куда же они попали вместо той желанной новой жизни. В капкан обстоятельств и собственных ошибок. У Гены в горле до сих пор стоял ком, он молча смотрел в окно. В голове была только одна мысль- «Я убийца. Я стал тем человеком, кого все это время ненавидел. Я теперь убийца…убийца». Это мысль приводила молодого инженера в ужас.
Дима одновременно жалел своего наставника, но вместе с тем был сильно обижен на него за те слова, сказанные в подвале тюрьмы. Он ведь сам был родом из маленького городка, где вся жизнь подчинена работе колонии. Дима считал, что человек есть человек, где бы он не жил. Что у всех есть возможность добиться успеха, нужно только захотеть, чтобы кто то направил вовремя по нужному пути. А безвольные прожигатели жизни есть и в больших городах, и их там даже гораздо больше. Мама всегда учила Диму думать своей головой и не обращать внимание не мнение толпы и злых людей. Вера Шишигина учила сына, что все люди изначально добрые, просто эту доброту надо в них разглядеть и вывести наружу. Что люди становятся злыми от обид, недопонимания и одиночества. Даже в заключённых, которых она обследовала в зоновской амбулатории города Талицы она умудрялась находить хорошие черты, ведущие злодея к раскаянию и исправлению. Эта мысль хорошо укоренилась у Димы в голове, и он был уверен, что нашёл отличный способ сделать людей счастливее, даже самых, как ему казалось, безнадежных. Мама теперь была рядом, впервые за несколько лет Дима не чувствовал себя одиноким и брошенным и это его безмерно вдохновляло.
Борис же был крайне доволен прошедшим днём. Он изредка поглядывал на подавленного Кучерова в зеркало заднего вида, но в целом ему было все равно. Перед глазами забрезжило новое звание, государственная премия, а может и того больше. Его проект оказался успешен, и это было главным. Дальше оставались только детали. Эти два чудака на заднем сидении ключевой роли для Бориса больше не играли. «Если будут хорошо себя вести, можно будет их устроить в тихое местечко, если же нет- сами виноваты», думал он. Он всегда относился к людям как к инструменту для достижения своих целей, как материалу. А отработанный материал можно было смело утилизировать. « С лимитчиком Шишигиным договориться будет проще, такие люди чаще тщеславны, а вот взгляд Кучерова мне совсем не нравится». Борис ещё раз быстро глянул на Геннадия Ивановича через плечо. « Ох, не нравится…»

Худая жилистая рука, обмотанная толстыми венами подняла трубку.
- Проходная- ответил хриплый голос. -Раньше никогда не требовалось, но если всем надо пройти, подойду конечно, куда подходить-то?
Трубка со звоном приземлилась на место. Недовольно кряхтя и причитая вахтёр поднялся со стула. - На старости лет ещё флюорограммами своими...деда в покое не оставят, жить то осталось!
***
Сперва было очень непривычно сворачивать по утрам налево от стеклянной проходной радиоцентра. Солдат на входе в одноэтажное серое здание каждый раз отдавал честь, и Кучеров, зная по армии, что с непокрытой головой честь отдавать нельзя, лишь кивал в ответ в знак приветствия. Имени солдата он не знал, да не было необходимости- они каждый день менялись. В свою очередь, к самому Геннадию Ивановичу вопросов у автоматчиков ни разу не возникало. Спускаясь на минус третий этаж по лестнице Кучеров каждый раз удивлялся, что никогда со стороны никто бы не догадался, что это маленькое невзрачное одноэтажное здание имеет аж три подземных этажа и тоннель, соединяющий его с радиоцентром. Каждый этаж имел особое строение, напоминающее короб, заключённый в ещё один освинцованный прямоугольный саркофаг. Между коробом и стеной узкий проход, по которому можно обойти каждый этаж по кругу, чтобы попасть в смежные помещения.
Уже 3 месяца они с Димой трудились не покладая рук в новой современной лаборатории. Борис выделил абсолютно все необходимое оборудование и любое количество животных. Минус третий этаж состоял непосредственно из лаборатории, где инженеры собирали установку «Шквал», большого зала для испытаний и вивария со стенами, поглощающими звук. Когда начались опыты на собаках, такие стены стали просто необходимы. От бесконечного лая стоял шум в ушах, потому что для опытов отбирали специально самых агрессивных и диких. Тех, кого собирались усыпить после нападения на человека или бойцовские породы оставшиеся без должной дрессировки. Для отдыха и переодеваний им выделили небольшую комнатку в дальнем углу зала для испытаний. Как раз туда Кучеров первым делом и направился. Дима пришёл пораньше и уже ждал своего начальника в халате и колпаке.
В комнате отдыха располагался лишь большой диван, столик, заваленный чертежами и кружками, грязными от чайных разводов, шкаф для одежды. На нём гордо располагался первый прототип «Шквала», собранный ими в подвале радиоцентра.
- Сегодня важный день! Вы готовы?- бодро начал Дима.
- Абсолютно, коллега- нарочито важно ответил Кучеров, переодеваясь в рабочий костюм.
Сегодня должна была приехать комиссия для оценки достижений лаборатории за прошедшие три месяца. Лета инженеры практически так и не увидели, проведя все время за работой под землей. Можно сказать, что они даже его не заметили- так были увлечены. А результаты и правда были впечатляющие. Испробовав каждый диапазон частот и длину волны на крысах, учёные наконец выделили нужное излучение и разделили его на группы по воздействию на нейроэндокринную систему.
- У нас все готово?
- Да, Геннадий Иваныч. Установку подключил, излучатель направил. Дружка 2 дня не кормил, он злой как чёрт.
- Отлично. А что у тебя с пальцем? Кучеров обратил внимание, что указательный палец Димы забинтован и промок кровью.
- Да... меня Жорик укусил, он вообще стал странный последнее время.
- В смысле?
Тяжёлая дверь в лабораторию громко металлически скрипнула и послышались голоса.
- Пришли! Дима подорвался и побежал встречать комиссию.
Кучеров поправил воротник халата и проследовал за ним.
Шестерых немолодых и седоватых мужчин вёл за собой Борис. Кто то был в строгом аккуратном костюме, кто в военной форме, но без погон и отличительных знаков. Зал для испытаний прекрасно просматривался из лаборатории через длинное толстое стекло, перед которыми и выстроились члены так называемой комиссии. Все как один были очень серьёзными, даже скорее недовольными, что их затащили в это подземелье. Борис же, извечно спокойный и непоколебимый буквально лебезил, заговаривал этих истуканов, уверял их, что они здесь не зря. Непривычно было видеть его в этой роли. Разумеется никто из них не представился, не считал нужным, а может и не имел права. Кучеров догадывался, какого сорта эта комиссия, но изо всех сил старался вести себя непринужденно.
