OtecOnan

Дача летом - это очко.
Особенно, если это дача тещи. Об отмене крепостного права эта старая пизда не слышала и слышать ничего не хотела. Двоих мужей на этой даче положила, последний, то есть третий, в коем ещё теплилась жизнь, вряд-ли сможет пережить новый сезон. Ему придет пизда, так же как чесноку, который не перезимовал.

Мама. Сколько в этом слове любви и нежности. Одновременно сколько в этом слове фальши и ненависти, когда эта мама и не мама вовсе. Про тещу давным давно всё сказал Хой: "Тёща моя – злая свинья, Тёща моя коростовая, Харя злая, вот такая, хочется плевать, На фига нужна вторая мать?". Но я безропотный каблук, говно на палочке, подай-принеси, рукожопое чмо, бесплатное приложение к ее дочери, импотент. При этом вся дачная хуйня держится именно на мне. Землю вспахать, я. Посадить, я. Постричь деревья, я. Вывезти мусор, тоже я. Где блядь логика, ау, мама.

Но это всё внутри меня. А снаружи я-чмо. Что скажут, то и делаю. Мне загорать некогда. Загорать может только мама и жена. А рабы должны вьебывать пока солнце не сядет. При этом из тестя помошник как из говна пуля. Только отвернешься, его след простыл. Вернётся через пол часа, в говно. Дойдет до ближайшей грядки, ебнется и спит ебалом в рассаде, а на него кошки гадят. Хули добру пропадать.

После девятого мая сажаем картошку. По каждому ряду натянута веревка, будто мы в шахматы собираемся играть. Лунки должны быть одинаковыми, как пизда у мамы. Картофелины нужно класть, а не ложить, ею твою налево. И так далее, и тому, блядь подобное.

Зачем Бог изобрел тёщу? Ни один из знакомых мне батюшек ответа так и не дал. "Все мы твари божьи". А эта просто тварь. Очень хочется её саму закопать. Заебашить в компост. Всё на благо. Мотоплугом раскроить её тело. Засунуть кочерыжку ей в жопу. Мама.
..и, конечно же, развестись. Вылечить от алкоголизма тестя. Он же доходяга. А так, гляди ещё будет коптить жизнь. И уехать с ним на рыбалку, например, в Финляндию. Я слышал, у них там самая лучшая рыбалка. А червей в теще разводить. О, в ней будет дохуя червей. И опарышей.

Но пока меня окрикивают, как собаку, мол, хули я там так долго вожусь. Новое задание для раба. Бегом. То есть, к ноге.

И я бегу. Мама стоит на трассе. На ней неебически огромная шляпа и парео, через которое выглядывают белесые свиные телеса. И дочь вся в нее. Меня немного тошнит, поэтому я отворачиваюсь. Мама приказывает мне копать траншею. Я же экскаватор. Траншея нужна, чтобы с участка уходила лишняя вода. Чтобы соседей пидорасрв затопило, а нас нет.

Траншея готова. Это даже не траншея, а окоп. Можно разведывательный взвод посадить, чтобы они могли наблюдать за тёщей. Чтобы корректировщик огня мог точно определить куда сбрасывать ядерную бомбу.

В дом мне нельзя. Я - грязный. Теща велит мне сначала помыться. В баню мне тоже нельзя, натопчу. Мыться можно только из шланга ледяной водой. Полезно же. Только яйца становятся размером с горошины. А в остальном, одна польза.

Подползает тесть. Он не может встать. Он просит воды. Я лью ему из шланга прямо в пасть. Тесть оживает.

- Давай её убьём?- умоляет он меня.

Я вижу в его глазах собачью грусть.

- Давай, а?! Не могу так больше жить.

Какое-то время я думаю, думаю, что это единственный выход. Убить тещу, жену и сжечь дачу. Никаких следов. Свобода попугаям!

- Я согласен.

Тесть встаёт на ноги. Он весь сияет. Теперь он похож на последнего из Могикан. Он мой вождь. Мы выбираем оружие. Он штыковую лопату, я секатор. Мы идём в дом. Теща возится у плиты, моей жены не видно, наверное, срет. Она постоянно срет. Это у нее диета такая. Её диетолог сказал, что нужно чаще срать.
Тесть меньжуется, я тоже не спешу нанести первый удар. Теща замечает нас, но не понимает зачем мы пришли, ещё и с инструментами. Она прогоняет нас. Кричит, что мы свиньи, натоптали, а ей убирать. Она дребезжит всем телом, так что парео натягивается и вот-вот лопнет. Тогда тесть бьёт ее наотмашь лопатой. Рассекает голову. Теща заваливается на бок. Падает. Я подбегаю к ней и втыкаю секатор в шею.