- Начинаем, Геннадий Иванович, мы все в нетерпении!- прогремел Борис.
- Дима, поехали, приводи дружка.
Кучеров сел за установку. Это была уже не маленькая прямоугольная коробка, а полуметровый металлический короб со множеством шкал и переключателей, подключённый к большому белому блюду антенны.
Дружок никак не соответствовал своему имени. Огромный черно- коричневый лохматый, взъерошенный пёс со свирепыми жёлтыми глазами рычал и кидался на клетку, надеясь хоть кусочком когтя зацепить Шишигина. Дима ловко довез агрессивного пса из вивария и водрузил клетку напротив излучателя. Пёс метался и громко лаял, тщетно пытался прокусить своими длинными острыми жёлтыми зубами металлические прутья.
- Уважаемые коллеги, господа, вашему вниманию представляется опытный образец установки «Шквал». Уверен, что все ознакомились с ее техническими параметрами, но на всякий случай на стене лаборатории есть стенд с подробным описанием диапазонов. За время нашей работы мы выделили пять рабочих частот, которые обладают выраженной нейробиологической активностью. Подробнее о каждой чуть позже. Перед нами подопытный Дружок. Дружок был отправлен в ветеринарную лечебницу города Электроугли на усыпление. Он сильно покусал несколько человек, которые выносили мусор у себя во дворе. Это очень агрессивный и своенравный и свободолюбивый пёс. Для усиления эффекта эксперимента мы не кормили его несколько дней. Как видите, если открыть клетку и выпустить его, он тут же набросится на моего ассистента.
Кучеров сделал небольшую паузу и сделал глоток воды.
- Сейчас мы будем воздействовать на структуру мозга дружка, которая называется эпифиз. Такие волны мы обозначаем буквой Э на стенде. Будем возбуждать, стимулируя выработку серотонина и подавлять, высвобождая мелатонин. Как вы знаете серотонин это гормон счастья. Сделаем дружка добрым и покладистым.
- Дмитрий, включайте частоту ЭС.
Как только установка загудела, метания и лай в клетке мигом прекратились. Дружок как ни в чем не бывало сел, высунул язык и довольно облизнулся.
- Теперь откройте клетку и погладьте собаку.
- Мы такого не обсуждали- незаметно для всех прошипел Шишигин.
Кучеров строго посмотрел на ассистента и кивнул в сторону клетки.
Дима послушно побрел и освободил дружка. Пёс радостно кинулся лизать его руки. Тогда и молодой человек присел на корточки и потрепал дружка по холке.
- Как вы видите, свирепое животное в один миг стало покладистым питомцем.
А Дима тем временем уже трепал собаке мохнатый живот.
- Дмитрий, можете не запирать Дружка и несите кошку.
- Сейчас я продемонстрирую вам излучение, угнетающее эпифиз, стимулирующее выработку мелатонина- гормона сна.
Дима исчез за углом и через минуту появился с напуганной бело- рыжей кошкой на руках. Донёс ее до середины зала и поставил на упругие мягче лапы.
- Включайте частоту Э-М- спокойно скомандовал Кучеров.
Дружок успел было взъерошить шерсть на холке и сделать несколько шагов в сторону кошки, но под действием излучения мигом упал и мирно засопел.
- Как видите, излучение Э-М действует седативно, и даже сильнейший раздражитель не в силах пробудить испытуемого.
Кучеров посмотрел краем глаза через стекло на членов комиссии. Седой в военной форме смотрел на часы, двое о чем то друг с другом разговаривали, не обращая внимания на спящего дружка. Геннадий Иванович догадывался за чем именно они пришли, но ему очень хотелось продемонстрировать всё.
- Так же, мы научились стимулировать заднюю долю гипофиза, именуемую нейрогипофиз. Частоты Г-В способны контролировать концентрацию вазопрессина. Его действие на организм многогранно. К примеру он отвечает за некоторые формы социально поведения, такие как отцовскую привязанность к детям, контроль агрессивных реакций, и самое важное за центр жажды - Кучеров вновь сделал глоток воды.
- Излучение Г-0 усиливает выработку окситоцина, что увеличивает, так сказать,половую активность животного.
- Очень хорошо, Геннадий Иванович, применим это в сельском хозяйстве. Переходите пожалуйста к Шквалу, наши коллеги занятые люди. Мы ознакомимся с отчётом более подробнее в кулуарах. - убедительно произнёс Борис по громкой связи из лаборатории.
- Как скажете- показалось, Кучерова задело, что его не дослушали.- Дима, буди дружка и в клетку его.
На пол лаборатории выпустили крыс. Около тридцати штук. Они начали мирно копошиться, перелазить друг через друга, чистить хвосты.
- Излучение, получившее название «Шквал». Действует напрямую на зону эпифиза, отвечающую за выработку норадреналина. В свою очередь в кровь выделяется огромное количество адреналина, повышается давление, ухудшается кровоснабжение мозга. Животное чувствует сильнейший страх и стремится как можно быстрее покинуть место воздействия.
- Дима, расширь немного диапазон, чтобы охватить всю комнату.
- Готово, запускаю?
- Старт!
Все 30 белых зверьков в один мир, словно заранее сговорившись, отчаянно запищали и забились в левый, самый дальний от установки угол. Затем начали грызть и царапать стену, забираться друг на друга, топтать и кусаться, лишь бы первым прорваться к стене.
- Стоп. - произнёс Кучеров.
- Впечатляет! А на более крупных животных оно действует?- спросил мужчина в военной форме.
- Действует на всех без исключения.
- И на людей?- задал вопрос седой.
Кучеров замялся.
- Мы же... мы безусловно не проводим испытания на людях.
Комиссия заметно оживилась после испытаний «шквала». За стеклом началась активная дискуссия.
- Продемонстрируйте на Дружке.- изрёк решение совещания Борис.
После того как перепуганные до прлусмерти грызуны были собраны в клетку, вновь притащили дружка и поставили в центр зала. Он ещё не отошёл от предыдущего эксперимента и покачивался на лапах, озираясь по сторонам. «Шквал» подействовал моментально. Животное, жалобно заскулив, кинулось в тот же угол и сперва забилось, пытаясь укрыться. Но затем ,осознав, что скрыться не получается, пёс поднялся на задние лапы и принялся отчаянно царапать стену, издавая страшный вой. Дружок сдирал когти до крови, пытался грызть ее зубами. Тело его тряслось и дёргалось в конвульсии.
- Достаточно- скомандовал Кучеров.
- Нет, продолжите воздействие- громкий командный голос Бориса отменил указание инженера.
Эксперимент продолжался ещё какое то время.
- Я сказал достаточно! - Геннадий Иванович сердито крикнул на Диму и мучения пса прекратились.
Он обмяк и безвольно, словно чучело набитое соломой упал на бок. Из лап сочилась темная кровь, стеклянные глаза с широкими чёрными зрачками раскрыты, зубы были плотно сомкнуты в мертвом оскале. Кучеров плюхнулся на стул и сильно, до разноцветных звёздочек, потёр глаза кулаками.

- Браво, господа ученые. Комиссия осталась очень довольна, мы получим дополнительное финансирование и выйдем на совершенно новый уровень с вашей разработкой. Поймите правильно. Это было необходимо, чтобы впечатлить этих прожженных скептиков.
Борис и Геннадий беседовали в комнате отдыха наедине, пока Дима собирал установку и прятал дружка в мешок. Кучеров выглядел подавленным и согнувшись сидя на диване смотрел в одну точку на полу.
- Я понимаю чего вы хотите, в принципе сразу это понял, но признавать не хотел. Понимаете, изобретение призвано приносить пользу, а не ...
- Геннадий Иванович , вы ей богу, как юный романтик витаете в облаках. Мы с вами послужим Родине верой и правдой и Родина нас отблагодарит. Вам посулили сегодня внеочередное звание- полковник. Из младшего лейтенанта в полковники, это один шанс на миллион, Кучеров.
Учёный поднял на Бориса обреченный взгляд. Ему вспомнились слова Сидорова про обойму.
- Все или ничего?
- Именно так, товарищ учёный. Есть ещё одно пожелание. Даже скорее рекомендация. Но поверьте,уж очень убедительная. Нам нужно подготовить эксперимент на человеке. И не смотрите на меня так. Пусть это будет отброс общества, уголовник, кто угодно, приговорённый к высшей мере к примеру. Что скажете?- В голосе Бориса чувствовалось возбуждение, даже некоторый задор.
Кучеров поднялся с дивана, заглянул в глубокие карие глаза своего визави и произнёс два слова
- Вадим Чесноков.
В комнату ворвался Дима.
- Ну, что, они остались довольны «Швалом»? Геннадий Иваныч плесните водички, пить хочется страшно.
- Я вас услышал.- ответил Кучерову спокойным деловым тоном Борис, не обращая внимания на ассистента и покинул помещение.
- О чем это он?
- Не твоё дело, на держи стакан.
- Слушайте, можно я прототип со шкафа домой возьму на выходные, поковыряюсь. Хочу попробовать самостоятельно разобрать и собрать, без подсказок.
Разговор с Борисом выбил молодого инженера из колеи, нахлынули воспоминания, которые его окунули его вновь в эту грязную лужу прошлого.
- Бери, не забудь только вернуть на место.- безучастно ответил Геннадий. - я пойду домой, голова разболелась. Допиши ещё отчёт, пожалуйста.
- Будет сделано, командир.

Он шёл и ладони его подрагивали в лёгком треморе. Мысли в голове все перемешались, хотелось избавится от них всех, чтобы не мучили, перестали терзать душу. Сердце казалось с трудом перекачивает погустевшую кровь, гулко резонируя в грудной клетке. Живот то скручивала колика, то разливалось щекочущим теплом ниже пупка. Ноги сами вели его туда. На третий этаж в квартиру 52, к ней. В очередной раз пообещав больше не приходить, он пришёл вновь. Сколько было таких обещаний самому себе, не счесть. Это было больше силы воли, сильнее здравого смысла и ярче совести. Она дала ему то, чего он в жизни до этого не испытывал,ни с Лизой, ни с кем то другим, разожгла в нем огонь. С ней он мог забыться, раствориться в ее ласках. Воплощать все, о чем бы не мечтал, не боясь и стесняясь. Этот обжигающий, огонь постоянно тлел в душе последние несколько месяцев, разгоревшись во всю силу с того танца на празднике в клубе. Разогрелся в противовес, ставшей уже привычной, холодности жены. И вот он перед чёрной, обитой дерматином дверью, стоит и думает, нажимать ли на звонок. Конечно нажимать. Электрический звонок, напоминающий пение какой то неизвестной птицы вызвал оживление по ту сторону. Щёлкнул замок и кольнуло сердце. Как же она прекрасна. Все сомнения, до этого тисками сжимавшие грудь, вмиг испарились. Она увлекла его за собой поцелуем, обхватила шею нежными руками. Пьянящий запах ее кожи окончательно заставил Кучерова потерять связь с реальностью.
***
Дима Шишигин отволок мешок с телом погибшего пса на утилизацию.
- Ты погиб во благо науки- пытался он утешить окоченевшее тело.
Тяжелый рюкзак с установкой больно резал плечи.
Доберусь до дома, нарежу докторской с белом хлебушком и поваляюсь на диване- грезил Дима о том как проведёт вечер пятницы. Но у подъезда его ждал сюрприз.
- Мама?! Что ты тут делаешь? Почему не предупредила?

Хозяевам подвальной лаборатории предстояла неприятная задача. Уборка, и желательно такая, чтобы никто ничего не заметил. У них и без того была уже дурная репутация, а этот инцидент явился бы ее явным подтверждением.
На другой день после инцидента в комнате стоял уже плотный гнилостный запах. Злополучную клетку прикрыли мешками и пакетами.
- Надо было вчера убраться, конечно.- вздохнул Кучеров.
- А с этими что делать? С бешеными?
- Пока не знаю, надо их ликвидировать поскорее.
- Хорошее слово...нехорошее дело.
- Дима!!! Ты вчера не выключил установку???- начальник метнул гневный взгляд на ассистента.
- Выключил, конечно выключил, клянусь.
- Тогда почему она подключена в сеть? Она всю ночь тут стояла грелась?
- Я не знаю, это не я, я все выключал, зуб даю.
Замков на лаборатории не было. И при желании сюда мог зайти каждый. Потому как считалось, что никаких тайн от коллег и сотрудников быть не может. Но так считалось ровно до вчерашнего вечера. Вывод напрашивался один. Кто то тут вчера побывал, кто то все знает.

Все неприятные последствия были ликвидированы и ничего больше не напоминало о неудачном эксперименте, кроме Жорика. Он как и прежде жил в отдельной клетке, у него даже наладился прежний аппетит. Дима сидел и просовывал палец сквозь прутья, давая питомцу обнюхать его и обхватить лапками.
- Ну что, дружок, как дела? Иж ты, вонючка.
- С крысами разговаривать научился?- в лабораторию вернулся Кучеров, мрачный как туча.- ничего не вышло. Нам не выделят ничего. Говорят, что занимаемся баловством. Мол скажите спасибо, что и на это глаза закрываем.