- Умри!!!

Какое-то время мы гасим и кромсам труп. Очень много крови. Тесть запутался в ошметках парео, споткнулся и упал. Тесть тоже мертв. Это подстава с его стороны. Старый пидорас, мы так не договаривались.

На кухню заходит моя жена. Запыхавшаяся от сёра. От нее за версту несёт уличным сортиром. Она видит эту картину и начинает орать. Я хватаю с плиты сковороду и бью ей по голове. Затем ещё и ещё, пока на полу не получается месиво из мозгов и жаренной картошки. Если добавить кинзы, то получится что-то грузинское, почему-то подумал я.

К вечеру дача рыдала, а я шел по рельсам куда глаза глядят, зная точно, что до первого патруля, потому что так больше жить нельзя.

Меня задержали по горячим следам. Три трупа и поджог. Ничего так статьи. Следователь, взявший мое дело, слушал очень внимательно. Вопросами не грузил. Я сам всё выложил. А потом он сказал, что я могу быть свободен и выписал мне пропуск.

- Как, свободен?- удивился я.

- Дачная амнистия,- ответил следователь.

Меня позже всех забирали из детского сада. Мамка работала допоздна, а батя то бухой, то во вторую смену. В общем воспиталка домой к себе тащила, жили в одном доме.

Там я ее без парика увидел первый раз и офигел. Нет, стояка не было, просто по возрасту не могло быть, но влюбился я не на шутку.

Мамка, когда прибегала, дико извинялась всё время, а мне было всё равно. Накормят, телек включат – хорошо что дома у Веры Алексеевны.
Только садик то не вечный. Пришло время взросления и садик закончился. Только стал я скучать по Вере Алексеевне. Классная училка в школе была не такая как Вера Алексеевна, молодая, картавая и с кривыми зубами. Волосы у неё были свои, но жидкие и грязные. То ли денег не было на шампунь, то ли она смолоду жила по принципу- «моё тело- моё дело». Старшие пацаны за глаза называли её ВафлЯ, с ударением на я.

А я дня не мог прожить без Веры Алексеевны. Наша ВафлЯ меня сразу же невзлюбила. Посадила за первую парту и постоянно вызывала к доске. Сама рядом стоит над душой, а у меня сразу ступор, еще и потом от неё прёт как лошади.

Однажды вечером я пришел в гости к Вере Алексеевне и пожаловался ей, что наша училка вонючка. Вера Алексеевна сняла парик и сказала подойди ко мне мой мальчик. Она усадила меня на колени, вывалила из халата грудь и сказала, чтобы я пососал её. Я впился жадно как голодный детеныш. Её коричневый сосок был размером с пятак. У меня кружилась голова, но я никак не мог оторваться.
Когда я вышел из транса, то увидел, что лежу на диване, абсолютно голый. По обстановке понял, что я всё еще в квартире Веры Алексеевны. Я вскочил и стал искать свою одежду. Её нигде не было.

Из кухни вышла Вера Алексеевна, из одежды на ней был только парик. Надо ли говорить, что я остолбенел. Она подошла ко мне, наклонилась и поцеловала в макушку. Я был краснее вареного рака. Вера Алексеевна присела передо мной и подняла мою голову так чтобы наши глаза смотрели в упор друг на друга.

- Теперь у нас с тобой есть нечто большее. Можно сказать, что сегодня ты стал взрослым.
Я же по-прежнему молчал, только слёзы предательски текли по моим щекам.
Вера Алексеевна поцеловала меня в губы, сняла парик и надела его на мою голову. Парик оказался мягким, как шапка-ушанка и пах её духами. Да, и я всё еще был голым. Вера Алексеевна дотронулась до моего крошечного члена, ласково погладила его рукой и сказала:
- Через какое-то время ты превратишься в настоящего мужчину и тогда я открою тебе еще много тайн. А пока мы будем смотреть друг на друга без всяких тесных одежд. Я хочу, чтобы нас связывала телесная дружба.
Я больше не ходил к Вере Алексеевне, просто не мог. Даже квартиру её стороной обходил. Однажды мама напекла пирожков и сказала, чтобы я сходил проведал свою любимую воспитательницу. Скрипя зубами пришлось идти.