- Вы же говорили Сидорову, что установке работает?
- Конечно! Но то что крыса перестала кушать за месяц работы- так себе достижение. Я же не стал бы рассказывать ему про наш Верден. Говорит возвращайтесь наверх, к прежним делам.
- Может он в чем то и прав...
- Слушай, если хочешь, можешь идти на все четыре, я тебя не держу тут насильно!
Таким раздраженным и расстроенным Геннадия Ивановича Дима ещё никогда не видел.
- Схожу ,и правда, пройдусь.- Шишигин в целом понимал состояние начальника, но эти слова его все же задели его.
А Кучеров посидел в одиночестве ещё немного и ноги сами понесли его в башню радиоцентра на чай, где он и провёл остаток дня.

На проходной Дима Шишигин о чем то оживленно беседовал с Марком Антоновичем. Он махал руками, что то ему доказывал, а Цербер тыкал пальцем в газету и разводил руками.
- Что тут у вас случилось?- строго спросил Кучеров.
- Геннадий....Иваныч...! Дима задыхался от негодования. Вы гляньте только! Как это так! Мне Марк Антоныч показал газету и ....
- Ну, давай. Вот суки- прошипел учёный.
- Что ребятки, за бортом вас оставили?- усмехался вахтёр своей редкозубой улыбкой, чем привёл Кучерова в бешенство.
- Пошли, Шишигин, обратно на работу!
Злорадный дед закурил папиросу и раскрыл газету на том месте где остановился.
Группа молодых ученых радиоцентра 11, во главе с руководителем Сидоровым Сергеем Николаевичем совершили техническую революцию.
Гласила статья на первой полосе газеты «Труд».
Под заголовком красовалось черно- белое фото.
Иван, Алексей, Игорь, Олег и Альберт в белых халатах стоят и улыбаются. А посередине Сидоров со своей извечной добродушной улыбкой держит в руках интегральную схему Кучерова. Но про самого Геннадия Ивановича и уж тем более про Диму Шишигина в ней было ни слова.
- Как это понимать? Двое ворвались в рабочий кабинет научного секретаря.
- Вы о чем, милейший? - Сидоров изобразив сильную занятость, посмотрел на них исподлобья.
- Мы про газету, у вас нет совести! Вы негодяй!- начал распаляться Дима.
- Выйди Шишигин, мы поговорим наедине.
- Как хотите- Дима хлопнул дверью.
- Газета... -Сидоров сложил очки и положил на стол- Вы были уж слишком увлечены подвальной деятельностью, что бы вас тревожить на такие мелочи как газета.
- Херня!- отрезал Кучеров.- это мое достижение,мое изобретение, какое вы имели право.
- Достижение коллектива вы хотели сказать, как минимум наше общее. И потом, предоставьте пожалуйста патент раз вы решили общаться в таком тоне.
Кучеров с ненавистью смотрел на эту двуличную улыбку, единственное что ему хотелось, это стереть ее и желательно чем нибудь тяжелым.
- Мне нужно поговорить с директором.
- К вашим услугам.
- С Бондаренко, не с вам.
- Лев Семёнович в отпуске, из которого вряд ли уже выйдет на работу.
Кучеров был ошарашен и не знал что ответить.
- Гена, возвращайся к своим прямым обязанностям, вылезай из подвала. Появились обстоятельства, на которые ни ты, ни я, не в силах повлиять, это ветер перемен.
- Кто сеет ветер, пожнёт бурю- процедил сквозь зубы Кучеров. Я вам не Гена. Всего доброго.
- И ещё кое что. Мне кажется вы слишком зачастили с визитами в башню.
А тебе какое дело, подонок?- подумал Геннадий Иванович, но вслух не этого не произнёс. Просто молча скрылся за дверью рабочего кабинета новоиспеченного директора.
Когда он вышел, то Димы в коридоре уже не было. Куда он делся сейчас уже не имело значения.
Кучеров медленно брёл по лестнице, на улицу и увидел на стене у выхода растянутый красный плакат - 7 мая - день радио и связи. Все работники радиоцентра приглашаются в клуб городка на торжественное мероприятие.
Да пошли вы!- подумал про себя молодой инженер. И опустив голову продолжил путь в сторону дома.
- Можно вас на секундочку?- окликнул Геннадия низкий бархатный голос.
Молодой человек обернулся и сразу же узнал в окликнувшем его мужчине того самого, который не так давно спешно покидал кабинет Бондаренко. Высокий рост, хорошая осанка, синий костюм, отсутсвие волос. Только в этот раз можно было разглядеть его крупные черты лица и выразительные карие глаза.
Кучеров подозрительно оглядел господина и сделал шаг навстречу.
- Меня зовут Борис. Не возражаете если мы пройдёмся?- спросил мужчина дружелюбно.
- Не возражаю. Вы хотели что то конкретное? Или просто поговорить? -Кучеров в глубине души осознавал, что разговор этот может круто изменить его нынешнее положение, но старался держаться на расстоянии.
Они последовали в противоположную сторону от еловой аллеи, прошли мимо небольшого одноэтажного серого здания, где неизменно дежурил хмурый автоматчик. Наконец вышли к перелеску, который являлся частью территории радиоцентра.
- Геннадий Иванович, я не буду ходить вокруг да около и скажу напрямую. Мы в вас заинтересованы как в специалисте и разработчике новых технологий.
-
- Мы это кто?
- Скажем так, страна заинтересована в ваших технологиях. Мы- это непосредственно заинтересованная в безопасности нашей родины организация.
- КГБ? - у Кучерова сжалось сердце. Зачем он задал этот идиотский вопрос, ведь и так все понятно.
- Вы все правильно поняли- спокойно ответил Борис. И если вы все действительно правильно поняли, то объяснять суть моего предложения долго не придётся. Нам нужен «Шквал».
- Откуда вы про него знаете, мы же...
- Повторюсь. Если вы все правильно понимаете, то вам должно быть очевидно, что я знаю абсолютно обо всем что происходит на этой территории. Наши датчики фиксируют любые изменения, наши люди сообщают всю необходимую информацию.
Кучеров потупил взгляд. Сразу вспомнился неизвестный ночной гость и не выключенная установка. Возникло чувство беспомощности перед спокойной силой, которую излучал Борис, сила, бороться с которой невозможно.
- И что конкретно со мной будет?
- Вы задаёте не совсем правильный вопрос. Решение принимаете вы. И вам необходимо выбрать одно из двух. Продолжайте работать под началом Сидорова и живите тихо, с супругой, спокойно растите детей. Но к разработкам биоактивного излучения больше не возвращаетесь. Так или иначе мы их получим. Либо переходите под наше начало. Мы обеспечим вас всем необходимым для исследований и будем всячески содействовать в любых вопросах.
Кучеров глубоко задумался. Несмотря что Борис давай ему некий выбор, на самом деле выбора фактически не было.
- С отпуском Бондаренко это ваших рук дело?
- Я не уполномочен с вами это обсуждать- тон сотрудника приобрел металлический оттенок.- Я жду ответа сейчас, будьте уверены, что больше к этому разговору мы не вернёмся.
Майское, ещё не жаркое солнце слепило и приятно пригревало. Природа оживала и в воздухе витали ароматы свежести, пыльцы, сырой земли. Ветер шумел в кронах высоких сосен. Кучеров взглянул на них тоскливо и безнадёжно.- Похоже и правда ветер перемен- промелькнуло в его голове.
- Я согласен, Борис. Как ваше отчество?
- Вам этого знать не обязательно. Просто Борис.- он победоносно улыбнулся и пожал Геннадию руку.- Верю, что сотрудничество выйдет плодотворным.

На праздник, посвящённый дню радио Геннадий с Лизой решили пойти. В большей степени из за Лизы. Последнее время она часто была грустна и подавлена. Дома приходилось постоянно быть одной вечерами, и она стала дольше задерживаться на работе, пока не заберут последнего ребёнка. Дети ей очень нравились и Лиза легко находило с ними общий язык. Но как только оказывалась в пустой квартире, в голову сразу пытались пробраться тревожные и темные мысли. Они словно протискивали свои чёрные щупальца через узкие прутья защитной решетки, которую она выстраивала у себя в голове, готовые поглотить ее сознание. Но Лизе удавалось их сдерживать, она стала часто гулять одна по городку, потом дальше, по лесу к пруду. И в этих прогулках было ее спасение. Услышав новость о предстоящем празднике, жена Кучерова уговорила его пойти, ей хотелось выйти к людям, хоть куда то, помимо работы.
Актовый зал клуба был украшен красными агитационными плакатами, портретами ученых и цветами. Многих было не узнать. Вместо извечных халатов появились легкие цветные платья, из под шапочек показались оригинальные причёски. Дима не без удивления отметил, что в институте оказывается гораздо больше симпатичных девушек, чем он думал. Выделялась Нина в кроваво красном платье и сильно вьющимися золотыми волосами до плеч. Она всегда любила быть в центре внимания.
После продолжительной официальной части на сцену вышел Сидоров и официально обьявил, что всеми любимый Лев Семёнович Бондаренко по состоянию здоровья вынужден был взять продолжительный отпуск. Уверил, что он, как исполняющий обязанности директора, продолжит прежний курс и всячески будет способствовать процветанию института. В конце не хлопали двое- Кучеров и Шишигин. И хотя точно они ни в чем не были уверены, четко ощущалось, что без участия Сергея Николаевича тут не обошлось. Началась торжественная часть с фуршетом и танцами, где работники разных подразделений словно заново знакомились с коллегами, обсуждали, наконец, не рабочие вопросы и планировали совместные поездки, походы друг другу в гости. Такое мероприятие явно способствовало оздоровлению настроений в коллективе. Хмур был лишь Кучеров. Сидел особняком, надутый и не общительный. С одной стороны ему было очень обидно покидать радиоцентр, с которым он связывал много надежд. С другой- только он осознавал уровень лицемерия нового директора. А в том, что Бондаренко из отпуска «по болезни» не вернётся, Геннадий Иванович был совершенно уверен. Лизе он ничего не рассказывал ни про отношения с руководством, ни про в встречу с Борисом. Незачем было ее волновать, и без того он все чаще заставал ее в плохом настроении,не хотел лишний раз тревожить. Но сегодня она улыбалась, впервые за много недель. О чем то активно болтала с Димой у столика с шампанским, смеялась. Кучеров любовался ей, на душе становилось тепло от того что Лизе хорошо и одновременно грустно, что хорошо не рядом с ним. Тогда он подошёл и налил себе коньяка, но в итоге и алкоголь не добавил настроения, даже наоборот.
- Голова сильно болит, наверно из за шампанского, пойдём домой уже.- Лиза положила голову Кучерову на плечо.
- Мне хочется поговорить с новым директором, сегодня это важно- молодой инженер очевидно переборщил с коньяком и желание поговорить с Сидоровым по душам вставало пеленой перед глазами.
- Я могу проводить Лизу, если вы не против, Геннадий Иваныч!- влез Дима.
- Я не против, вернись только потом, мне тебе тоже надо кое что сказать.
Лиза поцеловала щеку мужа.
- Не задерживайся, Геночка, люблю тебя- она помахала рукой на прощание и Кучеров остался сидеть один, напряженный как пружина, готовая разогнуться в любой момент.
Он смотрел на танцующих, пытаясь среди них найти Нину, благо это было несложно. Ее навязчивым кавалером в этот вечер был как раз Сидоров. В моменты когда он брал ее ладонь или клал руку на талию, Гена ощущал жгучую тяжесть за грудиной, у него холодели пальцы рук, трудно было сделать полный вдох, воздух казался ледяным. - Почему так происходит, что со мной? Откуда это ощущение? Ревность... Чушь собачья. Она не моя и не может ей быть. Страшно глупо. Идиот, полный идиот.- нестройные мутные мысли, частое сердцебиение, злость на себя, в конце концов отчаяние. - Если подумать, сдался мне этот урод Сидоров, больше с ним дел не иметь, пусть горит синем племенем. Борис этот, тот ещё тип. Но он похоже любого может раком поставить. Меня, блядь, тоже поставил. И как легко то. Раз- и как мышь в мышеловке. Сука.- Кучеров, и без того бывший довольно подшофе, пошёл налить себе ещё рюмочку и отправиться восвояси.
- Потанцуете со мной? - раздался за спиной приятный голос Нины.
- Конечно- расплылся Кучеров в безвольной улыбке, которую в этот раз убрать не представлялось возможным.
Все темные мысли и раздражение,отравляющее инженеру вечер вмиг улетучились, образ Нины затмил собой все. Гена сделал шаг навстречу и взял ее ладонь в свою.
Даже песню звучавшую в зале в этот момент он не слышал из за шума в ушах. Он положил правую руку на талию девушки и приятное тепло разлилось от руки по всему телу и, докатившись до головы вызвало легкое головокружение. Они двигались в такт, соблюдая необходимые для приличия три сантиметра между друг другом, пока Кучеров не сократил его до минимума. Провёл большим пальцем по запястью и сжал ее руку в замок, пальцы Нины послушно пропустили его меж своих. Она быстро повернулась к нему лицом и на миг их кончики носа соприкоснулись. Ее желтые глаза были большими от удивления, влажными и прекрасными. Затем она опустила взгляд, уголки губ едва заметно пошевелились в улыбке. Нина подалась ближе и прижались своей нежной горячей щекой к его щеке. Так они и остались до конца танца, обменявшись шёпотом несколькими фразами.