Я позвонил в дверь, но никто не открывал. Я уже хотел было уйти, оставив пирожки возле двери. Но потом почему-то решил толкнуть дверь, и она оказалась не заперта. Я вошел в зал и увидел, что Вера Алексеевна болтается под потолком, из одежды на ней был только парик. Тарелка с пирожками выпала у меня из рук, я подбежал к висящему телу и обнял его за ноги. Я рыдал и звал на помощь, пока меня не услышал кто-то из соседей.

Хоронили одинокую воспитательницу всем миром. Родственников у нее не было, а завещание принес на следующий день нотариус. Оказалось, что свою квартиру она завещала мне. А парик, парик её потерялся во время подготовок к похоронам. Этого тогда никто не заметил.

Квартиру мать сразу же сдала квартирантам и каждое воскресенье ходила в церковь ставить свечку за упокой Веры Алексеевны, хотя батюшка был против того, чтобы ставили свечки самоубийцам.

Перед армией устроили мне проводы, с вино-водочными излишествами и девками с дойками. Одну такую я и поволок в бывшую квартиру Веры Алексеевны. Тем более что квартиранты съехали, а новых мать еще не нашла. Решил наебаться так, чтобы до самого дембеля хватило. Но алкоголь мои планы попортил. Пока сосался с девахой пробило на блёв. От чего дама меня тут же покинула.
Сижу на диване, голова кружится немного. Вижу из под дивана что-то торчит. Вытащил- а это парик, тот самый парик Веры Алексеевны. И такая меня тоска и одновременно страх охватили, что хоть волком вой. В памяти всплыла вся та картина из детства, где я голый, а на Вере Алексеевне один только злосчастный парик.

В общем в армию я не попал. Попал в дурдом. Потому что нашли меня совершенно в бессознательном состоянии, я сидел на полу, абсолютно голый и трахал парик. Военком потом сказал, что армии долбоёбы не нужны, а врач из дурки погладил меня по голове и угостил карамелькой.

По семейной легенде меня выкакали. Возможно, я первый в мире человек, не рождённый, а выкаканый. А потом из меня всю жизнь пытались что-то лепить. Сначала родители и детский сад, потом учителя и школа, техникум, армия, работа. Каждый считал своим долгом что-то из меня сделать. Нет, не человека, для этого я не был готов, хотя бы что-то. 

Наконец, устав лепить из говна котлеты, меня подарили. Сделала это моя дрожащая супруга. 

"Ты мне в конец осточертел",- неустанно твердила она и всё время крутила мясорубку. 
Однажды она так разнервничалась, что в мясорубку попал хлястик её халата и она за малым не прокрутила саму себя через мелкую сетку. Вместе с фаршем и луком. 
"Ты мне в конец осточертел",- было практически моим вторым именем.
А потом, однажды, она не пустила меня домой. Сообщив мне новость, что она меня подарила. Кому? Миру! Теперь я свободен. 
На носу новый год, мандарин мне в рот, и я подарен миру. Мир, встречай меня, первого, да что там, единственного в мире человека, которого выкакали.

Меня подарили и я решил сам дать оценку и найти применение этому подарку. Мир был ещё слишком молод, чтобы понять и оценить всю важность моего в нём появления. 
Тридцать первого декабря я вышел к покосившемуся знаку с названием населенного пункта, о котором я больше ничего не хотел слышать, и пошел куда глаза глядят. 
Меня то и дело обгоняли олени, в санях и на личных авто. Сигналили и грозились набить морду. Какое мне было до них дело. Мир, встречай меня! Я - твой новый правитель, я - твой поводырь!

И мир обдал меня выхлопными газами. Постепенно Он стал заплывать сумерками, как подбитый глаз, ноги наливались свинцовой тяжестью, под одежду прокрался колючий мороз. Я заметно замедлился. Но это не могло меня остановить.