- А как же Сидоров?
- Бросьте... вьётся только вьюном..
Кучерову казалось что в тот момент, что они где то в вакууме и ничего вокруг не существует, кроме нежности прикосновения её щеки.
Выпадать обратно в реальность было неприятно, но, к сожалению необходимо. Вечер кончился, народ, веселясь и горланя песни расходился небольшими группками по городку. Сидоров подкараулил Геннадия Ивановича у колонны парадного входа.
- Ну что Гена, жену отправил домой, а сам развлекаешься?
- Не твоё дело.- сухо ответил Кучеров.
- Может и моё, откуда тебе знать.
- Нет желания с тобой общаться, Сидоров, завтра, то есть, в понедельник напишу заявление и больше не увидимся.
Похоже что Сидоров тоже был изрядно навеселе. Для устойчивости держался рукой за колонну, речь его была громкая и вызывающая, вместо извечно дружелюбного тона.
- Ага, значит и до вас он тоже добрался. Ну и вы конечно согласились. Попробуй тут не согласись, да?
О ком пошла речь Кучеров догадался сразу, смысла не было уточнять.
- А ты наверно думал это все мои коварные инициативы, Гена? Это партия, в которой мы с тобой пешки, разве ты до сих пор не осознал, глупый маленький Гена?- беззлобно и скорее с нотой отчаяния говорил бывший научный секретарь.
Кучеров не находил что ответить, лишь безмолвно стоял, оцепенев.
- Знаешь как ходят пешки? Только прямо, Гена, вперёд маленькими шажками. Отклоняться от курса им нельзя. И сжирают их первыми, жертвуют без сожаления, смекаешь?
Молодой человек кивнул.
- Бондаренко...
- Лев Семёнович держался долго, но и он не железный. Они подкопают под любого. У стен есть уши и глаза, и стены нашего любимого радиоцентра не исключение. Им понадобился ты и твои технологии. Какое то время директор их сдерживал. Бондаренко всегда ненавидел вояк, ему казалось, ты больше пользы принесёшь тут, у нас. Но исход ты знаешь- инфаркт. И где он сейчас? Где?- почти перешёл на крик Сидоров.
- Не знаю.
- И никто не знает, Гена, никто. А потом эта статья в газету... От предложений, которые он делает один раз, не отказываются. Я тебя продал с потрохами. Я ещё хочу в этой партии поучаствовать, перестать быть пешкой, не быть сожранным за просто так.
Сидоров откашлялся и продолжил.
- Можешь обижаться, ненавидеть меня, мне похеру. Но если ты не понимаешь намеков, скажу прямо- Нина моя, держись от неё подальше.
- С чего это ты так решил?
- С того, щенок, что это так есть. Думаешь, можно вот так просто прийти на мою территорию и все себе забрать?
Руки Кучерова сжались в кулаки.
- Геннадий Иваныч, все в порядке? Я вас обыскался. А... вы тут с этим...
- А вот и ваш приспешник нарисовался- хам и деревенщина,- Сидоров отодвинулся от колонны и скрестил руки на груди.
- Можно я начищу ему морду?
- Нет, Дима, ни в коем случае, лучше пойдём отсюда быстрее, пройдемся, мне надо тебе много чего сказать.
Когда они уже немного отошли, с лестницы клуба раздался громкий голос Сергея Николаевича.
- Запомни, Гена, мы с тобой теперь в обойме и соскочить не выйдет! Знаешь как разряжаются обоймы?
- Что он несёт, Геннадий Иваныч? Зря вы не дали мне ему всечь.
- Успокойся, это ни к месту, слушай сюда......

- О, нет, нет, нет это что вы придумали ещё такое?- Альберт в ужасе замахал руками.
Дима протискивался в узкий дверной проем лаборатории с большой клеткой, в которой сидело 5 белых красноглазых крыс. Зверьки в ужасе заметались по клетке, когда Дима задел ей косяк. Он донёс клетку и гордо водрузил на рабочий стол.
- Мы придумали проводить эксперименты, коллега.
Альберт скривился, то ли от вида крыс, то ли от того что коллегой ассистента Шишигина он отнюдь не считал.
- А мне кажется этой вони и этим мерзким хвостатым существам не место в научном отделе технического, подчеркиваю, технического института.
Крысы, как назло, вели себя слишком активно- грызли подстилку, дрались, цеплялись колечками хвостов за прутья.
Затем на работу подтянулась и остальная группа. Кучеров было пытался высказаться в защиту своего эксперимента, но поддержки у обитателей научного отдела не нашёл. Крыс пришлось временно выселить в коридор.
- Что ж, Дмитрий, видимо мы переезжаем- тихо и задумчиво произнёс Кучеров, рассматривая в микроскоп очередную готовую схему.
- Я не против. Эти ,так называемые, инженера все себе на уме, на хромой козе не подъедешь. То им семечки не правятся, то крысы.
- Грызть семечки в лаборатории я тоже не поддерживаю, дурацкая привычка, ты учёный или кто?
- Я «или кто». Ну по крайней мере пока.- Шишигин закусил нижнюю губу и задумался.- Геннадий Иванович, давайте в подвал!
- Что мы там забыли?
- Устроим там свою лабораторию! Там куча помещений с аппаратурой и никто мешать не будет. Я уверен, вы оцените.
- Ну пойдём, посмотрим, там хоть не холодно?

Переезд в подвал завершился через неделю. Коллеги по научному отделу особого сожаления не выказали, они с утра до ночи сидели над интегральными схемами, кажется даже забывали есть временами. Сидоров лишь развёл руками, но сразу дал добро.
- Странное решение, но препятствовать я не буду. Учитывая какой вы привносите вклад центру. Я кстати нашёл вам ещё крыс.- Сергей Николаевич по доброму улыбнулся. Договорился с одногруппником из Московской лаборатории. Кстати, что вы с ними делаете?
- Пока ничего ещё не делали, они только едят да гадят. Настраиваем оборудование.
- Это секрет?
- Вовсе нет. Но раньше времени не буду говорить. Пусть до эксперимента все останется так.
- В приметы верите? Тогда не пуха ни пера, дерзайте.
- К черту!