Семейную легенду оформила моя бабушка по отцовской линии. Это её беззубому рту принадлежат слова: "точная копия матери, прямо выкаканый. Не в нашу породу пошёл". Больше старуха с нами не общалась. Да и зачем ей непохожий на "их породу" человеческий детёныш. 
А ко мне так прочно пристала эта легенда, что буквально стала моим паспортом. "Вон, смотрите, идёт человек, которого выкакали". Меня это нисколько не задевало. Человек ко всему привыкает. Последствия того, что меня выпнули в новый мир, ещё и накануне нового года, были не столь велики, как я мог себе представить.

Меня нашли замёрзшим на обочине федеральной трассы. Обычный человек, который свернулся клубком, а один из водителей, который остановился поглазеть мертвого на дурака, обозначил меня, как тело лежащее в форме какашки. "Чисто выкакали человека, прости Господи". Что в дальнейшем позволило меня легко и быстро идентифицировать среди других бездомных, наполнивших морг в этот морозный предновогодний вечер. 

Выходит, мир меня не принял. Не признал за своего. И все, и каждый, кто шпынял меня, были по-своему правы. А моя покойная бабка была прозорливее их всех, определив судьбу новорожденного ребенка в его первые дни. 
Значит зря меня подарили этому миру. Делать такие подарки - большая оплошность, всё равно, как лепить снежную бабу и потом пытаться с ней сожительствовать, или ждать, когда она родит потомство. 
Мир, прости меня, и выкакай обратно, если это, конечно, возможно! 

Карлица по имени Белла подкралась сзади и сложив свои крошечные ладони лодочкой подставила под зад Николаю. Николай любезно совершил акт дефекации прямо в лодочку.

- Оно такое тёплое, - сказала карлица.

Затем аккуратно убрала ладони, отползла примерно на метр и стала мять полученную массу. Было уже довольно прохладно, от массы шёл пар. Но руки карлицы не мерзли. И даже лёд её крошечного сердца растаял.

Николай, подтеревшись носовым платком, подтянул штаны и подошёл к карлице.

- Ну как?

- Оно прекрасно!

Больше Николай ничего не сказал. Он удалился, и постепенно фигура его скрылась за кривыми соснами. А карлица продолжила лепить. Когда она закончила, солнце уже было довольно высоко. Она подняла свои маленькие руки кверху и огромный солнечный блин увидел в её ладонях дитя. Малюсенького коричневого ребёночка.

- Я, наконец, понесла!- закричала она,- Спасибо тебе, солнышко!

Карлица аккуратно переложила своё чадо в карман и пошла домой, чтобы жить с обретенным счастьем.
Счастье было недолгим. Когда Белла принесла домой новорожденного, Николай поставил её перед выбором: или он или оно.

- Но ведь ты же сам согласился,- смотрела на него непонимающими глазами полными слёз Белла.

- А теперь передумал. Воняет.

- Я его одеколоном побрызгаю, хочешь?

- Ещё чего, переводить добро на говно.

- Это мой ребёночек. Я ему имя дала – Савелий.

- У говна нет имени.

- Неправда. Ты злой. А я…

Но Белла не успела договорить, Николай вырвал из её рук Савелия, быстрым шагом прошел в туалет и смыл.

- Фу, теперь руки говном воняют.

- Я ухожу от тебя.

Белла вышла из дома и пошла в сторону леса, туда, где она всего несколько часов назад обрела счастье.

На полянке она присела на корточки, приподняла подол платья и спустила трусы.

Небольшой комочек шлепнулся на землю.

Белла аккуратно подняла его и поцеловала.

- Ну, здравствуй, новый человек.

Она начала превращать массу в подобие младенца. Затем положила его в карман и ушла по лунному свету сама не зная куда её выведет эта дорога.

Про шаббат вам расскажу, а то вы живёте и нихуя не знаете.
Настоящий шаббат должен идти от мозга. Так чтобы даже утреннего стояка не было. В шаббат, нельзя! И каждый еврейский хуй это знает.

Утром в пятницу, это на иврите называется шиши-шаббат, то есть пятница перед шаббатом (вообще шаббат начинается в пятницу, но с заходом солнца и заканчивается субботу с заходом того же солнца) начинается пиздец. Всё просто. Но так, сука, каждую неделю. И все об этом знают. Но! Каждую пятницу все супермаркеты атакуются как будто завтра Всемирный потоп. Магазины в пятницу работают до обеда. В шаббат нихуя нельзя, поэтому за пол дня нужно всё успеть: купить, приготовить и т.п.

Если бы только приготовить еды на сутки, нужно приготовить всё, чтобы ничего сутки не делать, так как шаббат не разрешает никаких действий. До смешного, и я не пизжу, даже туалетную бумагу нужно нарвать заранее, в пятницу утром, потому что рвать - тоже действие.

В шаббат, все курящие ортодоксальные евреи ебать какие злые, потому что не курят. Сутки не курят, а представьте ещё если ваша любимая Сара забыла утром в шиши-шаббат нарвать туалетной бумаги. Это же катастрофа, хоть на пейсах вешайся.

Машину водить нельзя, телевизор включать нельзя, магнитофон тоже. Какая выдержка у людей.
Расскажу пару приколов на этот счёт:
В ту пору я как раз работал санитаром в доме престарелых в очень ортодоксальном городе на севере Израиля. Город Цфат. В один из шаббатов приходит к нам мужик из дома напротив и говорит:"мужики, вы же русские, у меня дома пробки выбило, а включить я их не могу, потому что шаббат". Переглянулись мы с напарником Серёгой и отвечаем, мол, охуел, что ли, мудак обрезанный, мы такие же евреи, век води не видать. Серёга, кстн, пятеру ещё в России отмотал. Гость наш не унимается:"если вы евреи, почему у вас телевизор работает, музыка орёт?". Серёга, не моргнув, отвечает:"как вчера включили, так и работает. Сегодня уже шаббат, выключить не имеем никакого права". Мужик тот ушёл ни с чем.

Про то, что водить нельзя в шаббат: водить нельзя, потому что действие. Но, есть ряд профессий, которым можно- медицинский персонал, военные, полиция. Одна наша медсестра ехала из своей деревни на работу в шаббат и её машину обкидали камнями дети. Приехала расстроенная, заднее стекло в трещинах. Она арабка, но это похуй. Руководство позвонило куда следует, нашли какого-то раввина из этого района и малолетних долбоебов отпиздили по полной программе, потому что медицинский персонал- это святое.

Самое-то важное, в шаббат ебаться нельзя, даже с самим собой. Страшные люди, конечно. Но тут я вас наебал. Хотя, тут как в анекдоте:
— Ребе можно ли еврею в шабат заниматься сексом?
— С кем?
— С любовницей?
— С любовницей, можно.
— А с женой?
— С женой нельзя.
— Почему?
— Работа.

Сексом в шаббат заниматься можно. Как-то этот момент в Торе и Талмуде опущен по умолчанию. Типа, под одеялом свинину есть можно, потому что Аллах не видит. Вот и здесь также. Но если Сара забыла нарвать туалетной бумаги, то и секса не будет!
В шаббат нужно покоиться, изучать Тору, молиться и посвятить себя общению с близкими. Поебацца ещё можно в перерыве. И всё. Очень строгие правила. Ебацца можно с женой. С животными нельзя, это точно, гомосексуализм запрещён, нельзя, чтобы кто-то третий смотрел, типа мама, это прям нельзя (не знаю только ли в шаббат или вообще), нельзя при животных ебацца, типа котик подошёл к кровати и такой "мяу, бля" - сразу же нужно вынуть и прогнать кота нахуй. Потом сесть поизучать Тору. Позже продолжить ебацца. Если же Сара к тому моменту уже уснула, ебацца опять нельзя. Нельзя ебацца со спящей супругой.

А вот запрета на лесбийскую любовь в еврейской традиции нет: подобный вид отношений всего лишь НЕ РЕКОМЕНДУЕТСЯ.

Но, когда шаббат заканчивается, то можно всё и сразу: и с животными и в присутствии третьих лиц, и со спящей супругой. А главное, можно самому рвать туалетную бумагу, при этом курить и на всю громкость слушать "хава нагила".

Был у одной старухи кот, Мурзик, сволочь редкостная. Прибился к ней ещё котёнком, да так и остался, чтобы всю жизнь старухе портить. Был кот чёрен как смоль, как сам сОтона. Да, скорее всего, он и был им.

Измучилась старуха, сил больше не было кота терпеть и решила она его в лес отнести и оставить. Пусть там хоть помирает, а если не совсем дурак, то мышей ловит и тем живет. Дома то он мышей совсем не ловил, не царское это дело.