Сидоров больше не спускался в подвальную лабораторию без приглашения. Хотя Кучеров с Шишигиным ее очень удачно обустроили. Использовали большой прямоугольный зал пустого подсобного помещения, где раньше хранилась неисправная техника. Справа установили широкую столешницу с лампами, а в середине круглый стол, где собирали установку. Левая сторона стала вотчиной крыс. Их накопилось уже 15 штук. Пришлось найти новую большую клетку. И несколько маленьких, чтобы отселять особо задиристых.
Когда лаборатория была готова, Геннадий Иванович принялся посвящать ассистента в суть эксперимента.
- Надеюсь ты читал мою диссертацию- ухмыльнулся Кучеров.
- Обижаете Геннадий Иваныч! Честно читал. Честно не все понял, но читал.
- Примерно так же отвечай на сессии, когда поступишь в институт. Давай я обрисую ещё раз. Наш новый передатчик на основании интегральной схемы поможет нашему излучателю выдавать особые биоактивные частоты, которые влияют на определённые структуры мозга, конкретнее гипофиз и эпифиз, возбуждая или подавляя нужные участки.
- А как определить нужные участки?
Кучеров немного помолчал, обдумывая вопрос ассистента.
- Эмпирически, Дмитрий, эмпирически.
- Это как?
- Методом проб и ошибок. В институте мы с нейробиологами влияли на структуры открытого мозга животного электрическим током, определяя какая часть за какую функцию в ответе. По другому никак. Мозг выглядит не так как на схемах в учебнике, к сожалению. В этом и будет суть эксперимента.
- Будем действовать разными частотами и смотреть что будет?
- Схватываешь на лету!- обрадовался Кучеров. Тащи на стол ящик с инструментами и схемы, будем паять до вечера.

Много вечеров они так провели, собирая и перебирая излучатель. Несколько раз схема сгорела, несколько раз сгорела проводка. Монтажники уже с опаской заходили в подземную лабораторию Кучерова, опасаясь того, что он может учудить. А наверху уже начали шутить, что два молодых инженера, скоро сами превратятся в крыс в своём подвале. И действительно, они приходили рано, а уходили позже всех. Целыми днями тестировали аппаратуру, паяли схемы и кормили крыс, которые только толстели на глазах. За холодным апрелем приблизился тёплый май. И этого они даже не успели заметить не имея возможности посмотреть в окно.
- Геннадий Иванович, можно я сегодня пораньше уйду или просто вовремя. Мне в Москву надо, хочу посмотреть как ее украсили к дню труда и встретиться кое с кем ещё.
- Езжай конечно, какие вопросы, осталось немного доделать, я сам тут посижу. Уж тем более для встречи кое с кем.
И Кучеров остался один в пустой захламлённой техникой комнате. Оглядел устало плод своих трудов, свои чёрные от металлической пыли и смазки пальцы. Он уже четко ощущал, что близок к цели, вот-вот и будет готово. Посмотрел в сторону клеток и произнёс. - Погодите у меня ещё, скоро до вас доберусь. Откинулся на стуле и закрыл глаза. Постарался выгнать все мысли из головы, представить всепоглощающую черноту. Но тут в дверь робко постучали. Кучерова молниеносно вырвало из невесомости в реальность, что он чуть не упал со стула от неожиданности.
- Кто там? В смысле, заходите.
Вошла Нина. Как всегда в своей узкой юбке до колен, белой блузке, но уже без халата. Она заинтересованно оглядела пространство подвальной лаборатории.
- Добрый вечер. Собиралась домой и решила заглянуть. Ну и бардак тут у вас...
- Творческий процесс, что поделать- Геннадий Иванович вскочил со стула, взъерошил волосы ладонью и грязными пальцами протёр нос.
Ему было очень неожиданно что ведущая радио-1 из башни снизойдёт до подвала с крысами, но чрезвычайно приятно. Когда он это осознал, то постарался убрать по детски счастливую дурацкую улыбку и принять непринужденный вид.
- Какими судьбами...то есть что привело вас к нам...ко мне, в общем в подвал.
- Как что, Геннадий Иванович?- Нина изумилась. В центре только об этом и говорят. Что Кучеров живодер и вивисектор занимается чудовищными экспериментами на животных. Что весь подвал завален расчлененными, сожженными крысами. Я не могла пропустить такой сюжет.- она проследовала дальше.
- Ну да, ну да. Боюсь сюжет гораздо прозаичнее.
- Да... живодерней тут и не пахнет. Пахнет конечно, но другими ароматами. Кажется ваши крыски попали на курорт, такие пухлые. Можно подержать?
- Ммм, подержать?
- У меня дома жили в детстве крыски в клетке, я их очень люблю. Вот этого беленького толстечка.
- Эти в отдельных клетках очень буйные. Но пожалуйста, если вам не противно.
Животное осторожно обнюхало пальцы Нины и без опаски выбежало ей на ладонь. Затем она достала из сумочки салфетку с аккуратно завернутыми в неё кубиками сыра.
- Припасла из столовой для ваших питомцев. Теперь мы с ним друзья. Как его зовут?
- Мы как то не давали им имён.
- Пусть будет Жорик. Жирненький Жорик, то что надо.
Доев сыр, Жорик залез Нине на плечо и устроился там, оглядывая и обнюхивая окрестности.
- Геннадий Иванович подойдите-ка.-Она достала из сумочки платок и потянулась к его лицу. - У вас тут какая то чернота на носу.
Кучеров густо покраснел, но позволил ей стереть грязь.
- Ну что ж, смотрю чая у вас тут нет, тогда расскажите что у вас тут происходит на самом деле.

Дни стали гораздо длиннее, и было непривычно идти домой ещё по свету. С Ниной они простились на проходной. Марк Антонович проводил их недобрым взглядом. Как будто он имел какой то другой. Кучеров подошёл к подъезду когда уже солнце скрылось за горизонтом. Дома ждала Лиза. Сидела на кухне и молча пила чай.
- Я уже подумала ты останешься там ночевать. Не помню чтобы так поздно возвращался.
- Установка почти готова, остались последние штрихи, сегодня немного увлёкся, прости.
- Да ничего, Гена, я просто последнее время тебя не вижу совсем. Ужин уже остыл. Разогрей если хочешь, а я спать. Завтра на работу рано.
- Как кстати твоя работа?
- Здорово, ответила Лиза без энтузиазма.- мне нравится возиться с детишками. Воспитателем пока меня не сделали, но мне и этого хватает. Только знаешь, немного одиноко.
- Ничего, скоро я доделаю установку, и будет больше времени вместе, иди отдыхай, я сейчас.
- Чем ты так ужасно пахнешь?
- Хм, может крысами?
- Какой ужас, гадкие животные. Надеюсь ты их не трогаешь руками?
- В перчатках- усмехнулся Кучеров.