Изловила старуха кота, посадила в сумку и поплелась в лес. Благо не так далеко было. Вышла она на поляну, где обычно грибники отдыхают и вытряхнула сумку, кыш, сволочь, кыш. И Мурзик ломанул куда-то в чащу. А старуха поковыляла обратно домой.
Только не прошло и трёх дней, как стал ей Мурзик во сне приходить и корить её за содеянное. Главное приходит и говорит с ней голосом покойного мужа, при жизни бывшем председателем всероссийского общества бухих и таксидермистом бобров по совместительству. Ох, и страшно спать стало старухе, давление скачет, таблетки горстьми глотает, богу по три раза на дню свечку пред иконой ставит, крестится. А кот, ирод сОтонинский всё приходит и голосом скрипучим её корит.

Пошла тогда старуха в церковь свечку коту за упокой ставить. И к батюшке заодно посоветоваться. Батюшка у виска покрутил и сказал, что котам свечки не положены, нет в них души, одно только противное мяу. Иди с богом дура старая.

А кот снова ночью пришёл, пьяный в дым, хвост трубой, шипит, когти выпускает. Старуха чуть богу душу не отдала. Утром еле живая.
Ну, что думает, сведёт ирод в могилу, ой сведет. Собралась и пошкандыбала в лес за котом.
Пришла на ту поляну, присела на пенек и кыскает. Кыс-кыс-кыс, Мурзик, кыса-кыса. Колбасы кусочек достала из кармана, кыс-кыс-кыс.

Потом слышит шуршит кто-то в чаще. И выходит Мурзик. Вышел, но стоит на удалении от старухи. Стоит и смортит старухе прямо в глаза. Потом ухмыльнулся так, прям как человек, как муж покойный, председатель всероссийского общества бухих и таксидермист бобров по совместительству. Старуха еще подумала и чего, мол, ухмыляется, скотина. Да, только больше ничего она подумать не успела, сзади старуху медведь подцепил лапой насквозь, как вилами стог сена и в чащу потащил пировать.
А Мурзик лениво вернулся, сел и стал есть колбасу. А мышей ловить- не царское это дело.

Стал кот хандрить. Бывало попросится на улицу и пропадёт. Ищут его, ищут, а он сидит с другой стороны сталинского дома и смотрит на самый верхний пятый этаж, как-будто там квартира с приведениями.

Кота уж и не знали чем побаловать, всё ему было не в радость. Снова сидит под дверью и мяукает, выпустите, мол, скорее. И снова кот до вечера в одно и том же месте, смотрит в одну точку, как в окнах пятого этажа мелькают шторы цвета морской волны.

Решили тогда хозяева кота к психологу отвезти. Посмотрели в интернете где есть хороший котопсихолог, посадили кота в переноску и поехали.

Котопсихолог оказался человеком с растрепанной бородой, в старом растянутом свитере и засаленных потертых джинсах Монтана. Но, судя по отзывам хозяев своих четвероногих, специалистом был большим и чуть ли ни единственным в округе.

Кота оставили в кабинете наедине со светилой, а сами спустились вниз выпить кофе. После примерно часового сеанса кот был выдан обратно со следующим диагнозом: кризис кота среднего возраста. Болезнью как таковой не является, а потому нет от неё порошков и таблеток. Нужно просто переждать, пока кот сам это переживёт, переломит момент истины. А пока уделяйте ему побольше внимания, балуйте, разговаривайте. Хочет он гулять в своём месте- да ради бога. И, кстати, А что там в этой квартире, куда он всё время смотрит?
- Да, собственно, сейчас уже ничего, люди какие-то живут. А раньше там жила одна молодая пара, они постоянно ругались. У них была кошка. Какая-то импортная, красивая, дорогая, с родословной чуть ли ни от кошки Нефертити. И с очередной раз когда молодые стали ругаться, стали они делить имущество, с том числе и кошку. Ругались, орали друг на друга, бегали на балкон курить по очереди. А потом слышно вроде замолчали, наверное, помирились. Только парень на балкон вышел и швырнул кошку свою дорогую прямо с пятого этажа. Кошку так и не нашли. Скорее всего она разбилась и её собаки дворовые сожрали. А молодые эти развелись и квартиру продали. Только там никто толком не живет, так сдается иногда посуточно.

- А ваш кот, стало быть, знает то чего не знаем всё мы. Возможно, он чует запах той кошки.

- Он же просто кот, разве он может понимать такие вещи как преступление и наказание?!