Поужинав, он запрыгнул в постель и стал гладить Лизу по спине, опускаясь ладонью ниже поясницы.
- Фу, ты трогал крыс.- проговорила она сквозь сон и повернулась к нему спиной.
Кучеров лежал на спине с открытыми глазами и смотрел в потолок, на котором стелился тонкий желтый луч от уличного фонаря. Уже месяц они не были близки. Все эта работа, увлеченность проектом- думал про себя Кучеров. Это сейчас важнее. Позже все наладим, все будет как раньше. Но тут в голову ворвались мысли как Нина протирает ему лицо платком. Ее прикосновение вызвало тогда дрожь в теле, воспоминание это повторило. Она прикоснулась к нему. Разлилось сонное тепло. То, что снилось Кучерову в эту ночь он бы никому никогда не рассказал.

- Запускаем, Дима, нажимай рубильник.
Шишигин поднял вверх рубильник питания и пучки электронов потекли по толстым кабелям к компактной металлической коробке, стоящий на круглом столе. Прибор нагрелся, но запаха гари не было, все работало стабильно.
- Таак, преобразователь не сгорел, это пол дела подключай излучатель.
Он был похож на настольную лампу в виде воронки, если из неё выкрутить лампочку.
- Можно подключить его к любому излучателю и увеличивать диапазон воздействия как угодно. Эти шторки нас защитят, луч будет направлен строго прямо, главное не заходить за излучатель.
На коробке преобразователя имелась шкала со стрелкой, несколько разъёмов и два колесика. Одно для изменения длины волны, другое для изменения частоты колебаний. Сбоку отходил спиральный шнур, напоминающий телефонный, на конце которого пульт с красной кнопкой- пуск. Дима подключил в свободный разъём шнур излучателя.
- С кого начнём? - спросил он
- Тащи Жорика, он пока единственный с именем и личной клеткой, только подпиши ее на всякий случай.
- Готово.
- Длина волны 100 мегагерц, частота 100 миллиметров. Пусть это будет точкой отсчета.
- Готово.
Кучеров взял в руки пульт, взглянул на клетку и уверенно нажал красную кнопку. Преобразователь звонко загудел и завибрировал.
- Записывай. Продолжительность воздействия 10 секунд.
С животным ничего не произошло. Толстый Жорик так и сидел, умываясь лапками, как ни в чем не бывало. Последовала череда экспериментов. Крыс разделили на три группы и облучили. Желтая группа- низкая степень, красная группа средняя степень и синяя группа высокая степень. Фиксировали в журнал и метили цветными метками на лапу, чтобы отличить. Сначала пытались дать всем имена, но потом ограничились номерами.
- В идеале каждую надо бы облучить , отступая по 10 гигагерц, а не как мы на 100 и рассадить в отдельные клетки, но таких возможностей у нас нет- сокрушался Кучеров.- ну пока так. Надо понять хотя бы работает она или нет.
Но прошла неделя наблюдений и никакой разницы в поведении подопытных не обнаруживалось. Кучеров с Шишигиным были подавлены такими результатами, казалось, что столько трудов потрачены впустую. Очередным таким бесплодным днём они сидели в лаборатории и пересчитывали показатели, перепроверяли схемы.
- Расчёты вроде верные, собрано по схеме, видимо просто не работает, Дима.- Кучеров бесцельно тыкал карандашом в бумагу.- В общем я ее переберу, а если не выйдет вернёмся наверх к группе.
- Нет, так не пойдёт. Давайте рискнём?!
- В каком смысле?
- А в таком.
Шишигин взял большую клетку с копошащимися упитанными зверями и поставил под излучатель. Выкрутил все значения на максимум и взял пульт. Кучеров подорвался было его остановить, но задержался на пол пути.
- Ладно. Давай. Жми.
Стоило ассистенту нажать на кнопку, как все крысы мигом метнулись на противоположную стенку клетки с дикими визгами.
- Тормози! Их как будто ветром сдуло, всех сразу!- изумился Кучеров.
- Да, шквальным.- обрадовался Дима- может так и назовём его?
- Ты про установку?
- Да, Шквал! Мне нравится.
Стоило прекратить воздействие и лабораторные животные вернулись к своим делам.
- Давай как ещё раз, для верности.- раззадорился Кучеров.
Ситуация повторилась.
- Значит на их мозги наш Шквал определенно воздействует. А такие высокие диапазоны можно использовать как... -он осекся.- нам надо просто ещё подождать.
И ожидание наконец дало плоды. Первые явные результаты появились через неделю. Жорик похудел, потому что стал очень мало есть, миска его почти всегда оставалась полной. А потом и в клетке начались уже очевидные перемены. В зависимости от степени облучения изменения были грубее. Желтая группа совершенно отказалась от еды и стала стремительно слабеть, но при этом в поведении внешне ничего не поменялось. Отличительная особенность красной группы была в том, что вместе с отказом от еды появилась апатия и бессонница. Животные дни и ночи проводили в одной позе, изредка, ненадолго могли прилечь. У синей же группы ко всему этому добавилась агрессия. Эта группа сбилась в небольшую стаю в углу клетки и оставалась по большей части неподвижной.
- Геннадий Иванович, они же так все передохнут.
- Похоже на то, наверно мы их тогда шквалом перегрели. Только Жорику повезло, он не пострадал.
Вдруг раздался страшный писк и шум в клетке. Крыса из желтой группы нечаянно забрела в угол и задела собрата из синей. Реакция была мгновенной, началось побоище. Спокойные до этого, животные с наибольшим облучением набросились на остальных. Они принялись отчаянно и методично уничтожать- рвать зубами уши и морды собратьев, впиваться когтями, разгрызать животы, перегрызать хвосты. В кровавом урагане было не разобрать конкретнее что происходит. Между прутьев вылетали куски шкуры и плоти, область вокруг покрылась красной росой.
Когда все утихло учёный с ассистентом аккуратно подошли к клетке. Пятеро оставшихся животных с мокрыми взъерошенными шкурами неподвижно сидели среди остатков тел своих собратьев и тяжело часто дышали. Затем, как ни в чем не бывало, поползли по месиву из фрагментов тел в свой угол и там опять затихли.

Долго стояли молча. Кучеров был мрачен и задумчив.
- Может пока не будем вносить это в отчёт?- Дима внутри себя сам не мог понять как ему реагировать, поэтому смотрел на наставника, ожидая реакции от него.
- Тут пожалуй ты прав. Мы это учтём, но в официальный протокол пока не включим. Нам нужно больше животных, больше клеток и времени.
Решительность Геннадия Ивановича немного успокоило Диму, которого все ещё колотило мелкой дрожью.