- Зря вы недооцениваете животных, не зря кошек в древнем Египте считали священными.

- Но, наш то точно не из этих. Мы его в приемнике взяли. Но он добрый, только глупый. Кризис- это у моего мужа, причём на постоянной основе. А кот всего лишь кот.

В общем, посчитав что деньги были потрачены зря, все вернулись домой. Кот сразу стал проситься на улицу. Но вместо обычного маршрута он побежал вверх по лестнице на пятый этаж к злополучной квартире и стал орать под дверью так, как-будто его режут.

А тут как раз из лифта вышли квартиросьемщики. Молодая пара. Увидели орущего под дверью кота и подумали, что кот возможно из этой квартиры. Открыли дверь, кот сразу ломанулся внутрь. Потом зашли и они. Внезапно погас свет, а когда он снова зажегся, то все были мертвы.

Только из квартиры вышла холеная невиданной породы кошка, изображение которой можно было встретить только в гробницах египетских фараонов, мурлыча что-то себе под нос на манер Эдит Пиаф.

Жила-была одна преподавательница. Страшная, ой простите, странная такая девушка. Молодая еще, а уже вся растекшаяся, как квашня. Бока у неё висели, целюлит жопу и ляжки облепил своими щупальцами. Да и ебальник у неё был на троечку, это если в темном подъезде оценивать. А она, на минуточку, была старшим преподавателем на кафедре педагогики. И такая жаба. Но самое страшное было в том, что любила она узкие джинсы, мало того что узкие, так еще и с высокой посадкой. Натянет чуть ли не до подмышек, писю свою перетянет, и ходит так. А писе знаете как больно и грустно. Так её и звали- Грустная пися.

И никто в серьёз к Грустной писе не относился. Все только смеялись у неё за спиной. А она злилась и отправляла всех на пересдачу, а после еще джинсы подтягивала, выше, и выше, так что пися совсем грустная становилась, как Пьеро.
Но однажды влюбилась преподавательница в одного студента, нерадивого, но статного и с красивыми васильковыми глазами. Стала ему оценки завышать, зачет автоматом и всё такое. А он как все- глумится над ней. Она плачет прямо и джинсы подтягивает, писе грустно делает. И решилась он всё-таки признаться студенту в своих чувствах, как раз накануне нового года, потому что рассчитывала, что студент проникнется и наконец снимет с неё заклятие грустной писи.

Вызвала она студента после пары к себе на кафедру. Стоит перед ним, нервничает, джинсы всё вверх подтягивает, писе уж совсем кислород перекрыла. А слов нужных никак найти не может. Студент тоже стоит, молчит. Молодой еще, тупой, не понимает что баба хочет. А сам всё на её грустную писю косит, ту уже совсем джинсами перерезало, как Анну Каренину, губы вывернуло. И чота студент вдруг представил себе голой эту преподавательницу, с её грустью перед лицом и как его вдруг стошнило, прямо на её писю. Потому что он совсем рядом стоял.

После такого преподавательница наконец сменила джинсы на цыганские юбки в пол, и всех студентов стала вообще жестко валить, без разбору. Её даже к декану вызывали на разборки. Но она была непреклонна. Декан психанул, запер дверь и жестко выебал офигевшую от всего преподавательницу. Давно он уже такого себе не позволял, вернее не позволяла такого ему его любовница и по совместительству секретарша. А преподавательница педагогики расцвела, лицо порозовело и пися её стала такой развеселой, какой не была уже очень давно. Поблагодарила она декана, хотя тот сначала очканул, что на него заяву об изнасиловании накатает; и даже заранее договорился с двумя студентами-кавказцами о расчленении истицы взамен на красные дипломы. Но всё обошлось. Только стала часто наведываться бывшая Грустная пися к декану. И тот брал её прямо на столе с зеленым советским сукном. А секретарша, почуяв новую шмару у любовника, стала следить. И выследила однажды сношения преподавательского состава. Между бабами случилась драка, а у декана инфаркт, прямо со спущенными штанами. Всё это дошло до Минестерства и ВУЗ лишили аккредитации, а всех студентов разбросали по другим, более достойным учебным заведениям. Что случилось с Грустной писей- она впала в уныние, вернулась к привычным джинсам, и облику, стоит теперь на рынке и продает грустные огурцы и помидоры. Работает на азербайджанцев, которые изредка её всё-таки веселят.